Я не остановлюсь

Тринадцатый мчится вперёд. Он знает, что это бесполезно. Знает, что преследователь — не человек, и что от него не скрыться. Знает, что время неизбежной встречи пришло. И продолжает бежать по огненно-рыжему осеннему лесу, слушая прощальное пение птиц, смешивающееся с приятным шелестом больших опавших листьев, устилающих землю мягким ковром. И только шумное прерывистое дыхание уставшего человека дисгармонирует с осенним умиротворением. Но Тринадцатый продолжает бежать. Он спотыкается о толстую, скрытую в ворохе листьев корягу и падает на землю, но всё равно двигается: перекатывается через бок и тут же вскакивает, превозмогая резкую боль в ноге. «Я не сдамся», — упрямо думает он, несмотря на то, что силы тают с каждой минутой, а боль усиливается, из-за чего появляется тормозящая передвижение предательская хромота. Солнце опускается ниже, окрашивая небо в кроваво-красный цвет. Где-то высоко на ветке старой осины безобразно громко каркает чёрная жирная ворона, словно выдавая месторасположение Тринадцатого. Хочется швырнуть в неё камень, но это напрасная трата времени, и вояка лишь бросает на птицу короткий недовольный взгляд. Больше всего ему хочется остановиться, прислонившись спиной к стволу высокого крепкого дуба, укрыться под неопавшей ещё листвой и замереть, надеясь остаться незамеченным. Но Тринадцатый понимал, что остановившись он не сдвинется с места уже никогда: его время истекло, и жить он будет ровно столько, сколько сможет бежать. А значит — вперёд. Из горла вместе с углекислым газом вырываются протяжные хрипы, ноги подкашиваются всё чаще. Тринадцатый осознаёт, что бежит намного медленнее. Хочет обернуться, чтобы понять, как далеко он оторвался от рокового преследователя, но боится потерять драгоценные секунды. Боится, что обернувшись, увидит Смерть прямо за своей спиной, и тогда всё будет кончено. Руки безвольно повисают вдоль тела, Тринадцатый сам не замечает, как бег переходит в быстрый шаг. Ему очень больно дышать, и больше всего хочется остановиться, но Тринадцатый понимает, что если остановится, то сдастся, и уже ничто не будет иметь значения. Он не хочет думать о том, как именно — останется ли он в этом лесу навсегда или же будет перенесён куда-то в лучшее место, это неважно. Он не хочет умирать, не хочет оставлять мир, жестоко использующий его в своих целях. Он хочет дышать, вопреки пуле, выпущенной из самой мощной снайперской винтовки прямо в грудь. Хочет вновь научиться любить, несмотря на то, что был застрелен самым близким человеком. Хочет ощущать простое человеческое тепло и отдавать своё. Он хочет жить! И Тринадцатый вновь переходит на бег, превозмогая боль, и тормозит в последний момент, оказываясь на краю обрыва. Вниз, где смутно виднеются вершины деревьев, беззвучно падают комья земли. Тринадцатый замирает, на глазах его выступают слёзы. — Всё кончено. Он появляется из ниоткуда, прямо за спиной, но Тринадцатый не удивлён, ведь он всё это время был рядом. Беглец медленно оборачивается. Немного удивляется тому, что Смерть похож на одного из маньяков, что пытались уничтожить его в далёком прошлом. Но какая теперь разница? Смерть догнал его. — Не упрямься, Джейсон. Нам пора. Смерть беззвучно подходит ближе, и в этот момент ветер полностью прекращается и смолкает пение птиц. Кажется, даже краешек багряного солнца больше не опускается за линию горизонта. Он мягко протягивает костлявую руку, но Тринадцатый лишь прячет ладони за спину. — Джейсон... Смерть не успевает договорить. Бровь его в изумлении приподнимается, когда, глубоко вздохнув, Тринадцатый делает шаг в бездну. Опираясь на косу, Смерть смотрит вниз, ожидая увидеть сломанное камнем, беспомощное окровавленное тело. Тринадцатый смотрит в чёрные бездонные глаза снизу вверх, и на разодранном, окровавленном его лице сияет торжествующая ухмылка. Дрожащей рукой он держится за тонкую ветку сильного деревца, сумевшего прорасти через камень скалы. Ломая ногти и сдирая в кровь кожу подушечек пальцев, Тринадцатый цепляется за едва выступающий холодный камень, ступня его тем временем ищет опору. — Я не сдамся, не сдамся, — глухо рычит он, по-прежнему не отрывая взгляд от замершего на краю Смерти, и продолжает рискованный спуск. А тем временем повреждённое выстрелом из самой мощной, не оставляющей шансов даже несмотря на бронежилет, снайперской винтовки тело содрогается при глубоком вздохе. Вздохе, впервые за долгое время в реанимации сделанном самостоятельно. И опутанный проводами и трубками Тринадцатый открывает глаза.