История Фа Шуана

Есть такие деревья, Уотсон, которые растут нормально до определенной высоты, а потом вдруг обнаруживают в своем развитии какое-нибудь уродливое отклонение от нормы. Это часто случается и с людьми. Согласно моей теории, каждый индивидуум повторяет в своем развитии историю развития всех своих предков, и я считаю, что каждый неожиданный поворот в сторону добра или зла объясняется каким-нибудь сильным влиянием, источник которого надо искать в родословной человека. И следовательно, его биография является как бы отражением в миниатюре биографии всей семьи. Артур Конан Дойл, Пустой Дом (Шерлок Холмс)

— Да вы хоть понимаете, как ваша девочка повлияла на Шуана? — возмущенно шипел Кайлун в сторону родителей девочки. — Пробудившаяся вейловская суть — это одно дело, с этим поздравляю. Но вот то, что у мальчика перекорежена внешняя духовная оболочка… Несмотря на то, что нас еще не представили, ведь я упорно притворялся потерявшим сознание вот уж пару минут, мне было нетрудно определить, что именно эта женщина и этот мужчина являются родителями девочки, которая отправила меня в беспамятство случайным образом. Платиновые волосы и чуть хищное, конечно, только для таких же б л и з к и х потомков духов, лицо матери говорили сами за себя, а тот маг был мужем присутствующей здесь женщины, причем горячо любимым и почитаемым. В моей голове до сих пор танцевали канкан, кровь закипала в сторону тридцати девяти по цельсию, и хотелось убивать. А релаксировать за шутерами мне не светит ещё, как бы не сглазить, лет десять-пятнадцать... Черт, о чем это я?! У меня ведь тут прогнозы неутешительные! С оболочкой что-то не то, а это серьезно! — Это, — я подал признаки жизни, заставив магов обратить на меня внимание всем коллективом, — как-то можно исправить, изменить или убрать? — Нет! — резко сказал Юншэн, впившись взглядом в мужчину-француза. — Мсье Делакур, поддержание защиты на мальчике от данного неконтролируемого воздействия тянет силу из всего нашего рода, подобно проклятью. На принадлежащих нам местах силы находятся кладки драконов и гораздо более важные каналы к беременным и недавно родившим матерям из нашего клана. А также к нашим домам и всем чарам, — взгляд дедушки стал жестче и властней. — И если будет надо, то Шуан смирится с тем, что его отрежут от магии ради сохранения идеальности силы, текущей в нашей крови! Я, кажется, проснулся не в том мире, да? Первый раз в жизни слышу такой бред из уст родичей. Больно это похоже на приснопамятную теорию о чистоте крови, которую проповедуют европейские аристократы. Ну что за задница! Я опять не в курсе, что происходит, но это напрямую на меня влияет! Это же спектакль, и я это вижу и понимаю! Но... Им это надо, так ведь? Надо... что? Но отсечь меня от рода просто нельзя, у нас нет даже алтаря, у нас есть источник, который подходит только нам. И на него можно кормить ещё десять таких как я. Мы ведь род чертовых наследников драконов, в которых кровь, собственно, и жива как у полукровок за счет этого источника... То есть, меня хотят лишить поддержки рода, перекинув подпитку магии, но не крови. Подпитка крови происходит вне зависимости от желания даже старого Юншэна, и изменить мою принадлежность к Фа может только смерть и перерождение. Зачем отрывать меня от магии? Хороший вопрос. Ещё один хороший вопрос — Делакур. Что скажет он? И скажет ли он то, что н а д о моему предку? Думаю, да. Эта фамилия была мне по Гарри Поттеру знакома, если, конечно, не однофамильцы, но я что-то сомневаюсь. Он заметно поморщился после слов деда и выжидающе посмотрел на него. — Мне кажется, есть гораздо более приемлемый выход. Ведь бросать мальчика в таком возрасте без поддержки семьи — это верх… — Да, но что вы предлагаете?! — встрял мой дядюшка, а я притих, потому как понял, что тут решается моя судьба. Вот так всегда с этими взрослыми! — Мы ведь не можем оставлять утечку, которая последует, родись у него дети. Да он, даже просто живя, будет магию рода потреблять в немереных количествах, чтобы функционировать нормально как маг. Ведь ваша девочка почти привязала его к себе! А вот и намеки пошли, угу. Подтекст — забери себе балласт, а мы — чистокровные снобы и лишим нашего ребенка магии, если припрет. — Я, господа, предлагаю серию рунических ритуалов по снятию этого недоразумения. Они должны проводиться по мере взросления организма до полного увядания этих чар. И для того, чтобы не напрягать ваш источник для восстановления духовной оболочки и поддержания магии мальчика, ведь виновата моя семья, — француз потер переносицу, — я предлагаю присоединить мальчика к источнику моего рода. — Что? — Кайлун будто бы не выдержал. — Да этот малыш — почти обученный маг уже в своем возрасте! Его дар неоценим для нашего рода! Просто так отдавать такой талант на сторону?! — Кайлун, — веско сказал дедушка Юншэн, — не стоит так категорично. Тем более, есть и гораздо более сильные маги в нашей семье, кроме твоего любимчика, — с каких это пор?! — Я, несомненно, люблю всю свою семью, но если выбирать между отчуждением от рода и передачей в другой род, то я выберу отчуждение, потому как он уже сейчас знает многое из того, что нельзя доверить постороннему. — Но мальчику придется находиться рядом с Флер, пока он не сможет сопротивляться этим чувствам! Иначе с его духовной сутью вообще может непонятно что произойти! Так что, как бы то ни было, а мальчику придется покинуть вас, ведь иначе… — Погодите! — выкрикнул я, отчаянно зажмурившись и помотав головой. — Вы упускаете один нюанс! — Да? — удивился француз моей активности. — И какой же нюанс могут упускать досточтимый старший вашего клана, лучший драконовед всей Азии и я, отнюдь не любитель в вопросах магических правовых норм? — Я могу остаться в роду, но при этом не тянуть столь много магии из нашего родового источника. Вы прикрепите меня на правах сводного брата вашей дочери к вашему источнику силы, на мне оставят заклятие подавления наведенных чувств, которое будет тянуть силы из вашего источника, и каждый год я буду совершать эти ваши ритуалы. Но при этом я буду в вашем роду только временно, а затем вновь вернусь в клан Фа. Я могу магически поклясться, что без ведома глав клана я не упомяну ни о чем, являющимся запретным, и что мне не прикажут упоминать. Я очень уважаю свой клан, — я твердо посмотрел на француза. — И не впал бы в истерику, если бы меня отсоединили от магии рода. Ведь я просто уверен, что меня бы не бросили на улице, это не в правилах моей семьи. Но мне не хотелось бы терять свои преимущества, и можно точно рассчитать все. Тянуть энергию на сдерживание последствий общения с вашей перевозбужденной дочкой я буду из вашего источника, а вот жить и колдовать — при помощи истока, к которому я привык. Ведь на это траты рассчитаны? — Да, — дед Юншэн на самом деле призадумался над моими словами. Всё же нагловато получается, да, дедуля? Только вот в чем-таки дело, а? Ведь я сейчас спрашивал специально, чтобы понять нужно ли моё полное изгнание деду или нет. Значит, не нужно и проблему, какая бы она ни была, они собираются решить до моего совершеннолетия. — Шуан предложил компромисс. Если у него будет два источника, на связь с одним из которых мы поставим ограничение поддержания конкретного рода магического сопротивления… — Поскольку у меня нет контраргументов, я склонен думать, что мальчик прав. Но вот по поводу жизни рядом с источником и Флер… — Это так обязательно? — умоляюще переспросил я. — У меня нет желания учить французский выше базового и жить в совершенно другой культуре до тех самых пор, пока это случайное проклятье не оставит меня в покое! — Послушай, мальчик, — вздохнула вейла, не дав сказать своему мужу, хотя он уже открыл было рот, — Флер тоже пострадала. И над ней тоже придется проводить ритуалы. Ведь это она должна отпустить тебя, а не ты, так скажем, отойти в сторону. И твоя духовная оболочка на самом деле напоминает нечто покореженное. И если за связью мы сумеем наблюдать в процессе роста, то мы сумеем избежать нежелательного разрастания её или такого, что у одного из вас негативные последствия связи исчезнут, а у другого наоборот усилятся. Подобные случаи совершенно не изучены, потому может случиться все, что угодно! В древности, знаете ли, подобное решалось лишь насилием, а не сложными ритуалами... — Так, — дед Юншэн с кряхтеньем поднялся, опираясь на посох, что до этого перекладывал из руки в руку в раздумьях. — Решено. Мы созываем собрание клана, я выношу на рассмотрение этот случай. И если мы не найдем иных решений, то… * * * Я мрачно смотрел на пегасов, оценивая стоимость каждого ингредиента, как мне казалось, пропадающего зря без всяких перспектив использования. К примеру, желчь пегасов нередко используется в ряде сложнокомпонентных лечебных зелий… Или особый орган, позволяющий им летать и при этом еще как-то жить. Конечно же полумагический орган. Пегасы отвечали мне хмурыми взглядами и молча скалились, но после моих ответных посверкиваний лазурью в глазах, животные успокаивались, не смотря на мои кровожадные желания. Беспричинные и никем неоцененные желания, между прочим. Мелкая Флер сейчас только и способна, что выводить меня из себя и заливаться плачем от каждого моего лишнего слова… Да, признаюсь, я вел себя с этой маминой принцессой как с обычным чужим мне сверстником, то есть, не жалел, как свою сестренку Киан, не пытался помочь и совершенно не уважал маленькую вейлу. Потому что уважают всегда за что-то, и это что-то — точно не то, что сделала эта мелочь со мной тогда, возле дракона. Потепления в отношениях не последовали даже к тому времени, когда я пошел на первый курс Бобатона вместе с Флер. Флер была моей ровесницей, довольно-таки миленькой девочкой, которая обещала вырасти в расхитительницу сердец, но в мои интересы входила лишь учеба, узнавание нового в магии и попытки понять, какую же игру вели мои родичи, когда сплавляли мою задницу в европейское семейство. Было странно, что даже отец не был против. Ребенок бы, в отличие от меня, обиделся на него, подумав, что раз у отца новая жена, да и ребенок другой есть, то он обо мне забудет. Да даже если и так — господи, мне не пять лет, а, скорее, почти пятьдесят пять, если посчитать все мои годы жизни вместе. Собственно, я думаю, что на то и был расчет. Но в чем цель? Не отправить же меня в Бобатон? Описывать это учебное заведение нет смысла — оно было необычным, но в меру. Магическим, но не волшебным. Прекрасным, но не таинственным и загадочным. Светлые аллеи не скрывали темное прошлое, красота лугов не оборачивалась пугающими чарами, а люди были в большинстве своем дерзкими, но непугаными. Я и моя мечта закончить Махоутокоро и избежать смерти просто чудовищно не вписывались в картину мира местных людей. Хотя так казалось только мне. Если судить по тому, во сколько компаний меня пытались затащить, то я был одним из наиболее востребованных учеников своего потока. Играла роль внешность, таинственное появление и громкая фамилия. Конечно, были оригиналы, на вид, конечно, даже похлеще меня, но на поверку они оказывались либо пафосными идиотами, либо повернутыми на чистоте крови, либо их можно было описать просто и емко — не от мира сего. Я же был и от сего мира, и не от сего, причем одновременно, но ничего мне не мешало жаждать свершений молча, и при этом терпеть абсолютное отсутствие друзей, еженедельные встречи с семьей и заставляющий мое сердце немного сжиматься — уж не знаю от чего — ежеутренний ритуал тихого приветствия Флер перед завтраком. В конце концов, ко второму курсу Бобатона я научился дружить с людьми заведомо глупее себя, но при этом не задирать нос — и именно поэтому я говорю «дружить», а не просто «общаться». С Флер же мы, не смотря на мое к ней отношение, начали как-то потихоньку разговаривать о магии и вообще. Нет, началось все, конечно, как и всегда бывает — с домашнего задания. Но договорившись до принципов сотворения чар, я не мог просто взять и замолчать. Нет, конечно, я и не собирался совершать случайное предательство семьи, рассказывая ей то, что было нельзя. Но я давал ей в более обработанном виде версию наших преподавателей, а это было полезно и мне самому. Кстати, и здесь магическая школа не была, уж по сравнению с Хогвартсом-то точно, чем-то особенно оригинальным. Зельеделие преподавали на высоком уровне, давали с малых лет статистику и таблицы, на разучивание, а не оставляли все на откуп юным дарованиям, у коих, порой, обнаруживались весьма шаловливые ручонки. Чарами занимались все и всегда — ведь это Академия Изящных Палочек, здесь просто не могут не уделять внимания дуэлям. Так что тут все было очень даже ничего. Правда, мне запретили использование посоха, но уж с этим как-то смириться можно. Тем более, я занялся развитием такой техники использования палочки, которую никогда не показывали в фильмах про Гарри Поттера, потому что, видать, Роулинг совершенно забыла, что как голь на выдумки хитра, так и магически-одаренные люди и нелюди любят извращаться. Прикол был в том, чтобы, удерживая палочку между пальцев, крутить ею, вычерчивая необходимые фигуры в воздухе, просто перекатывая ее пальцами, а не используя локоть и кисть вместе. То есть, кисть выкручивалась, да еще как, но таким образом дуэль становилась гораздо более непредсказуемой, ведь рефлекторных движений почти не было, здесь ты четко знал, куда ведешь палочку и зачем. Этот стиль пестрел отсутствием связок, в отличие от традиционного, ведь если ты прокрутил палочку в пальцах, четко следя за ее кончиком, то сумеешь продолжить с конечной точки одного заклинания дальше крутить палочку и выпускать заклятья. Это, как ни странно, меня увлекло, но скорее всего из-за того, что Флер захотела уйти оттуда с первого же занятия, а ее отец очень уж был настойчив, но в то же время нерешителен и обходителен. Равно — любит искать обходные пути, что называется. Я поначалу не понял почему Флер так реагировала, но на самом деле все стало ясно, когда я только зашел в их зал — так как девочка уже пробудила в себе вейлу, подавляющие ритуалы на влияние ее силы были не панацеей от всяких идиотов, что решили показать свою смелость и павлинистость двенадцатилетней малышке. Ух, сколько же она ритуалов за свою жизнь провела! И, самое смешное, ее ведь спасет от всего этого, своего рода, супружество. Именно! Вейла, привязываясь к единственному партнеру, сосредотачивала все свое внимание и заботу на нем, как нормальная женщина, и даже сильнее, потому как это подкреплялось волшебством. А после рождения детей — тем более. Думаю, мне теперь становится ясно, что Флер была морально готова влюбляться уже сейчас, но ей этого не позволяло воспитание. Ведь подспудное желание поскорее от всего этого избавиться я чувствовал каждый день, когда она становилась в рунный круг, а ее папаша, тот дядька, который предложил меня ввести в свой род просто из чувства вины, вбухивал в эти руны половину своего резерва. В Академии же, когда ей удавалось лишь по выходным навещать дом, ей помогала Мадам Максим. Вообще, именно отсюда пошло, что она ее любимица. Не сказать, чтобы Флер была лучшей в чарах, дуэлинге или защите от сил зла. Девушка училась кипятить мозги под чутким руководством своей матери, но у нее мало что получалось, и давался лишь контроль. Но ведь совершенству нет предела, так ведь? * * * Флер снова ревела. И снова из-за меня. — Флер… — ее влияние на меня хоть и ослабело, но я все еще был привязан к ней, хоть и пытался отбрасывать все подобные чувства подальше, считая их ложными. — Шуан, почему ты меня ненавидишь? — она сидела на бортике фонтана в нашем школьном парке. Сейчас было раннее утро, а я ее обнаружил, потому как привычно выбрался на пробежку. — Ты здесь просидела всю ночь? — не отвечая на ее вопрос спросил я. — И как тебя только не заметили? Ты же такая заметная… — Почему ты то мягок со мной, то наоборот отталкиваешь меня? — пуще прежнего зарыдала девочка. — Мы ведь почти как братик и сестра, Шуан! А ты… — А я боюсь, что мои чувства ненастоящие, — я сел рядом с ней на бортик и рывком притянул к себе эту маленькую егозу. — Но ты просто не можешь не вызывать чувств, Флер. Ты ведь такая хрупкая, нежная, милая… — я высказывал ей все это, чтобы успокоить, ведь вид женских слез меня еще с прошлой жизни напрягал. — Тебе не стоит беспокоиться о моем отношении. Да, так получилось, что мы связаны… Я не знаю, зачем это с нами провернула судьба, но уж точно не для того, чтобы ты лила слезки… — что-то я совсем слащавый стал с этим детством. Хотя с детьми, особенно такими тепличными, только так и можно. Иначе опять — в слезы. — Ты не будешь плакать по пустякам, Флер? — спросил я ее, но нарвался на гневную отповедь. — Ты не пустяк, Шуан! Совсем не пустяк! Ты тогда спас меня, ты не понимаешь! — Что? — я удивился и почесал нос. — Я просто подошел к тебе сзади и… — Ты не понимаешь! Если бы не ты, то я бы утонула в разуме того дракона! Там было так темно… И девочку вновь сотрясли рыдания. Я гладил ее по серебряным волосам, а она плотно вжималась в меня, чуть ли не сев мне на колени, как к взрослому, но я бы был не я, если бы не испортил момент. Не удержавшись на бортике, мы оба рухнули в фонтан. Ненавижу чертовы фонтаны! А когда в локоть врезается сикль, я начинаю ненавидеть почему-то еще и гоблинов, сикли, идиотов, кто придумал эту традицию, и идиотов, кто следует этой традиции, а также создателей столь неусидчивого бортика у фонтана, возле которого постоянно тусуется орава детишек. Флер же счастливо приземлилась прямо на меня. Даже умудрилась засмеяться и врезать мне локтем поддых. Что, несомненно, не уберегло ее от несанкционированных омовений, но предотвратило встречу ее нежного тельца с жестокой реальностью. Как посмотрю, я тут буфер. Хотя Флер вроде бы отошла, что уже немаловажно. Спасибо тебе, фонтан. И сдохни создатель твой в жутких мучениях!