Hacker fraud

Кажется, ему совершенно не собирались дать поспать. Хотя, казалось бы, наконец-то отпуск. Вместо дурацкой койки нормальная кровать. Что еще надо! Йоичи был, конечно, зол. Но уже знал, что долго злиться на Мусаши невозможно, особенно когда он проходит одна за одной все его чувствительные точки. Но если уж надо чего-то добиться от отбрыкивающегося Хирумы, то Ген знает, что начинать надо с ушей. Они сплошная эрогенная зона. Но мочка и хрящик заставляют тело реагировать по-разному, провести языком за ухом – тоже получишь другие ощущения. - Хватит с ними играть! – рыкнул Йоичи, а потом застонал, против воли просыпаясь во всех смыслах. Ген не собирался останавливаться, сильно сжав волосы Хирумы на затылке, и вжав его лицо в подушку, чтобы сильно не рыпался, продолжил сладкое насилие. Мусаши очень нравилась дрожь, что начала волнами пробегать по телу, заставляла приподнимать бедра и слушать тихий стон. - Да хватит же, Ген… - Мусаши тут же ослабил хватку, позволяя Йоичи развернуться к нему. - Доброе утро, - усмехнулся Такекура, глядя на взбудораженного и лохматого Йоичи. Рука Гена скользнула по прессу вниз, отмечая несколькими движениями руки явное желание Хирумы. – Завтрак готов. - В какое место ты мне этот завтрак хочешь засунуть? – насупился Хирума, а потом прикусил губу. Он все равно не смог сдержать возбужденный стон. - Туда я тебе засуну не завтрак… - пообещал Мусаши. - Так давай уже! – буркнул Хирума, скрывая желание. Но скрывай, не скрывай, его было и так видно. Ген сжал его ягодицы, потянул на себя, и покачиваясь аккуратно ввел головку. - А как брыкался-то! - Отстань! Суй глубже! - Да что ж ты суетливой такой всегда… Страдай. Йоичи застонал, уставившись в потолок. Он не мог привыкнуть, что ему секс с Мусаши доставляет такое бешеное наслаждение. Хирума не мог в этих отношениях сильно перетянуть одеяло на себя, только ровно настолько, насколько Гену самому этого хотелось. - Йоичи… - Ген провел рукой по его лицу, ощутимо млея от одного вида Хирумы. - Ген… - Не бесись, но… Мне так хочется тебя поиметь всего… - А ты что делаешь? Чертов стари… Йоичи сладко застонал. - Я не буду пытаться угнаться за твоими аппетитами! – попытался резко сказать Йоичи, но не вышло. Вышел страстный выдох, от которого они оба залились краской. Так что Хирума попытался сбежать, но не вышло. Мусаши придавил его своим телом, продолжив движения. - Никуда ты от меня не денешься. Понял? – почти рыкнул ему Ген на ухо, а потом принялся целовать шею, кадык, спустился к ключицам. - Думаешь, взял в заложники, чертов террорист? - Анти-террор. И это ты меня давным-давно взял в заложники. Неужели не понял? - Я могу… - Йоичи впился когтями в его спину, пытаясь сдержать стоны. Мусаши решил не сильно сдерживаться. Впрочем, и особых планов у них на сегодня не было. Можно если что поваляться в кроватке. Так и вышло в итоге. Оставив Хируму приходить в себя на изгвазданных простынях, Мусаши проверил как там завтрак поживает в духовке, и вернулся к Йоичи, который с трудом усевшись, привалился спиной к изголовью. - Хватит! Не надо меня… - пришлось смириться, что его как принцессу оттащили в ванную. Грязные простыни Ген сунул в стиралку. Йоичи расслабленно выдохнул. - Ты слишком обо мне заботишься… Это раздражает. - Тебя раздражает все. Заткнись и отдыхай. - Ой, спасибо, разрешил, - ядовито сказал Хирума, и они оба усмехнулись друг другу. - Йоичи! Хирума сам вынырнул из воды. Отряхнувшись, Йоичи зевнул. - Ты меня действительно насильно разбудил. Я лег в четыре ночи. Отчеты дописывал. Мусаши уже вытащил его из ванны, заворачивая в полотенце как ребенка. Хирума и вправду почти уснул на его плече. Ген уложил его в кровать, думая, что завтрак придется немного отложить. Он же не изверг какой? Отпуск. Неужели отпуск? И он может просто проводить все дни с Хирумой? Так как раньше? Пока Йоичи сладко спал, Мусаши уселся рядом, читать новый военный журнал. Гену эти мирные деньки казались раем на земле. Своим собственным раем. Рядом со своими собственным чертом. Хорошо, что сегодня не надо никуда идти. Потому что если пойдешь, то Сена наверняка узнает, что Хирума вернулся. В конце концов, Йоичи долго с ним встречался и научил Кобаякаву разным вещам. Хотя в целом Сена совсем не изменился. И все же, прошло чуть больше полугода, с того момента, как Хирума исчез из Пасадины. Два месяца отдыха, и они снова вернутся на подлодку. Приличный срок. Хирума не говорил, что кого-то хочет видеть. Но Манабу и Таками наверняка уже в курсе. До 4 часов Йоичи мог успеть не только сварганить отчет об их сверхсекретной деятельности. Но какое это имеет значение? - М-м-м… - Мусаши слегка покраснел. Йоичи улегся ему на ноги, обнимая его талию. Ген осторожно, чтобы больше не будить, погладил его по волосам. Хируме невозможно признаваться в любви, невозможно говорить какой тот красивый – Йоичи сразу начинает беситься. Но Мусаши говорит, потому что понимает, что это всего лишь привычная реакции Хирумы. Он хочет быть таким же как всегда, но ему все равно нравится это слышать. И все же, Мусаши старался сдерживаться. Слишком часто произнесенные слова теряли свой вес, так ему казалось. А вот сказать что-то приятное, когда Йоичи не ожидает, ввести его в ступор, заставить потеряться… А потом, конечно же, заключить в свои объятья, чувствуя, что ежик прячет иголки, что могло быть приятней? ** На второй день Хирума все-таки не выдержал и закатил вечеринку по случаю своего возвращения. Единственное, что он хотел устроить домашнюю попойку и успокоиться на этом, но ни Клиффорду, ни Таками такой сюжет не нравился. Так что основательно выпив в главном ресторане Пасадины и едва не разгромив его половину, они потащились играть. Причем, количество участвующих в попойке перевалило за десять человек. Так что играть можно было по всем правилам. Конечно, игроки были пьяны, что поделать. Но Хирума, который выпил тоже немало, чувствовал странную легкость, которую назвал бы эйфорией, если бы его не бесило это слово. - Мы тоже хотим сыграть! – раздался звонкий и знакомый голос. Так что Йоичи поднял голову – Кобаякава Сена. – Ты вернулся, капитан! - Нет, это моя неупокоенная тень бродит, - тут же огрызнулся Хирума, но его уже обняли за талию. Скорость Кобаякавы как всегда поражала. Шин тоже подошел к ним, видя, как помрачнел Мусаши. Остальные тоже замерли, не очень понимая, что происходит. Разве что Таками, Манабу и Клиффорд понимали, потому что были в курсе всей истории. Хирума приподнял Сену за шкирку, отрывая от себя. - Соскучился, что ли, чертенок? – фыркнул Йоичи. - Он тут на уши весь город поставил, когда ты исчез, - заметил Шин, складывая руки на груди. – Где Хирума, где Хирума. - А ты ревновал? – насмешливо поднял бровь Йоичи, наступая Гену на ногу. Хирума чувствовал, как бесится Мусаши и этим жестом просил потерпеть. - Да. Сена неловко улыбнулся. - Я-то знаю, что после всего что было, ты меня другом не считаешь. Но я-то считаю, и не беспокоиться не могу. - Ты - дурная креветка. - Я знаю,- пожал плечами Сена. – Я пытался объяснить Шину… - Я понял, - серьезно ответил Сейдзюро. – Просто понимать и принимать – разные вещи. Хирума отпустил Сену. Он внимательно смотрел на парня, который занимал когда-то его сердце и душу. И понимал, что больше ничего не чувствует, даже сожаления. Даже отторжения. Ему все равно. Просто будто встретил давнего знакомого. Действительно давнего. Но, уже не друга. Уже никогда не друга. Они даже могут провести один день в одной компании. Он даже придет на помощь, если случится что-то, где помочь может только он один. Но не более того. Не сорвется за ним среди ночи, не будет следить за каждым его словом. Это его прошлая жизнь. Сена слабо улыбнулся. - Я знаю, что ты обо мне думаешь, - Кобаякаву похоже не волновало, что их слушают все остальные. Возможно Сена понимал, что другого случая поговорить не представится. - Я знаю, что предал твое доверие. Сена тяжело вздохнул, прикусывая губу. Кобаякава глянул на Мусаши. - Только попробуй… - прошептал Ген. Но Шин склонил голову Сены вниз, будто заставляя извиняться. - Прости его. Он запутался в своих чувствах и до сих пор не слишком понимает, что им движет. Он не хотел тебя предавать. Ты не представляешь, что за сумятица у него в голове и сердце. Хирума фыркнул. Именно это и бесило его в Сене. Йоичи догадывался, что хотел сказать Кобаякава: - Я все еще люблю тебя. Но эти слова не должны были прозвучать. Они больше никому не были нужны. Ни Сене, хоть он этого не понимал, ни Шину, ни уж тем более Хируме и Мусаши. Хирума смотрел на Сену, на страдание, отразившееся на его лице. Йоичи не умел прощать. Не был уверен, что хоть кто-то на свете заслуживает прощения. И уж тем более не предатели. Но, Сена, кажется плакал, хоть и пытался сдерживаться. А он не Анезаки, чтобы вытирать его слезы. - Я хотел, как лучше! Действительно думал, что так будет лучше! Ген сказал мне приглядывать за тобой! И я подумал… Ну что мне было еще думать? Йоичи покосился на Мусаши, а тот закрыл лицо рукой. - Он это сказал… - Сена. Сейчас ты кого любишь? - Шина… - выдавил Кобаякава. – Правда люблю. Но не хочу тебя больше никогда не видеть! Не хочу, чтобы ты меня ненавидел! Я знаю, что я сделал! Я понимаю, что предал тебя… но… я хотел, чтобы ты был счастлив… - Кобаякава икнул и замолк. Хирума потянул к нему руку, но не дотянувшись, убрал ее, фыркнув. - Не волнуйся, чиби. Все хорошо. Можешь приходить в гости, только заранее звони. Я живу не один, если ты понимаешь о чем я. - Мусаши наконец-то признался? – поднял карие глаза Сена. Ген понимал, что дома его ждет адский костер. Хирума бросил на него демонический взгляд. Оба думали о том, что лучше бы Мусаши никогда не скрывал своих чувств. Насколько бы все было проще? - Хорош нести чушь, креветка! – Хирума поднял Сену за шкирку и швырнул в сторону к полю. – Все собрались и по позициям! Хорош уже уши греть! Для пущего эффекта Йоичи передернул затвор автомата, который на игру, конечно, придется оставить на скамье. Пока все выходили на поле, Мусаши потянул Йоичи за пояс назад, обнял за талию и прошептал за ухо: - Я тысячу раз хотел вернуться… И я не знал, что Сена… - Ген, - отрывисто сказал Йоичи. – Сейчас мы надерем этой чертовой креветке зад, как бы быстро она ни бегала. Вот о чем я думаю. А то, что было, то прошло. Неужели ты думаешь, что я могу столько времени потратить на сопливые воспоминания и сожаления? Тогда, когда у меня есть ты, думаешь, я буду думать о другом? - Нет. Просто я схожу по тебе с ума. - Не надо. Доживи до вечера. Я тебе отомщу за вчерашнее утро, - усмехнулся Хирума, но почувствовал, что сейчас тот редкий момент, когда и Мусаши требуется серьезный ответ. – Я выбрал, Ген. Выбрал тебя. А коней на переправе не меняют. Мусаши выдохнул, еще сильнее сжимая тонкую талию. - В моей душе Сене больше нет места. Там только ты. Теперь-то понятно? – Йоичи попытался выбраться из объятий, потому что на них смотрели все друзья и уже явно что-то подозревали. Хирума увидел, как Сена улыбнулся. Блин, этот парень действительно действовал так, как думал правильно, но потом не смог выносить свои собственные чувства к другому человеку. А теперь Кобаякава был за него счастлив? - На нас смотрят как на влюбленную парочку… - недовольно заявил Хирума. - Я думаю, как на квотербека и кикера, - усмехнулся Мусаши, отпуская Йоичи и подталкивая к полю. Ген знал, что Хирума не скоро признается ему в любви в стандартной форме. Но так ли нужно слышать “я тебя люблю”, если он только что признался куда очевидней? Что такое любовь не очень понятно. А то, что он значит для него все и даже пробрался в его демоническую душу? Какое признание могло быть ясней? - Передвигай ногами, старикашка! Одна партия и мы домой. Ты сам знаешь, почему. Мусаши только фыркнул, глядя на рассерженного Хируму. Его чертяка хочет ему отомстить в кровати. Почему нет? Интересно, какие будут ощущения, учитывая, что у него пирсинг? Ген пошло усмехнулся, а Йоичи понял эту усмешку. - Быстро на позицию! – рыкнул Хирума. Хирума улыбался, хотя в его хищной усмешке мало кто бы заметил обычную улыбку счастливого человека, который наконец-то получил то, чего хотел. Чтобы его кто-то любил. Так же чисто и открыто, как когда-то… Но нет, не когда. Больше Хирума не сравнивал. Мусаши любил его, а он любил Гена. Ничто другое сейчас не имело смысла. - Начинаем с оффсайд-кика! – приказал Йоичи. И вокруг началась игра. Хотя она никогда не и не заканчивалась. Но так или иначе, самое вкусное было еще впереди.