Привязанный

      Начинало темнеть и Ливви стала спешно собирать вещи, разбросанные на небольшой лужайке. К дому было не так далеко, и обычно она могла задержаться в лесу до наступления ночи, но не сегодня. Уже пару дней у неё было стойкое ощущение посторонних глаз. И хоть девушка никого не видела, внутренний голос настойчиво вторил ей оставаться на чеку. Она кожей чувствовала на себе какой-то странный холодок, исходящий из ниоткуда. Это нечто бесшумно следовало за ней на короткой дистанции, то приближаясь на расстояние вытянутой руки, то отдаляясь на сотню шагов. Что-то зловещее находилось совсем рядом, но так и не показывалось. Порой у неё проскакивали сомнения, не двинулась ли она рассудком, и есть ли это на самом деле. Всё казалось настолько глупым и нереальным, что расскажи она кому-нибудь, её бы в лучшем случаи обсмеяли, а в худшем — приняли за безумную.       Но Ливви всегда доверяла своим ощущением, больше доверия было лишь у её дара. Он всегда помогал справиться с опасностью, хотя ей не было до конца ясно, как это происходит. Это выходило за рамки её понимания. Если раньше девушка пыталась изучить механизм действия силы и опасности, то сейчас даже не пробовала. Все её попытки создать нужные условия заканчивались провалом, а иногда — ненужными травмами, и только сильнее запутывали. Ещё когда она жила у госпожи Розетты, дар предупреждал девочку, когда Мелани хотела поджечь ей волосы во сне, или когда Стив целился в неё из рогатки.       Однажды ночью в спальне Мелани появилась крыса. Хотя она сама не раз таскала с погреба дохлых крыс, от части чтоб потом подложить их в постель Ливви, тогда превратила маленькое животное в настоящую трагедию. С криком ужаса она вылетела из своей комнаты и побежала к матери. Конечно, такой вид дочери привел Розетту в бешенство. Хозяйка не стала разбираться — она сразу объявила виновной негодную Ливви, которая должна была убирать дом. На утро её обещали выпороть, а пока, в наказание отправили спать на улицу. Наблюдая, как заплаканную девочку волокут за дверь, Мелани лишь злобно улыбалась. В этот момент она больше всего напоминала мать. Порой Ливви думала, что обе они уже родились со своими отвратительными ухмылками. Будто два демона, они роились возле неё, выискивая возможность унизить, оскорбить, обвинить или же просто чтоб согнать злость. Будь то неубранная хлебная крошка, разбитая тарелка, неосторожный взгляд — наказание было одинаковое. Её могли заставить чистить сарай, стоять в углу вместо сна, да и обычная пощечина не выходила из списка любимых способов «воспитания» госпожи Розетты. Маленькая Ливви никак не могла понять, за что с ней так обращаются. Всю жизнь она жила в их доме как комнатная зверушка. Девочка не помнила хорошего обращения, только крик и боль. Родителей она тоже не помнила. Её всегда интересовало, как она попала в эту семью, но спросить она не решалась. Каждое слово могло обернуться неприятностью.       Ливви видела, как хозяйка била Касса, соседского мальчика, который не уследил за лошадью и та съела немного цветов в саду Розетты. Мальчик отогнал коня прочь, но его уже заметили. Разгневанная женщина была похожа на волка, что наконец загнал добычу. Схватив Касса за шиворот, та потащила его к родителям. Мелани, Стиву и Ливви она велела идти следом, чтобы они собственными глазами узрели торжество правосудия. Съежившийся мальчик даже не пробовал оправдать себя и просто покорно передвигал ногами, еле успевая за широкими шагами женщины. Обвинив мальчика почти во всех напастях деревни, она сказала, что дабы пресечь это на корню, наказать ребенка следует по всей строгости. Сбитые с толку родители не смогли перечить Розетте и отправили сына на экзекуцию. Никто в городе не хотел спорить с этой женщиной. То, что Розетта Демкин была управляющей местного рынка, давало ей считай безграничную свободу действий.       После затяжной волны торговля была единственным гарантированным способом заработать. И никто из жителей Бродта не горел желанием лишиться денег от продажи. Бродт — совсем небольшое селение, которое и городком было назвать сложно. Скорее он походил на густонаселенную деревню. Расположенная около Равнин Азарита она стояла прямо на пути захватчиков Ордена. Окружавшие Бродт поля были разорены, а следом и выжжены бесчисленными кострами армейских стоянок. Скот был весь вырезан, фруктовые сады вырублены на дрова, часть домов сровняли с землей, многие мужчины были казнены, а женщины забраны в палатки солдат. Теперь, когда захватчики исчезли, люди потихоньку начали возвращать свой городок к жизни. Обнищавшее население искало способы свести концы с концами, конфликты были ни к чему.        Местные знали скверный характер этой женщины, но всё же побаивались тех ниточек власти, которыми она владела. В любой момент Розетта могла запретить торговать, обвинить в некачественном товаре, повысить налог на нужды рынка или вовсе донести армии о мелких торговых махинациях. Отец Касса — Джеймс преуспел, благодаря торговле деревом, и уже копил на вторую лошадь. Как бы он не хотел уберечь сына от незаслуженно жестокого наказания, управляющая ясно дала понять, что его небольшой бизнес и так в беде.        Розетта собственноручно высекла мальчика. При этом, наблюдая, Ливви казалось, что женщина испытывает странное удовлетворение от вида страданий Касса. Спина у него стала похожа на сплошной синяк, а рубцы от плети долго заживали. В тот день Ливви впервые ослушалась приказа, и размяв листья целебных трав отправилась в дом Йонджей, чтоб хоть как-то облегчить страдания несчастного. С тех пор он стал ей верным другом.       Ливви боялась участи Касса. Той ночью, сидя у порога, она не смогла уснуть. Картины ждавшего её «правосудия» одна за другой мелькали у неё перед глазами. Часть выплывали из воспоминаний, часть были лишь плодом детского воображения, но тогда, в свои девять она этого не понимала.       Утро было тёплым и красочным. Но Ливви не чувствовала радости, ей хотелось бежать. За ночь она довела себя практически до панического ужаса. Когда открылась дверь, и вышла госпожа Розетта, девочка невольно отшатнулась. Плеть была уже наготове. В этот момент Ливви отчетливо осознала, насколько сильно ненавидит их всех. Ни Мелани, ни Стив, ни Розетта даже не подозревали, как она хочет отплатить им за всё пережитое. Вернуть им каждое оскорбление, каждый нанесенный удар. Чтобы они прочувствовали как это, быть никем, и не иметь ничего. Не знать кто ты, и откуда ты родом, кто твои родители и как ты попала в эту семью.        Тогда Ливви направила всю свою злость на плеть — новый источник её страданий. Хотелось выхватить её, кинуть куда-нибудь далеко… Или сломать. Верно, сломать! Она должна рассыпаться на кусочки и больше никому не причинять боли.       Боль — это способ ввергнуть мир в безумие, и в тоже время упорядочить хаос. Не умеющий её обуздать, сам станет орудием. Выбрав этот путь, уже не имеешь шанса вернуть время вспять. Шаг за шагом, отдаляясь от привычного мира, ты откроешь для себя новую грань бытия, нечто запредельное, тёмное и бесконечное. Столкновение эфемерного и реального в одном месте. Сплетаясь тени сознания образуют лабиринт из твоих тайных страхов. Тебе некуда отступать, некуда свернуть. Только вперед — сквозь себя. Сломаться, дабы вскоре возродиться. Лишь глупец использует муку для победы в мелких склоках.       Ливви презирала тех, кто использует боль. Ей хотелось насолить им, показать, что у них нет шансов, даже против такой маленькой девочки, как она. Собрав всю волю в кулак, она смело посмотрела на своих мучителей, с одним лишь желанием — отнять у них удовольствие от её слёз.       И плеть сломалась. Без какой-либо причины, находясь в руках Розетты, она просто сломалась. Тогда для Ливви это было маленькое чудо. Лишь потом ей открылась правда о своих способностях. После этого случая её дар стал проявлять себе чаще и ярче, но лишь при сильных эмоциях.       Сейчас Ливви была самостоятельной молодой колдуньей, которая только учиться управлять своей силой. Наставника у неё не было, так что приходилось трудно. Всё свободное время уходило на занятия магиейв лесу. Без Даниэль попытки освоить волшебство казались ничтожно малыми и безнадежными. Пока она умела только лечить порезы, двигать небольшие предметы и бросать сгустки воздуха. Это всё, чему её успела научить подруга.        Даниэль! Как же она тосковала по ней… Война забрала с её жизни всё. Дом, друзей, наставницу, веру в людей и остатки детской наивности. В свои годы она была необычно умна и до мурашек хладнокровна. Увидев тысячу примеров зверств, сложно сохранить веру в светлые стороны человеческой натуры. Многие не принимали её такой, обсуждали или вовсе обходили стороной. Люди привыкли видеть в ней веселую, жизнерадостную вопреки всему девочку, а не серьёзную девушку. Даниэль была для неё самым близким другом. Именно Даниэль открыла ей правду о родителях, Розетте и о ней самой. Колдунья хорошо знала её мать и часто рассказывала о ней, о отце.. Лишь о себе она всегда умалчивала. Волшебница забрала её к себе, когда Розетта бросила девочку одну перед многотысячной армией Ордена. Она спасла ей жизнь, спрятав от солдат. Укрыв Ливви у себя, Даниэль сказала ей правду.       С её смерти миновало уже несколько месяцев, но пустоту внутри ничего не заполняло. Она настолько полюбила эту женщину, что теперь не могла отпустить её. Казалось, их объединяет не только дружба, а нечто более сильное. Как бы Ливви не старалась — одиночество часто давило на неё. Теперь она была сама и должна строить свою жизнь без чьей либо помощи. Поначалу груз казался неподъёмным, но как оказалось, одной жить не так уж трудно. После смерти Даниэль Ливви осталась в её доме, на окраине их городка. Небольшой огород, старый конь Карл, кошка Мари, дюжина рук и несколько фруктовых деревьев – всё, чем она теперь располагала. Ливви зарабатывала за счет продажи целебных трав, денег было мало.        Тогда на помощь приходил Касс. Он ловил для неё рыбу, охотился, собирал ягоды, колол дрова, а когда не мог ничего поделать — просто был рядом. Только Кассу она сказала о своих способностях. Ливви думала что он испугается, станет к ней иначе относиться или начнет избегать. Люди и раньше боялись магии, но увидев её разрушительное действие во время войны, теперь бежали от волшебства как от чумы. Но Касс был в восторге. Это лишь сильнее сблизило их. Именно он настоял на продолжении занятий в лесу. Если Ливви четко знала, что много пользы это не принесет, то Касс и думать об этом не хотел. Друг верил в неё больше, чем она сама. На первых порах он часто наблюдал за ней. Как бы девушка не доказывала ему ничтожность своих умений, он решительно отвергал любые доводы. — Ты сильнее, чем думаешь, тебе нужно лишь в это поверить. — говорил он, снисходительно улыбаясь.        Касс был похож на ребенка, который только начикает познавать окружающий мир. Иногда это забавляло, а иногда начинало сильно беспокоить. Такое наивное восприятие могло обернуться для него не в лучшую сторону. Могло случиться так, что столкнувшись с миром один на один, он будет беззащитен, а значит повержен. Кто знает, какой удар ему предстоит в будущем? Девушке хотелось помочь ему повзрослеть, подготовить его к тому, с чем ему только предстоит встретиться.       Но всё же, с Кассом она чувствовала уют и безопасность. Но именно сейчас он был занят и не мог сопровождать её. До недавних пор Ливви не нуждалась в защите и прекрасно обходилась сама. А вот сейчас отдала бы всё, за человека, способного оградить её от опасности…</center>