Чистый взор

      Кробелус была весьма замкнутой и почти ни с кем из магов не общалась, помимо Лины, Аюшты и Рилай и ещё нескольких неживых. Часто к баньше приставал Раста, Лион и другие весьма «симпатичные» представители войска магов, что её весьма раздражало, хоть внешне она и оставалась спокойной. Всё проходило постоянно в одном течении, не меняя ритма и темпа, каждый день слабо отличался от другого, пока Кробелус не услышала предсказание Войда и в свой адрес. Трудно было сказать, что тогда переменилось, ибо в конечном итоге в тот день мужчина оставил баньшу одну, не ответив ни на один из её вопросов. Однако Кробелус начала чувствовать его присутствие. Постоянно. Рубик и Инвокер словно нарочно ставили их в некую «связку», или же Дарктеррор сам об этом попросил. - Снова ты здесь, - утомлённо произнесла Кробелус, глядя на Войда, идущего ей на встречу.       Он словно впился в неё своим незримым леденящим взглядом, заставляющим чувствовать себя голой и беззащитной. - И что ты так таращишься на меня? – неуверенно произнесла баньша, понимая, насколько это абсурдно звучит.       Войд рассмеялся. Кробелус впервые услышала его мягкий запоминающийся смех, который её очаровал. - Много я слышал в этом мире, но ты первая, кто недоволен моим «взглядом».       Кробелус сложила руки на груди, встав к своему собеседнику немного боком и склонив голову. Длинные нежно-зелёные волосы, перетекающие в белый, едва ли не светящийся цвет несколькими прядями неаккуратно упали на лицо баньши, что, казалось, её совсем не беспокоило. Большие бирюзовые бездонные глаза растерянно бегали по округе, словно пытаясь зацепиться за что-то, лишь бы не сталкиваться со «взглядом» Войда. - Как ты умерла? - раздался звенящий голос мужчины.       Кробелус поёжилась, от воспоминаний о своей «жизни». - Трудно быть той, кто знает всё о жизни и ничего о смерти. Я хотела раскрыть её тайны, заглянуть за завесу тьмы, но в конечном итоге костлявая лишь посмеялась надо мной, запретив даже умереть, - Кробелус легко улыбнулась, потупив взгляд. – Мой Ад переплетен из тысячей эмоций, раздумий, мечтаний и обид. И сон мой никто не потревожит, пока смерть не разрешит. Я умирала много раз, но в конечном итоге это всё превращалось лишь в кошмарный сон, после которого я вновь просыпалась. Меня отвергла жизнь и не приняла смерть, Войд, мне не страшны твои предсказания.       Баньша взглянула пронзительным взглядом на своего собеседника, который молча направился в лес. Он снова промолчал, оставив Кробелус одну, что её, однако, не пугало. За жизнь после жизни успеваешь привыкнуть ко всему, страхи исчезают, оставаясь в мыслях лишь какой-то едва различимой дымкой, более не имеющей значения, а одиночество кажется привычным и неизменным.       Каждый вечер в лагере Кробелус проводила время неизменно в одиночестве, ибо Лина и Аюшта были отправлены в весьма отдалённую местность, дабы освободить её от оппозиции, а Рилай всё свободное время проводила со Свеном, и баньше сразу стало ясно: сестра Лины влюбилась в мятежного рыцаря, потеряв страх к вещам, которые её когда-то невероятно пугали.       Любовь. Что она собой представляет? Невозможность жизни без кого-то, безусловная верность и принятие всех слабостей, идущих об руку со страхами потери своего смысла в глазах другого человека? Что есть любовь, как не безграничная надежда на что-то хорошее, прикрытие слабостей своей половинки и покорное ожидание? Или она значит что-то совсем иное? Кробелус часто задавалась этим вопросом, когда видела Рилай, с нежностью прижимавшуюся к груди Свена. Баньша знала, что рыцарь скоро покинет лагерь магов навсегда, это отчетливо читалось по его взгляду, ярким огнём пылавшим в тёмном шлеме. Однако другие этого не замечали, так же, как и Рилай. Переживёт ли столь мягкая и слабая девушка утерю своего смысла?       Вздохнув, Кробелус проводила взглядом Рилай, ушедшую об руку со Свеном в сторону реки. Когда-то и в теле баньши билось горячее сердце, разжигающее эмоции и страхи. Что же сейчас осталось от некогда великой женщины? Лишь оболочка, покрытая нежно-зелёной мягкой кожей, которая при каждом прикосновении вызывала в душе женщины ужас, что сейчас порвётся и душа баньши разнесётся по свету лишь стайкой небольших летучих мышей. - И часто ты за ними наблюдаешь? – послышался спокойный голос Войда, который, впрочем, звучал совершенно безразлично. - Лишь когда пересекаемся, - сухо ответила баньша, склонив голову, дабы не пересекаться со «взглядом» собеседника. - Вновь пытаешься скрыться от моего взгляда? – усмехнулся Войд. – Это и вправду выглядит забавно. - Ты пришёл насмехаться надо мной? – нахмурившись, злобно спросила Кробелус, что лишь ещё больше раззадорило Войда.       Баньша резко развернулась и ушла в свой шатёр. Её не гневало поведение столь странного существа как Войд, ей было в целом безразлично даже на то, что он стал много времени почти безмолвно проводить с ней. Кробелус знала ответы на все свои вопросы относительно всего, пусть и некоторые аспекты и заставляли её сомневаться. Она знала, как будет выглядеть её смерть, и она знала, что она встретит её в холодном грустном одиночестве, которое не отпускало её из своих объятий уже довольно долгое время.       Следующий день отличался от остальных: Кробелус была отправлена на башню, вокруг которой не было патрулируемого леса. Войд, казалось, что даже немного поник в тот момент, когда услышал такое решение Рубика. Баньша же, спокойно вздохнув, отправилась в назначенную точку. По мере отдаления от лагеря женщина всё больше ощущала лёгкость и радость от одиночества и даже призвала подчинённых себе духов, начав кружить с ними в пугающем танце, забываясь в собственных мыслях и страхах. Женщина отдавалась унынию и состраданию к привязанным к ней призракам, которые безмолвно и верно следовали за ней в любые пучины, без страха, без сожалений. Полная пустота, отсутствие нужды в ком-то и безразличие пред ликом одиночества сделали из Кробелус существо, которому постыло всё в окружавшем её мире. - Как жаль, что с вами мне не суждено провести всю свою загробную жизнь, - печально произнесла баньша, понимая, что души возвращаются в свой мир, ожидая нового призыва, - Даже при жизни я не встречала более приятную мне кампанию… - Тебе настолько отвратны живые? – раздался тихий голос Некрофоса. - О, Ротунд'йер… - с легкой улыбкой произнесла баньша, расслабленно глядя на собеседника.       Бывший кардинал и лич были одними из немногих, кто по-настоящему понимал тоску Кробелус и мог вести с ней продолжительные беседы. Непохожие судьбы, но с одним финалом соединили их незримыми узами, которые они бережно оберегали. - Я тоже чувствую это странное ощущение, пребывая в лагере… - вздохнув, произнес некрофос, присев на спиленное дерево. – Это даже тоской не назовёшь, да и посильнее безразличия будет. Здесь, вдали ото всех, кажется, что даже дышится легче. Нет беспечной суеты, а мертвецы не шумят и дают нам такой блаженный покой. - Ты всегда мог понять мои чувства без лишних слов… - Слова – это то, что нам вредит. Особенно тогда, когда ты не переживал чего-то на собственной шкуре и всё равно пытаешься помочь советом. Понимание приходит с пережитым опытом, а не с увиденным. Крепись, Кробелус, живые ещё долго не дадут нам упокоиться! - Ротунд'йер поднялся на ноги, учтиво кивнул баньше и пошёл дальше, к своему посту.       Кробелус с печальной улыбкой смотрела вслед кардиналу, понимая каждое его слово как никто другой. Женщину печалило то, что Рубик и Инвокер редко ставили её работать с теми, кто был близок ей по духу. Лича с Линой отправили в дальние земли, да ещё и кардинала подумывают отослать в подмогу. Что же останется ей? Лишь пустота.       Когда подошёл конец патруля, баньша решила направиться в лагерь длинной дорогой – через реку. Вода, с тончайшими осколками льда сверкала в свете луны ослепляющим серебром, очаровывая своим мерным едва слышимым потоком. Листва деревьев тихо шелестела, создавая мягкий пульсирующий звуковой вальс вместе с шумом воды. Кробелус остановилась на берегу и, запрокинув голову, тяжело вздохнула. - Не думал тебя здесь встретить.       Кробелус обернулась и увидела Дарктеррора, выходящего из леса. Его походка была плавной и спокойной, движения были даже немного уставшими. - Снова преследуешь меня?       Войд не ответил, он лишь сел на камень неподалёку от баньши и словно уставился на гладь воды. Женщина лишь тихо вздохнула и последовала примеру своего собеседника. Его присутствие её не отягощало, он не задавал ненужных вопросов и не болтал без умолку. Баньше наконец-то было комфортно в обществе мужчины, который её хоть как-то привлекал.