Святой

Кто-то зовёт его, но он не может ответить, нет сил. Он не чувствовал своего тела, не мог пошевелить и пальцем, чтобы показать, что он жив. А надо было. Если он не сможет выбраться, то… нет, об этом лучше не думать. У него получится, нужно только постараться. Донхэ делает первый, мучительный для истощенного организма вдох, и заходится в диком кашле, остановить который помогает чья-то рука, легшая на грудь. Вампир делает несколько вдохов, после чего не без труда открывает глаза, но ничего, кроме цветных пятен не видит. Головокружение и слабость в теле только усугубляли ситуацию. — Приходит в себя, — сообщил чей-то голос кому-то. Его Донхэ слышал или нет? — Что с Хёкджэ? — Серьёзных травм не вижу, но его состояние меня беспокоит, — ответил второй. В голове вампира что-то щелкнуло.- Надеюсь, Бэкхён не использовал свою способность в полную силу, иначе привести их в чувство будет намного сложнее. Психологической травмы нам только не хватало. «Быть того не может» — подумал он, вспоминая, что произошло на этом месте несколько минут назад. Или часов? Сколько он провалялся без сознания? Ему ведь не показалось? — Донхэ, ты меня слышишь? — парень — а по голосу и чертам лица это был именно парень — провёл перед глазами вампира рукой.- Кивни, если слышишь. Вампир едва не уронил голову себе на грудь в попытке сделать кивок, но этого было достаточно — дал понять, что в сознании. — Хёкк…- прохрипел парень, ужасаясь тому, как звучит голос. Будто прополоскал горло гвоздями, а потом ещё наждачкой провёл несколько раз. — Не шевелись, у тебя в руке несколько пуль с ультрафиолетом сидит. Твоё счастье, что они остались целы и капсулы не треснули, — парень заставил слабо упирающегося вампира облокотиться обратно на ствол поваленного дерева, около которого он и сидел до этого.- С Хёкджэ все в порядке, но в себя пока не пришёл. Тэмин осмотрел его, никаких серьезных травм у него не нашлось, регенерация сделала свое дело, так что за него можешь быть спокоен. — Ева… — стоило Донхэ произнести имя девушки, как по спине прошелся неприятный табун мурашек. «Не уберегли» — набатом звучали слова в голове, -«не защитили». Парень помедлил с ответом, но его вампир уже знал. — У Чанмина. Их было слишком много, у вас в любом случае не получилось бы выстоять против них. Да и учитывая, в каком ты был состоянии, когда Хёкк и Ева прибыли сюда… шансы были малы. Воспоминания потоком хлынули в многострадальную голову, заставив вампира поморщиться от неприятных ощущений. Словно мозги вынули, поместили в блендер, хорошенько их взбили и получившуюся массу запихнули обратно. «Но ведь…» — Я видел… видел, как Чжоу Ми выпустил по меньшей мере десять пуль в тело Хёкджэ, а Ева… Донхэ видел, с какой жестокостью девушку забивают ногами, а она лежит на земле, стонет и кричит, прося остановиться. Он с ужасом смотрит на лицо Чжоу Ми, что с холодным безразличием направляет дуло пистолета на Хёкджэ и делает несколько выстрелов. Оборотень вскрикивает, дергается в руках вампиров, а затем замирает. Из ран начинает сочиться серебристая жидкость вперемешку с кровью, лицо Хёкка искажается в немом крике, меняется под действием отравляющего организм нитрата серебра. Кожа бледнеет на глазах, становится видна каждая венка, а нанесенные вампирами раны зарастают гнойниками… — Хэ, то, что ты видел — иллюзия, не более, — видя, что рассудок снова хочет покинуть тело вампира, Минхо несильно потряс его за плечи.- Это способность Бэкхёна — вызывать галлюцинации у человека, заставив его посмотреть на свет в его руках. Было ведь такое? Нетрудно было догадаться и представить, с каким облегчением выдохнул Донхэ, а после кивнул. Галлюцинации… это были всего лишь галлюцинации, не более. — Было, — после недолгого молчания произнёс Донхэ.- А что со стаей? — Юнхо с ними, и сейчас они направляются в особняк Чанмина. Когда придете в себя и сможете самостоятельно передвигаться — двинемся следом. Если позволит ваше состояние — в лучшем случае доберемся за два часа, в худшем — за три с половиной. Но в любом случае должны подоспеть вовремя. — Хён, он очнулся, — оповестил Тэмин своего напарника. Минхо поднялся с колен и подошёл к оклемавшемуся оборотню, в то время как Тэ поспешил заняться ранами Донхэ. Пара минут возни с пулями, несколько нецензурных слов от Донхэ, пара ощутимых шлепков по здоровой руке за нецензурщину — и Тэ уже перебинтовывает травмированную руку вампира. Пули хоть с виду и казались целыми, но никто не гарантировал, что сквозь мелкие трещинки в капсуле концентрированный ультрафиолет не попал в кровь. Так что лучше лишний раз перестраховаться. — Спасибо, — с трудом выдавив из себя благодарную улыбку, сказал Донхэ. Тэмин на это лишь кивнул и вернулся к Хёкджэ. Вампир попытался сам встать на ноги, но вышло из рук вон плохо — парень едва не упал, вовремя схватившись за ветку дерева и удержав равновесие. Раны, нанесенные подопечными Чжоу Ми, на удачу Донхэ, заживали быстро, так, как и положено, но помутнившийся слегка рассудок пугал. Тот парень, Бэкхён, обладает просто ужасающей способностью. Хэ даже не понял, в какой момент иллюзия и реальность поменялись местами, совершенно сбив его с толку. Да и что он мог сделать в своём состоянии? Когда они с Чжоу Ми появились на этой злосчастной поляне недалеко от башни Намсан, вампира скрутили по рукам и ногам, лишая возможности освободиться, пойти и предупредить, что Чжоу Ми совершенно не тот, за кого себя выдаёт. И как они только могли повестись на такую простую, но опасную уловку? И глупцам понятно, в сложившейся ситуации никому нельзя доверять, даже тем вампирам, которых знаешь не первый год, но которые ничего по сути не рассказывали о своём далёком прошлом. Разговаривать с Хёкджэ у Хэ не было желания. Нет, вернее… не то что желания, было элементарно страшно. Страшно посмотреть в глаза тому, которого по идее должен был защищать. Да, не только Ева нуждалась в защите, но и Хёкджэ. А он… так паршиво он себя не чувствовал даже тогда, находясь в номере в гостинице, когда… — Идти сейчас — не вариант, Минхо. Нужно немного подождать, — уговаривал младший своего напарника.- Ты ведь прекрасно видишь, в каком он состоянии. Он даже встать не может, а ты об обращении заговорил. Сосредоточившись, Донхэ уловил едва ощутимые проблески эмоций со стороны Хёкджэ. Похожие на слабые импульсы, они ничуть ни усиливались, даже когда вампир подошёл к парню. Он ожидал гневной тирады, да хоть банального оскорбления — хотя бы — но парень молчал. Таким подавленным Хёкка он не видел. Даже тогда, когда застал парня у обрыва рядом с особняком Юнхо, даже когда тот узнал, что Ева должна стать одной из них. — Хёкк…- слова против воли сорвались с губ вампира, удивив больше его самого, нежели оборотней, которые обернулись, услышав неожиданно раздавшийся за спинами голос. Но Хёкджэ не ответил, даже не посмотрел на парня, продолжая неясным взглядом сверлись в дереве напротив дыру. — Хоть это все и было галлюцинацией…- начал Хёкк, после шумно выдохнул, будто бы подавляя рвотный позыв, вызванный этой самой галлюцинацией, — все было до ужаса реалистичным. Чжоу Ми, казалось, выпустил в тебя весь магазин, с наслаждением смотрел, как ты дергаешься в предсмертных муках, а ультрафиолет выжигает тебя изнутри. А Ева… Хёкджэ содрогнулся от воспоминаний. Пускай это было ложью, но он будто бы физически ощущал каждый удар, что приходился на тело девушки. Каждый ее вскрик больно резал по ушам, и смотреть на все это… — Было невозможно, — вслух продолжил оборотень. — Но почему они оставили нас в живых? Почему не убили, раз забрали то, что нужно? — спросил Донхэ, и вопрос повис в воздухе на какое-то время. — Чанмин любит играть со своими жертвами, — подал голос Тэ, и вампир четко ощутил страх, с которым парень продолжил.- Я могу и ошибаться, но… — Наверное, он не убил вас только потому, что хотел это сделать на глазах у всех, то есть в своём особняке, где и состоится ритуал, — предположил Минхо.- Сначала потрепать как следует, а уже после убить. Его брат, подчиненные, пленники, стая, Ева… Там будут все и… — Не дождется, — сказал Хёкк и предпринял очередную попытку встать. И на удивление всех у него это получилось, даже без посторонней помощи. И только сейчас Хэ заметил, что глаза оборотня горели непривычно ярким золотистым цветом. — Хёкк? Парень посмотрел на вампира, и под его взглядом Хэ весь сжался. Не выдержав гляделок с оборотнем, Донхэ отвел глаза. Вновь вина за совершенное напоминает о себе неприятным ноющим чувством в груди, сдавливает лёгкие тугим обручем. — Хоть я и хочу тебе сейчас хорошенько врезать, — он демонстративно сжал кулаки, хрустнув костяшками пальцев.- Но думаю, это подождет. Сейчас нужно о другом волноваться. Кто сказал, что мы проиграем? Я не для того рисковал своей жизнью, чтобы просто так сдаться какому-то древнему вампиру. И вы ведь тоже, верно? Долго ли еще Чанмину удастся контролировать своих людей и держать в страхе своих пленников? Не думаю. С таким отношением к ним — уж точно. Если все сложится удачно, если хорошо проработать план, то мы справимся. Мы идём не проигрывать, а побеждать. Тем более, вспомните, для чего сам Юнхо пошел с нами? Чтобы помочь нам, чтобы остановить Чанмина и по возможности спасти его, захочет того Первый вампир или нет. Я уверен, Юнхо знает, о чем говорит. От такой проникновенной речи Донхэ невольно вздрогнул. Почему он думал, что после произошедшего Хёкк потеряет веру в себя и стаю? Что побоится грядущего и отступит не смотря на поставленное на карту? Вампир покачал головой. Ева была права на счёт него. Упорный, добивающийся своей цели, уверенный в себе человек. А он?.. — Не время расслабляться, Донхэ. Чем быстрее мы доберемся до Чанмина, тем больше шансов спасти Еву. Минхо, где Юнхо и остальные сейчас могут быть? — Примерно в часе пути от Йонсо, — спустя несколько секунд ответил оборотень. — Тогда поспешим, — сказал Хёкк, сосредоточившись. Знакомая судорога прошлась по телу, оборотень выгнулся в спине и припал к земле. Боль была, что ничуть не удивило парня, но терпимая. Некогда белая шерсть посерела и кое-где была испачкана кровью — раны не зажили до конца. Следом обратились и Тэмин с Минхо. Донхэ с нескрываемым восхищением смотрел на оборотней, поймав себя на мысли, что чувствует себя немного неуютно рядом с ними: он казался себе таким маленьким и беспомощным. Или на него так повлияла «встряска» от Бекхёна, что его посещают такие глупые мысли? Хёкк обернулся на вампира, кивком головы показав на свою спину. Хэ сначала воспротивился, вспомнив свой печальный опыт в езде верхом — он едва не поплатился жизнью — но после, поняв, что с его ранами быстрое передвижение будет проблематичным, все же решился. Прав был Хёкк, когда-нибудь он все равно бы начал передвигаться верхом, как это делали остальные из стаи. Они не стали ждать какого-либо сигнала, просто дождались, когда последний обратился, и рванули на север. Солнце клонилось к западу, освещая своими последними лучами кроны деревьев. Они старались бежать так быстро, как только могли, не замечая ни накатывающей усталости, ни плохих мыслей, которые сами собой накатывали в преддверии вечера. Словно сама темнота негативно влияла на ночных существ. Звучит глупо, но это было так. С приближением ночи, с каждой пройденной минутой, а далее часом, Хёкк чувствовал, как его съедает страх. А не погорячился ли он, когда говорил такие громкие слова? Получится ли у них, когда их побили и развели, как маленьких детей? «Мы найдем тебя, Ева»— в который раз подумал Хёкк, уже не замечая той острой боли, что причиняет эта заезженная, уже осточертевшая до глубины души фраза.-«Только дождись нас». *** POV Ева Было нестерпимо больно. И больно не физически, нет. Больно было душе. Душе и сердцу. Физическая боль наоборот, приносила какое-то… удовольствие? Потому что так я понимала, что ещё жива. Что меня не убили эти подонки, не отдали на растерзание Чанмину, не оставили умирать там… вместе с ними… Как сейчас слышу выстрелы и их последние, предсмертные крики. Как наяву вижу все, что происходило на поляне: реки серебра, сочащиеся из ран в теле Хёкджэ, его остекленевшие, пустые глаза, в которых некогда плескалась жизнь, в которых совсем недавно было столько чувств… И замершее в маске ужаса лицо, ненормальная бледность и прозрачность кожи, которые пробирали до костей. Совсем рядом, метрах в пяти, всполохи синих огней и противный запах горелой плоти. Я не видела, что стало с Донхэ, когда Чжоу Ми всадил в него по меньшей мере десять пуль, просто не могла заставить себя посмотреть. Надежды на то, чтобы спасти их… ее просто не было. От этого чувства беспомощности раздирало на части. Я ничего не могла сделать, никак не могла помочь Хёкку и Донхэ. Кюхён был прав — не нужно было тянуть с обращением, тогда мы бы хоть немного потянули время и дождались подмоги. Когда мы шли на место встречи, Хёкк не раз говорил, что чувствует что-то знакомое, кого-то знакомого, но этот «кто-то» находился очень далеко. Далеко, но стремительно сокращал расстояние. Этого всего не произошло, если бы… — Чёрт, она уже достала реветь! — вампир, что шел чуть впереди нас с оборотнем, не выдержал и влепил смачную пощечину. В глазах заплясали искры, а щеку пронзило острой режущей болью, словно по ней ножом полоснули.- Зачем нужно было доводить ее до такого состояния? Я все понимаю, таков был приказ, но Бёк тут перестарался… «О чем это он?» — Чен, тише, — рыкнул на него оборотень и поудобнее перехватил меня. Все время, что мы шли, мне не давала покоя фраза вампира. Что он имел в виду под «…таков был приказ, но Бекхён тут перестарался…»? Может ли быть так, что… что Хёкк и Донхэ на самом деле живы? Как говориться, надежда умирает последней. Именно эта надежда сейчас резала меня не хуже ножа, потому что надеяться на лучший исход после того, что мне довелось увидеть… очень сложно, но ведь отчего-то оборотень начал волноваться, верно? Вполне возможно, что тот вампир, Бек, по приказу Чанмина с помощью своей способности должен был вывести нас с Хёкджэ и Донхэ из строя, заставив поверить в свои иллюзии. Если это действительно так… если мои предположения все же верны… у них получилось очень убедительно. Шли мы еще несколько часов, прежде чем меня опустили на землю. Я постаралась оглядеть местность, запомнить все до мелочей, возможно, выкроить из памяти что-то похожее. Но ничего в голову не приходило, я не видела раньше этого особняка, окруженного высоким железным кованными забором. Здесь вообще ничто не говорило о том, что здесь могут жить вампиры, разве что сам особняк, напоминавший усадьбу какого-нибудь графа. Но камеры и датчики движения, установленные по углам огромного участка, напоминали, в каком времени мы находились. — Это Чен и Сухо, открывайте, — сказал вампир, имя которого мне теперь стало известно. Тяжелые ворота отворились, пропуская нас внутрь. Удивительным было для меня то, что особняк здесь был отнюдь не один здесь, как минимум с ним соседствовали еще четыре или пять, и тоже не бедные. Все говорило о том, что Чанмин не из бедных и мог позволить себе многое, в том числе и роскошный дом, который предстал перед нами. Трехэтажный, на удивление светлый, с большими широкими окнами, просторной парковкой на три или четыре машины и подъездной дорожкой. Внутренний двор был ухожен, сразу видно, хозяин печется об этом. — Что-то вы долго? Нарвались на кого-то, пока шли? — только не говорите, что этот придурок оказался здесь быстрее нас? — Не начинай, Чжоу Ми, мы просто хотели подольше побыть в компании этой очаровательной девушки, — ответил Чен и сказал Сухо отпустить меня. Когда же я увидела обладателя этого высокого голоса с легким китайским акцентом… — Не нужно делать такое лицо, Ева. Разве ты не должна быть благодарна мне за тот подарок, что я сделал вам с Хёкджэ? Надеюсь, вы хорошо провели время? — Лучше замолчи, — прохрипела я, не сводя разозленного взгляда с ухмыляющегося вампира. — Эта учесть ждёт тебя, — жестко ответил он. Было видно, он едва сдерживал себя, чтобы не ударить меня. Расстояние в несколько метров его не волновали — будь его воля, он бы мне врезал. — Эй, чего вы там застряли? До начала ритуала осталось пара часов, а девушка до сих пор здесь. Пошевеливайтесь! — гаркнул кто-то с крыльца, и мы прошли дальше. С хлопком входной двери умерли мои надежды на то, что меня все-таки смогут спасти. Здесь было бесчисленное количество поворотов, дверей и комнат. Я сбилась со счета, сколько дверей мы открыли, сколько раз завернули и сколько комнат прошли. После нескольких минут блуждания до меня, наконец, дошло, чего они этим добиваются — хотят меня запутать. Значит, они допускают мысль о том, что меня могут найти. Это хоть и не на много, но успокоило мое бешено бьющееся сердце. Однако мой страх перед неизвестностью усилился, когда мы остановились около массивной дубовой двери. — Кто к нам пожаловал, — раздался за ней чарующий, тягучий голос. Он словно пропел эту фразу. Все внутри задрожало, мне было очень страшно. От Кюхёна я услышала множество историй о Чанмина, и каждая последующая была хуже предыдущей. Мерзкий холодок прошелся по спине, я даже поморщилась, что не скрылось от зорких глаз моих сопровождающих. Но только один из них вновь с сожалением посмотрел на меня. «Сухо, неужели ты не хотел этого делать?»— пронеслось у меня в голове. Я оглянулась, поймав взгляд оборотня, который его тут же отвел. Серьезно, он не хотел этого делать, его будто из-под палки заставили меня похитить. «Прости»— успела я прочитать по его губам, прежде чем парни за моей спиной исчезли, а дубовая дверь со скрипом отворилась. — Проходи, — после его слов ноги сами понесли меня в его комнату, тело не слушалось. Я хотела остановиться, но не могла этого сделать… я была полностью во власти этого вампира. — Рад, наконец, увидеться с тобой лично, Ева. Я Шим Чанмин, приятно познакомится, — Чанмин встал с кресла и подошел ко мне, поцеловав тыльную сторону ладони. Ошарашенная тем, что после прикосновения вампира я окончательно потеряла контроль над телом, я посмотрела на него. Высокий, красивый, очень хорош собой. Для Первого вампира он очень хорошо сохранился, на вид ему было чуть больше двадцати лет. — Мне льстят твои мысли, Ева, — усмехнулся Чанмин и взял меня за руку. Я беспрекословно последовала за ним в глубь комнаты, удивляясь, что не могу и пальцем пошевелить, даже моргнуть не представлялось возможным.- Уже заметила, да? Я могу контролировать тела людей и читать их мысли, лишь прикоснувшись к ним. Думаю, мы с тобой славно проведем время.- И тут его доброжелательный взгляд изменился, являя мне настоящего монстра во плоти. Все внутри похолодело от этих ледяных, ничего не выражающих глаз. Он упивался моей беспомощностью, вкушал победу надо мной. «Мне конец»— подумала я, когда двери вновь закрылись, отрезая мне все пути к бегству. Убивая последнюю надежду на то, что я останусь в живых…