Святой

POV Хёкджэ Кто-то отчаянно звал меня по имени, но я не откликался. Просто тихо лежал на чем-то твердом и холодном, отчего все тело неприятно ныло. Или мне опять это только кажется? Порываюсь открыть глаза, но веки будто налились свинцом, не желали слушаться. После нескольких минут манипуляций у меня все же получилось это сделать. Несколько секунд все плыло перед глазами, отчего голова вновь начинала кружиться. Подступила тошнота, и я поспешил закрыть глаза. Мое состояние меня совсем не радует, скорее пугает. Никаких посторонних запахов я не чувствовал, никаких звуков, кроме собственного, медленно бьющегося сердца. Очень странно. И только сейчас я смог в полной мере почувствовать, как горит моя кожа. Как от множества необработанных царапин и ссадин. Оглядеть себя не получилось, я просто-напросто не мог повернуть голову. А если пытался, по всему телу прокатывалось неприятное болевое ощущение. — Нет, лежи, тебе не стоит вставать, — раздался над ухом тихий голос Евы. Это ведь она? Чувствую, как прохладная ладошка проводит по саднящей щеке и приподнимает за голову. И вдруг несколько капель падают на лицо.- Прости, Хёкки… — За что… за что ты просишь прощения? — хрипло, чуть слышно прошептал я и открыл глаза. Девушка склонилась надо мной, роняя соленые слёзы на моё лицо, и грустно улыбнулась. — Я не хотела, честно, — говорит она, проводя рукой по моим ранам, отчего с моих губ срывается болезненный стон.- Ты не приходил в себя, зверь взял над тобой верх и… Ева замолчала и обернулась, заставляя и меня посмотреть в ту сторону, куда смотрела и она. Расфокусированный взгляд смог разглядеть очертания лица Донхэ, слишком спокойного и умиротворенного. Судорожный вздох сорвался с губ, когда я увидел чудовищную гематому на подбородке и залитую кровью правую часть лица. — Я же не… — Ты едва не убил его, — хрипло ответила Ева.- Я… я разозлилась, потому что не могла связаться с тобой, вышла из себя и… сама чуть не совершила ужасный поступок. Я не хотела этого, Хёкджэ! Прости меня… — Ты… могла убить меня? — Ты не чувствуешь? — спрашивает она, вновь кладя свою руку на щеку.- Не чувствуешь холод? Не видишь никаких изменений? — в эту же секунду ее глаза вспыхнули зелёным огнём, кожа посерела, став похожей на пепел, из приоткрытого рта теперь были видны длинные клыки. Сердце зашлось в лихорадочном темпе, я вздрогнул от увиденного и захотел отодвинуться, но ни мои раны, ни ее стальная хватка не позволили мне этого сделать.- Хёкджэ, не нужно… — Что с тобой стало? — уже громче спрашиваю я, во все глаза рассматривая новую форму Евы. Она отпустила мои руки и отвела виноватый взгляд.- Ева, не молчи, прошу тебя. — Когда Чанмин поймал меня… те часы были похожи на сущий ад. Я не могла сопротивляться, не могла ничего сделать, лишь терпела и надеялась, что на тебе его пытки не отразятся так явно. Но… черт возьми, как же я ошибалась, — она провела рукой по шее, оглаживая шрамы от когтей.- Меня нашёл Кюхён, попытался оказать первую помощь, но… я могла умереть от потери крови, поэтому… обращение было единственным способом спасти меня. — Но почему именно вампир? — не унимался я.- Ты ведь терпеть не могла их образ жизни, почему.? — Он… он перепутал пакеты с кровью, когда собирался восполнить кровопотерю, — услышав это, я чуть было не упал обратно на спину. — Перепутал? — голос, коим было произнесено слово, заставил Еву отодвинуться. — Хёкк, это произошло случайно! В спешке он перепутал пакеты и…- ее голос сорвался и перешёл на всхлип. Слёзы вновь побежали из ее глаз, руки задрожали.- Я понимаю, ты зол, я и сама была не в восторге, когда увидела своё отражение. Я чуть не убила Кюхёна в порыве, но меня успели остановить и я… — Перестань, — я вдруг дернулся в ее сторону, не сдерживая порыва обнять девушку. Видимо, она ожидала какой-то другой реакции, нежели этой, потому что чуть подалась назад.- Хватит, Ева, я все понимаю. Она вновь вздрогнула, но в ту же секунду прижалась ко мне, как котёнок к хозяину, уткнулась носом в мою шею, бесконечно шепча извинения. — Не надо, — проговорил я, и Ева тут же замолчала.- Не извиняйся. Я не мог ничего более сказать, лишь молча обнимал свою любимую девушку, прижимал к себе и мысленно благодарил Бога за то, что она все же спаслась. И благодарил Кюхёна, который спас ее. — Почему ты такая тёплая? — спросил вдруг я. По сравнению со мной она была холодной, но не такой, какими должны быть вампиры. И это озадачило меня. Ева неохотно отстранилась и посмотрела мне в глаза. — Я только наполовину вампир, — ответила она, положив мою руку на своё сердце.- Медленно, но оно бьётся. — Поразительно, — я чуть не подпрыгнул на месте, когда почувствовал несильные, размеренные удары ее сердца.- Как такое может быть? — Мы с тобой — потомки Святого, это сыграло здесь свою роль. На самом деле и ты лишь наполовину оборотень, — а вот это заявление ввело меня в ступор. — Наполовину? — Это наш особенность…- ответила он и вдруг прикрыла глаза, сжимая свою левую руку. Я сдержал испуганный вопль, когда увидел в каком состоянии на самом деле была Ева. Ее левая рука полностью посерела, выглядела высохшей и потрескавшейся, как ствол умирающего дерева… — Тебя не излечили? — в панике спросил я, на что Ева отрицательно покачала головой. — Ее не излечить, — послышался голос за нашими спинами, и мы обернулись. Лицо Евы мгновенно исказилось, послышался ее сдавленный, хриплый рык. — Ты…- прошипела она, загородив меня собой.- Что ты здесь делаешь, Бэкхён? — То же самое хотелось бы спросить у тебя, — он подошел чуть ближе, вытащив из-за спины пистолет. Я дернулся на месте, порываясь встать, но девушка одним движением руки заставила вновь сесть.- Зря ты тогда полезла под пулю, они бы и без твоей помощи могли бы сбежать. А так… ты могла бы спокойно сейчас улизнуть со своим дружком. Небрежное движение пистолета, направленное в нашу сторону, и вновь волна гнева заполняет все внутри, и я во второй раз пытаюсь встать. — Нельзя, Хёкки, — прошептала Ева, вновь усаживая меня на землю. — Поразительно, что твое тело так долго может сопротивляться, — продолжал говорить вампир. Его губы изогнулись в довольной улыбке, когда послышался звук снимаемого с предохранителя пистолета. — Господин не смог закончить начатое, — он направил оружие на девушку, — к моему глубочайшему сожалению. Он так долго ждал этого момента, много лет грезил о том, чтобы расправиться с вами двумя. Один раненый вампир и едва держащийся в сознании оборотень… Господин будет очень мною доволен, — с улыбкой на губах проговорил парень, сверкнув голубыми глазами. — А я так не думаю, — раздалось справа, и послышался резкий звук выстрела. Лицо вампира скривилось, тело его дрогнуло.- Твои иллюзии тебя не спасут, на этот раз все по-настоящему. Бэкхён был так сосредоточен на нас, что совершенно позабыл Донхэ. Понятия не имею, когда парень пришел в себя, но сделал он это очень вовремя. Вампир стоял на коленях, направив на парня пистолет. Не смотря на боль, скручивающую все его тело, он терпел, уверенно держа в руках оружие. — Покойся с миром, сволочь! — зло прошептал Хэ, выпустив еще несколько пуль в тело вампира. Бэкхён повалился на пол, заходясь в страшных судорогах. Руки и ноги беспорядочно скребли по сырой земле, надеясь найти опору, но усилия вампира были тщетны. Кожа посерела, иссохлась и струпьями стала слазить с тела. Рот открылся в немом крике, щеки и губы начали дымиться и выгорать изнутри. Хэ на нетвердых ногах подошел к вампиру и сделал контрольный в голову, сжав зубы. Лицо вампира исказилось какой-то маньячной ухмылкой, рука, сжимавшая пистолет, дрожала от едва сдерживаемой злости. Когда от тела остался лишь пепел и обгоревший, почерневший скелет, только тогда парень смог успокоиться. Он отбросил пистолет в сторону, словно тот был прокаженный, и посмотрел на нас с Евой. Все это время мы сидели словно в прострации, не проронив и слова. — Все? — тихий голос Донхэ привел нас в себя, заставил встрепенуться, будто от случайного сквозняка.- Все закончилось? — Да, — прошептала Ева и посмотрела на меня. В глазах стояли слезы, взгляд девушки выражал столько эмоций, что можно было захлебнуться от чувств. Счастье и облегчение от того, что вся эта канитель наконец-то закончилась и что мы живы и здоровы. Но Хэ совершенно не разделял ее радости, впрочем, как и я. Взгляд метнулся к ее руке, парализованной, которую она сжимала здоровой рукой и старалась спрятать за спиной. — Пока не поздно, — начал говорить вампир, судорожно выдохнув.- Хёкк, пока не поздно, обрати ее. Иначе потом будет поздно. Слова Донхэ сработали как спусковой крючок. Стоило ему сказать это, как тело девушки пронзила страшная судорога. — Ева! Девушка упала на пол, в кровь кусая и без того истерзанные губы, чтобы сдержать болезненный крик. Я прикрыл глаза, терпя обжигающую, острую словно бритва боль, что волной прокатилась по телу. Меня словно выжигало изнутри, было нестерпимо горячо.  — Хёкк, не медли! — дернул меня за руку Донхэ, расцарапав кожу на запястье так, что пошла кровь. Я, стараясь сохранить ясную голову и абстрагироваться от волнами накатывающей боли, поднес окровавленное запястье к губам Евы, что до сих пор сдерживала крики и старалась не двигаться. Любое движение отзывалась раздирающей, подобной раскаленному железу болью. — Так нужно, Ева! Открой рот! — просил Хэ, остановив неосознанные телодвижения девушки и заставив ту перестать дергаться.- Ну же, давай. Стоило Еве открыть рот, как комнату пронзил ее громкий крик. Душераздирающий, кошмарный вопль грозил разорвать барабанные перепонки, но я попросту игнорировал его, с ужасом смотря на лицо девушки. Она забилась в нашей хватке, словно под разрядом тока. Никаких эмоций на посиневшем лице, словно в одночасье она вообще перестала что-либо чувствовать. «Потеряла сознание»— мелькнуло в голове, но ее продолжало трясти, как от лихорадки. Сердце продолжало отбивать еле ощутимые удары. Слабо, но оно билось. — Хёкк, делай искусственное дыхание, — буквально прорычал Донхэ и исчез из комнаты. Повторять дважды не пришлось, я сделал глубокий вдох и приник к ее окровавленным губам. Грудная клетка поднялась от наполнившего легкие воздуха, но дышать самостоятельно девушка не начала. «Мы ведь пообещали друг другу, что все выдержим», — думал я, вновь и вновь пытаясь заставить легкие Евы заработать.-«Пообещали, что выживем и будем вспоминать эту историю с улыбкой на лице». — Не оставляй меня, Ева, — в перерывах приговаривал я, словно простые слова могли сработать.- Ради всего святого, Ева, не уходи. Останься, я ведь не смогу жить без тебя. Судороги прекратились, девушка замерла на месте, перестав дергаться и метать пыль по полу. Но спокойствия это не прибавило, скорее наоборот. За стихшими судорогами я не сразу заметил, как сердце, до этого едва-едва отбивавшее ритм, с каждым последующий неровным ударом, стало затихать. — Нет… нет, только не это! — прошипел я, начав делать массаж сердца. Раз, два, три, четыре! Снова глоток воздуха в уже заработавшие легкие. Мысленный отсчет, равный времени до приведения в исполнение приговора. Раз, два, три, четыре! — Ну же! — уже не сдерживаясь, прокричал я, мокрыми от слез глазами смотря на бессознательное лицо Евы. Оно потеряло цвет, посерело и пошло едва-едва заметными трещинами, словно по холсту провели простым карандашом. Зараза брала свое. «Кто-нибудь! Пожалуйста!»— молил я мысленно, продолжая качать сердце девушки. — Хёкджэ, в сторону! Я не успел отреагировать, севший рядом Юнхо одним ударом своей руки сшиб мои. Раздался едва слышный хруст: кажется, треснули кости в кисти. Донхэ сел с другой стороны, мертвенно бледный, он будто бы с трудом оставался в сознании, бешеными глазами смотря на девушку. — Из-за попавшего яда она сильно ослабла. Ее тело может попросту не выдержать, большая часть организма поражена ультрафиолетом, — быстро осмотрев масштабы катастрофы, он только покачал головой.- Не уверен, что у нее есть шанс выжить. — Прошу, Юнхо! — Донхэ упал на колени, в поклоне умоляя оборотня что-нибудь сделать.- Хотя бы попробуй! Не медля больше ни секунды, Юнхо прокусил свою губу и, приподняв девушку, впился в ее посеревшую шею. Та даже не шелохнулась, ни сморщилась в лице, продолжая пребывать в бессознательном состоянии. Оборотень просидел так около минуты, когда же отстранился, осторожно, чтобы еще больше не повредить пораженную кожу, уложил девушку обратно на пол. Донхэ, видя мое странное оцепенение, возобновил массаж сердца. Зачем, если… Я вздрогнул и неверящими глазами уставился на лицо Евы, когда не услышал ее тихое, постоянно срывающееся сердцебиение. — Нет… нет… нет, Ева… ты не можешь, — я придвинулся ближе, отчаянно вслушиваясь в хрипы и странные бульканья в груди девушки. Но стука не было. Ничего, что заставило бы с облегчением выдохнуть. — Ультрафиолет добрался до внутренностей…- с явной неохотой проговорил Юнхо, даже не подняв взгляд на меня. Странно, что происходившие в теле Евы изменения никаким образом не отпечатывались на мне. Я не чувствовал совершенно ничего, хотя пару минут назад меня сжигало от горячей боли. Сейчас же… — Она не умерла! — рявкнул Хэ, продолжая делать массаж сердца и искусственное дыхание. Но ее сердце оставалось все таким же безмолвным, грудь безжизненно поднималась в ответ на его действия. Шли минуты, но Ева все так же лежала, не подавая признаков жизни. — Черт возьми, приди в себя! — уткнувшись девушке в грудь, прокричал Хэ, сжав кулаки. Напрасно, она его не слышала. Уже не слышала. Соленые слезы катились из глаз, неприятно обжигая кожу, но я не обращал внимания. Я уже вообще не соображал, что со мной происходит. Странная пустота заполнила тело, стало невообразимо тяжело делать вдохи и выдохи, проталкивая нужный для существования кислород в легкие. Я смотрел на бледное лицо Евы и не мог свыкнуться с мыслью, что теперь… теперь ее нет. Это не та девушка, которую мы оба любили до потери сознания. Безжизненный труп, без души и желаний. Оставаться рядом было невыносимо, хотелось бежать без оглядки, лишь бы не видеть лицо той, что совсем недавно смеялась, радовалась, билась бок о бок со мной и напротив, пыталась остановить меня и привести в себя; лицо той, что успела настрадаться так, то на всю оставшуюся жизни бы хватило; лицо той, что еще совсем недавно, смущаясь и стараясь прикрыть раскрасневшиеся щеки, искренне говорила, что любит, и клялась, что будет рядом во что бы то ни стало. Тысячи и тысячи картинок из прошлого вихрем проносились перед глазами, причиняя боль не слабее, чем раскаленные иглы, впившиеся в сердце. Первое знакомство в шесть лет, первая детская обида и ссора на площадке, временное перемирие по настоянию родителей и окончательный мир на их же радость. Зарождение той дружбы, что крепла на протяжении пятнадцати лет и которая после переросла в то самое возвышенное и прекрасное, что мечтает ощутить каждый человек. То самое, о чем я пытался сказать тогда, в день ее отъезда. То самое, в чем я признался слишком поздно, но успел ощутить в полной мере за прошедшие сутки. Воспоминания о минутах, что мы провели вместе, вернее, что нам позволили провести вместе, разрывали сердце в клочья, оставляли глубокие кровоточащие раны, которые уже ничто не могло излечить. Ни через десять лет, ни через сто. Средства от таких ран не существует, разве что… «Пора признаться себе, Хёкджэ»— проговорил вдруг тихий, леденящий душу голос в голове. Мертвый и бесчувственный, словно голос бездушной машины.-«Ты позволил умереть ей. Твоей вины здесь не меньше, чем вины Чанмина. Возможно, даже больше» Спорить с доводами разума я не стал. Ведь так и есть. Не останься Ева со стаей, она бы выжила. Но разве можно предполагать что-либо сейчас, когда все уже произошло? Бессмысленно и бесполезно. «Убеди ты тогда Еву уехать, переждать где-нибудь некоторое время, всего этого можно было бы избежать» На ватных ногах, еле соображая, я поднялся с пола и медленно побрел в сторону выхода. Очень медленно. На более я был не способен. «Если бы не ты, она была бы жива» — Хёкджэ…- осторожно произнес Донхэ, но ответом ему послужил мой угрожающий, неосознанно сорвавшийся с губ рык. Хэ в испуге поднял голову и уставился на меня, не смея проронить и слова. Будто подсознательно знал, что, если ляпнет еще что-нибудь, дорого заплатит за это. Вампир сжался, я кожей почувствовал его страх, но мне было все равно. Боится или нет — мне без разницы. Теперь без разницы. — Хёкк, — позвал меня Юнхо, но я проигнорировал и его. Я даже не обернулся, продолжая идти по коридору. Только через минуту я остановился, словно бы заинтересовался тем, что он хочет сказать. — Не натвори глупостей, — он искренне переживал за меня, а у меня даже нет желания обернуться и хотя бы кивнуть в знак согласия. Я совершенно не уверен, что хотел бы избежать неприятностей, скорее хотелось нырнуть в них с головой, чтобы заглушить эту удушающую пустоту в душе. Из груди вырывается утробный рык, а по спине проходит уже знакомая судорога. Слышу шорохи за спиной, но не чувствую сдерживающей хватки на себе, что несомненно радовало. Хотя как в моем состоянии вообще можно чему-то радоваться? Трансформация проходит болезненно, настолько, что я даже стону в голос от боли в изменяющемся теле. Не пытаюсь заглушить ее, даю разойтись в волю. Мы выиграли эту войну, но ту битву, что начали без нашего ведома и что доверили нам продолжить и закончить победой, мы проиграли. Я проиграл, позволив своему товарищу погибнуть. Делаю еще один шаг вперед, и спасительная темнота, подобная дикому зверю, вновь поглощает меня. На периферии сознания слышу крики, голоса, явно принадлежавшие Донхэ и Юнхо, но игнорирую их, не в силах побороть возможность забыться, хотя бы ненадолго. «Нужно побыть одному... Хотя бы немного...» Конец POV Хёкджэ