***
Мужчина прекрасно помнил разъяренного Повелителя, который ворвался в его кабинет, норовя сшибить всё, что попадалось на его пути. Только напоив того успокоительными травами и дождавшись, пока тот умерит свой пыл, он всё же позволил себе задать интересующий его вопрос. Едва удалось разрешить все нюансы и логические дыры, которые то и дело появлялись в потоке бессвязной речи, мужчина дал обещание присутствовать в тяжёлый для всех момент и обеспечить семью правителя поддержкой, если та потребуется. Рауль являлся придворным целителем, который в сложные ситуации был готов протянуть руку помощи всем, кто в ней нуждался. Но снять проклятье, наложенное на его сына, был не в состоянии даже он. Молодой Господин — четвёртый ребенок Его Величества, отец искренне любит каждого из своих детей и не позволит тем уйти в руки самой Смерти.╬╬╬
Открыв главные ворота замка, двое мужчин в напряжении уставились на женщину, закутанную в плащ, капюшон которого скрывал пол-лица, не позволяя увидеть глаза самой целительницы, как и её лицо. Только губы, которые были плотно сжаты, не демонстрируя и капли дружелюбия. В руках у неё была сумка небольшого размера. По воле Повелителя стража ворот впустила незнакомку, и та плавной походкой направилась во дворец в сопровождении пары десятков любопытных глаз. Мужчина рядом с Его Величеством выражал полное спокойствие к данной особе, в то время как в глазах самого Повелителя была лишь неприязнь и презрение, разглядеть которое не составляло труда, но саму женщину это, казалось, не смущало вовсе. Ей здесь нечего доказывать. Незнакомка пришла сюда по просьбе мальчишки-посла, который уже отчаялся искать целителя, способного снять проклятье, наложенное на принца. По его словам, оно уже в течение трёх лет питается жизненной силой несчастного, а значит, медлить нельзя.╬╬╬
Уже который час, день или даже год Михель IV видит сон, которому нет конца. Сейчас он окружён пустотой, тьма которой медленно подбирается к своему пленнику. Постепенно забирая все силы, принуждая его принять безысходность. Если раньше тот пытался себя как-то отвлечь, представляя что взбредёт в голову, отвлекаясь от тёмных мыслей, разъедающих его сознание, то скоро и на это у него не осталось ни сил, ни власти над собственным сновидением. Этот сон становится для него тюрьмой, готовой обернуться ему вечным кошмаром.╬╬╬
— Есть ли надежда? — решил спросить Повелитель, молчавший до сих пор, мрачно смотря на то, как незнакомка водит руками над телом его сына, излучая свет, который плавными потоками проникал в тело мученика. — Надежда есть всегда, — хмуро отозвалась женщина. На её слова Повелитель ничего не ответил, лишь взглянул на бледное лицо Михеля. В покоях принца кроме Повелителя, его старшего сына, придворного целителя и самой незнакомки никого не было. Наследник обеспокоенно всматривался в лицо своего младшего брата, не теряя уверенности уже третий год, что тот очнётся. За дверями покоев находились слуги и тот самый посол Его Величества. Ринат не мог унять дрожь в теле, пристально вглядываясь в двери молодого Господина, желая узнать, что же там происходит. Голосов не было слышно, а молчание ужасало своей неизвестностью.╬╬╬
— Хоть меня и пугает пустота, но от смены картины ничего не изменится. Всё, что я вижу, это лишь то, что я захочу увидеть. Даже мимолётная мысль превратит всё в явь. Пейзаж, животные и прочие существа. Все будет так, как повелит моё воображение. Пожелаю море — будет море. Снег, дождь, да хоть люди с неба подобно граду — всегда, пожалуйста. Представлю отца — появится сию секунду. Но мне не по силам наделить свободой воли кого бы то ни было. Я лишь кукловод в собственном театре. Но дальше этой черты мне не зайти, сколько раз пытался представить, что вот я открываю глаза, и этот кошмар прекращается… всё впустую. Если в первые минуты я питал интерес, желая постичь новые возможности в попытке разнообразить обыденность своей жизни, то сейчас ощущаю лишь тоску. В этом мире настоящий только я. Хотя, может, и ты, Михель, скоро станешь лишь иллюзией, — мрачно усмехнувшись, я прикрыл глаза. Главное не отчаиваться. Это главное, Михель…╬╬╬
— Тьма глубоко засела в Вашем сыне, — подвела итог целительница. — Я излечила его плоть и кровь, но та уже на протяжении года отравляет и его душу, осталась последняя грань, если и она даст трещину — Вашего сына не спасёт никто и ничто, — нарушила тишину целительница, холодно осмотрев лицо принца. — Грань? — сглотнув, поинтересовался старший брат. — Способность чувствовать. Радоваться, верить, любить… — последнее слово та произнесла едва слышно, но её услышали все. — Всё, что делает нас живыми. Душа. Проклятье загнало его в клетку, отгородило от внешнего мира. — И как понима-, — не успел договорить Повелитель, как его перебили. — Отрежьте вольной птице крылья и посадите в клетку. Рано или поздно, но та поймет, что выхода нет. А её «свобода» ограничивается лишь пространством до прутьев самой клетки, если это не голые стены без возможности хотя бы увидеть внешний мир и всех, кто тебе дорог, — резко ответила незнакомка. В покоях воцарилась гробовая тишина. — Мне нет смысла говорить с ним, взывать к его сознанию, чтобы тот меня услышал. Для него это будет лишь пустой звук. Но я могу показать, — та замолчала, но спустя мгновение продолжила, — что даже будучи окружённым тьмой, где-то есть лучик света, за который стоит бороться.╬╬╬
— Не знаю, сколько я уже так сижу. Никогда не замечал в себе этой мании, говорить с самим с собой, так и с ума сойти не долго. Веришь, нет? — улыбаюсь своему отражению. Не сразу замечаю, как моё лицо становится хмурым, а в глазах проскальзывает лёгкое пренебрежение, — из нас двоих лишь ты искренняя, стоит лишь коснуться тебя, как ты выскажешь своё волнение. Я плавно провёл тремя пальцами по поверхности воды, и та отозвалась легкой рябью. Лишь когда та успокоилась, я позволил себе встать и осмотреться. Стандартная картина живой природы, не вызывающая в себе подозрений. Единственное, пожалуй, что меня насторожило — внезапная смена обстановки. Это был город. По правде, я уже привык к резким переменам, стоит проскочить в голове одинокой мыслишке — и всё меняется. Даже если ты час продумывал свои окрестности, стоит задуматься хоть на одну секунду — и красивый пейзаж сменяется банальной пустотой с единственным компонентом — твоя последняя мысль. Будь то баран, дерево или какой-нибудь драгоценный камень. Но, насколько я помню, города в моих мыслях не было и подавно. Пускай счёт времени здесь потерян, я позволил себе заняться детальным осмотром представившихся мне окрестностей, благодаря чему точно уверился в одной догадке. Это не моя работа. За всё время заточения здесь единственной моей отрадой был поиск радостных эмоций, но, оглядываясь по сторонам, я лишь натыкаюсь на серую обыденность, лишённых каких-либо стремлений людей. Под ними можно подразумевать сплошной поток, который находится в постоянном движении. Я успел заприметить странную моду этих созданий, прежде чем и вовсе потерялся в собственных мыслях. Их странная одежда пестрила разнообразными оттенками серой массы, я могу лишь догадываться, какое сочетание цветов они в себе несут. Единственное, чему я не нахожу объяснений — это странные верёвки, торчащие из их ушей, которые присоединены к не менее странной коробочке… на поверхности которой их пальцы усиленно пытаются что-то нащупать. Судя по их выражению лица, им это доставляет немало удовольствие. С каждым моментом я замечал всё больше различий, новых деталей, которым не находил объяснений, но когда через меня проехала железная карета… я малость выпал в осадок. Как бы я ни силился, но механизм данной конструкции мне понять не удалось. Но когда вслед за первой каретой проехала вторая, третья и последующие, в каждой из которых за тёмным стеклом я видел минимум одного человека, то в моей голове всплыли не самые хорошие представления. Похищение средь бела дня?.. Движение вокруг меня прекратилось так же внезапно, как и началось. Оглянувшись, заметил, как те смиренно застыли на месте. Мгновение — и теперь через меня идёт сплошной поток людей. Странно, но многие из них открывают рот, по движению губ можно догадаться, что они о чём-то говорят, но я ничего не слышу. Совсем ничего. Я пытался добиться их внимания, будь то намеренно старался быть максимально навязчивым, преследуя конкретного человека, а то и вовсе вставал на его пути, не желая упускать возможность нового знакомства. Единственное, что, пожалуй, существовало в этом мире — это моё собственное воображение. Желание, чтобы меня заметили. Люди проходили сквозь меня, словно меня не существовало вовсе. Признаться, я долго шёл к осознанию этой мысли. И сейчас, находясь в центре движения и не имея возможность стать его частью, я, наконец, это понял… — Мам, кто это?.. Мама! Посмотри, там какой-то странный дядя. Когда тишину прорезал детский голос, я лишь печально вздохнул, не желая предаваться детским воспоминаниям. Слышал в нём настойчивые нотки, которые изредка сменялись лёгкой обидой, но вскоре опять лучились интересом. Полагаю, ребёнок отчаянно добиваться чьего-то внимания. Думаю, единственное, что меня насторожило — это сам голос, а точнее то, откуда он доносится. Источник был рядом. С такими мыслями я удивлённо вскинул голову, и мой взгляд сам остановился на маленьком мальчике, который стоял напротив меня и тыкал своим тоненьким пальчиком в мою сторону. Если сперва я удивлённо приподнял брови в немом вопросе, то потом подозрительно сузил глаза, стараясь понять истинную причину его интереса. Например, что могло бы приковать к себе взгляд ребёнка? Сзади меня был лишь человеческий поток, снующий туда-сюда. Тут я невольно замер, и, широко распахнув глаза, вновь обернулся на мальчика. Это его голос. Голос ребёнка, который я тогда слышал. Пробежавшись по его фигуре цепким взглядом, так и не нашёл ничего примечательного, что могло послужить ответом на появившийся вопрос. Остановившись на его руке, заметил, как его пальцы усиленно дёргали рукав женщины, стоящей рядом с ним. Наконец, та обратила своё внимание на сына и проследила взглядом за его рукой. Я вижу, что она пытается разглядеть предмет интереса ребёнка, но когда полный недоумения взгляд возвращается к нему обратно, я понимаю, что всё напрасно. Меня видит только он. Стараюсь не поддаваться эмоциям, но не могу удержать себя, чтобы не пройтись взглядом по детскому лицу. Вижу, как его глаза цвета бирюзы распахиваются, и в них читается полное замешательство. Да, похоже, именно ты здесь меня замечаешь. Ещё секунда — и тебя ведут в другую сторону. Устало прикрываю глаза, и в следующую секунду я снова в своём сне. Те же окрестности, придуманные лишь мной. И одиночество, витающее в воздухе, словно родное. Когда губы ощущают солоноватый привкус, я неосознанно тянусь к глазам. Осознание происходящего наступает почти мгновенно, отчего из горла раздаётся странный звук, похожий на скулёж. За всё время, проведённое здесь, слёзы — это последний рубеж, который я поклялся защищать. Как бы ни было тяжело, я мог позволить себе всё: от ярой ненависти и желания проклясть всё, на чём свет стоит, до полного безразличия ко всему живому. Однако, сейчас… — Это уже не имеет смысла. Меня подводило собственное тело. Голос не слушался, а перед глазами всё плыло. Я упал на колени, стараясь заглушить в себе все звуки, когда наткнулся на собственное отражение и руки, которые были по локоть в воде. — Я десять лет не плакал, — мои губы искажает печальная ухмылка. Мокрая одежда, пожалуй, было последним, о чём я думал в тот момент. Когда перед глазами встал образ того мальчика, я почувствовал как к горлу была готова подступить тошнота вместе с зарождающейся истерикой где-то внутри. Каждый второй вдох можно было сравнить со хрипом, не говоря уже об ощущении в груди, внутри которой будто всё сжимается в тисках и становится трудно дышать. Но на губах вопреки всему играла безумная улыбка. Я чувствовал радость. Радость, когда вспоминал те детские черты. Тепло, когда слышал его голос и видел глаза, в которых читался неподдельный интерес. Его искренность, в которой я так нуждался последнее время как в самом воздухе. Это было так… волнительно. И необычно. Ощущать эмоции подобные этим. Я не знаю этого мальчика. Не знаю, кто он и откуда. — Кто ты? Я готов был поклясться, что мой шёпот отразился эхом. Когда изображение ребёнка перед моими глазами пошло рябью, намереваясь исчезнуть, руки сами начали тереть глаза в попытке избавиться от лишней влаги и вернуть всё как было. Понять, что его картинка лишь плод моего изображения, мне удалось не сразу. А когда на меня воззрились голубые глаза, полные искреннего недоумения, мне оставалось лишь судорожно всхлипнуть. Застать момент, когда всё сменилось пустотой, мне не удалось. Я лежал на спине, бессмысленно уставившись вверх, когда мою голову посетила одна мысль. Другие миры. Эта идея казалась безумной. Никому не под силу стать гостем чужого ему мира. Каждый из них ограждён барьером, словно запрещающий иметь дело или даже наблюдать за жизнью других жителей за гранью. Никто не знает, как живется иномиротианцам, чего они достигли, как живут, их культура, владения, моральные устои. Мы ничего не знаем! Но воспроизводя раз за разом дела минувшего времени я лишь утверждался в своей догадке. В том, что это был чужой мир, уже не оставалось сомнений. Слишком мы различались. Слишком всё было ново. Но по сравнению с этим, другая мысль заставляет широко распахнуть глаза и за озираться вокруг. Это было невозможно. Нестолько не невозможно, сколько немыслимо. И связано это с тем мальчиком. Одна лишь мысль о ребёнке, который тебе даже родственником не является, не может иметь такой резонанс. Этого не может быть. Я видел его лишь раз. Мы даже незнакомы. Всему есть объяснение! Резко приподнявшись, стал мерить шагами пространство, едва ли не дёргаясь на каждом шагу от нахлынувших эмоций. Спустя столько времени, уже совсем отчаявшись, я размышляю, словно ничего и не было? Не было этих скитаний в поисках пути, что выведет меня из плена моего кошмара? Не было и поиска общества, к которому я отчаянно стремился, прилагая все усилия, но всё, что получал в итоге, — это марионетку в единоличное пользование. Не было и переживаний о родных и близких, которые, вероятно, уже места себе не находят от переживаний, в то время как моё тело лежит бездыханным трупом, пока его душа скитается в заточении собственного кошмара? — Я уже не знаю, чему мне верить. Помню, пока мама ещё была жива, она рассказывала мне сказку. Каждое существо, не имеет значения, в каком мире оно появилось на свет, является лишь одной половинкой целого. Чувствуя свою неполноценность, оно вынуждено скитаться по всему свету в поисках своей Пары, ведь именно в этом случае ему удастся стать одним целым. Лишь найдя свою половину, ты обретёшь настоящего себя. Пара. По словам матери, можно с первого взгляда понять, кто перед тобой. Смотря на свою Пару, ты чувствуешь тепло, и твоя душа наполняется счастьем. Помню, она тогда сама смутилась и произнесла: — Нелепо, правда? А я ответил: — Я бы хотел встретить свою Пару. Она тогда одарила меня мягкой улыбкой, от которой в груди всё теплело, а, обнимая, приговаривала: — Ты её обязательно найдешь, сладкий. На этом мои воспоминания обрываются, а я нахожу себя стоящим в полном оцепенении и лишь собственные слова возвращают меня в реальность. — О, Богиня, — произношу на грани шёпота, как чувствую, что по губам скользнула улыбка,— думаю, я её встретил. Мам, я встретил свою Пару. И только прикрыв глаза, почувствовал, словно кто-то включил свет. Всё ещё щурясь, я открываю глаза, а вокруг раздаётся радостный гул голосов.