Все говорили...

      Эмма в последний раз бросает взгляд на свое отражение в зеркале и решительно принимается расстегивать все украшения, снимать их с себя и убирать в резную шкатулочку, стоящую на туалетном столике рядом.       Неужели завтра вечером Генри наденет ей на палец первое кольцо? Неужели завтра он будет обнимать ее и после целых три месяца говорить, что Эмма — его невеста? А потом... свадьба? Белое платье, церковь, фата...       Эмма не может представить себе это.       Она немного нервно выдыхает и, убрав серьги, закрывает коробочку. Остается лишь расплести не очень и сложную прическу и все, можно лечь спать, чтобы милый папа не беспокоился за то, что его доченька не спит.       Эмма совсем не собирается спать, впрочем. Это так же очевидно, как и тот факт, что Генри ее любит.       Все вокруг говорили, что Генри Джекилл — сумасшедший ученый, который не любит никого и ничего, кроме своих безумцев и записок о них.       Но Эмма умеет видеть в нем другое.       Генри Джекилл умеет улыбаться и шутить. Он наделен прекрасный чувством юмора, хоть иногда и излишне бесцеремонен.       Генри готов на многое ради семьи или дорогих ему людей: Джона Аттерсона, его лучшего друга, сэра Дэнверса... и нее.       Эмма помнит, как они познакомились.       Он тогда был чем-то раздосадован и возвращался из кабинета ее отца почти бегом к оставленному у ворот кэбу. Из его черной тетрадки, которую мужчина никогда не выпускал из рук, вывалилось несколько листков, исписанных бисерным почерком, но Генри этого не заметил: он бормотал что-то злое и обиженно-грустное себе под нос.       Эмма присела и подняла листки.       — Простите, сэр... Вы уронили! — окликнула она мужчину, и тот разъяренно обернулся, словно бы собираясь спросить что-то в духе «Что еще, черт возьми?», но слова застряли у него в горле.       Улыбка коснулась его губ, пока он смотрел не отрываясь на нее. Эмма тоже смотрела на него, не понимая, отчего так сладко вдруг защемило в груди и отчего так сильно забилось сердце...       — С... спасибо, — он чуть запнулся, схватил листки прямо из ее рук и бросился бежать вниз по лестнице. А она стояла, смущенно улыбаясь и глядя ему вслед.       Потом... потом Эмма помнила, как они встречались иногда на благотворительных обедах, которые давал отец. Никаких явных попыток к сближению доктор Джекилл не делал, и девушку это очень радовало, хоть некоторое смущение и жило в ее груди.       Сейчас Эмма смеется над собой, но тогда все это было очень трогательно и волнительно — ждать, когда он посмотрит в глаза пусть на пару мгновений; ждать, когда доктор Джекилл случайно коснется ее руки, передавая корзинку с булочками с другого конца стола...       Однажды случился страшный ливень, и доктору пришлось задержаться в доме сэра Дэнверса. Эмма наткнулась на него в библиотеке совершенно случайно и была смущена более чем сильно, но она заметила, что и сам доктор робеет не меньше. Она вдруг заговорила о какой-то ерунде в духе любимых книг — Эмма читала много, и в основном это были новейшие теории о возникновении рода человеческого, основанные на эволюционной теории Чарльза Дарвина, отшумевшей всего-то двадцать лет назад; книги по философии, некоторые исследования по медицине, наполненные порой неприличными для женщин сведениями... Отец считал эти книги вполне подходящими достойной юной леди, и это, очевидно, было главной причиной, почему Эмма заинтересовала Генри Джекилла.       Последующий час увлекательной беседы Эмма помнила плохо, но только после этого доктор Джекилл стал появляться в их доме очень часто, причем почти всегда с цветами для очаровательной хозяйки.       Эмма улыбается. Она засушивала по цветочку из каждого букета, и сейчас девушка открывает альбом с приклеенными к его страницам бутонами.       Милый Генри!       Он, наверное, и представить себе не может, как она счастлива!..       Но Эмма знает, что Генри более всего ценит в ней не ум и не красоту, остановившую в волнении его в первый день.       Нет, девушка понимает, что главное в их отношениях — искреннее доверие.       Она знает его душу. Видит его поражения и искренне радуется его победам.       Они действительно могут сказать, что за все время знакомства у них не было ни одной крупной ссоры...       Эмма любит Генри, а он любит ее.       А завтра... Завтра...       Эмма потягивается, и рыжие волосы волнами струятся по плечам.       Завтра они сделают еще один шаг к их «долго и счастливо».       И пусть в кои-то веки чужие прогнозы будут лишь бредом...       Эмма ложится в постель со счастливой улыбкой.       Она и Генри. Навсегда.