Огромные снежинки, лениво кружась в воздухе, постепенно опускаются на промерзлую землю. Наверное, к утру, город полностью покроет белым покрывалом первого снега…
Я стою на своём Втором Ненастоящем Холме Пони… Первый Ненастоящий Холм Пони был в Лондоне, в колледже святого Павла. Никогда не думала, что буду скучать по тому месту и тому времени… Этот Второй холм я обнаружила около года назад, как только переехала в новую квартиру. Отсюда открывается чудесный вид на город. Здесь мне всегда становится легче, сюда я прихожу, когда грущу или радуюсь.
Только два момента огорчают: первый – тут нет копии отца-дерева, на которое можно было бы залезть и спрятаться в густой кроне. А второй – Нил Леган, который никак не оставит меня в покое вот уже два с половиной года, как-то раз случайно обнаружил этот чудесный уголок. С тех пор я прихожу сюда гораздо реже, потому что не хочу лишний раз с ним столкнуться. Мы не враги, но и не друзья. И я не люблю наши случайные встречи.
…я стою на своём Втором Ненастоящем Холме Пони и судорожно сжимаю в руках газету с объявлением о помолвке. По моим щекам текут горячие слезинки, а я даже не пытаюсь их остановить.
Я всегда знала, что этот день настанет и вот, он настал. Три года прошло с той ночи в Нью-Йорке, которая поставила точку в наших отношениях. Три года я ждала, когда ты решишься сделать предложение Сюзанне. И ты решился. Я не виню тебя, Терри, ты всё сделал правильно…
Но, почему же, мне сейчас так больно? Как же мне жить дальше, зная, что ты никогда не будешь со мной?! Хотя, я давно это знала… но как заставить своё глупое сердце перестать мечтать?!
Я машинально стираю слезинки тыльной стороной ладони и стараюсь выровнять дыхание. Мои онемевшие пальцы безжалостно мнут несчастную газету и, в этот момент, мне становится легче. Словно я смяла своё собственное прошлое и теперь свободно могу шагнуть в будущее. Я стою, разглядывая город, и глупо улыбаюсь.
Я скорее чувствую, чем слышу, как ко мне кто-то приближается, и закрываю глаза. Чьи-то лёгкие шаги раздаются рядом со мной, а затем, я чувствую, как на меня кто-то смотрит. Я больше чем уверена, что это Нил: никто больше не знает об этом холме. Я не боюсь его, но не хочу видеть, поэтому я не тороплюсь открывать глаза.
– Кенди?
Моё сердце стучит так громко… наверное, ОН тоже его слышит. Я медленно открываю глаза и сталкиваюсь с взглядом пронзительно-синих глаз…
Он совсем не изменился, лишь чуть-чуть возмужал. Всё такой же красивый. С таким же задиристым и упрямым взглядом, как и три года назад. Терри. Не мой Терри. Терри, жених Сюзанны.
Я снова чувствую, как к глазам подкатывают слёзы и, изо всех сил, стараюсь не дать им пролиться. Я должна казаться ему счастливой, иначе он не уйдёт…
– Терри? Зачем ты здесь? Как ты меня нашёл?
– Кенди, я…
Я отрицательно машу головой, без слов поняв, ЧТО он собирается мне сказать. Ничего не изменилось за три года. Он так же, как я, эти годы мечтал о нашей встрече. Ему так же больно, как мне. Но так нельзя. Я стараюсь, чтоб мой голос не дрожал:
– Слишком поздно, Терри. Не нужно ничего говорить. Ты всё правильно сделал. Я желаю вам с Сюзанной счастья.
– Кенди, ты… не свободна?
Он поднимает бровь, явно не справившись с удивлением. Наверное, ожидал, что я со слезами радости брошусь к нему на шею. Вдруг я понимаю, что мне самой этого уже не хочется… даже, если бы Сюзанны не было. Просто слишком много времени прошло. Или любовь прошла… Мне становится немного легче от этой мысли.
– Это Альберт? – Я отрицательно качаю головой.
Буквально в эту самую секунду на мою талию ложатся чьи-то руки. Определённо мужские. Даже через пальто, я чувствую их тепло и исходящую от них силу и уверенность. Странно, я не слышала шагов человека, стоящего сейчас за моей спиной.
– Привет, любимая! – Ехидный голос звучит возле уха и меня целуют в висок.
– Привет, – робко улыбаюсь я.
Терри уже не смотрит мне в глаза, теперь он смотрит мне за спину. В его взгляде мелькает удивление, злоба и… бессилие. Он понуро опускает плечи и упавшим голосом интересуется:
– Ты сдержала обещание быть счастливой, Кенди? – Я улыбаюсь, надеясь, что эта улыбка выглядит счастливой, и утвердительно киваю. – Тогда прощай, мой ангел с веснушками.
– Прощай.
Он уходит так же быстро, как появился. Не задерживается ни на секунду. Я не оборачиваюсь ему в след, но чувствую, что в этот раз и он не обернётся, чтоб кинуть на меня прощальный взгляд.
Я чувствую себя совершенно выбившейся из сил. У меня подкашиваются ноги. Если бы не сильные руки, что до сих пор поддерживают меня за талию, я бы, наверное, рухнула прямо тут на землю.
По моим щекам снова текут слёзы, но я знаю, что поступила правильно. Так и должно быть. Вообще-то, мы должны были сказать эти «прощай» гораздо раньше, ещё той зимней ночью в Нью-Йорке…
Теперь я не вытираю свои слёзы, просто стою и жду, когда они прекратятся. На это требуется всего несколько минут. Со слезами отступает боль, ими же смыты глупые подростковые мечты. Пора прекратить плакать и посмотреть правде в глаза – так и должно было быть. Мы расстались задолго до Сюзанны, ещё в Лондоне. Всё остальное – лишь фантомы и несбывшиеся мечты.
***
За последние годы я научился понимать Кенди и чувствовать её, хоть она и не верит моим словам, избегает встреч. Я не теряю ни надежды, ни желания добиться её расположения. Она даже не подозревает, как, сама того не желая, изменила меня. Словно маленький светлячок, влетела в мою тёмную душу и осветила там все закоулки. И я не готов расстаться с этим светом, я не хочу возвращаться к прошлому. Она нужна мне, нужна, как воздух, эта маленькая храбрая сиротка. Та, которая готова одна бороться против всего мира. Которая готова помочь даже врагу. Которая готова поступиться своим счастьем ради близкого.
Не знаю, что меня принесло сегодня на этот холм, наверное, шестое чувство. Я пришёл как раз во время: Грандчестер сверлит её взглядом и задаёт ей свой главный вопрос. В том, что именно ради этого вопроса он приехал, у меня нет ни малейших сомнений.
– Кенди, ты… не свободна?.. Это – Альберт?
Она отрицательно качает головой, и я буквально кожей ощущаю, как ей нужна поддержка. Я не уверен, что она обрадуется именно моей поддержке, но всё же подхожу к ней, обнимаю за талию. Она не поворачивает головы, не вырывается, замирает в моих руках.
– Привет, любимая! – Я стараюсь, чтоб мой голос звучал как можно естественнее, будто у меня действительно есть право называть её так. Легонько касаюсь губами её виска, вызывающе смотрю в глаза бывшего соперника. Бывшего ли?
– Привет, – она поддерживает мою игру, не отстраняется, притворяется счастливой. Но я чувствую, как напрягается её тело.
Ещё пара реплик про счастье и Грандчестер уходит. Мне бы тоже пора, но у меня просто нет сил отпустить её. Мы стоим так ещё несколько минут…
Я, словно околдованный, смотрю, как она беззвучно плачет. Впервые в жизни я вижу её слезы, и моё сердце сжимается от боли. Мне хочется губами собрать каждую слезинку, но я понимаю, что у меня нет на это ни малейшего права…
Поэтому я просто стою рядом, поддерживая её за талию. Если потребуется – я простою так весь вечер, всю ночь, неделю, месяц… хоть миллион лет. Лишь бы не оставлять её наедине со своим горем.
Почему-то я не чувствую ни злости, ни ревности к этому актёришке. Может, мы все повзрослели. Может, я просто хочу верить, что Кенди его разлюбила. Может, я верю в их прощанье… А может, я слишком погружён в свои мечты об этой девушке, чтоб думать ещё и о нём?..
Проходит пара минут или часов, я не знаю, я потерял счёт времени. Её слёзы высохли, дрожь прекратилась. Я знаю, что она уже твёрдо стоит на ногах и не нуждается более в моей поддержке. Я совсем не хочу её отпускать, но ещё меньше мне хочется, чтоб она меня прогнала.
– Ты всё сделала правильно, Кенди, – тихо шепчу ей на ухо и ещё раз целую в висок.
Я убираю руки с её талии и разворачиваюсь, с намерением скрыться так же незаметно, как появился. Я не хочу мешать ей или смущать её, я уверен, что ей хочется остаться одной. Не успеваю сделать и пары шагов, как меня останавливает её хриплый после слёз голос:
– Ты не мог бы побыть со мной ещё немного?
– Конечно, если хочешь.
Я нерешительно возвращаюсь к ней и становлюсь рядом. Сказать, что она удивила меня – ничего не сказать. Хотя за последние месяцы наше общение сгладилось, до дружеских или хоть приятельских отношений нам ещё очень далеко. И вот, она просит меня остаться рядом. Всегда, каждый раз, она удивляет меня, сама того не подозревая. Удивительная девушка.
Я стараюсь смотреть на город, мне некуда деть руки, мне кажется, что моя нервозность бросается в глаза… наверное, сейчас я выгляжу глупо и смешно. Для этого она и попросила остаться, чтоб посмеяться над моей глупостью и моими чувствами. Борясь с растущим раздражением, скашиваю на неё глаза: нет, не смеётся, не улыбается, даже не смотрит в мою сторону. Просто стоит рядом, чуть касаясь моей руки своим хрупким плечиком.
– Спасибо, Нил, – фраза, произнесённая еле слышным шёпотом, оказывается такой внезапной, что я вздрагиваю.
– Не за что. Я просто хотел помочь.
Мне хочется сказать что-то ещё, может, извиниться за вмешательство, может, поддержать её в этом решении, но слова не идут с языка. Тишина давит на уши, заставляет нервничать ещё сильнее. Набравшись смелости, обнимаю Кенди одной рукой, повторяя произнесённую ранее фразу:
– Ты всё сделала правильно, Кенди.
– Я знаю, Нил. И всё равно, спасибо за поддержку.
Она улыбается мне своей открытой улыбкой. Смотрит на меня своими чистыми изумрудными глазами так, как никогда раньше не смотрела. Я чувствую, как начинаю краснеть под этим взглядом и отвожу глаза.
***
Я благодарю Нила и улыбаюсь ему искренне и открыто. Я действительно очень ему благодарна. Он никогда не узнает о том, как мне помогли только лишь его руки, спокойно лежащие на моей талии. Словно я черпала из них силу, уверенность, решительность. Он чуть краснеет от моей улыбки и отводит глаза. Я улыбаюсь ещё шире.
Не знаю, что будет дальше, но теперь что-то изменится в моей жизни, я чувствую это. Как чувствую и то, что давно пора была что-то изменить. Не что-то, касающееся Терри или Нила, а что-то, касающееся меня самой. Я давно должна была как-то поменять свою жизнь, сделать шаг в будущее, не держась за прошлое…
