Я потягиваюсь в постели, ощущая легкую слабость в теле. Я жмурюсь, потому что солнце попадает мне прямо на лицо яркими лучами. Я отворачиваюсь от окна и открываю глаза. Я в комнате один. Последнее, что я помню — это как Анастейша согревала меня теплом своего тела. Это было до жути романтично и нежно. Ради этого стоило заболеть. Но, кажется, ее забота мне помогла. Я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера.
Я сажусь на кровати, свешивая ноги. Ух, голова немного идет кругом. Я тру переносицу двумя пальцами, закрыв при этом глаза. Интересно, сколько сейчас времени? Тянусь за телефоном на прикроватной тумбе — десять часов. Хорошо же я поспал! Вроде головокружение прошло, поэтому я поднимаюсь и решаю умыться в ванной. Но как только я подхожу ближе, я слышу за дверью голоса. Тихо приоткрываю и сквозь щелочку смотрю, что там происходит.
Ана сидит перед большим зеркалом на стуле, а вокруг нее бегают девочки. Лив массирует ей руку, начинает от плеча и движется к пальчикам; а Далси сушит длинные каштановые волосы мамочки игрушечным феном, при этом издавая звук
«ж-ж-ж-ж», будто это настоящий фен. Я не могу сдержаться и смеюсь, и малышки меня тут же замечают.
— Папочка! — они бегут ко мне и бросаются в объятия.
— Привет, мои крошки, — я обнимаю Лив и Далси.
— Папочка, как ты себя чувствуешь? — Далси подняла свою головку и смотрит прямо мне в глаза.
— Уже лучше, мышонок, — улыбаясь, отвечаю я. Боже, они, наверняка, тоже волновались, потому что их не пускали ко мне. Так приятно, когда они еще такие маленькие, но все понимают и переживают за нас.
— Мамочка сказала, что тебе было очень плохо, — грустным голосом пищит Лив.
— Да, это было вчера, но сейчас мне уже лучше, — заверяю я. — А чем вы тут занимаетесь?
— О, они устроили нам салон красоты, — хихикает миссис Грей, показывая рукой на свои волосы. — После меня на очереди Миа и Грейс. Кейт уже была.
— Надо же, — удивляюсь я, — может, я могу втиснуться к вам на прием сквозь всю эту толпу посетителей? — спрашиваю я у девочек.
— Думаю, мы найдем для тебя свободное время, папочка, — смеется Оливия.
— Знаете, я довольна результатом, — Ана приглаживает свои волосы. — Бегите к тете Миа и сделайте ей прическу, ладно?
— Идем, Лив! — Далси берет игрушечный фен и крем для рук, и они с сестрой убегают из ванной.
— Слава богу, тебе уже лучше, — вздыхая, Ана подходит ближе ко мне. — Я так волновалась прошлой ночью…
— У тебя мешки под глазами, — я кладу руку на ее щечку и поглаживаю ее кожу. — Ты не спала? Ана?
— Я… Я не могла заснуть, я боялась, что у тебя снова начнется жар и… Но я иногда дремала, — в свою защиту сообщает Анастейша. — Идем вниз, я подогрею тебе поесть.
— Я голоден, но не в том смысле, — ухмыляюсь я.
— Нет, Кристиан, — Ана грозит мне указательным пальцем, — ты еще слаб для этого. Поэтому, чтобы ты быстрее поправился, тебе нужно позавтракать. Идем, все обрадуются, что тебе стало лучше, — она берет меня за руку и выводит из ванной.
Мы спускаемся вниз. В большой гостиной на диване копошатся девочки и Ник, рядом с ними сидят Каррик и Итан; а Грейс и Миа лежат на шезлонгах на берегу, нежась в жарких лучах солнца. Оставив поцелуй на моей щеке, Ана уходит на кухню, чтобы подогреть еду.
— Кристиан, — удивляется отец, — как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, спасибо, — отзываюсь я. — А где Элиот и Кейт? Я не знаю, был ли я уже в бреду или это было правдой, но… Кейт ведь беременна?
— О, да, это действительно так, — Итан искренне рад за свою сестру. — Собственно говоря, поэтому их и нет сейчас.
— Они решили прогуляться наедине, — смеется Каррик, подмигивая мне.
Кстати, отличная мысль — побыть наедине. Последние двадцать четыре часа нас окружали посторонние, да и я был не совсем в состоянии для уединения. Но после завтрака меня и Итана атакует наше младшее поколение, умоляя о том, чтобы мы учили их плавать. Мы оказались не в силах отказать, поэтому отправились на пляж всей компанией. Каррик тоже решил принять участие в обучении, чтобы учились сразу все трое.
Мы провели несколько часов в воде, ужасно проголодались и устали. После сытного обеда Грейс решила осмотреть меня, сказала, что есть улучшения, но сыпь пока еще не сошла полностью — для этого нужно некоторое время. Спину мне пока желательно растирать специальной мазью. И еще мне придется попить кое-какие лекарства, чтобы окончательно выздороветь и не допустить ремиссии.
Прошло несколько дней, прежде чем доктор Грей с уверенностью сказала, что я больше не болен. Наконец-то я могу целовать свою жену без страха ее заражения. Все эти дни моей болезни она целовала меня только мельком в губы, не углубляя поцелуй. А о том, чтобы зайти дальше не было и речи. И я уже просто сгораю от нетерпения, когда мы окажемся одни. Только вот в доме это с трудом выйдет, потому что кто-то да помешает нам. И тогда я придумал план…
До нашего возвращения в Сиэтл остался один день. Меньше всего я хочу возвращаться в тот кошмар, который ожидает нас дома. Опять придется столкнуться с этим дерьмом. Но это нужно сделать ради того, чтобы мы спокойно продолжили то, что начали выстраивать на этом острове. Анастейша больше мне доверяет, постоянно расспрашивает о нас и о том времени, которое мы провели вместе до потери ее памяти.
Хотя временами мне кажется, что будто ничего и не происходило, что она все та же Ана…
— Сегодня довольно жаркий день, — миссис Грей опахивает себя веером, когда мы наблюдаем за тем, как бабушка с дедушкой помогают детям строить что-то из песка.
— Согласен, — я, лежа на шезлонге, приспускаю на переносице очки и смотрю на жену. — У меня есть предложение.
— Какое? — с коварной улыбкой интересуется Анастейша.
— Хочешь немного охладиться? — предлагаю я, вовсе снимая очки.
— Не мешало бы, мистер Грей, — хихикает Ана, — только вот Вы всегда заставляете меня пылать.
— О, думаю, я знаю, как остудить тебя, — я поднимаюсь с шезлонга и беру за руку свою жену. — Идем со мной. Мам, пап, нас не будет до вечера, — бросаю я в сторону играющих с детьми родителей.
— Хорошо, милый, — отвечает мама. — Возьмите тогда с собой еды перекусить.
— Неужели мы уйдем на весь день? — хихикает Ана, когда мы входим в дом через задние двери. — Что ты задумал, Кристиан? — продолжает настаивать она, когда я все равно молчу.
— Скажем так, это сюрприз, — я быстро целую ее в губы, остановившись на кухне. — Женщина, собери нам чего-нибудь поесть, мы будем там действительно долго. А я пока возьму все остальное, что нам понадобится.
— Ладно, — сдается миссис Грей и приступает собирать нам сумку с едой.
Я поднимаюсь на второй этаж в нашу комнату, где собираю покрывало, двойной спальный мешок, палатку и еще кое-какие вещи, которые могут нам пригодиться. Спустя полчаса мы с Аной садимся в машину с откидным верхом и движемся по направлению ветра. Всю дорогу женушка нетерпеливо расспрашивает меня о том, куда мы направляемся.
Но она ни за что не получит моего ответа…
— Приехали, — объявляю я, остановив машину около входа в чащу тропического леса.
— Кристиан, здесь же сплошной лес, — прищуривается Ана, явно не торопясь покидать автомобиль.
— Знаю, — скромно отвечаю я и достаю наши сумки с заднего сидения.
— Ты привез меня в лес?
— Детка, я сказал, что мы приехали, — хмыкаю я, — но не сказал, что мы на месте.
— А-а-а-а, — протягивает она и все-таки вылезает из машины. — Тебе помочь?
— Нет, я прекрасно справляюсь сам, — знаю, что ей нравится, когда на моих руках выступают вены. Я не упущу возможности поддразнить свою миссис Грей. А еще было бы не плохо снять футболку, но подождем до нашей конечной точки. — Я не хочу, чтобы ты напрягалась, помни о малыше, детка, — я нахожу разумное объяснение, чтобы не вызывать никаких подозрений.
— Ты всегда такой диктатор? — Анастейша закатывает глаза.
— Почти, — смеюсь я. — Давай, нам нужно идти дальше, — я зову ее за собой кивком головы.
Мы пробираемся сквозь заросли достаточно долго. Иногда останавливаемся, чтобы передохнуть и попить воды. Рельеф здесь самый разнообразный — мы то поднимаемся в гору, то опускаемся вниз и идем по равнине. Но в итоге мы должны найти одно очень интересное и красивое место. Пару дней назад я приезжал сюда с местным мужчиной, он показывал мне дорогу, которую я хорошенько запомнил.
— Ты еще не устала? — спрашиваю я, хотя знаю, что мы уже почти на месте.
— Нет, нормально, — вздыхает Ана. — Я устала не от ходьбы, а от ожидания.
— Не-а, миссис Грей, я не скажу, и не пытайся даже, — спокойно говорю я и открываю рукой висящие занавеской тропические плющи.
— О, боже… — удивляется Анастейша, когда видит перед собой большой водопад. Он достаточно высокий, но безопасный, чтобы в нем можно было поплескаться.
— Вот теперь мы на месте, — я кладу наши вещи на ровную полянку около кромки природного бассейна.
Это место —
райский уголок, скрытый от глаз людей. О нем знают только местные жители, и то не многие. Мне пришлось попотеть, чтобы узнать хотя бы об одном из многих таких тайн этого острова. Вокруг необычайные цветы, которые не встретишь в дождливом Сиэтле. Много зелени, пальм с кокосами и бананами; а дно озера устлано каким-то природным камнем. Солнца здесь почти невидно, только некоторые лучики проглядывают сквозь листья высоких деревьев, расположенных достаточно близко.
— Нравится? — продолжаю я.
— Очень, — заворожено шепчет Ана, осматриваясь вокруг. — Это потрясающее место, Кристиан!
Вода переливается от темно-синего до небесного голубого цвета, и вся эта палитра, собранная вместе, выглядит весьма впечатляюще.
— Я подумал, что нам стоит побыть наедине перед тем, как мы вернемся в цивилизацию к обычной жизни, — я подхожу к своей жене и беру ее за руку. По телу несется импульс, заставляющий мое сердце на мгновение остановиться. Если что-нибудь случиться с ней, если кто-либо притронется к ней хотя бы кончиком пальца… Я закрываю глаза от боли, которую доставляют дурные мысли.
— Кристиан, — шепчет Ана, лаская ладошкой мою щеку. — Это самое удивительное место, где мы могли бы побыть только вдвоем.
— Как насчет поплавать? — подмигиваю я и указываю головой в сторону бассейна.
— Ну, — она прикусывает нижнюю губу, — это можно, — Ана снимает с себя маечку так сексуально медленно, что я чувствую, как мой член ноет от желания.
— Стой, — я останавливаю ее, когда она хочет снять с себя шортики, которые так плотно облегают упругую попку. — Я сам, — хрипло добавляю я, учащенно втягивая свежий воздух.
Я становлюсь к своей малышке вплотную, глажу ее плечики и беру лицо в ладони, врываюсь в ее ротик поцелуем, наполняю его. Я хочу безумно хочу Анастейшу! Пока наши языки ласкают друг друга, я расстегиваю ее лифчик, заведя руки за ее прогнувшуюся спинку. Обнажив ее прекрасную грудь, я веду указательным пальцем по позвоночнику, но еле касаясь кожи и вызывая у нее мурашки. На попке не останавливаюсь, пропускаю палец между ягодицами, надавливая на анус, —
она удивленно ахает, — спускаюсь еще ниже и вставляю во влагалище.
Но я быстро вынимаю руку из шортов своей жены, а она недовольно стонет. Я целую ее грудь, ласкаю каждый сосок, словно пытаюсь извиниться за предыдущие незаконченные ласки. Покрываю поцелуями горячий животик, играю с пупком, снимаю шорты и трусики, и опускаюсь к лобку. Языком лишь слегка касаюсь клитора, как она вздрагивает, но не кончает.
Я усаживаю ее на темный камень, раздвигая стройные ножки, и припадаю к ее киске. Кусаю половые губки, ввожу язык в ее влагалище, дразня Анастейшу, которая в ответ ерзает. Знаю, что ей не терпится, но все будет медленно… насколько это возможно. Я засасываю ее клитор и тяну, Ана громко стонет.
— Мы хотели освежиться в воде, — тихо произношу я, поднимаясь к ее личику. — А я все еще одет, детка.
— Кристиан, — изнемогая от жажды, говорит она.
Моя жена тоже хочет меня. Ее руки слегка подрагивают, когда стягивают с меня бриджи и футболку. Тоненькие пальчики бегают по моему животу и груди, зацепляя волоски. А я сжимаю в руках ее попку, я истосковался по ней. Хочу растянуть ее снова…
— Идем, — я беру ее руку и тяну за собой в воду.
Мы погружаемся в летнюю, прохладную и невероятно красивую воду. Ана плывет ближе к ниспадающей воде, а я не тороплюсь позади нее, любуюсь ею. Она останавливается, когда мы под плещущейся водой, словно под душем. Малышка становится на ноги и притягивает меня к себе.
Анастейша целует меня нежно и любя, а я отвечаю ей более настойчиво и страстно. Пульсируя, мой член упирается в ее ложбинку. Обнимаю свою жену, опускаю руки на ягодицы и развожу их в стороны, миссис Грей напрягается… от возбуждения. Я не ощущаю протеста с ее стороны. Не разрывая поцелуя, я надавливаю пальцем на ее попку, она сжимает мышцы, но быстро расслабляется, позволяя мне проникнуть внутрь.
— А-а-а-ах! — стонет Ана. — Боже, Кристиан, я хочу тебя!
— Еще рано, детка.
Около нас шумит вода. Нужно вернуться на берег, я не горю желанием сейчас плавать. Мне нужна она. Я достаю палец из ее попки и подхватываю на руки. Несу ее обратно к камню и укладываю на него. Сначала она кончит без моего проникновения…
Я ласкаю ее грудь своими губами, а рукой терзаю клитор и проникаю пальцами во влагалище. Снова опускаюсь к киске своей жены и принимаюсь ласкать ее языком, все добавляя количество пальцев. Когда Анастейша кричит от удовольствия, я трахаю ее тремя пальцами, при этом не оставляя возбужденный бугорок между складочками.
— Черт, — ругается миссис Грей, а ее мышцы начинают судорожно сокращаться, сжимая мою руку.
От ощущений член напрягается, я представляю, как она сжимает его. Я достаю руку и смотрю на распластанную на булыжнике жену.
Она мокрая. Горячая. Ее кожа переливается под солнечными лучами из-за маленьких капелек воды, стекающих по ее телу. Вот, одна капелька течет по ее шейке… А другая стекает с торчащего соска… Третья катится по лобку, грозясь попасть на клитор… У меня во рту пересыхает от ее вида.
***
Мы лежим на пляжном коврике нагие, как Адам и Ева, нежась в объятиях друг друга. Нам сейчас было очень хорошо. Ана играет пальчиками на моей груди, выводя причудливые узоры. Я немного переворачиваюсь на бок и, подставив руку под голову, смотрю на нее. Мраморная кожа безупречна; каштановые волосы почти высохли и обрамляют лицо и плечи; губы слегка припухли от поцелуев, а голубые глаза, когда открываются, отражают солнечные лучи и становятся ярче.
Я поднимаю голову и над собой вижу красивые цветы совершенно разных цветов. Увидев цветок, подходящий моей жене, я тянусь к нему рукой и аккуратно срываю, пытаясь не потревожить соседние растения. Я вдыхаю тропический аромат природы, поднеся к носу то, что хочу сделать украшением. Поправив волосы Аны, я вставляю в них цветок и любуюсь.
— Что ты делаешь? — не открывая глаз, спрашивает Ана, но улыбается.
— Этот цветок напоминает мне твои глаза, — томно шепчу я ей на ушко.
— Правда? — она медленно открывает веки и смотрит на меня. Я киваю в ответ. — Знаешь, уж этот день я точно никогда не забуду.
— Надеюсь, — ухмыляюсь я, целуя ее носик.
— Я трижды кончила, Кристиан, — смеется миссис Грей. — Сначала ты заставил меня стонать своими губами и пальцами, затем ты вошел в меня, и я снова улетела в экстаз. А потом мы занялись анальным сексом. Вот этого я точно не ожидала.
— Это уже не первый раз, малышка, — я люблю всю свою жену целиком, люблю везде бывать в ней. — Но ведь согласись, что тебе понравилось?! — прищурившись и подняв вопросительно бровь, смотрю на нее.
— Да, — хихикает она, утыкаясь личиком мне в грудь. Несколько мгновений она щекочет меня своим дыханием. — Да, мне понравилось, — Ана снова смотрит на меня.
— Я же говорил, — я улыбаюсь, подобно Чеширскому коту.
— Знаешь, я бы осталась здесь навсегда… Только ты и наши девочки, — вздыхает Анастейша, а улыбка с ее лица пропадает.
— Я тоже не прочь тут остаться, но… Мы не можем бежать от наших проблем, детка. Тогда мы покажем нашу слабость. Хотя мы с тобой очень сильные, — глажу ее по волосам. Мы замолкаем и смотрим друг другу в глаза. Вдруг Ана снова начинает хихикать. — Что такое?
— Кажется, я проголодалась, — смеется она. — У меня урчит в животе!
— Это хорошо, — я расплываюсь в улыбке. — Потому что я тоже голоден. Что ты брала нам поесть? — интересуюсь я, поднимаясь за корзинкой с едой.
— Сэндвичи, салат, фрукты и сок, чтобы попить. Надеюсь, этого хватит, чтобы немного утолить наш голод, — Ана садится и принимается доставать еду. — Держи, — она вручает мне аппетитный сэндвич, когда я сажусь по-турецки прямо перед ней.
— Спасибо, — отвечаю я, откусывая кусок от своего бутерброда. Господи, это же божественно! — Очень вкусно! — бормочу я, прожевывая.
— Ты просто голоден, Кристиан, — улыбается Ана, тоже откусывая от своего сэндвича. — Это всего лишь бутерброд.
— Нет, ошибаешься. Это бутерброд, приготовленный моей женой с любовью, — я целую ее губы и возвращаюсь к своей еде.
***
На следующий день, как бы нам не хотелось остаться, мы полетели обратно в Сиэтл. Большую часть полета Анастейша спала на моем плече, потому что ночью мы практически не сомкнули глаза. Мы никак не могли наговориться. Я смотрю на ее спокойное и умиротворенное лицо и понимаю, что отдых на острове пошел ей на пользу. Ну, по крайней мере, мы сдвинулись с мертвой точки…
В первый день в городе мы были никакие, потому что добрались до дома в два часа ночи. Уложив девочек в их комнате, мы с Аной тоже отправились спать. На следующий день Кейт попросила сходить вместе к врачу, потому что Элиоту срочно надо было поехать в свой офис. А после больницы Сойер должен был отвезти мою жену к Флинну на прием.
Я в это время из дома занимался делами холдинга, просматривая всю свою почту и бумаги на столе. Нужно все сложить и упорядочить. Я раскладываю договоры, все бумажки и сметы по разным стопкам. А, вот тут еще есть письма. Я просматриваю каждый конверт, откладывая прочитать позже, но мое внимание привлекает совершенно чистый конверт. Осматриваю его с обеих сторон и вижу, что на нем нет ни надписей, ни марки, ни адреса отправителя, ни адреса получателя. Хм, как странно…
Я открываю конверт и нахожу там записку с адресом. Там сказано, чтобы я ехал один и не привел за собой слежку. Очень странное письмо. Если его подложили в наш почтовый ящик, то, скорее всего, Гейл не видела, кто это был. Что же делать? Кто это мог быть? Тот человек, который появился на записях из Нью-Йорка и больницы? Но как я поеду без Тейлора? Я же ему, черт побери, плачу, чтобы он следовал за мной по пятам.
Но ведь я хочу знать правду! Я поднимаюсь из-за своего стола, в гостиной прошу миссис Джонс присмотреть за девочками до возвращения меня или Анастейши. Не уверен, кто первый из нас приедет домой. И мне удается уйти, не сообщив об этом Джейсону, пока он занят сбором информации о Нью-Йорке и больнице.
Часто сменяя транспорт, я приехал по адресу, который был указан в той странной записке. Все вокруг в соснах и стоят маленькие деревянные дома, которые, похоже, сдаются на несколько дней для отдыха от городской суеты. Расплачиваюсь с таксистом и иду на поиски нужного номера дома. И, когда нахожу нужный мне, замираю, потому что дверь открывается, и я вижу там Ану! Какого дьявола?! У нее на глазах закипают слезы, она бежит ко мне на встречу, бросается в мои объятия, крепко сжимает меня и целует. Я не понимаю, что происходит, но отвечаю ей встречным поцелуем.
— Кристиан… — еле дыша говорит она.
— Любимая… — снова припадаю к ее губам и целую. Не могу насладится этим моментом!
— Зайдём в дом, я боюсь, что нас могут увидеть! — она хватает меня за руку и тянет в дом. Какого дьявола тут творится?! Ана закрывает за нами дверь и выглядывает в окно, будто боится, что за нами следят!
— Ана, я ни хрена не понимаю! Что это только что было?! Ты должна быть у Флинна? И где Сойер? Почему он не с тобой? Иисусе, Ана, объясни!
Она медленно поворачивается в мою сторону и у неё на лице написана вся боль, весь страх…
— Я все помню Кристиан! Я никогда тебя не забывала! Я была вынуждена, понимаешь… я… — она выпаливает это так быстро, словно эта речь была приготовлена уже давно. Это как гром среди ясного неба!
Ана начинает быстро говорить и заикаться от подступающих эмоций и слез. Подхожу к ней и заключаю ее в свои объятия, целую в волосы, успокаиваю. Я знал, я догадывался, что что-то не так. Она много раз произносила то, чего помнить не должна была.
— Ш-ш-ш… я здесь… я рядом, ничего не бойся…
Она все помнит! Но почему тогда молчала и убивала меня каждый день своим поведением, своими выходками? Она плачет в моих руках. Через некоторое время я решаю нарушить тишину.
— Зачем? — тихо шепчу я. — Зачем ты сделала мне так больно, Ана? Неужели я такое чудовище, заслужившее такую боль?! Каждый божий день я умирал, не понимая, что происходит. Я знал, что ты что-то чувствуешь ко мне, и что-то скрываешь, но… — я осекаюсь. — Я никогда не думал, что ты можешь сделать мне так больно! — повышаю голос и отхожу от Аны на расстояние, запустив пальцы в волосы. — Это просто, блять, сносит крышу, Ана! Я вне себя!
Опрокидываю маленький журнальный столик и сажусь на диван, положив локти на колени и держа голову руками. Мне кажется, я схожу с ума, это какое-то чистилище! Зачем, зачем она доставляла мне такую боль каждый день?! Она всегда говорила, что любит меня! Но это не любовь, это издевательство надо мной, над моими чувствами и над моим сердцем! А точнее все, что от него осталось за этот месяц!
— Кристиан! — вскрикивает Ана и садится на пол возле дивана. И пытается оторвать мои руки, но я не хочу. Если бы она знала, через что я прошёл, как я страдал! — Посмотри на меня, любовь моя, жизнь моя! Я не могла, не могла сказать тебе. Он сказал сделать тебе больно, как только я смогу! Он… он следил за мной, за каждым моим шагом! Я пыталась, пыталась сказать тебе миллион раз как сильно я тебя люблю! Но если бы я сделала хоть один лишний шаг или взгляд в твою сторону, он бы уничтожил тебя, твою репутацию, нашу семью! Пойми! У него повсюду камеры! Даже в нашем доме! Как только я решалась тебе все рассказать и стояла у твоего кабинета тысячу раз, и как только хотела открыть дверь, мой телефон звонил. Это был он и говорил, чтобы я даже не думала об этом! Он все время следил за мной, он знал, что я попытаюсь тебе рассказать!
ЧТО?! Что я только что услышал? Ана плачет положив голову на мои колени. Хватаю ее за плечи и немного встряхиваю.
— Блять, скажи мне, кто этот мудак! — рычу я сквозь зубы. Ана не может успокоиться и плачет. —
КТО! ГОВОРИ, МАТЬ ТВОЮ, АНА!
— Джек Хайд! — мои глаза расширяются, в голове складывается полный пазл, вся информация, которую мне предоставлял Уэлч, все, что мы с Тейлором нарыли — все встало на свои места! Вскакиваю с дивана и достаю телефон.
— Нет, Кристиан! — Ана подбегает и не дает мне включить телефон.
— Ана, лучше отойди, — говорю я, стиснув зубы. — Я убью его, я тебе клянусь, он будет умолять меня убить его. Я превращу жизнь этого ничтожества в дерьмо. Растопчу и оставлю его труп гнить в грязи!
Он этого заслуживает!
— Ты не понимаешь! Один твой звонок и… пойми, Джек работает не один, у него есть сообщник. Они хотят уничтожить тебя, Кристиан! Джеку известно все! Даже о твоих сабмиссив! Поэтому он и хотел, чтобы я молчала, он хотел, чтобы я мучила тебя, делала тебе больно: медленно и мучительно убивала тебя, вытягивала деньги, а потом ушла бы, забрав с собой детей и кругленькую сумму! Он знает, что семья твоё уязвимое место, и он бьет прямо в цель!
— Блять, что за нахрен!
— Он угрожал мне, Кристиан! — рыдает Анастейша. — Он угрожал убить наших девочек! Когда я бы забрала деньги и детей после развода, он знает, что ты бы спился, компания потеряла бы много денег, акции упали бы и он завладел бы всем!
— Я знал. Я знал, что он больной ублюдок! Каким же я был идиотом, что отпустил тебя в Нью-Йорк.
— Ты не виноват! Это все моя вина… Если бы я не настояла на поездке, все было бы как прежде! А сейчас…
Это самый выматывающий разговор в моей жизни. У меня просто нет сил — ни физических, ни моральных. А ведь Ане было не лучше, чем мне. Она игнорировала меня, девочек… и все из-за этой суки.
Я должен успокоить тело и разум, подумать, как мне действовать. Я должен быть на десять шагов впереди него, чтобы он прочувствовал все, что чувствовал я в течении этого гребаного месяца. И он прочувствует это в десятикратном размере, я клянусь! Перевожу взгляд на Ану, она всхлипывает и пытается вытереть заплаканное лицо.
— Ты никогда меня не простишь? — тихо спрашивает она.
— Ана, я…
To be continued…
