Она

Она лежала на столе, не шевелясь, источала сладкий аромат утренних духов и приоткрытым ртом пугала меня. Только от одного её вида веяло холодом, мрачной вечностью и близостью смерти. Казалось, что её рот — другая вселенная, которая затянет меня, как только я приближусь. Её глаза смотрели на меня, как на представителя божьего, руки её раскинулись выходя за пределы стола. Одна нога её свисала, а другая лежала ровно, все больше синея и теряя тепло. Казалось, что это плохо сделанная кукла, если бы не кровь, стекающая от груди её по шее, столу, что капала на пол большими красными бусинами. Вокруг царило молчание и такое спокойствие, будто даже мебель знала, что тут произошло. Нетронутые фрукты со вчерашнего дня потеряли свой аппетитный вид, как и эта девушка. Так странно видеть её на протяжении семнадцати лет, не обмолвившись и словом, затем общаться как давние друзья, потом жениться на ней и в конце концов убить за измену. Никакой жалости, зла или сострадания. Хах… Сострадание. Такое забавное слово. Как можно сострадать тем, кто в этом не нуждается? Они лишены сознания, жизни, чувств. Они ничего не чувствуют. Больно бывает только тем, кто понимает, как плохо ничего не чувствовать. Может, сейчас и мне можно было бы сострадать, ибо во мне ничего нет. Дижо, ты прекрасная девушка, такая красивая, как василёк. И ты сейчас расплылась по этому столу, как брошенное желе, раскрыв рот, истекая кровью и теряя прежнюю упругость кожи. Дижо, прости меня, дорогая, но я не могу оставить твоё красивое тело вот так… Я разделю тебя и разнесу по разным частям города, а с твоим сердцем утоплюсь. Буду такой же бесформенный, синий и страшный…