Тайна Чёрного Дрозда

Пол спал в ту ночь необычайно чутко и прерывисто. Снились короткие, сумбурные сны, оглушая гамом, слепя глаза. Снилась и его любимая Линда, и Хизер, бьющая его по голове инвалидной тростью, и Нэнси, они вместе с Линдой молчали, и сколько бы ни обращался к ним Пол, те лишь улыбались. В черно-белом сне он видел молодых битлов; МакКартни будто пересматривал “A hard day's night” изнутри: Джордж смеялся, обнажая кривые зубы, Джон грустил и молчал, Ринго то пропадал, то появлялся, хохотал, потом становился пугающе серьезным и снова пропадал. Снился Мартин, пытавшийся дать полезный совет, но голос его заглушался звуками симфонического оркестра, готовящегося к репетиции, — все эти скрипки, прогоняющие по четырем струнам смычки, кларнеты, флейты, валторны, гобои, пытающиеся выдуть нужный полутон, стучащие невпопад, как назло, литавры. И снилась Америка. Просто появлялось ее лицо и исчезало.       Лежа в утренних сумерках, вспотев от беспокойного сна, Пол думал о каверзных вопросах, которые задаст незваной гостье. Он обязательно расспросит ее о месте, откуда она пришла — это был Рай, насколько он понял. Когда стало светло, МакКартни встал и выдвинул ящик стола, где лежал тот самый договор. Под подписью Пола стояло коричневое пятно засохшей крови. Он провел по нему левой рукой, мизинец неприятно заныл. Америка допустила промах и взяла кровь не из безымянного пальца, а из мизинца. Пол прочитал договор в первый раз, отложил его в сторону, сходил за завтраком. Прочитал договор второй раз, третий, четвертый. В голове что-то закрутилось, как маленькая центрифуга, как сто маленьких центрифуг. Вопросы рождались один за другим, один пункт — один новый вопрос.       Пол выбрал несколько лучших, а из этих лучших остался один. МакКартни ходил по комнате и кусал губы, ожидая прихода Америки. «Опаздывает, она же женщина», — произнес Пол с понятной интонацией и сел за стол. Он включил лампу и прищурился от резкого света, отраженного от бумаги. Он взял ручку, поежившись от холода. И от волнения перед встречей с непонятным существом, объявившим себя «человеком» со странным именем «Америка» и пафосным званием «глава Особого Эдемского общества». Какую же оплошность допустил он, старик! Сумасшествие чистой воды, и все ради чего? Вдохновение нагрянуло бы к нему само, а торопить его ни в коем случае нельзя.       МакКартни встал со скрипучего стула и подошел к старому товарищу мини-бару. Он молчалив, лишь иногда поет у себя в уголке; ему не нужно ни славы, ни денег его хозяина-мультимиллионера — он добросовестно выполняет свои обязанности. МакКартни присел на корточки и прокряхтел от боли в суставах. Пол осмотрел свою коллекцию: она, однако, редела. Пола это не спугнуло, он протянул руку к пузатой, почти плоской черной бутылке с великолепным шотландским виски. От предстоящего удовольствия старик закрыл глаза. Бутылка была еще и тепловатой, — то, что нужно было Полу. Он развернул бумагу, которой шотландцы запечатали свой целебный нектар, снял пробку и сделал большой, жадный глоток, грозящий превратиться в застревающий в груди ком. МакКартни поморщился, затем блаженно выдохнул, облизал губы, закупорил бутылку и вернулся за стол.       Договор, который все еще лежал на столе, был не таким холодным и белым, как эта комната, но все же казался чужим, не от мира сего. Неожиданно МакКартни испугался, что к нему заглянет жена, давно не заходившая проведать супруга. МакКартни махнул на нее рукой, не испытывая стыда за то, что в течение двух месяцев ни разу не поинтересовался жизнью Нэнси. Впрочем, взаимно.       Пол нацепил на нос очки и снова начал читать условия договора. Плюнул, отложил документ в сторону, начал черкать свои второсортные стишки на чистой, белой и сухой, как айсберг на коричневой глади столешницы, бумаге.       У двери, перед окном, что-то еле заметно блеснуло, шторы едва всколыхнулись. Пол ненароком оглянулся и вздрогнул от неожиданности. Там стояла Америка, поблескивая платьем.       — О, нарисовалась, не сотрешь, — недружелюбно произнес Пол, перебирая бумаги на столе, и хихикнул.       — Доброе утро, Сэр Пол. Что, готовы к путешествию? — Америка прошла в глубь комнаты. Взгляд упал на прикроватный столик. — О, читали на ночь обо мне? Приятно знать.       — Низкосортная бульварщина, — бросил старик. — Хи-хи, хи-хи.       — Что это вы все хихикаете? — спросила Америка.       — Ничего. Хи-хи, ох. — Пол вытер глаза. — Особое Эдемское Общество...       Америка промолчала и подошла к книжному шкафу, который еще при первой встрече отчаянно поглощал ее внимание.       — Америка, — обратился Пол. Гостья обернулась. — Меня кое-что заинтересовало.       — Похвально, — мисс Зами была суха.       — Расскажи мне о месте, откуда ты пришла. Ну, о загробном мире, — Пол произнес это твердо, уверенно и так громко, что стекла в шкафу слегка задребезжали. Америка слегка замялась.       — Увы, Сэр, я этого я не смогу рассказать.       — Но Америка, в контракте сказано: «Любые дополнительные вопросы приветствуются»! Обманываете? — незамедлительно среагировал подготовленный МакКартни       — А еще выше написано, что «Мисс Зами рассказывает только то, что дозволено законами Эдема», — девушка знала свои права не меньше.       Пол оказался в замешательстве.       — И что, я даже не узнаю, что это за Особое Эдемское Общество? — Пол чувствовал себя героем фильма жанра фэнтези. Он еще раз хихикнул.       — Это Ад, — спокойно ответила Америка.       Пол расхохотался:       — Ад! А ты, стало быть, демоница? Вот умора! — восклицал он.       Пол был стар, и, учитывая эксперименты бурной молодости, смерть ждала его уже не первый год. Какой-то частью сознания он понимал это. Пол боялся смерти, не зная, что за ней. Он был даже несколько набожен, поэтому верил, что за этой гранью будет Судилище, где все ему воздастся... и о том, что и как именно, знала его гостья.       — Повелительница котлов и трезубцев... Я не могу! — Пол схватился за живот.       — Сэр, вы увлеклись. Пора в прошлое, — напомнила Америка.       Пол недовольно вздохнул и встал. Поджилки вдруг затряслись, затряслись настолько сильно, что это увидела Америка. Пол мысленно пытался усмирить свои коленки, но тщетно.       Девушка иронично посмотрела на собеседника.       — Вы готовы? — этот почтительный тон устами Америки звучал как издевка. — Мы отправляемся в начало 1963-его года. У The Beatles уже достаточно опыта для записи собственного альбома, который они записали в перерыве между собственными гастролями по Англии и Шотландии и совместным туром с Хелен Шапиро.       — Что ты мне тут втираешь? Это я и сам знаю! — Америка одарила взбунтовавшегося Пола неодобрительным взглядом.       — Роль менеджера исполнял Брайан Эпстайн, издателем стал Дик Джеймс, а музыкальным продюсером — Джордж Мартин, — серьезно говорила девушка. — Это так, чтобы ты знал, какой курс на сегодня.       Пол прикрыл глаза от усталости от этой назойливой мисс, от ее постоянных переключений с уважительного «Сэр» на пренебрежительное «чтобы ты знал», хотя сам себя вел достаточно несносно; устал от слишком реалистичных событий, которые не могли произойти на самом деле; устал от жизни, которая длилась семьдесят с лишним лет и завершалась вот так, позорно — белой горячкой.       Открыв глаза, МакКартни вздрогнул: он снова в прошлом. Двоякое чувство реальности происходящего и твердое осознание, что перед ним давно ушедшее прошлое. Он очутился в маленькой, тускло освещенной гостиной съемной лондонской квартиры Эпстайна, в которой стояли лишь диван, кресло, тумбочка, стул, торшер, кофейный столик и запах табака. Пол моргнул, и в прежде безлюдной комнате появились молодые «Битлз», в том числе и он сам.       Джон и Джордж расположились на диване. Джон снял пиджак, закрыл глаза и закинул ногу на ногу ботинком на колено; Джордж лежал, закинув ноги на подлокотник дивана, и неспешно курил, тоже закрыв глаза. Ринго, словно пожилой аксакал, восседал на кресле, курил, держа короткую сигарету левой рукой, и прокручивал большим пальцем правой руки кольца на других пальцах. Полу, в отличие от остальных, отчего-то не сиделось, и он расхаживал по комнатке большими шагами, иногда подскакивая к столику, где в стеклянной пепельнице дымилась его папироса. Он хватал ручку и что-то чиркал в заранее открытой тетради, нагибаясь над ней в три погибели.       Парни, в том числе и неугомонный МакКартни, очень устали. Концертный график становился все плотнее и плотнее, свободных дней практически не оставалось. Группа уже по которому кругу объездила Великобританию, в феврале провели совместные гастроли с юной певицей Хелен Шапиро, в самом разгаре был тур с Томми Роу и Крисом Монтезом. Но парни не очень-то давали себе отчет в своей усталости, наоборот, радовались своей растущей популярности, радовались первому альбому, радовались своему таланту, своей молодости, любви, радовались вдохновению, которое они из этого черпали.       В комнату вошел Брайан. Джордж повернул голову в сторону вошедшего, Пол остановил свой бег, Джон и Ринго подняли глаза на менеджера. Сэр Пол испуганно посмотрел на Америку, внимательно следящую за происходящим: ее глаза сверкали, она улыбалась. МакКартни было не по себе, потому что, увидев Брайана, которого не видел практически пятьдесят лет, он понял, что больше половины присутствующих в комнате нет в живых.       — Итак, — начал Брайан, и сердце пожилого Пола ушло в пятки. Он уже забыл этот голос. — Через одиннадцать дней выходит ваш первый долгоиграющий альбом, помните об этом?       — Е-е-е! — протянул Джордж.       — Как об этом можно не помнить? — отозвался Джон. Пол заулюлюкал. Сэр Пол улыбнулся и, тихо ликуя, произнес, обратившись к Америке:       — Да, я помню этот день!       — Теперь про гастроли. Нам удалось договориться о том, чтобы в мае—июне вы сопровождали в туре… — Брайан остановился на полпути к объявлению, за что удостоился недовольного и пытливого «Говори уже!», — …Роя Орбисона!       Четверка издала в унисон разнообразные возгласы удивления.       — Как тебе это удалось? — спросил Пол. Брайан скромно улыбнулся и не стал отвечать.       — Точные даты тура я скажу позже, предварительно с середины мая по первую декаду июня включительно. Плюс зафиксируйте перестановки в весеннем туре: выступление в Лутоне переносится на шестнадцатое, семнадцатого у вас внеплановый концерт в “Cavern”.       — Марта? — уточнил Пол, приподняв брови.       — Апреля, — ответил менеджер.       — Так до этого еще много времени, — разглагольствовал Харрисон.       Сэр Пол уже настороженно посмотрел на Зами и недовольно процедил:       — А вот такого не было! Я такого не помню!       Америка не реагировала на старика, лишь, приставив к губам указательный палец, сказала: «Тс-с!»       — Тоска... — уныло протянул Джон, подняв голову к потолку       — Что не так? — встревожился Брайан.       — Да ну его, этот погреб! Надоел, — недовольно бурчал Леннон. — Ну сколько мы там уже выступали? Раз триста, не меньше. Но тогда нам было негде выступать, кроме как в «Пещере» и в «Касбе». Тем более, еще двенадцатого там выступаем.       — Я знал, что Джон мне товарищ! — снова заликовал старый МакКартни. — Как чувствовал, что там я познакомлюсь с... — Пол с омерзением посмотрел на Америку, — тобой!       — Да ладно тебе, Джон! — вмешался до того молчавший Ринго. — Надо быть благодарными этому месту. Чего тебе стоит? Да и подумай: совсем скоро у нас времени даже пройти мимо клуба времени не будет, не то что зайти внутрь и дать концерт.       — Ринго, ты предатель! А я тебе еще звонить собирался на выходных, — пробрюзжал Сэр Пол.       — Действительно, Джон. Ринго правду говорит, — вмешался Джордж.       — И ты туда же! — воскликнул старик и посмотрел на Ами. — Если бы они не заступились, я бы сейчас здесь не стоял!       Америка широко улыбнулась:       — Ты только что сказал аргумент в мою защиту.       Пол задумался и обратил внимание на Джона, который взглядом искал поддержки у своего друга. Молодой Пол кивнул и тихо сказал, что парни правы. После этого Сэр погрузился в более глубокие раздумия.       — Как бы то ни было, вашего выступления в “Cavern” ничего не отменит, — твердо, словно ставя печать, произнес Эпстайн. — Вам еще не однажды предстоит там выступить.       Пол еще раз вгляделся в ожившего Брайана и, закрыв глаза, тяжело вздохнул. Он пожалел об этом, когда понял, что оказался снова в своей холодной комнате. Она показалась ему маленькой, намного меньше, чем он сам. Тяжелые шторы заволновались от сильного ветра, мечущегося из окна в окно. Пол стал оглядываться по сторонам в поисках Америки, и пока он вертел головой, комната расширялась, потолок поднимался, или же уменьшался сам пожилой господин.       Что-то заискрилось справа от Пола, и тогда он, вздрогнув, заметил Америку. Они оба молчали, хотя было что сказать. Наконец Америка прикусила губу, придав минимальную динамику событиям, и через полминуты произнесла:       — Что ж, пора отправиться туда, где мы недавно бывали — семнадцатое апреля 1963-его. Мы посмотрим на события того вечера с другой стороны.       Полу показалось, что следом девушка прошептала: «Но не все из этого тебе понравится». По крайней мере, он вспомнил эту фразу, размышляя обо всем после путешествия.       В ушах старика начал нарастать гул. Ноги понесли МакКартни по темному коридору, и он шел, шел к приоткрытой двери, из которой лился яркий свет. Сэр Пол подошел поближе и заглянул внутрь. Это была гримерная битлов, по которой, суетясь, расхаживали по своим делам из угла в угол четыре черные тени; на двоих были даже черные полутени — гитары. Пол осмелился переступить порог и обернулся назад, в тьму, по которой туда-сюда шныряли летучие мыши — их рисовало воображение МакКартни. Америки нигде не было. Пол думал, что же это за гул, доносившийся откуда-то из конца коридора, а потом вспомнил, что в этот день The Beatles давали этот судьбоносный и злополучный концерт в “Cavern”.       Может, раз этой докучливой ведьмы нет рядом, это шанс предотвратить их знакомство? Если они не познакомятся, Америка не станет женой того Пола, соответственно, не будет повода наведываться к старику со своими притязаниями… Пол направился к Джону, остановившемуся у зеркала и отхлебывающему кофе из белой чашки. Пожилой мужчина коснулся плеча своего молодого друга, но тот и бровью не повел.       В щели между дверью и дверным проемом появилась голова Брайана.       — Мальчики, на сцену! — и исчезла.       Джон сердито поставил чашку на трюмо, поспешно надел гитару и вскоре тоже исчез в темноте коридора. Ринго и Джордж мельком взглянули на Пола, который как будто тоже нырнул во мглу.       Сэр Пол последовал за парнями и оказался в зале. Старик пристроился где-то сбоку сцены. Вскоре парни, настроив звук, запели, и Пол... Он слышал «Битлз» со стороны уже второй раз, но тогда было совсем не то настроение. Эти юные голоса, энергичные и ритмичные ударные, слыша которые старик влюблялся сильнее от минуты к минуте. А как же молоды и очаровательны музыканты, как они волшебны и пленительны... Руки задрожали, сердце запульсировало в затылке и висках. Пол вмиг осознал, что чувствовали поклонницы-девчонки, ощутив себя на их месте.       — Ты всегда любил себя, — произнес, попрекая, голос Америки, да так громко, как будто саму девушку посадили Полу в голову. Он обернулся и понял, что Зами действительно есть в этом зале, и та, и другая, и обе стояли далеко, чтобы прозвучать так громко... тут МакКартни запутался, и внутренний голос, паникуя, завопил: «Я свихнулся!»       Музыка зазвучала несносно, как будто преследуя Пола, сводя его с ума. Он заметался, забегал внутри своей головы, в которой попеременно звучали голоса то Джона, то Джорджа, то Америки, то его самого, а бежать по залу он не мог, места не было. Еще и эта песня, на которой софиты стали еле ощутимо помигивать, как МакКартни — стоящей в зале Зами. Старик поспешил в коридор.       — Не вынесла душа поэта... — в темноте появилась Америка, освещенная вырывавшимся из приоткрытой двери гримерной светом.       — Америка... — Пол понял, что у него началась одышка, и пытался перевести дух.       Искрящаяся Америка, ярким пятном выделяющаяся из кромешной тьмы, выглядела прекрасно и устрашающе. Две черные пряди выбивались из строя собранных волос по две стороны лица. Ее глаза сверкали, напоминая, что она пришла к Полу из совсем других миров, а точнее, сейчас Пол у нее в гостях, прямо-таки у черта на куличках.       Америка промолчала и указала рукой на приоткрытую дверь гримерки. Откуда-то подул ветер, всколыхнув две легкие пряди у лица девушки. «Проходи», — прошептала она.       Пол подошел к двери и вновь перешагнул порог гримерки. Следом за ним вошли уставшие музыканты. Джордж сразу закурил, Джон вынул из кармана серый клетчатый платок и утер мокрый лоб. МакКартни поспешно снял с себя гитару и закинул куда-то в угол, на кресло.       — Парни, я сейчас, — кинул Пол и кинулся к выходу.       — Блин, Пол! — крикнул вдогонку рассерженный Джон. — Ну не время сейчас!       — Я быстро! — донесся голос МакКартни.       Джон отчего-то нервничал. Десять минут Сэр Пол наблюдал за молчащими ребятами. Джордж протирал гитары: свою, Пола, Джона, потому что любил это делать. Атмосфера накалялась; Джон иногда присаживался на край трюмо, иногда, нервно вздрагивая, ходил по комнате. Через десять минут довольный и сияющий от радости МакКартни влетел в помещение.       — Чего такие кислые? — улыбаясь, спрашивал Пол.       Ответа не последовало как минимум полминуты.       — Скажи, — внезапно заговорил Джон, — а ты уже порвал с Джейн?       Оба Пола не очень поняли вопрос, но по разным причинам.       — Нет, а при чем тут это?       — А при том, что ты не имеешь права отнимать наше время на разборки в себе, — пламя в глазах и душе Джона росло. — Я видел эту девушку.       Джон резко отстранился и зашагал по комнате. Ринго и Джордж вжались в стулья.       — Вот скажи мне, зачем она тебе? — Леннон стоял в другом конце комнаты, сквозь очки смотря на друга. — Я бы тебе дал номер, снял бы себе даму. Но времени нашего не трать! У нас куча поездок, работы, мы света белого не видим! Я с собственным сыном познакомился только через неделю после его рождения, а ты успеваешь заводить новые романы!       — Да что ты так завелся? Не поздно ли тебе ответственным становиться? — Пол нашел в себе силы для ссоры.       Джон попросил Джорджа и Ринго покинуть комнату, и те тактично ретировались.       — Я хотя бы друг хороший, — произнес Джон, одновременно заводясь сильнее и уже жалея, что говорит это, — а ты еще и человек дерьмовый! Вот пусть у тебя с этой девчонкой не задастся ничего, а то зачем ей такой кобель?       — Ты перегибаешь палку! — пытался отрезвить друга Пол.       — Я знаю! — ответил Джон и отвернулся к стене.       Сэр Пол стоял ни жив ни мертв. Поведение Джона возмущало, но он понимал, что Леннон нередко был так заносчив. И не стал дожидаться продолжения ссоры и поспешил уйти. За дверью гримерной его ждал не темный коридор, а его комната.       У окна, сложив руки на груди и вытянув шею, стояла Зами. Пол стоял на пороге комнаты, и дверь громко захлопнулась за его спиной, привлекая внимание Америки.       — Ты зачем мне это показала? — процедил он сквозь зубы.       — Ты досмотрел не до конца, раз ты недоволен.       — Мне хватило.       — Не в этих криках была суть. Нужно было потерпеть, тебе не хватило всего чуть-чуть.       — И что бы было дальше?       — Ты знаешь, чем это обыкновенно заканчивалось. Словами, которые делали вашу дружбу крепче.       — Но он же не был таким, как там! — пытался доказывать свою правоту старик. — Это другая реальность!       — Он как раз таким и был. Вы оба такими были, — отвечала Зами громко и уверенно.       Пол замолчал. Он знал, что ей хватит аргументации.       — Америка, — начал он спокойно, — Я не хотел бы, чтобы наше путешествие началось с такой истории, поэтому уходи, пожалуйста, и приходи завтра.       Она повернулась к нему. Пол заглянул в ее глаза, и она медленно растворилась в воздухе.       Весь вечер МакКартни вспоминал, каким же был Джон. И плакал от того, что давно перестал с ним общаться, задолго до того, как возможность исчезла навсегда. Он вспоминал бесчисленные встречи, которые начинались с прослушивания пластинок и игры на гитарах, потом они сочиняли песни, пели, обсуждали, критиковали, и это перетекало в разговор, в монолог внезапно открывавшегося Джона. Он делился самым сокровенным, глубоким, думая, что нашел того, кто найдет в себе отклик на его рассказы. Но он не знал, что не находит. Пол, несмотря на общительность, не был по-настоящему открыт и честен, а наоборот, скрытен. Иногда Джон это замечал. Тяжело было Полу признавать, что он всегда зацикливался на самом себе.       Точнее, конечно, он ценил Джона, сочувствовал ему, но находил в себе бессильную неспособность поддержать его, поддержать по-настоящему. Он не знал, что значит это «по-настоящему», но его поддержка казалась ему бестолковой, гораздо слабее той, что требовалась Джону.       Пол вспоминал самую частую сцену во время написания песен: эмоциональный Джон вскакивает с места, кричит, ругается, злится, отходит к окну, молчит полминуты... протирает очки, кладет их на стол и, глядя МакКартни в глаза, произносит: «Я тебя люблю».       Пол съежился, поняв, что никогда не говорил Джону, что любит его, зато говорил это беспорядочным, мимолетным женщинам. Когда Джон так откровенничал, Пол лишь глупо улыбался и отводил глаза. И молчал. Чувство упущенных возможностей, стыда, глодало старика изнутри. И чувство, что он вновь стал черствым и бездушным человеком.       МакКартни плутал в своих мыслях. Раньше в его голове не было места для осознания того, что могут быть еще и другие измерения, он ограничивался банальными Раем и Адом. Его утомляло то, что с ним происходит; он и так прожил такую жизнь, которая не всем доступна.       Старик не заметил, как заснул. Заснул сладко-горьким сном, каким спят после того, как плачут. Ему ничего не приснилось. Утро пришло ясное. Проснувшись, МакКартни долго лежал в постели, размышляя, хочет ли он встать или спать дальше. Затем он встал и подошел к окну, где увидел свой прекрасный заросший сад. Но долго пейзаж не созерцал и вернулся в кровать. Пол задумался об Америке, о предстоящем путешествии и о важном разговоре, который обязательно должен состояться, потому что осознавал необходимость о многом поговорить.       В противоположном конце комнаты появилась Америка. Пол приподнял голову, заметив ее.       — Как так? — удивился он. — Как ты у знала, что я о тебе... в общем, легка на помине.       — Мне многое доступно, — ответила девушка. — Нам пора.       Пол встал.       — Я готов.       — Я знаю.       Пол понял, что очутился в вечернем Ливерпуле, на одной из его площадей. Повсюду робко зажигались огни. Ветер был пока еще прохладным дыханием весны. МакКартни огляделся по сторонам. У фонаря стояла Америка: в черном пальто, край подола которого слегка приподнимался от ветра, демонстрируя кусочек ярко-красного платья, с укутанной в легкий шарф шеей, в весенних сапогах.       — Неужели призракам бывает холодно? — поинтересовался Пол у девушки. Та не обратила на него ровно никакого внимания. «Ничего не понимаю», — не впервые подумал МакКартни.       В полумгле появилась еще одна Америка, светящаяся в темноте. Пол понял, что ошибся. Вскоре из темноты в фонарный свет вышел и еще один Пол и подскочил к первой Америке. Пытаясь проанализировать ситуацию, старый МакКартни запутался и понял, что если не будет рисовать схемы в голове, все поймет.       — А вот и я! Привет! — задорно произнес парень. — Пойдем?       — Пойдем, — слегка улыбнувшись, ответила девушка.       Они двинулись к ресторану, и Пол последовал за ними. Место показалось МакКартни знакомым: за окнами, растянувшимися по периметру просторного помещения от пола до потолка, виднелось темно-синее вечернее небо; лампы, работающие в полную силу, производили мягкий желтый свет, отражаемый стеклами; в дальнем углу играл струнный квартет, заглушаемый вышеописанным гудением. Он вспомнил, что Зами уже водила его сюда, посмотреть на самого себя.       Пол галантно помог Ами снять пальто и сесть за стол. Америка оказалась в эффектном красном платье, подчеркивающем алые губы, чему сделал комплимент МакКартни. Им поднесли меню, и Пол поинтересовался у девушки, что она предпочитает. Она ответила, что не голодна, и попросила чай.       Пожилой Пол посмотрел по сторонам: никто не косился на молодую знаменитость, нагрянувшую в ресторан, а уж тем более, на него самого, на Пола из будущего. В это время официант принял скромный заказ пары.       — Чем ты занимаешься? — любопытствовал Пол.       — Я учусь в Ливерпульском университете и работаю, — ответила девушка.       — Кем работаешь? — юноша был явно заинтересован персоной спутницы.       — В театре. Я режиссер.       МакКартни поспешил выразить удивление:       — Ничего себе! Девушка и в юном возрасте — это для меня, если честно, нонсенс. Не подумай ничего плохого! Наоборот, поражаюсь твоей смелости.       — Нет, что ты, мне это понятно. Женщины пока не отвоевали место во многих профессиях, в том числе и в режиссуре. А чтобы стать режиссером, вправду необходим некоторый жизненный опыт, устоявшиеся взгляды на многие вещи, чтобы тебе было что сказать миру через спектакли, — говорила Америка очень складно, ровно, и этим еще больше гипнотизировала парня.       — У тебя много жизненного опыта? Сколько же тебе лет?       — Двадцать, в июне будет двадцать один.       — В июне? У меня тоже день рождения в июне — восемнадцатого.       — Не поверишь, — девушка, как бы ни казалось иначе, тоже не скрывала чувств, — у меня девятнадцатого!       — Ого! — улыбался Пол, подрагивая от восторга кадыком. — Один день разницы!       — М-да, очень оригинально, — пожилой МакКартни снова был настроен скептически.       — Ты учишься на режиссера? — парня захлестнул интерес.       — Я учусь на сдвоенной программе, и помимо режиссуры изучаю языки германской группы на факультете истории, лингвистики и культуры.       — Да ты что? Вот это да! — округлил глаза молодой МакКартни.       — Какая ты, Америка, выскочка, — ворчливо комментировал Сэр Пол.       — Но что-то ты все спрашиваешь, расскажи-ка о себе, — поспешила девушка перевести внимание на собеседника.       — Ну, что обо мне рассказывать... — скромничал юноша. Тут подали чай.       — А почему ты не рассказываешь, что ты — продюсер его группы? — спросил Сэр Пол у той Зами, что стояла рядом с ним.       — Растерялась. — Америка посмотрела Полу в глаза.       — Это ты-то? Ты ж сама железная леди: Мэри Поппинс там или Маргарет Тэтчер... — МакКартни продемонстрировал свое впечатление от Америки.       Зами, вздохнув, произнесла:       — Помню, в тот вечер я долго плакала.       Пол промолчал.       — Кстати, а какое сегодня число? — встревожился отчего-то мужчина.       — Двадцать второе апреля, — ответила Америка, не отводя глаз от пары за столом.       — Получается, накануне я познакомился с Джейн Эшер? Или мы не познакомились и не встречались? — взволновался Пол.       — Ты с ней уже состоял в отношениях. Как раз об этом мы совсем скоро и поговорим.       — Так вот о какой Джейн тогда говорил Джон! — воскликнул старик. — То есть как?       — Хорошо, — Америка начала повествование. — Когда тебе было восемнадцать, ты встретил пятнадцатилетнюю Джейн. У вас завязалась дружба, к 1961-ому году переросшая в... Хотя, сам понимаешь, особо не разгуляешься с девушкой, которой шестнадцать лет, к тому же из другого города и из строгой семьи. Поэтому у тебя много кто появлялся на стороне, в том числе Дот Рон. Когда она забеременела, ты на время порвал с Эшер. Сам знаешь, что произошло, тут истории не очень расходятся, и ты вернулся к Джейн. Но тогда ты ее уже не любил. Честно говоря, она потом еще много лет выручала нас обоих, хотя ты ушел ко мне прямиком от нее.       — Ну и мерзавец же я! — саркастично воскликнул МакКартни.       Пол оказался в комнате, только не в той давяще-белой, а в той, где жил в молодости в другой вселенной. Играла пластинка Бадди Холли, и молодой Пол стоял у телефона, думая, что предложить Ами.       — Честно говоря, я накануне не успела взять у тебя номер и очень переживала из-за этого, — откровенничала Америка.       Молодой Пол с тихим стоном прикусил губу, а потом, протянув: «М-м!», снял с пластинки иглу и, крутя журчащий телефонный циферблат, набрал номер Ами.       — Здравствуй, Америка! Это Пол, узнала?.. Ха-ха... Хорошо, что ты дома. Спасибо тебе за вчерашний вечер, он был превосходным... Давай еще встретимся? У меня будут свободные дни в конце апреля… Чудесно! Тогда у меня заманчивое предложение — встретить рассвет на крыше. Давай в воскресенье вечером?.. Как все совпадает! Тогда в то же время, в том же месте… Давай, пока.       Пол положил трубку и снова затанцевал по комнате по направлению к пластинке Бадди Холли.       — И в чем был смысл этой сцены? — недовольно вопрошал МакКартни-старший.       — Посмотреть на себя любимого, — не сдержалась Америка. — Что же, перенесемся еще ненамного вперед?       — А у меня есть выбор? — обреченно произнес МакКартни.       Америка не стала напоминать, что есть. Вспомнит, когда понадобится.       Пол снова очутился на вечерней ливерпульской площади, но в другом ее углу. У лавочки под фонарем, еще не освещающем улицу, прыгал юный МакКартни, на которого дул холодный портовый ветер. Он кого-то ждал, каждые пять минут поглядывая на часы. Наконец, в дали полуосвещенной улицы закраснела рыжая голова. Сэр Пол узнал эту прямую и торопливую походку: сюда направлялась мисс Эшер.       Джейн подошла к МакКартни и окинула его холодным взглядом, не поприветствовав.       — Здорово, что ты оказалась в Ливерпуле, — промолвил Пол, смотря на нее щенячьим взглядом. Девушка поправила сумку на плече.       — Есть некоторые дела. У тебя что-то срочное?       — Зайдем в кафешку? Холодно.       — Давай здесь, меня ждут.       — Мне кажется, ты сама понимаешь, к чему я клоню. Джейн, спасибо тебе, конечно, за многое, но... Тебе не кажется, что нам давно пора порвать? Мы давно уже не пара.       — Ты, наверное, хотел сказать «порвать окончательно». Мы ведь делали это не единожды. Да и вроде бы в этот раз мы не сходились.       — Ты права, — Пол опустил глаза. — Надеюсь, ты не в обиде?       — Давно нет, — равнодушно чеканила слова девушка.       — Понимаешь, почему я не хотел говорить этого по телефону?       — Понимаю, Пол. Я пойду? Я с Питером, он меня ждет.       — Иди, — сказал Пол напоследок, и Джейн, вильнув хвостом из волос, снова прямой, торопливой походкой деловито устремилась вдаль.       «Джейн была хороша, но не восхитительна», — подумал старый МакКартни.       — Тогда, в ресторане, мы с тобой расстались очень нехотя, — заговорила, даже почти запела Ами; в глазах МакКартни появилась картинка, как будто он вспоминал недавно посмотренный фильм. — мы долго рассказывали друг другу об увлечениях и интересах: книгах, музыке, театре, кино, живописи. Ты рассказывал, как учился, я рассказывала, как училась я. Потом нас начали выгонять из опустевшего ресторана, и ты проводил меня до автобуса.       Все, что описывала Зами, Пол видел ярко, как в фильме, во всех ливерпульских красках. Словно эта девушка управляла его сознанием.       Рядом зазвучали шаги, все трое обернулись и увидели Америку, изящно передвигающуюся по мощеной площади. Она, как почувствовав, обогнула пришельцев из будущего и подошла к кавалеру. Джентльмен, взяв руку Ами, нежно поцеловал ее и галантно предложил пойти под руку. Они двинулись в путь, и их невидимые версии — следом.       — Как прошла неделя? — интересовался Пол.       — Суетливо, — ответила Америка. — А у тебя?       — И у меня... беспокойно, — усмехнулся парень. — Знаешь, Америка, может, мы мало знакомы, чтобы об этом говорить, но еще ни одна девушка не производила на меня такого сильного впечатления, как ты.       — Остается надеяться, что положительного... — иронизировала Америка.       Пол усмехнулся.       — В этом не сомневайся... Америка, я бы хотел поговорить о личном.       — Ой, парень, чего это тебя приплющило? Не торопись! — скривил лицо опытный МакКартни.       — Попробуй, — осторожно говорила Америка.       — Много ли у тебя было... ну, молодых людей? — спрашивал юноша. Америка сконфузилась, но уклончиво ответила:       — Относительно. Для нашего чопорного общества единоразовая добрачная связь — это уже много.       — Фу, меня сейчас стошнит от ненужной информации! — забрюзжал старик. — О чем еще говорить на втором свидании? О сексуальных партнерах, естественно!       — Ну, у меня опыта побольше, — усмехнулся молодой Пол.       — Нет-нет-нет! Только не это! Ты совершаешь ошибку, альфа-самец! — старик в ужасе схватился за голову, будто пытаясь вырвать клочья волос. — Ты же не перед друзьями размером достоинства хвастаешься! Баран!       Америка, та, что, светясь, летела по воздуху, звонко рассмеялась.       — Одна девушка даже забеременела от меня... — продолжал МакКартни, раскрываясь перед девушкой, в которой, видимо, почувствовал родственную душу.       Сэр Пол подскочил к своему молодому варианту и начал хлопать его по спине:       — Эй, ты меня слышишь? Тебе же с ней уже ничего не светит! Замолчи, пока не поздно!       — Незадолго до нашей свадьбы у нее случился выкидыш, — продолжал юноша. — Это было сигналом того, что мы разлюбили друг друга.       — Ну что ты сделал! Идиот!       Америка продолжала смеяться над сценой, разыгранной Полом, но вдруг остановилась.       — Ты в курсе, что ты только что защищал наши отношения? — она пыталась отрезвить МакКартни.       — Да?.. — удивился Пол, но быстро нашел выход из ситуации. — Да нет... Я просто хотел, чтобы парню в будущем ничего не обломилось...       — А ты думаешь, с такой внешностью, с этими манерами и славой ему будет часто обламываться? — парировала Америка.       — Но теперь я готов к новым чувствам, — послышался молодой голос Пола.       — Дальше мы не будем говорить ни о чем интересном, — поведала Америка.       — А, то есть до этого было что-то интересное? — блеснул юмором старик Пол.       — Пока прокрутим время немного вперед.       Перед глазами Пола кто-то будто начал перематывать кассету, и по экрану сверху вниз пошли белые полосы и снег.       Четверка оказалась на покатой крыше обыкновенного ливерпульского малоэтажного дома. Небо было синим, ближе к горизонту — голубоватым, и от черного города небо отделяла желтая трещина предстоящего рассвета. Пол крепко взял Америку за руку, чтобы та не поскользнулась на еще сырой черепице. Они спустились на середину и присели, ожидая появления солнца. Ветер, который на этой высоте был намного свирепее, разметал черные волосы девушки в разные стороны. Ами пыталась сильнее укутаться в свои пальто и шарф. Пол сел ближе к девушке и приобнял ее. Пара переглянулась и устремила мечтательные взгляды в горизонт. Небо розовело, взволнованные близостью друг друга, хрупкостью момента, красотой сменяющихся красок неба, они не решались прервать молчания, а когда солнечный диск показался над землей наполовину, переполненные чувством Пол и Ами робко поцеловались.       — Не слишком ли рано? — брюзжал пожилой МакКартни.       — Нам надо зайти домой, согреться, — дрожащим голосом произнес Пол на ухо Америке, примостившей голову на его плече, и еще раз поцеловал ее.       — Какие телячьи нежности, бр-р! — восклицал недовольный МакКартни. — Как в кино на американскую мелодраму сходил. В главной роли — Я Сам. Сейчас он ее в постель затащит, да?       — Почти. Сейчас все узнаешь.       Пол обернулся и увидел, что молодые уже наполовину скрыты в люке. Небо сию секунду стало светлым, как днем. Купол-полусфера небесного свода превратилась в куб, приобрела ребра и углы; город превратился в паркет; облака разъехались в стороны и образовали окна. Крыша стала квартирой молодого музыканта. МакКартни ахнул от такой метаморфозы.       — Как ты это делаешь? — ошарашенно спросил он у Америки.       Она промолчала.       Послышались щелчки замка входной двери. Сэр Пол выглянул из-за угла. В квартиру вошли Зами и МакКартни. Пол подошел к шкафу, и, зарывшись в полки наполовину, стал что-то искать, пока не вытащил какой-то коричневый сверток и протянул его девушке.       — Иди в спальню, укутайся и грейся, — буквально приказал юноша. — А я сейчас приду.       Америка прошла в глубь квартиры, в которой расположился Пол. Старый МакКартни и призрак девушки, — страшная парочка, — наблюдали за робкими движениями замерзшей Ами из просторной залы-гостиной, которая, несмотря на имеющийся широкий выход на балкон, была тусклой. Из гостиной выходили две двери с непрозрачными стеклянными вставками: одна вела в кабинет, а вторая — в залитую светом спальню, в которой старый Сэр уже бывал.       — Хорошо живет этот Пол! — усмехнувшись, воскликнул МакКартни.       — Это ливерпульская квартира, вообще ребята постепенно перебирались в Лондон. Я тебе сегодня покажу мой дом, в котором я не один год жила в одиночку, — многообещающе произнесла Америка, чем вызвала удивление и интерес старика.       Тем временем, младшая Америка уже находилась в комнате и села на постель, завернувшись в коричневый плед. В коридоре задрожала тень медленно передвигающегося Пола. Он нес в руках поднос с двумя кружками. Парень медленно проплыл мимо гостиной и вплыл в спальню, где причалил к кровати.       — Угощайся, — сказал Пол, присаживаясь с другой стороны. — Только осторожно, не обожгись.       — А это что? — полюбопытствовала Ами.       — Горячий шоколад, — гордясь своим шедевром, ответил Пол.       Девушка осторожно отхлебнула напиток и, протянув недолгое «М-м-м!», закивала.       — Пол, очень вкусно. Спасибо.       — Не за что. Пей, — все так же гордо улыбался Пол.       — Как-нибудь я тебя угощу своим какао.       — Да? С удовольствием попробую!       Прошло несколько минут, и чашки оказались пусты. Парень сложил их на поднос и ушел в кухню. Америка полусидя-полулежа свернулась на кровати.       — Ну что? — раздался голос вернувшегося Пола. — Подремлем немного?       — Хорошо бы, — улыбнулась девушка.       МакКартни улегся на кровать поверх одеяла, повернувшись лицом к Ами. Он протянул ей руку, и она доверила ему свою. Они поцеловались, а потом лежали, глядя друг другу в глаза и улыбаясь, пока не уснули.       — И это все? М-да, — недовольно произнес Сэр Пол. — Давай тогда поедем к тебе в гости. Хоть как-то спасем этот день.       Перед Полом появилось незнакомое место, предположительно на окраине. Это была дорога, которая через несколько километров перерастала в трассу.       — На надо пройти несколько метров вдоль обочины. Видишь те заборы? — спросила Америка, указав на юго-запад.       — Вижу, — ответил Пол.       — Мой дом находится среди них.       Америка и Пол пошли по щебенке вдоль дороги, как бродяги-хиппи. Груда домов приближалась к ним от минуты к минуте. Напротив въезда стоял одинокий таксофон. Они обогнули угол крайнего забора и приблизились ко въезду во двор. Америка прошла к серой калитке слева и щелчком руки отперла дверь. Пол пошел следом. Он попал в едва зазеленевший, но еще серый двор двухэтажного дома. Чуть поодаль рос яблонево-вишневый садик, а за ним волновался засыпанный хворостинками и сухими листиками бассейн. Америка оказалась уже на крыльце и подозвала МакКартни взмахом руки. Мужчина прошел, и оказался в прихожей, в котором одиноко висело пальто, из кармана которого змеей выглядывал тот самый легкий шарф.       Дверь перед Полом раскрылась, как будто для него это сделал швейцар. Справа от входа стояло фортепиано — это было первым, на что обратил внимание МакКартни. Прямо напротив входа, метрах в трех, манила на второй этаж винтовая деревянная лестница. Под лестницей сверкало зеркало в полный рост — такое же, как у Пола дома, но не накрытое балахоном. Пол прошел дальше и оглянул просторную кухню-столовую, занимающую бóльшую часть первого этажа. Кухню огораживала одна неказистая конструкция: деревянная перекладина примерно на высоте полутора метров, которая держалась между стеной и деревянной колонной, растянувшейся от пола до потолка. Рядом стояли высокие табуреты, и МакКартни догадался, что это стол-стойка, за которой можно обедать. Полу эта деталь интерьера пришлась по душе, и он поспешил сесть на один из табуретов.       Присев, он, однако, не перестал изучать дом. Пока Полу все казалось незнакомым, но находило положительный отклик в душе. За стойкой, как за окном, находилась кухня с типичными ее атрибутами: с плитой, раковиной, столом для готовки, сервантами, крючочками, приборами, банками и склянками. Сбоку, под окном, стоял диван. Приметив его, МакКартни спрыгнул со стула и подошел к новому, более мягкому и удобному другу. Сбоку от дивана урчал, почти как мини-бар Сэра МакКартни, холодильник. Внезапно проснувшаяся совесть остановила Пола вовремя, прежде, чем он встал, чтобы отправиться к белому мурлыкающему другу и совершить ревизию продуктов с их изъятием. Перед холодильником, растянувшись вдоль стены, под часами с кукушкой, стоял обеденный стол.       Наконец, Пола привлекла темная комнатка, вход в которую зиял перед гостем метрах в семи. Прямо напротив входа и, соответственно, Пола, стояла заурядная тумбочка, а над ней, как телевизор, светилось окно.       — Просторно у тебя, — вынес вердикт МакКартни, разваливаясь на диване поудобнее. — Можно на второй этаж?       — Конечно, иди, — ответила девушка.       Пол, покряхтев, поднялся с дивана и пошел к лестнице. Она скрипела, и доски под стариком слегка продавливались.       — А вот ты, чародейка, не могла сделать так, чтобы я передвигался бесшумно? — недовольно спросил МакКартни.       — Могла. Но стоит испытать все прелести моего жилья, — спокойно сказала Америка. Пол закатил глаза и поднялся на тускло освещенный второй этаж.       Справа белела стена, на которую падал свет из незашторенного окна. Слева от стены находилась полугостиная-полукабинет, погруженная во мрак из-за зашторенного второго окна. Перпендикулярно окну стоял вдоль стены стол с печатной машинкой и стопками книг и бумаг, а напротив пристроились диван и книжный шкаф, прямо у лестницы, перед которыми, как ржаное поле, расстилался ковер.       Неожиданно Пола привлекло окно, которое, несмотря на пасмурное небо, ярко светило ему в глаза. Он подошел поближе и выглянул во двор: на дорожку, ведущую к калитке, на какой-то сарай (или гараж?), разделяющий территории Америки и соседа, на который МакКартни обратил внимание только сейчас.       — А что это? — не постеснялся поинтересоваться Пол.       — Гараж, — подтвердила Америка предположение МакКартни.       Мужчина заглянул за дверь, которая темным пятном врезалась в ту самую белую стену. Там находилась скромная спальня с двумя дверьми, которые уже не так заинтересовали гостя. Немного помолчав, Сэр Пол продолжил, бросая короткие взгляды в углы помещения:       — Интересный домик. Я бы в таком пожил. Если поеду в Ливерпуль, проеду мимо него.       — К сожалению, не получится. В твоей вселенной на месте этих домов, — Америка показала головой на окно, — пустырь. Такой же дом находится на территории совсем другой страны.       Пол опешил от этого факта.       — Надо же, — разочарованно произнес он.       Неожиданно затрезвонил, гремя, телефон. Судя по тому, как быстро он замолчал, трубка была кем-то снята. МакКартни и Зами поспешили вниз. Лестница под Сэром Полом на сей раз не скрипела.       У телефона, который расположился на крышке фортепиано, стояла Америка.       — Да, спасибо, что перезвонил. Я, кажется, решилась на знакомство.       Сэр Пол слышал доносившиеся из трубки ответы голосом Брайана Эпстайна:       — Наконец-то, Ами! Скажи, где и когда, я запланирую встречу.       Америка смотрела в блокнот.       — Допустим, в пятницу, третьего мая, у меня дома. Приготовлю ужин. Только я сомневаюсь… У них сейчас первый за очень долгое время продолжительный перерыв, а я только отниму время от их отпуска. У них наверняка есть свои планы.       — Ами, не дрейфь, пора впрягаться в работу.       Америка вздохнула и на какое-то время замолчала, задумавшись, советоваться ли с ним, что ей делать с Полом.       — Ами? — позвал Брайан.       — Да, я тут. Решено, в пятницу в семь часов.       — Ами, я так рад! Работа начнет куда веселее спориться вместе! — Брайан искренне радовался.       — И поеду на гастроли с Орбисоном!       — Разве я могу возражать? Жди нас в пятницу!       Америка внесла запись в блокнот. Пол подошел поближе к Зами, которая что-то писала, и обратил внимание на ее рабочую руку.       — Так она тоже левша, что ли? — удивленно спросил он.       — Да, я левша, — Америка напомнила, что пишущая девушка и она сама — один и тот же человек.       Обе Америки поднялись на второй этаж, и Полу ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Во дворе зарычал мотор. Любопытный Пол подошел к окну, чтобы понять, что там происходит. Из черного автомобиля, остановившегося у калитки, вышли пять длинных силуэтов. Неожиданно из спальни вышла Америка и направилась к тому окну, где стоял Сэр МакКартни. Тот прижался к стене. Гость из будущего испугался контакта, который без труда мог произойти в этом тесном пространстве. Америка, казалось, тоже волновалась, но не поэтому. Ее можно понять. Она выдохнула и распустила волосы.       Внизу послышались оживленные разговоры. «Ничего так домик!» — битлам, как и старому экс-битлу, дом нравился. «Как вкусно пахнет!» — звучал голос Пола. Америка включила свет и скрылась в спальне. «Проходите на второй этаж» — руководил ребятами Эпстайн. «А зачем? Кухня вроде как здесь», — послышался голос Джона, за которым раздались скрипы лестницы, и над полом начали возвышаться фигуры Ринго, Пола, Джорджа, Джона и Брайана.       — Садитесь на диван, — пригласил Эпстайн, и парни, едва-едва уместившись вчетвером на диване, стали перешептываться. — Итак, мальчики, я веду дела группы не один, в этом мне уже полтора года помогает прекрасная девушка, которая пригласила нас сегодня в гости. У нее был непростой период в жизни, потому она не могла к нам присоединиться в полной мере, но теперь она полностью погрузится в дела группы. Прошу любить и жаловать — Америка Зами!       Дверь спальни приоткрылась, и перед четырьмя парами заинтересованных глаз появилась Америка.       — Привет! Америка Зами, я ваша коллега и, надеюсь, опора. — Америка улыбалась и старалась не смотреть на МакКартни, выкатившего глаза как при Базедовой болезни.       — Ничего себе! — произнес Джон. — Очень приятно! — он встал и протянул девушке руку для рукопожатия.       — Взаимно!       — Это, выходит, у нас есть папа и мама! — несколько по-детски промолвил Ринго.       — Можно сказать и так. Во всяком случае вы можете обращаться к нам с любыми проблемами, просьбами и вопросами, а мы обещаем прилагать все усилия, чтобы их разрешить. А теперь давайте спустимся к столу, — радушно пригласила гостей Ами.       Пол, однако, не мог подобрать слов. Он был ошарашен.       В комнате, обратил внимание состарившийся из битлов, находились: две Америки, два Пола, один Джордж (если бы приехал Мартин, Джорджей тоже была бы пара), один Джон, один Ричард, один Брайан. «Нас слишком много в этой комнате!» — усмехнулся не то вслух, не то про себя, МакКартни, потому что ему никто не ответил.       Все гости, в том числе и незваные, отправились к столу, на котором уже стояли тарелки с печеньем, оладьями и вишневым пирогом, над которыми с утра трудилась Америка. Стол был отодвинут от стены и окружен шестью стульями. Девушка предложила говяжий гуляш, на что все отозвались согласием, и разложила мясо по тарелкам. Пока все жадно поглощали говядину, хозяйка разлила по чашкам душистый Эрл Грей.       — Америка, — обратился к девушке Джон, жуя мясо, — это же ты писала мне письмо? И мы виделись как-то в Ливерпуле. Мне понравилось твое имя.       — Помню. Я заметила, — кротко ответила Зами, умолчав одну деталь.       — О, я же тоже тебя видел в тот вечер! — радостно воскликнул Ринго.       — Да, мне кажется, я Америку тоже где-то видел, — не выдержал Пол и с укором посмотрел в глаза девушке.       — Наши пути не раз сходились, в Ливерпуле трудно не встретиться.       Молчал лишь сидевший на другом конце стола Джордж, который не сводил с девушки глаз, но когда она смотрела в его сторону — отводил их.       — Очень вкусный пирог, Америка, — похвалил хозяйку Брайан.       — Америка, — снова обратился к девушке Джон, сидевший ближе всех, — а в чем заключается ваша работа?       — Мы с Брайаном решаем все организационные вопросы, а это внушительный объем дел. Мы организуем концерты, гастроли, выстраиваем логистику, составляем графики, договариваемся с организаторами, работаем с прессой, ведем документацию, занимаемся финансами, нанимаем людей в команду. Очень многого вы не увидите, потому что очень многое остается скрытым от ваших глаз, чтобы вы могли просто давать концерты и творить, не тратя сил на всю эту муторную рутину.       — А у тебя есть музыкальное образование? — спросил Ринго.       — Музыкальный колледж при Ливерпульской филармонии.       — Вот, ребята. Не то что мы, — сказал Ринго.       Парни усмехнулись, хотя Полу все еще было невесело.       Вскоре перешли к обсуждению музыки последнего времени и не только. Джордж все так же молчал, но иногда вставлял пару-тройку мудрых слов. Джон и Пол блистали знаниями и наблюдениями, и Ринго от них не отставал. Мужчины смели со стола все, что приготовила Америка.       Сэр Пол внимательно наблюдал за их беседой. Это то, чего не хватало ему долгие годы — общение с его самыми близкими друзьями и соратниками в жизни. Пусть пожилой битл не участвовал в дискуссии, но молодой Пол, несмотря на разницу лет, говорил будто бы его устами, оттого Сэр чувствовал себя полностью погруженным в диалог.       Реплики Америки, в которые вкрадывались музыко- и искусствоведческие термины, тоже производили приятное впечатление на всех, в том числе на старого скептика МакКартни, который начинал погружаться в эту историю. «Битлз» оказались довольны визитом, и уходили с большой неохотой.       Провожая их, Америка пообещала сопровождать гастроли с Роем Орбисоном и погрузиться в их жизнь не только душой, но и на практике. Джон потребовал, чтобы они не успели забыть ее лица, и парни уехали.       — Америка, — окликнул призрака МакКартни, — а что за история со знакомством Джона, Ринго и Ами?       — Я тебе об этом чуть позже расскажу, — обещала Зами.       Снова загремел телефон, и по лестнице устало спустилась Америка. Пол подошел поближе, ожидая важный разговор.       — Алло? — несмело произнесла девушка. Из динамика приглушенно звучал голос МакКартни, но старик отчетливо слышал каждое слово:       — Добрый вечер, Америка, — сухо приветствовал он.       — Добрый вечер.       — Ну и что это было? — тон Пола девушку насторожил, хотя она понимала, почему он так говорил. — Почему ты мне ни о чем не сказала?       — Пол, извини меня, — виновато сказала Ами. — Но как ты себе это представляешь? «Давай пойдем на свидание, только предупреждаю: я менеджер твоей группы».       — Знаешь, Ами, мне неприятно, — обиженно говорил юноша. — Получилась нечестная игра. У меня теперь ощущение, словно ты все подстроила, может даже охотилась на меня.       — Пол, прости меня, — повторила Америка. — Это правда вышло случайно. Я расскажу тебе, как прошли последние полтора года, и ты поймешь, что это чистое стечение обстоятельств.       Пол молчал.       — Ну а вообще, — неожиданно смягчился он, — какая разница? Ты мне очень нравишься, и я буду даже рад, если у нас будет общее дело.       — И я тоже. Пол, прежде, чем мы положим трубки, скажи, мы сможем увидеться до начала гастролей? — спросила Ами.       — Конечно, я буду только рад.       Они договорились встретиться на следующий день.       — Как-то быстро все разрешилось, — сказал Сэр Пол куда-то в пустоту. — И они действительно встретились тогда?       — Встретились, — выдохнула Америка. — Я рассказала тебе о перипетиях последних лет, и ты захотел увидеть мой спектакль.       — И увидел?       — Да, ты пришел на ближайший показ, двенадцатого мая. Ты вообще все мои спектакли смотрел хотя бы один раз и старался попадать на каждую премьеру. Ну что, продолжим наблюдать за становлением пары МакКартни-Зами?       — МакЗами... — невзначай произнес Пол. — Продолжим.       — Итак, в мае и июне я впервые поехала в тур с группой. Совместные разъезды нас здорово сблизили. К тому же, мы познакомились и подружились самим Орбисоном. Восемнадцатого июня мы вместе отпраздновали твой день рождения, но девятнадцатого собраться на мой не смогли, так как ты поехал к отцу и брату.       Снова зазвонил телефон. «Опять?!» — удивился Пол. Америка вышла к телефону откуда-то из-под лестницы, что тоже вызвало интерес гостя. Он вопросительно посмотрел на другую Америку, но та лишь замотала головой.       — Америка, привет! Наконец-то я до тебя дозвонился! Что случилось? — восклицал воодушевленный МакКартни.       — Здравствуй, Пол! — весело ответила Америка. — Я была на свадьбе друзей в Оксфорде, только сегодня вернулась.       Сэр МакКартни опять вопросительно посмотрел на вторую Америку. «Всему свое время», — тихо произнесла она.       — Хорошо, что все в порядке! Я уже успел соскучиться. — Услышав это, Америка улыбнулась и прижала трубку к уху сильнее. — А мы приехали из Блэкпула в Маргит. Пока никак не сможем увидеться. Но я обязательно выкрою время для тебя!       — Не переживай, у меня самой много дел в театре с этой летней школой. Еле выпросила трехдневный отпуск для поездки в Оксфорд...       — Тогда до скорого, милая. Целую тебя.       За окном занималось раннее утро, о котором говорило тяжелое серовато-голубое небо. Часы, тикавшие в темной комнате на первом этаже, в которую Пол так и не зашел, показывали седьмой час утра.       На кухонном диване сидела Америка, перебирая струны на гитаре. Рядом лежала раскрытая тетрадь, и время от времени девушка что-то туда вписывала. Минуты шли, медленно разгоралась заря, выше поднималось солнце. «И не спится ей в такую рань?» — удивился Пол, сам много раз не спавший из-за вдохновения. Но еще большее удивление вызвал внезапно затрезвонивший телефон, которой уже начинал герою надоедать. «И какой идиот трезвонит в такую рань? — думал МакКартни. — Хотя я догадываюсь, какой».       Америка встала, положила гитару на диван и направилась к телефону.       — Доброе утро, Ами. Не разбудил? — ласково говорил МакКартни.       — Нет, я не сплю, — у Америки задрожали поджилки от радости. — Чего не спишь? Выспался бы после поездки.       — Жара мешает спать, — парень усмехнулся. — А ты чего? Тебе надо перед работой выспаться.       — Тоже проснулась из-за жары. — Америка посмотрела на лежащую на диване гитару. — Да и скоро выезжать уже.       — Ты же приедешь ко мне сегодня на ужин?       — Конечно! — Ами была явно взволнована.       — Замечательно! — и Пол несколько волновался. — Тогда — часов в восемь-девять жду!       Не успела девушка, предвкушая превосходный вечер, положить трубку, как телефон снова подал голос. «Что-то забыл», — ехидно заметил про себя Пол.       — Мисс Зами, мисс Зами! — кричала испуганная женщина. — Я не могу ни до кого дозвониться! В театре пожар! Дети в ловушке!       — Дети занимались у нас в летней театральной школе, — пояснила Америка, пока ее копия из прошлого стремглав бросилась на выход. — Пойдем!       Пол и Америка пошли в гараж. Там мисс Зами пыталась завести машину. Наконец, после долгих покряхтываний, мотор заревел. Америка, дрожа от страха и чувств, которые она испытывала к Полу, открыла ворота в гараж.       — Садись, — пригласила вторая девушка Пола.       — Как я сяду? — спросил МакКартни. — Если я открою дверь, ты... то есть она... она нас заметит! Ты же мне так ничего и не объяснила!       — Ты пройдешь сквозь нее. Давай! — Америка, для примера, села в машину так, словно дверь была уже открыта.       Пола обуял страх — страх громко удариться о металл. Обеим Америкам было проще: одна могла открыть дверь, вторая была призраком, и поэтому для нее это было в порядке вещей. МакКартни и так не мог привыкнуть к мысли, что он невидимый. Старик с трудом собрал силы, зажмурился и прыгнул сквозь дверь, оказавшись на заднем сидении авто.       — Ого! — эмоционально восторгался Сэр Пол. — Ничего себе! Я прошел сквозь нее!       — Ты сильно не ликуй. Тебе еще много таких трюков придется проделать.       Америка села за руль и резко ударила по педали газа. Обычно девушка водила машину мягко, но тут эмоции дали о себе знать, несмотря на всю ее сдержанность. Затем Зами так же резко остановилась и вышла только для того, чтобы закрыть гараж, а потом, снова выжав газ на полную, помчалась к театру.       Когда Америка припарковала автомобиль на противоположной стороне улицы, здание театра, которое трещало и лопалось от пламени, нельзя было узнать. Это место не узнал и сам ливерпулец МакКартни. Вокруг уже толпилось много людей, но никто не предпринимал никаких действий.       — М-м, — вдруг мученически простонала Америка.       — Я сейчас подумала о том, что лишь потеряла время, не вызвав сразу из дома пожарных и врачей, — пояснила вторая Америка.       Зами стремглав направилась к телефонной будке и торопливо вызвала все необходимые службы. Вскоре к театру подъехала первая пожарная машина, вызванная очевидцами, затем скорая, затем еще пожарные, и, в конце концов, полиция.       События полетели, как на ускоренной кассете. Из театра вывели детей, кареты скорой помощи увозили пострадавших, очевидцы сменяли друг друга. Америка несколько раз давала ответы вездесущим корреспондентам, оказывала помощь тем, до кого пока не добрались медики, но в основном занималась детьми: кого надо было успокоить, кого соединить с родителями, кого отвезти домой.       Тени от домов начали удлиняться, а солнце — склоняться к горизонту. Пожар объявили локализованным, все успокоилось, начали зажигаться фонари.       К Америке, которая, закрыв глаза, устало прислонила спину к фонарному столбу, подошел тучный господин, переминаясь с ноги на ногу. Пол прислушался:       — Мисс Зами, уважаю вас, уважаю за отвагу и за многое другое, — произнес тучный господин, подходя к девушке. Она открыла глаза и отодвинулась от столба. Мужчина протянул ей руку для рукопожатия. Америка ответила, и стало ясно, что руки измазаны сажей. — Спасибо, что выручили нас. Но теперь вам нужно подписать некоторые бумаги для полиции.       — Для какой полиции? — нахмурив брови, спросила девушка.       — Речь идет о поджоге, — пояснил мужчина. — Возможно, это сделал кто-то из злопыхателей. Надо подписать бумаги, что это несчастный случай.       Америка посмотрела на часы: время перевалило далеко за девять. Времени нет.       — Сложно тут у вас, — обратился Пол ко второй Америке.       — Надо поехать в участок, — сказал начальник в завершение.       — Зачем же нам признавать, что это несчастный случай, а не поджог?       — Понимаете, Америка, это плохо скажется на нашей репутации. У нас же нет врагов, — мужчина несмело потирал руки.       — Мистер Вестфилд, я настаиваю на экспертизе. Если мы признаем, что мы нарушили правила пожарной безопасности, это обойдется нам дороже. Сегодня я ничего подписывать не буду, а завтра предлагаю обратиться в суд. Полиция должна найти злоумышленников и наказать.       — Мисс Зами, как же вы не понимаете…       — Мистер Вестфилд, я понимаю, что вам не хочется признавать, что кто-то посмел поджечь именно наш театр. Вы хотите платить большой штраф или все-таки получить компенсацию? Давайте обсудим все завтра: сегодня был очень тяжелый день. Обещаю вам не только заняться полицией, но и найти пространство, где мы сможем работать, пока театр будет на реконструкции.       На том и договорились. «Там Пол, наверное, места себе не находит», — усмехнулся вслух МакКартни. Без десяти десять. Троица села в машину. Америка вновь нажала газ, а ее машина неслась и летела по темным ливерпульским улицам.       Неожиданно Пол понял, что сидит не на заднем сидении авто, а на диване какой-то кухни. Свет потушен, на столе горят три длинные свечи, на подоконнике — еще десяток свеч, и столько же на столе между раковиной и плитой. Прямо перед Полом-старшим ходит взад-вперед Пол-младший.       — Америка! — недовольно произнесли мужчины в унисон, имея ввиду, вроде как, одну и ту же девушку.       Младший Пол сел за стол и начал что-то записывать в блокнот. Сэр Пол, заинтересовавшись, подошел к молодому себе и заглянул в тетрадь:              Когда я стану старым и поседею,       В общем, пройдет много лет, —       Моей подруги все еще нет,       Ужин для нас в сотый раз разогрею.              Затем парень напел стишок на манер “When I'm sixty-four”. Старик, поняв посыл юноши, расхохотался. Наконец, Пол приметил в окне два огонька и понял, что приехала его ненаглядная подруга. Он вышел в прихожую, а за ним и пожилой гость. Тот оглядел остальную квартиру и понял, что романтичный паренек заставил всю квартиру пресловутыми свечками.       Раздался звонок, и Пол, дрожа от волнения и радости, открыл дверь. Как и ожидалось, перед ним стояла Америка.       — Проходи, — улыбнувшись, пригласил Пол. Ами подошла к парню, они крепко обнялись, заглянули друг другу в глаза и поцеловались, упиваясь сладостным поцелуем после долгой разлуки.       — Ого, — удивленно произнесла девушка, заметив, что вся квартира сияет.       — Проходи на кухню, — прошептал МакКартни.       Стол был накрыт несколько скромно, но Америка оценила кулинарные способности Пола по достоинству. Девушка объяснила, почему так задержалась, и парень принялся в страхе тушить свечи. Америка расхохоталась и остановила его, убедив, что свечи потухнут сами. Юноша поведал ей о том, как проходили его будни, и как он успел соскучиться. Пол поднялся, чтобы убрать посуду со стола, и Ами присоединилась. Они остановились на мгновение у стола. Пол притянул девушку к себе и поцеловал. Она провела рукой по его мягким волосам, а его руки стали изучать ее тело.       — О нет, нет! — вдруг оживился Сэр Пол. — Я понял, что сейчас будет! Давай пролистаем!       — Что ж, — сказала старшая Америка. — Следующий день мы провели вместе, а в конце июля я отправилась в Лондон. А теперь мы отправимся на ”Abbey Road”, на сессии 30 июля. Я приехала в студию, в этот день группа записывала несколько песен.       — Да знаю я все это. Когда ты мне покажешь знакомство с Джоном? Я не вижу смысла в этом визите. — Пол был нетерпелив.       — Я уже говорила, — строго произнесла Америка. — А теперь...       Громко зазвучала “Please Mr. Postman” в исполнении «Битлз». Внимание Пола привлекла мигающая красная лампочка, предупреждающая о том, что идет запись. Отрывной календарь, висящий на стене, тоже гласил о своем: что на дворе 30-е июля.       Америка вошла в операторскую, где, сложа руки на груди, стоял Мартин, а за пультом сидел оператор.       — “…Mister postman look and see, is there a letter in your bag for me?..” — пропел Джон.       — О-о... У парней губа не дура, — заметила Америка, положив на стол стопку бумаг. Парни, в особенности Пол и Джордж, стоящие на бэк-вокале, мигом оживились. Америка помахала им рукой, и музыканты вовсе засияли и заулыбались. Девушка немного понаблюдала за их работой и отправилась к Брайану решать вопросы.       — Ну и в чем смысл этого эпизода? — недовольно проворчал МакКартни.       — Показать, как отнеслись к Америке парни, — непринужденно ответила девушка.       — Очередная ерунда, — продолжал брюзжать старик. — Нет, давай домой, я уже устал.       Пол собрался плюхнуться на стул, а когда уже приземлился, понял, что находится на кровати в своей комнате. За окном был вечер, но очень ранний, потому что солнце только садилось.       Пол подошел к столу и уселся на стул, закинув ногу на ногу. Захотелось закурить, но сигарет поблизости не было, поскольку МакКартни некоторое время назад избавился от этой привычки. Америка села на подоконник неподалеку. Часы тикали, напоминая, что молчание затянулось.       — Странное у тебя все-таки имя — Америка, — сказал Пол. — У тебя было второе имя?       — Было, — Америка словно кидалась словами, а не говорила. — Джуди.       — Это хорошее имя, — одобрил Пол, будто в его одобрении кто-то нуждался. — А где ты росла?       — Как и ты, в Ливерпуле. — Америка, казалось, захлопнулась. — Пожалуй, Сэр МакКартни, мне пора. — Она наконец-то посмотрела на мужчину.       — Подожди, я о многом хотел тебя еще спросить!       — Завтра, Пол, завтра, — произнесла Америка, исчезая.       Пол остался в гордом одиночестве. Он дожидался наступления темноты. Многое он повидал за сегодняшний день и многое испытал. Пол долго об этом думал, и когда расстелил постель и лег в нее, в холодную, чужую, тоже думал.       Ему казалось, он долго не засыпал. Он запомнил два вопроса, которые, как два огонька, зажглись в его сознании перед тем, как погрузиться в сон. Почему где-то все сложилось совсем иначе? И что же чувствует Америка, видя саму себя?       Сон привиделся Полу странный, как ему показалось. Еще ему показалось, что это снилось ему когда-то, но от первого лица. Пахло предстоящей грозой, дул холодный ветер. Вокруг простирался огромный, пахнущий жасминами, орхидеями и мальвой, цветущий сад, по аллее которого шла высокая девушка в длинном белом платье. У нее были черные волнистые волосы, кончики которых поддавались легкому ветру. Девушка прошла к поляне, где в высокой траве лежал молодой человек в парадном костюме и насвистывал что-то. Его волосы были так же черны, как у той девушки.       Она подошла к мужчине и села перед ним, уронив на его грудь кончики мягких черных волос. Пол чувствовал, как влюблены друг в друга эти молодые люди, и их сердцебиения сложились в груди Пола воедино. Раздался гром; Пол подошел к паре поближе.       Вдруг молодой человек тоже присел, схватив девушку за руку. Вторую руку она прислонила к его груди, к сердцу. Ветер утих, и начался дождь. Сквозь его шум Пол услышал, как девушка спросила: «Будем ли мы вместе?», и ей ответили: «Всегда». Этой парой были Пол и Америка.       Пол проснулся. Сердце билось не так сильно, как во сне. МакКартни поднялся с постели и начал ходить по комнате. Он точно знал, что этот сон — часть их с Америкой путешествия, дело ее рук, поэтому не исключено, что мисс Зами, глава какого-то там особого общества, не будет давать ему покоя и ночью.