I'd love to kill you...

Стальной гребень поблескивал в руках Мари, пронзая острыми зубьями лишь роскошный шёлк волос. Эльен с удобством устроилась в низком кресле, прикрыв глаза, доверчиво откинув голову назад и открывая нежную тонкую шею. Кажется, лишь одно движение отделяло её от смерти. Но Мари ничем не выдала своих намерений, лишь продолжила перебирать волосы девушки, неотрывно глядя на светлую кожу. Ей ужасно хотелось хотя бы попытаться, но тяжелые браслеты плотно обхватывали запястья, убивая на корню любые попытки навредить хозяйке. Магия. Мари всегда казалось, что в иных мирах это самое прекрасное — магия, с помощью которой можно творить невозможное и делать всё, что захочется. Но она стала для девушки величайшим проклятьем. Вездесущая, опутывающая, невидимая, но почти осязаемая. Она предупреждала любое неповиновение, кажется даже, постепенно въедалась в мозг, делая невозможными даже мысли о свободе и собственных желаниях. Центром мира была Эльен, и ни о чём другом думать Мари не было дозволено. Она не могла отвлечься на птиц в прекрасном саду, не могла насладиться вкусом изысканных блюд, не могла кокетливо улыбнуться слуге, что постоянно тёрся где-то рядом с покоями. Всё, о чём она могла думать — это Эльен. Взгляд её изумрудных, с едва заметными искорками глаз, её длинные пальцы, изящные ключицы, её безупречный стан, обтянутый тонким шелком, её волосы, струящиеся меж пальцев Мари нежнейшим водопадом, и её губы… Девушка как можно тише вздохнула в попытке успокоиться, но от Эльен невозможно было скрыться. Она резко поднялась, разворачиваясь, и пристально всматриваясь в глаза служанки, пытаясь различить в почти чёрной радужке расширившийся зрачок. — В чём дело, Мари? Она улыбнулась, чуть склоняя голову набок и проводя пальцами по скуле, нежно сжимая подбородок, чтобы наклониться и мягко коснуться губ Мари, обвести кончиком языка, проникая внутрь, и отстраниться, как только обманутая внезапной лаской девушка подастся вперед, попытавшись ответить на поцелуй. Эльен с легкой насмешкой оглядывает покрасневшую Мари, которая смотрит на неё с трогательной и отчаянной мольбой во взгляде. — Тебя так легко смутить, — выдыхает она в её губы и встаёт, сбрасывая халат и оставаясь обнаженной. — Подай мне летнее платье цвета мяты с золотой вышивкой. *** Суетный день сменяется душным жарким вечером. Эльен, только закрыв двери, тут же скидывает одежду и выходит на балкон, вытаскивает заколки из высокой прически откидывает голову назад, с наслаждением расправляя волосы. Убрав платье, Мари подходит сзади и осторожно вплетает пальцы в волосы госпожи. Та позволяет, наслаждаясь мягкими прикосновениями к затылку, массирующими, с каждым мгновением всё более уверенными. — Чуть выше, — шепчет она и тихо стонет, когда пальцы круговыми движениями с силой проходятся по коже. Её голос бьёт по нервам Мари, бросая в жар. Она приближается осторожно, боясь спугнуть удачу, и прижимается к Эльен вплотную, опуская руки на плечи, утыкаясь носом в изгиб тонкой шеи. — Что ты себе позволяешь, — мурлычет Эльен, не пытаясь оттолкнуть девушку, с волнением ожидая её действий. И Мари становится смелей, скользит ладонями по спине, целует шею, оглаживает талию и обнимает, лишь на миг прижимая к себе, чтобы Эльен не успела возмутиться этим собственническим порывам. Для неё день был удачным и теперь, пребывая в хорошем настроении, госпожа позволяет чуть больше, чем обычно. Мари очерчивает пальцами едва заметные золотистые рисунки на её животе, по памяти повторяя каждую завитушку, пьяно улыбается, вдыхая неповторимый запах своей одержимости, поднимает руки медленно, добиваясь громких вздохов Эльен, обводит напряженные соски подушечками больших пальцев. Но тут госпожа отстраняется, вызывая у Мари неконтролируемую обиду. — Ты сегодня такая смелая, — Эльен поворачивается и обнимает служанку за талию, прижимаясь плотнее, заглядывая в её застланные страстью глаза сверху вниз, и шепчет: — Мне нравится. Мари не может сдержать дрожи в напряженном, превратившемся в один оголённый нерв теле. Она неловко утыкается губами в мягкие губы госпожи и стонет, когда её платье падает на пол. Эльен потирается о неё едва заметно, задевая кожу твёрдыми горошинами сосков, вжимаясь в неё всё откровенней, при этом не спеша углублять нежный, почти невинный поцелуй. Её пальцы пробегают по коже, не лаская, дразня, заставляя подчиняться, вымаливать большее, и Мари сдаётся, как всегда, она покоряется и теряется, не замечая, как шаг за шагом отступает назад, пока Эльен подводит её кровати. Она покорно опускается, когда ладони повелительно нажимают на её плечи, и вдыхает аромат тела, когда Эльен притягивает к себе, заставляя прикоснуться губами к маленькому золотистому бутону, мерцающему под кожей чуть выше солнечного сплетения. Когда по лепестку проходиться горячий язык, Эльен откидывает голову и шумно выдыхает, зарываясь длинными пальцами в непослушные волосы Мари, которая не может остановиться, лаская и выцеловывая листики, что складываются в причудливые завихрения, словно в порыве ветра разбросанные по коже, но по волшебству сложившиеся узор. И когда она пробует распустившийся цветок, в полумраке поблескивающий краями лепестков, ей кажется, что и на вкус он похож на шиповник — терпкий, чуть вяжущий, с кружащим голову ароматом, который всё явственней начинает витать по комнате с каждым переливом золотистого света под кожей Эльен. — Хватит, — шепчет она и отталкивает от себя Мари. И тут же опускается на кровать, оседлав бедра девушки, впиваясь в её губы жадным поцелуем. Её ладони скользят вверх, поглаживают волосы, скулы, и опускаются на шею, где сжимаются сильнее. И только почувствовав полную покорность девушки, что даже не пытается высвободиться, продолжая отвечать на поцелуй, Эльен будто успокаивается и скользит ладонями дальше, оглаживая грудь, сжимая талию. Она начинает мягко, касаясь кончиками пальцев, спускаться ниже, дразня, и после мягких прикосновений неожиданно ощутимо проходится вниз когтями, удовлетворённо наблюдая за тем, как Мари выгибается, послушно раздвигает бедра, повинуясь не озвученному приказу. Эльен кружит пальцами по низу живота, вырисовывая симметричный узор, и только добившись того, что Мари начинает мелко дрожать от предвкушения, она проводит пальцами вниз, попутно втягивая когти, и мягко, подушечками пальцев, начинает ласкать девушку, кружа, но не проникая глубоко. Мари тихо стонет и сбивчиво шепчет имя своей госпожи, когда её пальцы раз за разом всё быстрее проходятся по клитору, и внутри, вторя этим движением, словно дергается и звенит натянутая струна, а отзвуки её отдаются дрожью во всем телом. К ласкам присоединяется и вторая рука, но ненадолго, лишь для того, чтобы скользнуть по нежной коже, собирая смазку. Эльен облизывает пальцы и жмурится, ей тоже хочется ласки, и, не в силах сдерживаться, она прижимается к девушке плотнее и целует несдержанно, требовательно. И Мари мягко улыбается в поцелуй, обнимает Эльен, и как-то незаметно меняет положение, вклиниваясь коленом между её стройных бёдер, и чувствуя, как госпожа потирается о неё в ответ. Мари опускает руку вниз, и они начинают ласкать друг друга в одном ритме, не разрывая зрительного контакта, чтобы Эльен, внимательно присмотревшись, могла различить тонкий тёмно-вишнёвый обод вокруг донельзя расширенного зрачка девушки, а Мари могла завороженно наблюдать за золотым пламенем, охватывающим изумрудную бездну. Оргазм накатывает ожидаемо, когда обе девушки уже задыхаются от желания и невозможности продолжить сладкую пытку. Этот путь они проходили много раз, и потому Мари и не ждёт, что Эльен, уткнувшаяся ей в ключицу и тяжело дышащая, вдруг найдёт в себе силы встать и хотя бы окунуться. И сегодня Мари тоже не очень хочется отрываться от нежного тела, идти куда-то за полотенцами, хотя перспектива медленно обтирать разомлевшую обессиленную Эльен заставляет мечтательно улыбнуться и так и заснуть с улыбкой на лице. *** Мари идёт, и сама не знает, где очутилась, шаря руками по темным стенам, чтобы не наткнуться на какую-нибудь неожиданность в этом мрачном и слегка пугающем коридоре. Впереди в тусклом свете виднеется поворот, а, может, и что-то другое, разобрать ей не удаётся, и она идёт, пока не натыкается на дверной косяк, и от радости даже забывает постучать, дёргая дверь на себя. Комната залита светом, и Мари жмурится, привыкая постепенно и утирая брызнувшие слёзы. — У вас тут и чёрт ногу сломит пока дойдёт, — говорит она, уже на ходу понимая, что на этом языке выражение совершенно не звучит. Старик, возникший перед ней, когда глаза начали хоть что-то видеть, смотрит на неё с удивлением, но после усмехается и принимается копаться в хламе, что разбросан по столам. — Вот, — торжественно говорит он, выуживая маленький фиал с розоватой жидкостью. Мари не имеет ни малейшего понятия о том, что это такое, но почему-то благоговейно протягивает руку и дрожащими пальцами сжимает стекло. — Спасибо, — говорит она и выскальзывает за дверь. На этот раз коридоры почти сразу выводят её к ажурной галерее, от которой до покоев госпожи остаётся совсем немного. И с каждым шагом волнение и мучительное предчувствие скручивается в груди всё сильнее. Отчего же так, Мари не понимает, только дурацкие и нелепые догадки лезут в голову. И с каждым шагом браслеты, кажется, становятся всё тяжелее, будто магия, заточенная в них, начинает действовать. Хотя нет, скорее она начинает только подозревать, иначе девушку уже спеленало бы кучей мудрёных заклинаний. Но браслеты бездействуют, только настороженно жужжат, раздражая Мари. Госпожи в покоях не оказывается, и служанка быстро подходит к зеркалу, встряхивает флакон и завороженно наблюдает за тем, как жидкость медленно темнеет, наливаясь кроваво-красным. Мари капает совсем немного на палец и осторожно растирает по губам, стараясь, чтобы в рот не попало ни капли. И когда приготовления закончены, она придирчиво оглядывает себя, встрёпанную, с лихорадочным блеском в глазах. Вряд ли Эльен польстится, но что поделать, если это её последний шанс на свободу. Мари нервничает, и садиться в кресло, понимая, что яд всё же впитывается в кожу, заставляя всё вокруг расплываться, терять очертания. Голову начинает кружить, и Мари смаргивает выступившие слёзы обиды. Обманул старый колдун, обманул. Руки наливаются тяжестью, дышать становиться всё труднее, и Мари лишь смотрит с надеждой на двери. Они распахиваются тогда, когда всё остальное уже давно расплылось и смешалось в единое цветное пятно. Эльен вторгается в этот мир и остаётся единственным, что видит Мари, единственным, что она могла видеть с тех пор, как попала в этот мир. И она светиться, глядя на Мари своим смешливым хитрым взглядом. — Ты накрасилась? — говорит она. — Тебе совершенно не идёт. И тут же, не дожидаясь ответа, наклоняется и проводит языком по губам Мари, слизывая весь яд до капли. И из последних сил девушка отталкивает Эльен от себя, и хочет крикнуть ей, но горло сдавливает всё больше с каждой попыткой, и даже сквозь раздирающую боль она не перестаёт пытаться, хотя уже и поздно. Мари отчётливо видит как Эльен, растерянно распахивая глаза, оседает на пол… — Мари! — крик отрезвляет и заставляет распахнуть глаза, потрясённо оглядеться, выхватывая детали реальности. — Где… — голос срывается, не позволяя озвучить вопрос. Эльен тепло и облегченно улыбается, прижимаясь своим тёплым после сна телом и поглаживая Мари по волосам, рукам и всему, до чего может дотянуться. — Тебе опять приснился этот ужасный кошмар, — шепчет она на ухо и глубоко вздыхает. — Это был просто сон, родная, просто сон, посмотри на свои запястья. Эльен мягко скользит рукой вниз по плечу и обхватывает её руку, поднимая к глазам. Мари растерянно смотрит на кожу и на еле заметные в тусклом свете следы от рабских браслетов и улыбается, не чувствуя угнетающей тяжести ни в руках ни на сердце. На секунду ей снова становиться страшно, и она вглядывается в лицо Эльен, и сразу облегченно вздыхает. Нет, её госпожа всё ещё центр её вселенной. И от этой мысли по лицу Мари расползается счастливая улыбка, которой касаются мягкие губы. Длинные волосы падают, щекотя, и Мари приподнимается, не разрывая поцелуй, прижимая Эльен к себе. — Ты снова заснула с распущенными, — говорит Мари, осторожно убирая прядку за остроконечное ухо. — Давай заплету тебе косу. Эльен довольно кивает и поворачивается, и спустя пару секунд подаёт неизвестно откуда взятый гребень. Мари смотрит на металл, поблёскивающий в свете свечей, и не хочет ничего, кроме как расчесать густые волосы и заплести их в тугую косу, а после лечь спать в обнимку с любимой.