Спасение утопающих

Если бы Кисе был одной из диснеевских принцесс, Касамацу бы предпочел, чтобы неугомонный блондин стал Спящей Красавицей. А еще лучше, Русалочкой. Спихнул в воду и все, избавился от мороки. А может, Золушкой? Хотя, уборки от Кисе черта с два дождешься, за что Рёта регулярно получает по своей пустотелой тыкве. -Касамацу-семпай, ван чу! - не ожидающего подвоха Юкио сгребли в довольно панибратские объятия, перед носом у задохнувшегося от подобного обращения брюнета мелькнула палка для селфи, яркая вспышка - и инстаграм Кисе пополнился очередной фотографией, для которой злопакостный шалопай создал отдельный тег "#семпай_негодует". А нечему было радоваться, когда твою приличную особу пихают во всякие сомнительные соцсети. Посторонние увидят их вместе и еще подумают, что они лучшие друзья. А снискать славу близкого корефана вселенской шлендры Касамацу желанием не горел. -Опять не улыбаешься, - со вздохом констатировал Рёта, выудив айфон из палки и просматривая свежеснятое изображение, - Хоть бы раз сделал человеческое лицо. -Оно у меня и так не обезьянье, - огрызнулся брюнет, отпихивая от себя находящегося слишком близко товарища, - Раз не нравится, то и хрен с тобой. -Надеюсь, хоть огородный? -Детородный!! - рявкнул Юкио, покрываясь красными пятнами на манер индюка. Причина его гнева была очевидна для Кисе, но тот имел наглость делать вид, что его это никоим боком не касается, что у Касамацу просто месячные или что-то в этом духе. Рёта блядовал по-черному, можно сказать, у него был сексуальный запой. Началось все с невинного "Ну, теперь я оторвусь по полной", когда он задувал свечки на своем восемнадцатом торте. Касамацу, силой затащенный на этот праздник, тогда еще подумал о чем-то вроде гуляний до поздней ночи, танцах в ночных клубах до утра, и, возможно, немного алкоголя. Кисе же оторвался так, что обратно было уже не пришить. Он постепенно погружался в разврат, сначала вошел в него по щиколотку, пробив еще пару дырок в ухе и изменив прическу, потом по колено - Рёта с гордостью продемонстрировал более чем откровенные фото для какого-то там порно сайта, где публикуют интимные фото разных знаменитостей. Не то, чтобы Кисе был Мадонной или Джастином Бибером, но его агент (что это за агент такой, у него рекомендации из публичного дома?!) решил, что для привлечения новых фанатов нужно выкинуть нечто этакое, мол, смотрите, я взрослый мальчик, я могу позволить себе выйти за рамки приличия! Особенно Юкио смущала фотография, где Кисе надувает из презервативов шарики. Он даже сохранил ее себе, стыдливо спрятав в скрытой папке с порнушкой, и дал клятвенное обещание просто сохранить ее "на потом". Потом, когда им обоим стукнет под сорок, Касамацу продемонстрирует Кисе эту фотку и... дальше фантазия как-то затухла, он совершенно не представлял, зачем показывать этому болвану фото его дурной молодости. Наверняка этот полудурок к тому времени отрастит ум, станет примерным семьянином, или, на худой конец, более-менее благопристойным холостым бабником. Да и не факт, что бывший капитан Кайджо протерпит подле себя эту надоеду в течение двадцати с лишним лет. Сейчас Касамацу был бы рад, если бы Кисе демонстрировал ему новые фоты в стиле ню, ибо то, чем он занимался ныне, было до того омерзительным, что на этого содомита даже смотреть не хотелось. Помимо баловства со всякой курительной сенной трухой и распитием откровенной дряни, которая горит радужным пламенем, Рёта промышлял проституцией. И ладно бы от великой нужды, так нет же, досуг у него такой. По кайфу человеку надевать на себя парики, откровенные наряды и долгими вечерами прогуливаться по оживленным улицам, в надежде подцепить клиента. И ведь ни одна сволочь не донесла на этого "проститута", если бы сам Касамацу вздумал заняться чем-то таким, пусть и в сорока километрах от отчего дома, новости о блудном сыне узнали бы не только живые родственники, но и почившие. А с этого все как с гуся вода! И даже не заразился ничем, профурсетка. Юкио зябко повел плечами, глядя на фигурку Будды, стоящую на книжной полке. Нет, он вовсе не желает своему товарищу какую-нибудь страшный венерический недуг, он сам должен понимать, что такой риск есть, и надо быть очень осторожным со случайными партнерами, которых он видит впервые в жизни. -В центре открыли новый магазин с клевыми шмотками, - Кисе предпринял попытку приласкаться, замять назревающий скандал, - Может, сходим туда на выходных? Купим тебе ту самую куртку, которую ты все не мог достать... -На ТВОИ деньги я ничего не буду покупать. -Эти мать прислала. Что? Честное слово. Можно подумать, ТАМ я прям невиданные миллионы зарабатываю. Так, на карманные расходы. -Это ж какие расходы должны быть, чтобы свой "карман" пускать в расход, - пробурчал Юкио, взяв курс на кухню. Когда он зол, его пробивает на такой жор, что становится страшно за свою фигуру в будущем. А все Кисе чертов. С ним не только булемию заработаешь, но и статью за убийство. -Ой, не начинай, Касамацу-семпай, ты мне не мамочка, я уже взрослый, значит, волен делать что угодно, - у блядского Рёты даже духи блядские, помесь ферромонов со спермой. Вылил на себя флакон, поди, думает всех самцов в городе по перетрахать. И надо ж было в приличной семье такому гадкому утенку вырасти! -Я согласился снимать одну квартиру на двоих только потому что твои родители меня об этом чуть ли не слезно просили. Мол, пригляди за нашим сыночком, чтобы у него там все было хорошо. -Ну, что не так? Ты приглядываешь, у меня все хорошо, ты выполнил свою часть уговора с моими предками. А если не нравится - можешь съезжать. Касамацу вынырнул из холодильника резко, стукнувшись макушкой об морозилку. Когда он проморгался от боли, блондина в пищеблоке уже не было, смотался, пока его не огрели монолитом слипшихся и замороженных пельменей. -Скотина... Я те съеду! - грозно окликнул он пустоту, схватил банку со шпротами и отправился к телевизору заедать тревоги и сомнения. * * * Блок вечерних новостей подходил к концу, из репортажей осталась лишь легкая ерунда вроде пополнения зоопарка или открытия новых художественных выставок в городе. Кисе после утреннего разговора как смотался из дома, так до сих пор не подавал признаков своего присутствия в жизни Касамацу. На обувной полке отсутствовали парадно-выходные штиблеты блондина, значит, ушел шарахаться по местным барам и клубам. Хорошо быть богатеньким сыночком-ротозеем, платишь себе определенную сумму денег раз в месяц и в ус не дуешь, за тебя и сессии сдадут и диплом напишут-защитят. Мозгов как у стрекозы, летает от запруды к запруде, разбрасывая свои личинки, фу. Юкио передернуло как в тот раз, когда он одолжил у Рёты ноут и наткнулся на незакрытую вкладку с какой-то гей-оргией на яхте. Если этот парень продолжит относиться к своей жизни так же беспечно, то у него будут в будущем большие неприятности. "Ты мне не мамочка"! Но и не соучастник, покрывающий подобное безобразие! Честное слово, Юкио когда-нибудь не выдержит и рассскажет все родителям Кисе, и срать ему, что их дружба скорее всего похерится навсегда. Все равно от присутствия Касамацу этот болван ни капельки не меняет свой блядский образ жизни, так и на кой черт смотреть на это непотребство и угрызаться муками совести? Хочет - пусть тонет в болоте изврата, Касамацу протягивал ему много раз палку, дабы Рёта выбрался, но утопаемый от помощи рьяно отказывался. А раз так - то пусть и дальше ведет свое амплуа. В конце концов, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Касамацу отхлебнул чая, грея об кружку вечно ледяные ладони, и покосился на кисевский ноут, сиротливо поглядывающий на брюнета надкушенным яблочком. У самого Юкио из девайсов только доисторический кнопочный телефон - из благородного рода Нокии, которой следовало сначала хорошенько постучать об асфальт, чтобы наладить связь. Само собой разумеется, данный предок смартфонов понятия не имел, что такое интернет, и для выхода во всемирную паутину он время от времени одалживал учебный ноутбук своего кохая. Все равно не учится нихрена, маленькая мерзопакостная Барби. Парень сел поудобнее, отставил на журнальный столик кружку и, подтянув к себе ноут, водрузил его на колени, трепетно открывая чудо современной техники. Он зашел в браузер и, морщась от нестерпимых ярко-оранжевых оттенок темы оформления, зашел на поисковую страницу "Google". Памятуя о том, что с недавних времен поиск стал голосовым, Касамацу немного помялся в застенчивой нерешительности и, откашлявшись, произнес: -Окей, Гугл, - и невольно сжался. В пустой квартире его голос гаркнул так, будто он будил рядовых на построение. Гугл откликнулся залихвацким пилимканьем, приготовившись выслушать запрос пользователя. -Ммм... Что делать, если твой друг конченная скотина? - поисковая система подумала немного и, выдав итоги шмона всего интернета, отчеканила женским механическим голосом: -Показаны результаты по запросу. "Быть может, вы имели в виду "конечная скотина?", вежливо поинтересовался Гугл, который неожиданно оказался представительницей слабого пола. Разумеется, конечная, невесело усмехнулся Касамацу, пролистывая страницу вниз, такая конечная, что дальше просто некуда. Само собой, ничего толкового бездушный инет подсказать не мог. Несколько ссылок на расписания в метро и автобусах, какие-то отрывки из книг, в которых фигурировало слово "друг", какая-то песня "Что делать, если твой друг заболел" (Гугл любезно предоставила плеер, но слушать сию композицию брюнет не стал - педерастия Кисе не лечилась никакими припарками и горчичными нашлепками), несколько сайтов, предлагающих разнообразный рогатый и безрогий скот по доступной цене. Причем, по мнению поисковой системы, попугайчики, которых предлагал онлайн-магазин "Веселый какаду", тоже именовались самыми что ни на есть скотинами. От нечего делать, Касамацу подтвердил, что в его запросе нет ошибок и слово "конченная" было понятно правильно. Через секунду он пожалел о своем поступке, так как ничуть не смутившийся Гугл предложил пару новых ссылок с зоофилией, где эта самая скотина действительно была, кхм, конченной. -Ладно, а что если так? Окей, Гугл... что делать, если твой друг делал тебе минет? - раньше Юкио просто ненавидел их полудурную соседку, придирающуюся по поводу и без, но сегодня он был неимоверно рад, что через стенку проживает полуглухая бабка, а не какая-нибудь сплетница-молодка, обладающая слухом летучей мыши. На слове "минет" гугл оживился, сдвинул в сторону распродажу братьев наших меньших, равно как и совокупления с ними же, предложил смущенному парню разнообразие порно-сайтов, искушая его заманчивыми названиями "Гей сделал минет лучшему другу-натуралу", "Два гея развлекаются с дружком минет секс трое", "Друг и гей откровенное порево", "Минеты на все случаи жизни"... Касамацу отложил в сторону ноут, так и не сумевший ничем помочь отчаявшемуся парню, и закрыл глаза. Да, тот день воистину запомнится на всю жизнь. И не потому что это был его первый минет, а потому что делал его самый раздражающий человек на земле. Это бы почти самый первый день, когда Кисе и Касамацу удалось вырваться из-под родительского крыла. Парни вдохнули полной грудью дурманящий воздух свободной взрослой жизни и как-то так само получилось, что Юкио позволил своему кохаю затащить себя в какую-то кабацкую, где позавчерашние школьники набрались по самые позвонки. Ну а дальше все было банально, как в какой-нибудь порнушке, которую неизвестному режиссеру захотелось разнообразить незамысловатым сюжетом - настойчивый минет по пьяни. Конечно, что у трезвого на уме, у пьяного на языке, но тогда эта пословица как-то пошловато проявила себя. Поутру парни пришли к согласию сделать вид, что ничего не было. Кисе это Кисе, для него вытворить нечто подобное в бухом состоянии - если вдуматься, в норме вещей. Сам Рёта никак не выразил свое сожаление о произошедшем - плевелы дурного поведения дали свои всходы, это был его дебит в роли легкой потаскушки, да и Юкио не собирался заморачиваться. Не он же сосал мужской орган. Ворочание ключа в замочной скважине показалось диким скрежетом. Рёта с той стороны двери так упорно запихивал ключ, будто вознамерился изнасиловать несчастный вход в квартиру. Верный показатель того, что Кисе опять пришел надратым в овощное рагу. -Не щемись, болван! - грозно воззвал Касамацу, не получил никакой реакции и поспешил в прихожку, пока ненормальный кохай не выломал замок к чертям собачьим. -Ка-ка-ка-ка-касссамацууу-сем-сем-сем... -Заткнись, ирод, - прошипел брюнет, борясь с проржавевшей цепочкой и распахивая перед неугомонным дверь. На выцветший линолеум упал разноцветный куль дерьма, еще утром откликающийся на имя "Кисе Рёта", сейчас же под ногами Касамацу лежало нечто невразумительное, дурно пахнущее не особо качественной выпивкой и мало поддающееся идентификации. Если не знать, что этот мудак его сосед по квартире, то можно пройти мимо и обознаться, приняв знаменитую в узких кругах раскрепощенную модель за бомжа, прошедшего курс ужесточенной терапии "Модным приговором". -Ты где так налакался так? - хотя, нет смысла спрашивать, Рёта бы даже лежа на плахе не смог бы вспомнить, где он так обильно угостился, - Фу, еще и дрянь какую-то курнул? -Небольшой косячок, - еле шевеля языком, ответствовали атласные тряпки, - Такие даже дети курят. -Сволота редкостная, - тяжко вздохнул Касамацу и, ухнув, ухватился пальцами за шиворот товарища, потянув невменяемое мычащее нечто в ванную. Раз уж будет блевать, с кафеля-то потом легче рвоту вытирать. Спрашивается, нахрен так жить и мучится с куском говна, относящемуся к жизни так небрежно и беззаботно? А никуда не денешься. Уж лучше вдвоем с этим мандавотом, чем в тишине и пустоте немой квартиры. -Касамацу-семпай, я вас люблю! - более разумно молвил упитый почти вусмерть Рёта, все еще не отдающий себе отчет, но уже не заикающийся, - И всегда любил! -Пей, говнюк, - в слабые руки изъясняющегося в светлых чувствах сунули пластмассовую кружку с едва теплым разводом воды с марганцовкой, - Утром поговорим, когда проспишься как следует. -А где ключи? - неожиданно спросил блондин, принюхиваясь к дару данайца, - Это абсент? -Ага, пополам с мартини. Пей, скотина. -Так ключи-то где? - настаивал на своем Кисе, безумно поводя глазами. -Какие ключи? От квартиры? -От травмая, - нечетко произнес Рёта, пригубил поданый напиток и закашлялся, вылупляя свои подведенные очи. Юкио пододвинул поближе к сидящему на полу товарищу эмалированный тазик, предлагая извергнуть в посудину все то, чем весь день питался легкомысленный парень. -Травмая? Откуда у тебя ключи от трамвая? Исповеди он не дождался. Блондина выплеснуло настолько зловонными массами, что, казалось, шарился он на помойке в поисках съестного. Касамацу распахнул все окна в квартире, не смотря на приближающийся октябрь, и вернулся к стоящему на карачках кохаю. Тот поднял бледную, помятую моську и впервые за этот вечер бросил на благодетеля осмысленный взгляд. -Коктейли ты хуево смешиваешь... -Заткнись, это был не коктейль, а марганцовка, чтобы прочистить твой желудок, дурак. Итак, откуда у тебя ключи от трамвая? -Я его угнал, - Кисе признался в проступке так легко и непринужденно, будто это так, легкое хулиганство, совершенное ради поощрения со стороны пораженных такой смелостью дам. Вот только с дамами Кисе не водился, да и угон общественного транспорта это немного не то правонарушение, ради которого стоило восхищенно раззевать челюсть. -Ты угнал трамвай, - еще раз уточнил Касамацу, искренне надеясь, что либо он не так понял полупьяное повествование, либо Кисе показалось, что он его угнал, пока возвращался домой, сидя на мягком сидении вышеупомянутого средства передвижения. -Ага, - Рёта осел на задницу, вытирая испачканный рот тыльной стороной ладони, Касамацу возмутился такому обезьяньему этикету и, хорошенько шлепнув по руке идиота, протянул ему полотенце. Кисе настолько долго и измученно опознавал протянутый ему предмет и способы его применения, что Юкио сам хорошенько вытер физиономию страдальца. -Больше не тошнит? -Не-а. -Тогда топай в душ. -Я чистый, с утра мылся. -А после утра шарахался неизвестно где и неизвестно с кем. Сейчас от тебя такое амбре, что хоть топор вешай. Мойся давай, - Юкио под руку препроводил слабо стоящего на ногах Кисе в душевую кабинку, плотно прикрыл ее и отправился расстелить постель этому блудному кохаю. Вернулась пропажа, можно считать, благополучно, а раз сюда добрался, то либо он не попался полиции, либо же никакой истории с трамваем и в помине не было, что было более вероятно. Койка Кисе радовала глаз свежим бельем, поодаль от кровати, на расстоянии вытянутой руки, Юкио расположил вымытый тазик, на случай новых рвотных позывных. Сам недужный, шаркая ногами как девяностолетний старик, еле добрался до спального ложа, блаженно растянулся на оном лицом вниз в чем мать родила и исторг довольный стон, перевернувшись на спину. Касамацу хотел было надеть на этого бесстыжего хотя бы трусы, но тот воспротивился, часто повторяя, как заклинание, "пусть тело дышит, пусть тело дышит". -Скоро сам дышать перестанешь, если продолжишь в том же духе, - пожелал "спокойной ночи" Юкио, покидая комнату уже отрубившегося Рёты. Подскочил Юкио среди ночи, слепо таращась в темноту спальни. Дурной сон вырвал его из объятий Морфея столь стремительно, что парень малодушно кинулся искать кнопку ночника на прикроватной тумбе, сбив метанием ладони телефон на пол. Кого угодно напугает видение поминок лучшего друга (черт, он с перепугу только что назвал его своим лучшим другом!), перед сном Касамацу накручивал себя то тем, то этим, не удивительно, что ему приснилась большая фотография Кисе, стоящая рядом с искусственными венками цветом. Брюнет содрогнулся, когда его тело пробрал озноб пережитого ночного кошмара, он вытер вспотевшее лицо и, повинуясь детскому испугу, отправился тихими шагами к комнате Кисе, стараясь не шлепать тапками по линолеуму. С Рётой было все в порядке, его тело, вполне живое, белым пятном лежало в темноте, безмятежно пребывая в мире грез. Уверив себя, что он всего лишь идет проверить тазик на наличие отходов удавшегося вечера товарища, Юкио неслышной тенью скользнул в опочивальню, скинув с себя палевную обувь. В тазу ничего не было, почти как в голове у Кисе. Тот, кому достался такой нелестный отзыв, беспечно дрых, не подозревая, что стал причиной треволнений семпая. Брюнет неодобрительно окинул его нагое тело хмурым взглядом. В универе он поражался рассказам девчонок о том, что они спокойно могут ходить в присутствии подруг нагишом среди бела дня, и это бы ни в коем случае не расценивалось бы как нечто непотребное или намекающее на нетрадиционную ориентацию. У мужчин же с этим было все настолько сложно, что и говорить нечего. Касамацу не был ярым гомофобом, рядом с радужным Кисе это было просто нереально, скорее, Юкио был сочувствующим. Он вообще проповедовал учение о том, что человек волен любить кого угодно, лишь бы вторая сторона не возражала. Но когда смотришь на довольного жизнью и распорядком дня Рёту, невольно помимо прогулки по берегу реки под названием "Гомосексуализм" хочется войти в эту воду хотя бы по колено. "Течение сильное, как бы не утонуть потом, как этот болван в своем болоте, куда его день ото дня засасывает все глубже и глубже", подумал Касамацу, осторожно подталкивая тазик глубже под кровать. Он приблизился к Рёте и замер около постели, вслушиваясь в мерное дыхание. Сейчас из всех диснеевских принцесс Кисе был Спящей Красавицей, разбудить которую мог лишь поцелуй возлюбленного. Или что ее там в итоге разбудило? Не важно. Целовать несносного прилипалу Юкио не собирался, не в этой жизни и не на этой планете вообще. Необъяснимая связь между ними существовала, но у парня не поворачивался язык назвать это любовью. То, что они испытывали друг к другу, было чем угодно, но не возвышенными чувствами. Радужная нить судьбы, связующая их на веки вечные. Тьфу. Тяжкий взор небесной стали глаз пробежался от груди до интимного места. Дальше Рёта напоминал девчонку с его стройными и вечно гладкими ногами, смотреть посему было неинтересно. Благородного, породистого асексуала не занимал никто, кроме конкретного человека. Касамацу потом еще долго мучил безотказный Гугл, засыпая его разнообразными вопросами, формулируя проблему то так, то эдак, но поисковик никак не мог понять, чего от него хотел человек. Да и как он мог разуметь душевные пиздострадания совсем замученного парня, если он сам не мог сообразить, как так вышло, что в ту ночь он встал на колени подле спального ложа Кисе и, не особо удобно упираясь рукой в стену, взял в рот тот самый детородный хрен, который еще утром фигурировал в их разговоре на повышенных тонах. Рёта то ли не проснулся от неумелой ласки, то ли проснулся, но виду не подал, чем сделал великое одолжение состредоточенно сосущему Касамацу. Черт знает что его дернуло на этот поступок, просто в какой-то момент его разум решил, неплохо бы отсосать этому ушлепку и Юкио безропотно согласился, открывая рот и убирая зубы. Теперь хоть было понятно, отчего во всех этих порно бабы стонут, когда делают минет. Это было действительно приятно, про блондина и говорить было нечего, увеличился настолько, что едва помещался во рту у своего семпая. И хотя Юкио двигал языком неумело, а сам процесс сопровождался отвратительными хлюпаниями и звуками судорожно заглатываемого воздуха, похожими в лучшем случае на сдувание воздушного шарика, Рёта кончил довольно быстро, чем несказанно польстил товарищу. Теперь тонули они оба, и не было никого, кто мог бы бросить им спасательный круг. * * * -Я, наверное, вел себя вчера, как последняя свинья. -Пашти, аг абан, - кажется, вчера Юкио дососался до того, что к утру нестерпимо болела челюсть. Что тут скажешь, победитель по жизни, если к вечеру не пройдет, придется посетить травматолога и рассказать ему невероятнейшую историю о том, как он поедал очень длинное, очень толстое и очень твердое мороженное. -А почему ты так странно разговариваешь? Я, если честно, плохо тебя понимаю. И не все помню из вчерашнего, - он так жирно выделил последнее предложение, что не оставалось ни капли сомнений, что он не только бодрствовал, когда Юкио давился его членом, но еще оставит сие воспоминания для мемуаров. Назовет его как-то вроде "От пинков до минета один год и семь месяцев". -Евнул еуашно, - не краснея, соврал он об неловком утреннем зевке, продолжая цедить кофе через соломинку. -А, ну, это ничего. пройдет, будешь зевать чаще - челюсть привыкнет, - на такое высказывание Кисе получил свернутой газетой по макушке, блондин фыркнув, не удержался от пакости, быстро сделал еще одно фото для коллекции "#семпай_негодует" и побежал вприпрыжку к ноуту, украшать снимок дурацкими надписями и рисунками. Не успел Юкио разгладить морщины на лбу и спокойно продолжить поглощать напиток, из гостиной послышался гневный вопль блондина: -Это кто это тут "конченная скотина"?! Чертов Chrome с его восстановлением вкладок, подумал Касамацу, поперхнувшись кофе и пытаясь постучать себя по спине. И ведь ничего не скажешь в свое оправдание. По крайней мере, пока болит челюсть. Конец.