Почему сжигают картины?

Если долго всматриваться в бездну - бездна начнет всматриваться в тебя. – Ф.Ницше

Однажды я увидел картину. Сначала она показалась мне яркой и красочной. Казалось, ничего прекраснее в этом мире нет, и я решил заглянуть внутрь этой картины. Но чем дольше я в нее всматривался, тем больше деталей замечал. Ясное, кажущееся бескрайним, небо вдали сменялось черными тучами. И если смотреть на них долго, то начинает казаться, что они становятся только темнее. Яркие краски местами довольно плавно переходили в более тусклые, а иногда резко становились в сто крат чернее. Землю можно было увидеть засыпанную множеством прекрасных цветов, а отведешь глаза чуть подальше и ничего кроме сгоревшей почвы не обнаружить. Огромные леса сменялись такими же гигантскими пустынями, полноводные реки чередовались с сухими канавами, которые, на вид, совершенно не знали, что такое вода. Горы… Они были прекрасны, такого разнообразия я никогда раньше не видел. От маленьких холмов, покрытых степной растительностью и крупных холмов, полностью застеленных сочной зеленой травой, до огромных гор, со снежными вершинами и без, до гор, покрытых густой растительностью, до скал, пугающих своей мрачностью и отчужденностью, и до огромных, воистину огромных, гор, вершины которых скрывал не один слой облаков. На картине были люди. Не так много, чтобы нельзя было сосчитать, но я бы все равно не смог сделать этого, сколько не пытался бы. Они слишком часто появлялись и исчезали. Так быстро, что если считать секунду в нашем мире за год в мире картины, то каждый год исчезало и появлялось бы около сотни человек. От такого бешеного темпа не то, что сосчитать ничего не успеешь, так еще и психом стать можно, от такого-то мельтешения. Поэтому я перевел свой взгляд на всякого рода строения, которые были на картине. Здесь было все: от походных палаток до невероятно высоких небоскребов. Некоторые здания, даже большие, сдувало ветром, будто картонные. А некоторые маленькие хижины, старые и обветшалые, держались намного дольше и теряли свой первоначальный облик гораздо медленнее. Судна были под стать морям, в которых плавали. По-моему, в этой картине они были единственным, что не выглядело так абсурдно, как, например, пустыня, резко переходящая в тропики. Какие-то корабли плавали долго, из одного порта в другой, доставляя то, что должны были доставлять. Другие же лодки тонули, не успевая отплыть и километр от берега. Животный мир тоже был разнообразен. Если не приглядываться, то сначала ты заметишь только травоядных и самых беззащитных животных. А если решиться, и заглянуть глубже, то там будут страшные звери. Тигры, волки, шакалы. Если взглянуть выше, в самый верх, то не увидишь ничего, кроме пустоты. Изредка, на этом самом «верху», появляется что-то, что заставляет картину на мгновение стать ярче. Но не дольше, чем продолжительность одного взмаха крыльев колибри. Все на этой картине было заражено. Если быть точнее – сама картина и была вирусом. Каждая картина в этой огромной галерее является частицей этого заболевания. И нет лучшего лекарства для нее, чем саморазрушение. А почему, вы думаете, картины сжигают?