Святой

Громкий окрик прокатился по подземелью, заставив вздрогнуть каждого, кто находился в нем. Кто-то ликовал, слыша отчаяние в голосе девушки, кто-то в бессилии опускал голову, от злости сжимая кулаки. Донхэ был в их числе. Вампир остановился, но лишь на мгновение. Часть его неумолимо тянуло к Еве, хотела увести ее отсюда, сделать все, чтобы спасти хотя бы ее, но другая рвалась к товарищам. Если никто в ближайшие минуты не придет им на помощь, то спасать ему уже будет некого. Шивон координировал действия стаи, сообщал, что и где происходит, кому нужна помощь, а кому нет. Поэтому, только услышав слова Шивона на счет Тэ и Минхо, а после душераздирающие крики и скулеж, Донхэ рванул в их сторону. Нужно лишь отвлечь от них Хёкджэ, увести и попробовать привести его в себя. И если получится… Он найдет Еву и отправит их подальше отсюда, чтобы до них никто не смог добраться. Ему хватило того, что однажды он уже потерял их. Пускай даже это была иллюзия. Вампир появился в каменной зале как раз в тот момент, когда Хёкджэ, с головы до пят обляпанный кровью, и своей собственной, и чужой, с открытой пастью нависал над беззащитным Тэ. Парень едва держался в сознании, зажимая рваную рану на животе, из которой рекой текла красная вязкая жидкость. Оборотень уже замахнулся для последнего, решающего удара, который должен был остановить мучения находящегося уже при смерти Тэмина, как был остановлен сильной хваткой Донхэ и отброшен в сторону. Хёкк хорошо приложился головой о стену, издав болезненный рык. Оборотень попытался встать на лапы, но боль от удара не давала ему придти в себя. — Тэ, ты слышишь меня? — Донхэ подбежал к раненому парню и уже хотел взять его на руки, чтобы перенести того в безопасное место, но был остановлен слабым мотком головы из стороны в сторону. — Нет…- прохрипел Тэ и закашлялся, брызгая кровавой слюной.- Не трать на меня время… Хёкджэ… он… — Тэмин, нет! — вампир пытается привести парня в себя, но все тщетно. Он дергается в предсмертных судорогах последние секунды и замирает, остекленевшими глазами утыкаясь в каменный потолок. Бьющееся сердце в груди молодого оборотня постепенно замедляло свои удары, пока не остановилось вовсе, от чего Донхэ затрясло. Кажется, его впервые так пробрало от того, что он почувствовал. Человек умер у него на руках, а он так и не успел ничего сделать. Но если посмотреть на рану, что зияла на животе парня, то понимаешь, что помочь ему мало чем можно было. Рваная, как от когтей, она шла чуть ли не от грудины и до низа живота, заливая кровью все, с чем соприкасалась. От ощущения крови на своих руках Донхэ становилось дурно. Прав был Хичоль, душой он все еще был человеком, не смотря на то, что он металлического запаха горло начинало жечь, а внутри все скручивало от голода. От крутившихся в голове мыслей Донхэ отвлек скрежет когтей и угрожающее рычание за спиной. Парень обернулся, столкнувшись взглядом с бешеными, горящими яростью глазами оборотня. Он оскалился, обнажая окровавленные клыки, и вновь зарычал, словно призывая к битве. Донхэ на ватных ногах поднялся и глубоко вздохнул. Есть у него шанс противостоять ему? Тому, кто без проблем прихлопнул бывалого оборотня, у которого опыта ведения боя было побольше, чем у него? Пускай и не было, но он должен попробовать. — Хёкджэ! — крик вампира только разозлил оборотня, и он, в два прыжка преодолев разделяющие их несколько метров, кинулся на парня. Умение считывать эмоциональное состояние и быстрая реакция спасали вампира, он успевал отражать удары оборотня и атаковать в ответ. Своеобразные скачки в состоянии Хёкджэ порой вводили Донхэ в тупик, потому что перемена была разительной: вот оборотень на всей скорости несется на него, атакует, и в следующую минуту просто замирает на месте, непонимающе смотря на вампира. Но на проблески разума в глазах Хёкджэ парень старался не надеяться, потому что знал, как опасно это может быть. Перед тем, как уехать из Штатов, Хичоль досконально объяснил, что может случиться с Хёкджэ во время полнолуния. Воспоминания потомков Святого могут крайне негативно сказаться на сознании и поведении оборотня, а приближающееся полнолуние только усилит эффект, и уже не только зверь внутри Хёкка будет действовать, но те, кто до него носил в себе кровь Святого. Судя по всему, сейчас именно это и происходило. После нескольких минут боя, когда Донхэ до скрежета зубов начал сжимать травмированную еще там, в лесу, руку, оборотень начал сдавать позиции. Атаки стали беспорядочными, порой когтистые лапы лишь раздражали воздух, не более, словно Хёкджэ не видел, куда бил. Сказывались и раны, от которых оборотень начинал поскуливать раз через раз. Донхэ, находясь на безопасном расстоянии от волка, пытался отдышаться. Даже беготня на охоте так не утомляла его, как бой с Хёкджэ. Рукой парень старался не шевелить, тем более, что слушалась она его плохо, будто ему одним ударом перерубило сухожилия. «Донхэ, где тебя черти носят?! Ты нашел Хёкджэ?»— громкий голос Шивона разразился в голове тупой болью, и вампир поморщился. «Нашел, но он не в лучшем состоянии»— ответил Донхэ, внимательно наблюдая за оборотнем. Рука сжимала карман, в котором находился маленький шприц, на случай, если с колбами с кровью что-то случится. «Вот как знал, засранец умный»— помянул добрым словом Хичоля вампир и сделал шаг в сторону успокоившегося парня. Оборотень повалился на все четыре лапы и издал пронзительный рык, который в ту же секунду превратился во вполне человеческий стон. Бурая от крови шерсть клочьями опала на пол, являя дрожащее, испещренное царапинами и ссадинами тело Хёкджэ. Судорожно вдыхая влажный от крови и сырости воздух подземелья, парень силился придти в себя. — Хёкк? — тихо позвал друга Донхэ, не решаясь подойти ближе. — Что… Что произошло? — хриплым голосом спросил Хёкк, расфокусированным взглядом посмотрев на вставшего в стойку парня.- Хэ? «Очнулся»— надо было видеть лицо Донхэ в тот момент, он с таким облегчением выдохнул и кинулся к другу, что можно было подумать, будто они совершили нечто невозможное. — Как ты себя чувствуешь? — спросил парень, помогая Хёкку принять лежачее положение. — Отвратительно, — выдохнул оборотень, — словно меня насильно загнали на американские горки и заставили несколько часов подряд кататься на них. И как последствие желудок недовольно забурлил, грозя выплеснуть свое содержимое наружу. Оборотень с трудом сдержал рвотный позыв, прикусив губу. — Увы, здесь все намного хуже, — ответил Донхэ, вынимая шприц из кармана. Хёкк даже внимания не обратил. — Зачем? — уже после, ощутив неприятное стягивающее чувство в руке, спросил оборотень. — Одна из пробирок разбилась. На твое несчастье, кровь в пробирке была твоя, — не отрывая взгляда от наполняющейся емкости шприца, ответил Донхэ. Оборотень был истощен, как физически, так и морально, и вампир чувствовал, насколько сильно. — Сильно тебя потрепало, — осмотрев тело парня, сказал Донхэ. Лицо, руки и ноги располосованы царапинами, синяки голубоватыми и фиолетовыми пятнами выделялись на бледной, какой-то уже болезненного цвета коже, о рваных, но не глубоких ранах, покрывавших грудь и торс парня вообще стоило молчать. На Хёкджэ живого места не было. — Лучше скажи, как Ева? И что произошло с остальными, когда меня переклинило? — начал сыпать вопросами парень, и Донхэ лихорадочно соображал, как бы помягче на них все ответить. — Ее ведь обратили, верно? — не без горечи в голосе спросил Хёкджэ. Молчание друга и его поджатые губы были красноречивее ответа. — Они не могли поступить иначе, она бы умерла от потери крови. Ты просто не видел, в каком состоянии она была, — в оправдание сказал Донхэ, но Хёкк уже не слышал его.- Я тоже не видел, но слов Кюхёна было достаточно. Это был единственный выход. Он чувствовал, какие эмоции бушевали сейчас в душе парня, и невольно вздрагивал. Ярость, но пока еще контролируемая, не охватившая рассудок оборотня, и смешанная с болью злость на себя за то, что не смог предотвратить произошедшее. Закончив со сбором крови, Донхэ помог оборотню подняться на ноги и под руку повел его к выходу. Противоположному тому, откуда он появился. Не хватало еще, чтобы пришедший наконец в себя оборотень вновь потерял контроль над собой, увидев, что он сделал с бедным Тэ. Куда подевался Минхо, Донхэ уже не задумывался, надеясь, что этому парню повезло куда больше, чем его товарищу. — Куда сейчас? — спросил Хёкк, уже в который раз сбившись со счета. Подземелье ничуть не уступало, а может и превосходило по количеству поворотов, пустых помещений и коридоров, сам особняк. Заблудиться тут — раз плюнуть. — Отведу тебя в безопасное место, и так уже успел дел натворить, — буркнул Донхэ.- А там посмотрим. «Шивон, я взял кровь. Что дальше?» Через минуту, которая показалось Донхэ бесконечной, вампир наконец ответил: «Идите в зал с саркофагами, мы будем ждать вас там»— ни больше, ни меньше, лишь сухие указания. — А Ева? — Она должна быть здесь неподалеку, найдем ее и двинем к стае. Они как раз должны быть в том зале, где проходит ритуал, — ответил Донхэ. Но найти девушку ни спустя пять минут, ни десять, у них не получилось, что очень обеспокоило молодых людей. — Я ведь сказал ей оставаться здесь! — вдоль и поперек обойдя небольшое помещение, где он приказал Еве остаться, произнес Донхэ. Хёкк облокотился о стену, запустив пальцы в волосы. — Только этого не хватало, — со злостью проговорил он, попытавшись также, как и Ева ранее, мысленно позвать девушку. Раз они связаны, то можно и так попробовать отыскать ее. Но то, что он почувствовал в ответ, отнюдь его не порадовало. Скорее наоборот. — Хёкк, что такое? — ощутив всплеск боли со стороны парня, Донхэ обернулся. Хёкджэ хватал ртом воздух, согнувшись в три погибели, губы парня дрожали, силясь что-то сказать, но все было без толку. Болезненный спазм скрутил тело оборотня, заставив его вновь повалиться на пол и закричать нечеловеческим голосом. «Только не снова…»— с ужасом подумал Донхэ, увидев, как уже знакомая судорога пронзила Хёкка, заставив того неестественно прогнуться в спине. «Шивон! Хёкджэ опять теряет контроль над собой!»— успевает сообщить вампир прежде, чем оказывается припечатанным к стене. Мертвая хватка обратившегося Хёкджэ, который словно бы и не находился в предобморочном состоянии и не истекал кровью несколько минут назад, все крепче сжимала горло Донхэ. — Хёкк…- хрипит он, до крови царапая когтистые пальцы оборотня в надежде, что хватка хоть немного ослабнет, но все без толку.- Приди в себя… В тебе многие нуждаются, Хёкджэ… От невнятного шепота волк звереет еще больше, начиная сжимать горло вампира так, что в следующую секунду оно, кажется, лопнет от такой давки. Перед глазами начинают плыть разноцветные пятна, а голова медленно заваливается на бок. — Ева… Ева будет не в восторге, если ты… если ты убьешь меня… Я ведь… я ведь пообещал, что помогу тебе… что остановлю тебя… что спасу… Хёкк… Хёкк, приди в себя! — во всю мощь легких, насколько позволяло его «подвешенное» состояние, прокричал Донхэ. Сильный удар приходится с права, и вампир откидывает голову, ударяясь затылком о стену. Он чувствует, как от удара из полученной раны начинает течь кровь, но мало обращает на это внимания. Глаза устремлены на оборотня, что с неописуемым гневом смотрит на него, вновь занося лапу для удара. «Вот черт»— думает Донхэ, как в замедленной съемке видя, как кулак несется в его сторону, и дикая боль снова пронзает голову. На языке чувствуется соленый привкус железа, а перед глазами все плывет. По виску течет кровь, заливая лицо с правой стороны, но он игнорирует и это. Сдавливающая горло хватка ослабевает, но лишь на мгновение. В следующий момент, замахнувшись, Хёкджэ отправляет вампира в свободный полет через все помещение, стену в котором Донхэ благополучно пробивает собой — настолько сильным был бросок оборотня. Чувствуя невыносимую, пульсирующую боль во всем теле, вампир силится встать, но полученные травмы от «встречи» со стенкой дают о себе знать — Донхэ заваливается на бок, совершенно не чувствуя своих рук и ног. Хрипы и гортанные стоны срываются с губ, когда он пробует перевернуться на спину. Казалось, что были переломаны все кости, любое движение отдавалось жгучей болью. Он слышит его шаги, эхом отдающееся в голове, и пытается посмотреть в его сторону. Совершенно здоровый, без жутких царапин и кровавых следов на чистой белой шерсти, Хёкк медленно шел в сторону вампира, поднимая пыль в воздух. «Что же за напасть-то такая?»— обреченно подумал Донхэ, когда оборотень вновь поднял его над землей, схватив за многострадальную шею. Глаза в глаза, взгляд оборотня пронзительный, словно острая игла, хорошо смазанная ядом. Столько злости и ненависти Донхэ не ощущал и не видел уже давно, оборотень словно ненавидел всех и вся в этом мире, хотел стереть в порошок каждого, кто подвернется под руку или в чем-то не угодит ему. Причину этой леденящей душу ненависти вампир не знал и, возможно, никогда и не узнает. Парень чувствовал, как теряет ощущение реальности, как медленно у него начинают отниматься конечности. Холод, к которому Донхэ привык за столь короткое время, сейчас пугает, пробирает до костей, вампир просто не может пошевелиться. — Хёкк…- уже не хрипит, а одними лишь губами произносит вампир, — ради Евы… прошу… — Приди в себя! — он не успевает закончить, за него это делает появившаяся словно из ниоткуда Ева, со всего маху налетая на оборотня. Хватка на шее слабеет, и Донхэ тряпичной куклой падает на пол, уже не обращая на пронесшуюся по всему телу боль. «Черт возьми, кто тебя просил?»— увидев, как с нечеловеческой силой девушка ударила Хёкджэ, сокрушенно подумал Хэ и провалился в спасительную темноту. *** POV Ева Кольцо рук за массивной шее оборотня сжимается сильнее, и я рывком оттаскиваю его от бессознательного вампира. Хёкк рычит и хрипит, пытаясь освободиться, когтями в кровь расцарапывая руки, но я терплю. Изо всех сил терплю, сдерживая слезы и крик от невыносимой боли. «Хёкджэ, приди в себя, прошу!»— мысленно молю я, но оборотень остается глух к моим мольбам. Я не сообразила, в какой момент оказалась совсем рядом к волку и хорошо прошлась по его и без того истерзанной морде кулаком, оставляя свежую рану. С каждым последующим ударом шерсть оборотня становилась все темнее, кровь хлестала из новых ран, рык перерастал в скулеж. Но волк не уступал, пару раз оцарапав живот, разрывая импровизированную майку из толстовки в клочья, она тряпьем висит на шее, мешает, но сорвать не представляется возможности. Вновь уворачиваюсь от острых когтей, но получаю по голове второй лапой. Этого хватает, чтобы отправить меня в свободный полёт до ближайшей стены. Со всей силы врезаюсь в неё, едва не прошибая ее своим телом. — Ева! — голос Шивона слышу нечётко, эхом, но все же радуюсь, что слух не пропал. Вампир появляется в проеме, не зная, к кому из нас троих подойти. — Хёкджэ! — кричит Шивон, пытаясь отвлечь оборотня, когда тот двинулся в мою сторону, лишь заслышав мои тихие телодвижения. Хёкк обернулся, угрожающе зарычав на вампира. — Черт возьми, Хёкк, приди в себя! — уже не сдерживая злости, прошипел Ши и встал в стойку. Нет, только этого не хватало! — Ши, не нужно. Прошу, — противный хрип вырывается из горла, что не может не злить и не пугать одновременно. Пытаюсь подняться, хотя бы сесть, но не получается. Я как подрубленная падаю на пол, едва пристав на локтях. И вдруг залу оглашает громогласный рык. Сил, чтобы просто прикрыть уши, попросту не было, приходится терпеть, стиснув зубы и закрыв глаза. Казалось бы, рев зверя, но сколько боли и злости слышалось в нем. «Ева… Ева… Ева…»— тихий голос, сначала похожий на шепот, раздался в голове. Я в изумлении уставилась на Хёкка, что продолжал рвать глотку, и не поверила. Неужели.? Когда же рев стих, оборотень окинул взглядом залу, остановившись на покалеченном, доведенном почти до коматозного состояния Донхэ. Морда волка скривилась, он прикрыл глаза, с силой сжав когтистые лапы в кулаки. — Хёкк? — прошептала я, и он тут же обернулся. Ши дернулся было в мою сторону, но все же остался на месте. Несколько секунд оборотень просто стоял и смотрел на меня, но в какой-то момент он, сделав шаг, дернулся от пронзившей его тело боли и мученически простонал. Не как израненный зверь, а как смертельно уставший и измотанный человек. «Прости…»— пронеслось в голове, и Хёкк, сделав еще один шаг, рухнул на пол. Потемневшая, кое-где запекшаяся кровью шерсть начала стремительно исчезать, являя всем истерзанного до неузнаваемости Хёкка. Весь в крови, чудовищных ссадинах и царапинах, едва дышащего. Но живого. Живого, черт возьми! — Он жив, Ева. Жив, но очень слаб, — Ши только подтвердил мои слова. Но когда его взгляд метнулся к Хэ, а сам он после подошел к нему, я забыла как дышать. Я не могла увидеть, в каком состоянии был вампир, но чувствовала, что все было просто ужасно. Я боялась посмотреть на Шивона, который склонился над ним и осматривал на предмет травм, коих было немерено. Боялась услышать те роковые слова, которые, возможно, Ши сейчас произнесет. До ужаса боялась, что поздно, что уже ничего нельзя сделать. — Не спеши его хоронить, — сказал вдруг Шивон и, готова поклясться, едва сдержал улыбку. Я резко, до боли в шее, повернула голову и увидела, как вампир шел в мою сторону, пытаясь не разреветься. Конечно, это было невозможно, но выглядел он так, будто был готов расплакаться. Он осторожно взял меня на руки и понес к ребятам. Говорить было трудно и больно, но Ши было достаточно и благодарного взгляда с моей стороны. — Ты вовремя пришла, — сказал он, прижав к себе чуть сильнее, чем нужно было бы.- Если бы Хёкк ударил его еще раз, он бы не выжил. Удар головой о стену был такой силы, что простому человеку запросто бы проломило череп. Ты спасла его, Ева. Наверное, я окончательно сошедший с ума человек, раз улыбаюсь в такой ситуации. Улыбка сама собой появилась на лице, не смотря на боль во всем теле и слезы, что нескончаемым потоком катились из глаз. Два человека, которых я безмерно любила, были живы. — Теперь главное тебя спасти, — совершенно невесело усмехнулся Ши, положив меня рядом с Хэ. Я уже не слышала слов вампира, не слышала, как он ушел, все внимание занимал лежащий в паре сантиметров Донхэ. Он лежал совершенно неподвижно, и если бы не едва-едва вздымавшаяся от вдохов и выдохов грудь, то можно было бы подумать, что он мертв. Терпя боль, поднимаю посеревшую и потрескавшуюся от ультрафиолета руку и провожу пальцами по израненной щеке парня, касаюсь потрескавшихся и разбитых губ, стирая с них кровь. Всхлипываю, когда пальцы чувствуют едва ощутимые колебания воздуха, и улыбаюсь вопреки боли, импульсами прошедшейся по нервным окончаниям. Парализованная рука перестает слушаться окончательно, плетью упав на грудь вампира. — Осталось немного, — шепчу я с досадой, переведя взгляд на Хёкджэ. — Хёкки, — позвала я парня, кое-как подняв здоровую руку и положив ее в раскрытую ладонь парня. Чуть сжала, глупо надеясь, что он сможет почувствовать прикосновение в своем состоянии.- Хёкджэ… хоть ты и не слышишь меня сейчас… я очень надеюсь, что ты простишь меня. Да, я сглупила, когда бросилась под пулю, но… если бы я этого не сделала, Сонмина бы не было сейчас с остальными. И сейчас, когда ты дрался с Донхэ… Я должна была это сделать, иначе… Узнай, что по твоей вине погиб твой товарищ, ты бы был не в восторге, так ведь? Какая-то несусветица лезла в голову, но я не могла просто сидеть и молчать. Молчание и тишина медленно убивали, а так я хотя бы чувствовала, что все еще живу. Пускай каждое слово и движение отдавалось болью, я жила и могла провести это время с ребятами. С теми, кого уже, возможно, не смогу увидеть. Осознание того, что это были последние часы, а может и минуты, пугало не так сильно, как тот факт, что они останутся одни. Хёкк останется один. — Ради Бога, Хёкджэ, прости меня, — прошептала я, поцеловав теплую, почти горячую ладонь парня и сжав ее, — пожалуйста, Хёкки, приди в себя…