Dogs 2.0

      Когда Джерард снова проснулся, всё его тело ломило, а горло болело — рот высох окончательно. В квартире Фрэнка было темно, и с минуту он пытался найти дорогу до кухни, чтобы налить себе стакан воды.       Он не ожидал, что проспит так долго, и он надеялся, что у Фрэнка всё было в порядке. Утолив жажду, он поспешил в спальню Фрэнка и обнаружил, что его бывший возлюбленный крепко спал поверх одеял, мокрая тряпка лежала у него на шее, а не на лбу. Джерард заметил, что он переоделся и отложил пакеты со льдом, которые тот подоткнул ему под руки, чтобы сбить жар.       Нежное прикосновение ко лбу Фрэнка доказало, что жар был побеждён; это стало облегчением. Он до сих пор был тёплым, но температура в разы улучшилась и пришла в норму.       Джерард забрал влажную тряпку в ванную, снова сполоснул её под холодной водой перед тем, как укрыть ею лоб Фрэнка.       Его беспокоило, что он нигде не нашёл маленькую собачку, и ему стало интересно, запустил ли Фрэнк её здоровье из-за собственного состояния и не умерла ли она. На кухонной стойке до сих пор стояла миска для еды, и наполовину наполненная водой тарелка виднелась на полу, но это ничего не значило. Её переноски нигде не было...       Сколько бы Джерард ни завидовал этой маленькой крыске, он знал, как много она значила для Фрэнка, и он никогда не желал ей ничего плохого.       Джерард ещё ненадолго занял себя уборкой, затем снова проверил Фрэнка перед тем, как вернуться на диван и уснуть. Он надеялся, что если Фрэнк уже один раз вставал, то видел его. А если Фрэнк видел его и не побеспокоил, не разбудил его и не приказал немедленно уйти, то следующее утро могло пройти неплохо. Возможно, они поговорят. Возможно, они просто продолжат с того места, на котором остановились, и всё будет в порядке.       Джерард очень на это надеялся.       Он проспал ещё пару часов, а затем проснулся на рассвете; Фрэнк сидел на диване у него в ногах. Его сердце застряло в груди, когда он заметил, что тот внимательно на него смотрел — он вспомнил первую ночь в этой квартире и то, как он буквально умолял Фрэнка остаться с ним на диване. Фрэнк тогда сидел точно там же, где и сейчас, а затем он положил руку на голень Джерарда. Тогда Фрэнку так отчаянно хотелось прикоснуться к нему — словно новому хозяину хотелось погладить пугливую собаку. На этот же раз, как бы то ни было, Фрэнк не касался его, не предпринимал никаких движений, чтобы погладить его ногу или приласкать его.       Он сидел там с измученным видом; выглядел он расстроенным, пока Джерард в страхе пялился на него.       — Что ты тут делаешь? — спросил Фрэнк. Его голос был таким грубым и сломленным, его болезнь сделала его тон практически неузнаваемым. Джерард мог поклясться, ему было больно говорить, и его это печалило.       — Я... Я хотел извиниться. Я...       — Не нужно. Это ничего не будет значить, — сказал Фрэнк, быстро поднялся и метнулся к столу, за который сел. Его тело всё ещё было таким слабым, и Джерард запаниковал прямо в тот момент, когда Фрэнк отошёл от него: он переживал, что тот может упасть и пораниться.       — Фрэнк, прости меня, — сказал он, поднимаясь с кровати на слабых после сна ногах. Он встал около стола, не чувствуя, что заслуживал сидеть напротив Фрэнка так же, как и раньше. — Я просто пришёл, чтобы вернуть тебе деньги, и я увидел, что ты болеешь...       — Я не хочу твоих денег. Я даже знать не хочу, каким образом ты их достал. Ты ничего мне не должен. Просто уходи. — Фрэнк не смотрел на него и изо всех сил пытался не показывать эмоций на лице.       — Пожалуйста, послушай... Я-я знаю, я... я знаю, что облажался. Я знаю, что то, что я сделал, было неправильно...       — Ты ограбил меня! — сорвался Фрэнк, наконец посмотрев на него вновь. — Мне пришлось просить Рэя заплатить за мою аренду. Я брал ещё больше часов. Почему?       — Ты пытался выкинуть меня, — сказал Джерард, постыдно отводя взгляд. Фрэнк пытался выкинуть его, и деньги были единственным способом рассчитаться с ним.       — Ты больше не был со мной! Что я должен был сделать? Я давал тебе всё, что мог, а ты даже не вставал с постели! Я не мог помочь тебе, Джерард! Я больше не мог видеть тебя в таком состоянии! Я хотел, чтобы твоя семья помогла тебе! Они могли позволить себе эту помощь!       — Ты пытался выкинуть меня, — повторил Джерард, ненавидя жгущие от накатывающих слёз глаза.       — Я бы виделся с тобой... Я бы навещал тебя, Джерард! Я не разорвал бы отношения с тобой. Мы с Майки объясняли тебе это. Мы снова и снова говорили, что это ради помощи тебе же самому, чтобы мы не потеряли тебя! Думаешь, я хотел прийти домой и обнаружить труп? Увидеть, что ты совершил суицид, пока я был на работе, потому что я не мог быть рядом? Нет! Я пытался спасти тебя! Мы говорили тебе об этом!       Джерард уставился на пол, не зная, что сказать, и боясь, что он лишь станет всхлипывать вместо попыток заговорить.       — Так чего ты теперь от меня хочешь? Отплатить мне? Ты не можешь.       Джерард всё ещё не мог говорить и не мог даже смотреть на него. Он не поднимал головы, вспомнив слишком много ужасных вещей за раз — он думал о том, что ему не стоило сюда приходить, думал о том, что ему стоило просто остаться с Бертом и быть его мальчиком для битья.       — И что за херня была с этими открытками? Ты осознаёшь, насколько херово мне от них было? «хохо я больше тебя не люблю». Что это была за херня?       — Я был зол, — сказал Джерард; его голос был кротким. Жалким...       — Ты не имел права злиться на меня! Я вернул тебе твою жизнь, а ты плюнул мне в лицо! Ты обокрал меня, ты разбил моё чёртово сердце. Ты счастлив? Теперь, когда ты ранил меня в ответ, ты удовлетворён? Или тебе нужно нанести ещё больше урона?       — Ты пытался отдать меня. Я не знал, что делал...       — Чушь собачья! Ты определённо знал, что делал!       — Я не хотел идти с ними! Я любил тебя! Я хотел остаться с тобой! Это нечестно по отношению ко мне — просто выбросить, когда ты наигрался! Да, я ранил тебя! Да, это было намеренно! Ты не понимаешь. — Джерард не смог сдержать слёз, которые начали катиться из глаз, и он тщетно пытался скрыть их, прикрывая лицо. — Все выбрасывают меня, когда наиграются. Я не хотел этого от тебя... Происходит что-нибудь плохое, и они отдают меня. Это нечестно.       — Жизнь несправедлива, — рявкнул Фрэнк. Его тон был грубым, его слова резали, как нож, настолько глубоко, что Джерард ощущал, что будет носить эти шрамы на теле всю жизнь.       А затем, будто бы осознав, сколько боли он причинил, он вновь заговорил намного более мягким тоном.       — Ты правда думал, что я больше никогда не приду, чтобы увидеться с тобой?       — Мои родители не позволили бы тебе... Я их знаю. Ты нет. Ты правда, правда не знаешь, что они делали со мной, пока я был маленьким, — сказал Джерард. Теперь не было смысла держать оборону и хранить секреты. Его прошлое всё больше и больше возвращалось к нему, пока он жил в дороге, а время, проведённое с Мастером и Тренером, превращалось в дурные сны. — Я хотел умереть. Я всегда этого хотел... Они лишь напоминали мне, что я бесполезен, что я недостаточно стараюсь, что я всегда делаю не то или... Я не знаю. Я всегда чувствовал себя ошибкой, которую они совершили, словно их разочаровывало всё, чем я занимался. Никогда я не был достаточно хорош... И с этим было бы также. Зачем вспоминать это? Зачем об этом говорить? Почему я был достаточно глуп, чтобы попасться им? Почему я был глуп? Я бы там умер. В ту ночь я... В ту ночь ты будто бы пытался меня убить.       — Я пытался помочь тебе. Это всё, что я пытался когда-либо сделать, — отозвался Фрэнк.       — Всё казалось не так. Никто меня не слушал. Всем было плевать, чего я хотел. Ты... тебе было плевать, чего я хотел.       Они оба надолго замолкли, Джерард пытался сдержать слёзы, пока Фрэнк на самом деле пытался придумать, что ещё сказать.       — Какие наркотики ты принял?       — Нет.       — Что «нет»? Что это вообще значит?       — С тех пор, как Берт, я... Только травка, наверно. И алкоголь, когда я мог его достать.       — Я не верю в это, — скорее горько сказал Фрэнк.       — Я не могу позволить себе наркотики сейчас. Это никогда не было дурью. Просто таблетки. Ненавижу другое дерьмо.       — Ага... От красных хочется летать, да? Звучит определённо законно, — Фрэнк фыркнул.       — Берт заставил меня... Его группа заставила меня. Я всегда отказывался, — попытался Джерард. — Я не хотел снова сторчаться, но... На меня периодически накатывали панические атаки, и Ксанакс помогал, или... или я был неуклюжим и нервным, и Берт постоянно говорил, что я ставлю его в неловкое положение, и если я принимал красные, все были такими милыми; они говорили, что я им больше нравлюсь под ними.       — Боже, ты как ребёнок... — пробормотал Фрэнк, закрывая лицо руками и потирая глаза. — Ты правда не знаешь, как всё это работает, так ведь? Принимать это дерьмо, чтобы им понравиться. Он мог убить тебя.       Это одновременно раздражало Джерарда и грело ему душу, что Фрэнка беспокоило то, чем он занимался. Если бы ему было всё равно, он бы не отреагировал. Он бы просто сказал Джерарду выметаться. Но нет... Он задавал вопросы и пытался понять.       Джерард сомневался, что Фрэнк когда-либо вернёт его обратно, однако он надеялся, что, возможно, они могли бы стать друзьями или, по крайней мере, цивилизованными знакомыми. По дороге Джерард скучал по нему и уж очень надеялся, что не потеряет человека, который столько для него значил.       — Майки знает, что ты вернулся? — резко спросил Фрэнк.       — Пока нет. Сначала я хотел увидеть тебя... Я-я хотел отдать тебе должок, а потом уйти, но я увидел, что ты болеешь, так что... так что я подумал, что сперва должен позаботиться о тебе.       Фрэнк замолчал на долгое время, уставившись в стену, сложив руки на груди.       — Ага, я не работал вот уже пару недель, — будничным тоном произнёс Фрэнк. Будто бы просто пытался завести разговор. — Думаю, я простудился.       — Кажется, так. Однажды у Маркуса было так же... Где Свит Пи?       — Свит Пи? — спросил Фрэнк, какое-то время выглядел он отдалённым, а затем откинулся на спинку стула. — Ох, она просто с Рэем. Я почти ничего не мог делать, так что я попросил его присмотреть за ней.       — Я волновался, — сказал Джерард, нервно оглядываясь до того, как решил, что принести Фрэнку попить было хорошей идеей. Он налил ему стакан воды, потому что в холодильнике не было ничего стоящего, кроме пива, а затем порылся в шкафчиках, чтобы найти что-то в качестве основного блюда. Всё, что он мог соорудить, так это хлопья, однако Фрэнк, так или иначе, начал есть и, казалось, был не против, когда Джерард приготовил тарелку и для себя.       — Так что привело тебя обратно в Джерси? Помимо желания отдать мне деньги.       — Ты, — сказал Джерард, пытаясь встретиться с ним взглядом, так как он будто бы сказал это, чтобы Фрэнк проигнорировал его. — Я скучал по тебе.       — Кажется, так и было, пока всё с Бертом не закрутилось в сказку, хах?       — Он ударил меня. Он... он начал избивать меня, когда был пьян, а затем... затем каждый раз, когда был с похмелья по утрам. Мне это не нравилось.       — Если тебе это не нравилось, почему тогда ты водился с теми, кто так поступает? — спросил Фрэнк, указывая на синяки на лице Джерарда.       — Это был Грег, — сказал Джерард, его губы исказились в ухмылку. — Мне просто нужно было где-то спать.       — Ты мог позвонить Майки. Твоя семья очень сильно беспокоилась о тебе. После того, как ты сбежал, они пытались меня арестовать.       — Ну нет! — выкрикнул Джерард, отчеканивая каждое слово в то время, как сердце упало в пятки. Это было последнее, чего бы он хотел. — Ничего же не вышло из этого, верно? Т-ты не попал в тюрьму?..       — Нет. Но, нравится тебе это или нет, сейчас ведётся расследование. Они захотят поговорить с тобой о том, что произошло. Возможно, ты сможешь восстановить моё доброе имя, потому что это отвратительно, когда вокруг тебя ведётся расследование.       — Я сделаю всё, что нужно, чтобы уладить это, — сказал Джерард, пытаясь дотянуться до руки Фрэнка, лишь чтобы тот отдёрнул её.       — Ты не можешь.       — Я сделаю всё, что в моих силах... Фрэнк, я... мне просто было непонятно и больно. Столько всего случилось в тот короткий период времени. Я не знал, правда, что я делал и о чём думал... Я не думал.       — Я просто хочу знать, почему ты посылал мне эти открытки...       — Я не знаю, — прошептал Джерард, уставившись на свои наполовину недоеденные хлопья.       — И почему ты послал мне билеты на концерт Берта.       — Я хотел увидеть тебя.       — Ты хотел, чтобы я тебя спас, вот что это было.       — Я не хотел, чтобы ты забывал обо мне. Я пытался двигаться дальше, но... Берт это не ты. Он даже наполовину не такой, как ты. Пожалуйста... Я знаю, что не заслуживаю этого, но что бы ты сделал, если бы ты был мной? Я-я потерял всё, потому что кто-то ранил меня, а мой Мастер не желал меня после этого. Это то, что я не контролировал... Затем я нашёл тебя, и ты сказал, что любишь меня. Я верил тебе... но ты не любил меня так, как Мастер. Я... — Джерард обнаружил, что ему нечего сказать. Он знал, что хотел сказать, но сомневался, что Фрэнк поймёт. С чего бы? Зачем ему вообще слышать жалкие оправдания Джерарда?       — Я не думаю, что ты правда любил меня, Джерард. Не думаю. Думаю, ты просто... Нет, знаешь что? Я не думаю, что ты вообще знаешь, что такое любовь. Думаю, он всё разрушил для тебя. И это печально... но это не моя чёртова проблема.       Джерард ощутил, как грудь сжало, и он мог лишь пялиться на свои незаконченные хлопья, пытаясь не заплакать снова. ( ) ( ) ( )       Майки ощущал, будто вот-вот выпрыгнет из кожи от волнения, пока ждал, когда Фрэнк откроет дверь. Он получил сообщение, говорящее, что Джерард у него, и немедленно ушёл с работы, чтобы увидеть их. Он не рассказал родителям из-за страха, что это может сбить переключатель, который заставлял мозг Джерарда сходить с ума, однако идти сюда одному было нервно.       Его настроение нисколько не помогло, когда Фрэнк открыл дверь; он выглядел словно смерть.       — Дерьмо. Ты болеешь или что? — спросил Майки, слегка попятившись от серой кожи Фрэнка и его красных глаз.       — Ага. Простуда дала мне жару, — сказал Фрэнк, отходя, чтобы пропустить Майки.       Тот быстро заметил Джерарда, сидящего на диване; он был повёрнут спиной к двери и, очевидно, не желал признавать Майки, пока тот не сел рядом с ним.       — Эй, — всё, что смог выдавить из себя Майки. Во рту у него пересохло, когда Джерард повернул голову. Его лицо пряталось под длинными прядями чёрных волос — теменная часть его головы была выкрашена в бордовый цвет странными кусками, — и он продолжал отворачиваться, пока Майки пытался взглянуть на него. — Ты в порядке?       — Со мной всё в порядке, — прошептал Джерард. — К-как... Как ты? Как мама?       — Хорошо, — сказал Майки, боясь, что увидит что-то ужасное, когда Джерард наконец взглянет на него. Возможно, ему выкололи один глаз, или, может, его лицо исполосовали. Только Бог знал, во что он вляпался, пока находился на улицах, когда ушёл от Берта.       — Прости, я не... П-прости, что я долго не писал. Не было денег, наверно.       — Ага... Ты снова исчез для нас. Я волновался. Все мы волновались, когда ты прекратил присылать открытки, — Майки остановился в надежде, что Джерард вновь заговорит, но этого не произошло. — Я говорил с Бертом. Он сказал, что ты ушёл от него в Бруклине. Это правда?       — Он был расстроен из-за этого?       — Я не знаю. Я просто получил сообщение. Он сказал, что ты ушёл, и он не знал, куда ты направился.       — Ага. Он просто хотел трахать других людей. Я не мог больше выдерживать это.       — Ты мог позвонить мне. Я бы доехал до Бруклина. Тут не так уж далеко, — сказал Майки, ёрзая на диване. Он просто хотел, чтобы Джерард посмотрел на него.       — Я... Мне нужно было сначала кое с чем разобраться. Тебе не стоило видеть меня в таком виде, Майки. Я... Я не смог бы простить себя, если бы позволил тебе увидеть себя в таком виде.       — Я пытался достать билеты на его концерт. Я правда пытался. Я хотел быть там, встретиться с ним и увидеть тебя.       Джерард покачал головой и наконец повернулся, так что Майки смог увидеть его лицо. Он слабо улыбался с разбитой губой и подбитой щекой.       — Это он сделал с тобой? — спросил Майки, несмотря на то, что знал, что Берт не мог так поступить. Они разошлись слишком давно, но он не знал, как ещё спросить.       — Нет. Это был Грег, — сказал Джерард, покачав головой и слегка усмехнувшись, будто он думал, что издевательства были шуткой. — Он был ошибкой, но... Я проучил его.       Майки не знал, что дальше сказать, а когда он оглядел комнату, чтобы отвлечься, он заметил, что Фрэнк исчез в своей спальне.       — Знаешь... он действительно был истерзан, когда ты ушёл, — прошептал Майки, всё ещё глядя на закрытую дверь спальни. Джерард, нахмурившись, последовал за его взглядом; на секунду в его глазах промелькнула боль до того, как он вместо этого уставился в пол. — Почему ты ушёл?       — Потому что я не хотел возвращаться домой. А он вышвыривал меня.       — Мы пытались сделать то, что было бы лучше для тебя... и лучшим вариантом для него. Его убивало видеть тебя таким, Джерард. Разве ты не видел?       — Тогда нет, — прошептал Джерард, вновь спрятавшись за волосами.       — Куда ты ушёл?       — В город... Спал с кем попало. В Миссури я встретился с тем парнем в баре в аэропорту. Он был владельцем инди-лейбла, на который подписался Берт ради первой записи. — Джерард улыбнулся, когда рассказывал об этом, и Майки не знал, почему. Он всё ещё не мог поверить, как буднично, как бесстыдно он рассказывал о том, как спал с незнакомцами, чтобы добраться до Миссури, а затем до Юты. — Я бросил его ради Берта на его же вечеринке. В любом случае он пытался трахнуть какую-то суку. Вначале было неплохо, но... — Джерард вновь посмотрел на дверь спальни и вздохнул. — Он не Фрэнк.       — Ты же знаешь, что не можешь снова остаться с ним, верно? — спросил Майки, скривившись, пока ждал ответа от брата. Теперь Джерард был другим — другим по сравнению с тем, кем он являлся, когда был ребёнком, кем он являлся, когда вернулся, даже по сравнению с тем, кем он казался по телефону, когда они созванивались. В нём не наблюдалось никакой нервозности. Никаких резких движений или быстрых неразборчивых предложений, будто он боялся чего-то. Он был практически умиротворённым.       Было буквально неестественно — то, каким спокойным он казался.       — Я знаю. Я не планировал. Я надеялся, что он так не подумает... Я знаю, что я сделал. Это была ошибка. — Он потёр глаза обеими руками, а затем слабо улыбнулся Майки. — Я лишь хочу остаться, пока он не поправится.       — Этого не будет, — сказал Майки, строго взглянув на Джерарда. — Ты просто выводишь его, ясно? Дай ему свободу действий. Вернись домой. Просто вернись домой.       — О нём нужно заботиться. Я обещаю, я не уйду снова. Я знаю, я не могу остаться... Я знаю, что он не хочет меня... он и не должен. Я бесполезен, но я должен отплатить ему за всё, что он сделал. Он позаботился обо мне. Но не должен был.       — Он не хочет этого, — сказал Майки так осторожно, как только мог. Всё закончится плохо, если Джерард попытается остаться.       — Лишь на ночь... Возможно, ещё завтра. Я вернусь домой и больше никогда его не побеспокою. — Его лицо искривилось в самой откровенной гримасе боли, которую только Майки видел — будто пуля разрывала грудь Джерарда, когда он давал обещание, — а затем оно вернулось к безэмоциональному спокойствию. — Я просто не хочу, чтобы он находился здесь совсем один. Если ему станет лучше, он, по крайней мере, сможет забрать Свит Пи обратно.       — Джерард, он не хочет, чтобы ты оставался. Я не знаю, как ещё тебе это сказать. Он позвонил мне, чтобы я забрал тебя домой. Ладно?       — Сейчас я не уйду. Он уже ненавидит меня. Что ещё он может сделать?       — Вызвать чёртовых копов, чтобы тебя арестовали? Я не знаю! Ну же... Не делай этого. Я знаю, ты хочешь ему помочь, но ты не можешь. Хорошо? Ты не можешь...       Джерард надолго замолк, и Майки ощутил необходимость уставиться на их отражения в чёрном экране телевизора вместо того, чтобы смотреть прямо на своего брата. Так они и сидели в тишине, возможно, даже больше получаса. То и дело раздавался кашель Фрэнка в соседней комнате, казалось, будто это было единственным звуком во всём мире. Когда Майки снова посмотрел на Джерарда, его старший брат монотонно — беззвучно — плакал.       — Думаешь, он когда-нибудь простит меня? — спросил Джерард.       — Я-я не знаю.       — Никто больше не полюбит меня так, как он... Я всё испортил, да? Я не знал, что имел, и всё потерял.       Майки хотелось бы быть честным — рассказать ему, каково это было, сказать ему да, что это он всё разрушил, — но он не мог. Не тогда, когда Джерард выглядел таким убитым горем. Он не мог сказать ничто из того, что он планировал сказать, все те злые и проникновенные слова, которые он придумывал, когда был наедине с собой и проигрывал разные сценарии у себя в голове. Иногда он представлял, как прокричит Джерарду в лицо, что он слишком эгоистичный и беспечный. Иногда он представлял, как скажет своему брату, как скучал по нему и любил его — слова, которые он не мог никогда убедительно произнести.       Теперь же он мог лишь пожать плечами и положить руку на поникшее плечо Джерарда.       — Дай ему время. Фрэнк... рациональный парень. Он знает, что в тот момент ты на самом деле не думал. В смысле, чёрт... Ты пробил кулаком стену в родительском доме и напугал наших родителей...       — Я ударил его, — Джерард всхлипнул; на его лице снова появилась гримаса боли. — Я-я ударил его... его из всех людей на земле... Я никогда себя этого не прощу.       — Это была случайность, — сказал Майки, с минуту пытаясь понять, о чём говорил Джерард. Это был тот день, когда они обрушили на него новость о том, что Бабушка умерла. Он запаниковал — он толкнул Майки, ударил Фрэнка или Майки, он не помнил точно. Это было не плохо. Это было ненамеренно...       — Берт начал бить меня, — тихо произнёс Джерард, вытирая глаза основанием ладони. — Он напивался и... бил меня, чтобы я отстал от него или... Я просто пытался обнять его однажды ночью, и он ударил меня. Я никогда не хотел, чтобы Фрэнк так себя чувствовал. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя так, как приходилось мне.       — Ты никогда не говорил мне, что этот ублюдок бил тебя, — рявкнул Майки.       — Это неважно.       — Нет, важно! Что ты делал с таким парнем? Я знал, что он сидел на наркотиках, но я не знал, что он чёртов урод! Мудила!       — Всё хорошо, всё закончилось.       — Ты должен прекратить водиться с этими неудачниками! Этот Грег, Берт... Кто ещё?       — Все, — сказал Джерард, покачав головой и резко потерев глаза. — Вот что ты получаешь. Вот что ты получаешь за пребывание шлюхой на улицах. Неважно, что они делают со мной. Этого никогда не будет достаточно, чтобы исправить то, что сделал я.       — Это дерьмо собачье! Джерард, ты что, чёрт возьми, сошёл с ума?! — Майки не мог решить, ранило ли это его, или он просто был зол. Он злился от бессилия, что ничего не мог сделать, чтобы исправить это. Ничто из его слов не изменит того, что чувствовал Джерард, и не заставит его осознать, что удар Фрэнка в слепой панике не означал, что Джерард был достоин такого отношения от его возлюбленных.       Единственным опытом Джерарда в любви, помимо Фрэнка, был Мастер. И этот мужчина тренировал его принимать боль, как форму привязанности. И ничто из слов Майки не поможет этому.       — Вот что я получаю, — горько произнёс Джерард. — У меня было нечто хорошее. И я разрушил это.       — Ты впал в депрессию. Наша бабушка умерла. Ты прошёл через ад. Никто не винил тебя за это. Хватит избивать себя за это, в прямом смысле! Прекрати! Фрэнк пытался помочь тебе. Ты ничего не рушил, пока не бросил всех нас.       — Он выбрасывал меня, — захныкал Джерард; его голос снова стал истеричным, каким и был, когда они снова воссоединились — тогда, когда он побаивался собственной тени. — Мой Мастер снова выкидывал меня. Я не знал, что делать. — Он снова начал плакать, на этот раз уронив лицо в ладони и всхлипнув.       Майки не знал, что ему сказать. Он уже был вымотан, обессилен и пытался не показывать этого, пока гладил Джерарда по спине. Спустя какое-то время он сдался и придвинулся ближе, положив голову брату на плечо и вздохнув, когда Джерард положил свою голову на его. Наверно, в этот момент Майки было особо больше нечего ему сказать...       — Он может остаться на ночь... или как угодно, — голос Фрэнка прозвенел в тишине, несмотря на то, каким он был грубым и надрывным. Когда Майки обернулся на дверной проём, он увидел там Фрэнка, качающего головой, раздражённо смотрящего в потолок, будто тот гнобил себя даже за то, что заговорил.       — Тебе не нужно этого делать, — сказал Майки, зная, что это плохо. Просто зная, как всё это плохо закончится для них. Он не хотел, что все эти кошмары начинались вновь.       Место Джерарда было дома. Настало время, когда он должен был вернуться домой, а Фрэнк больше не заслуживал страданий. И насколько бы Майки ни ненавидел это признавать, но Джерард принесёт ему только их. Джерард изведёт его так же, как произошло и в последний раз.       Как бы сильно он ни любил Джерарда и как сильно ни хотел его защитить, Майки не мог отрицать, что то, что сделал Джерард с Фрэнком, нельзя было простить. Он ограбил его, отлично зная, каким тяжёлым вопросом для Фрэнка являлись деньги, а затем оставил его ни с чем, а лишь с открытками, пестрящими его новыми отношениями. Что хорошего он мог привнести, чтобы вернуться назад? Даже если он и казался искренним в поисках прощения.       — Как угодно, ты можешь рассказать своим родителям... Мне плевать, если они придут. Он может остаться на ночь, если действительно этого хочет, но это... — Фрэнк даже не закончил предложение. Он злобно помотал головой и ушёл обратно в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь.       — Джерард, не надо! — рявкнул Майки, как только тот поднялся с дивана. Теперь он собирался последовать за Фрэнком и ещё сильнее выбесить его — сделать ситуацию ещё хуже.       Но Майки ничего не мог сделать. Оказалось, он ничем не мог помочь, разрываясь между тем, чтобы позволить своему брату делать так, как он хочет, и тем, чтобы встать на сторону своего друга, которого он приобрёл в отсутствии Джерарда.       Всё будет настолько... плохо. ( ) ( ) ( )       Фрэнк не мог этого вытерпеть.       Он не мог дышать, не мог спать, неважно, как сильно он ни пытался, и он не мог отключить голос Джерарда в другой комнате.       — Я всё разрушил, — вскрикнул Джерард. Он так искренне и надрывно говорил об этом. Фрэнк хотел лишь фыркнуть на это — даже смог пару раз подумать кое о чём жестоком, что было непривычно, — а затем Майки ответил.       — Ты впал в депрессию. Наша бабушка умерла. Ты прошёл через ад.       Это было правдой, разве не так? Фрэнк так ярко помнил эти дни. Он так много раз проигрывал их у себя в голове, пытаясь понять, что пошло не так — пытаясь понять, сказал ли он что-то не то или упустил подсказку, которая намекала ему на то, что Джерард планировал.       Он помнил, как Джерард пытался читать его комиксы, как он слушал музыку в его наушниках и сидел на диване, укутавшись в одеяла... Затем он заползал обратно в кровать и спал часами, потому что он был слишком угнетён, даже чтобы читать. Он помнил, как Джерард отчаянно пытался скрыть то, насколько он был подавлен, чтобы Фрэнк не беспокоился. Он раскидывал комиксы повсюду, чтобы это выглядело так, будто он читал, а затем спал дальше.       Фрэнк так боялся, что вернётся домой и обнаружит Джерарда мёртвого, что убедил себя, что отослать его домой было единственным вариантом, чтобы спасти его. Он не знал, что это выведет Джерарда из себя.       — Он отдавал меня! Мой Мастер снова меня отдавал. Я не знал, что делать.       Всхлипы Джерарда врезались в него, словно нож, и Фрэнк застонал.       Он снова проваливался в это состояние. Его засасывало в маленькую ловушку Джерарда, и он знал, что он сможет жить с собой дальше, только если смягчится. Он хотел продолжать злиться — у него были все права, чтобы сказать Джерарду выметаться из его квартиры и съебывать из его жизни, — но он не мог. Не с теми мыслями, что кружились у него в голове.       Он помнил, как видел Джерарда на той сцене... Тот плакал и молил того мужчину не продавать его. Он не был похож на других. Он не кричал в ужасе и не отбивался, чтобы освободиться. Нет, он стоял там и принимал всё это, зная, что с ним вот-вот случится.       Что его отдадут, словно животное — продадут, словно скот, без желания иметь представление, что же с ним сделают. Он искренне верил, когда Фрэнк притворялся своим, верил во всю ложь Фрэнка, что тот снимал порно и хотел видеть Джерарда в роли актёра. Тогда он был таким сломленным и чистым, так боялся всего вокруг.       Конечно же, он взбесился, когда Фрэнк сказал ему, что решил, что им лучше разойтись.       Конечно же, он не понимал, что Фрэнк желал лучшего для него.       Всё, что он знал в этом мире, так это что у него был Мастер, который ни разу его не ударил, который просто устал от него и хотел избавиться от него.       Мастер.       Фрэнк никогда не являлся для него чем-то большим, неважно, насколько бы хорошо он ни притворялся, что привык. Фрэнк сам был виноват, что переспал с ним. Фрэнк сам был виноват, что сразу же не позвонил в полицию...       Если бы он не трахнул Джерарда, ничего бы из этого не случилось, решил Фрэнк.       Он был взбешён и вымотан, и он знал, что всё, что случилось, было его грёбаной ошибкой.       Застонав, Фрэнк скинул одеяла и вылез из кровати, вздрогнув, когда мурашки от холода пробежались вдоль позвоночника. Он больше не мог терпеть. Это нужно было прекратить. Это должно было, блять, прекратиться!       Усмири его, подумал Фрэнк. Заткни его. Скажи ему то, что он хотел услышать, чтобы он прекратил реветь и напоминать Фрэнку о том аукционе и последовавших за ним неделях.       — Он может остаться на ночь... или как угодно, — сказал Фрэнк, уставившись в потолок, чтобы не видеть лиц, внимательно глядящих на него.       — Тебе не нужно этого делать, — сказал Майки.       — Как угодно, ты можешь рассказать своим родителям... Мне плевать, если они придут. Он может остаться на ночь, если действительно этого хочет, но это... — ему решать, подумал Фрэнк, возвращаясь в свою комнату и горько захлопывая дверь. Он играл в глупую игру, разве не так? Он позволял Джерарду издеваться над собой как и всегда. Он зашёл так далеко, он нашёл в себе силы пропустить тот концерт, а теперь он скатывался по наклонной. Возвращая всё назад.       — Джерард, не надо! — вскрикнул Майки в другой комнате.       О Боже... Он идёт сюда, подумал Фрэнк. Он идёт сюда... и попытается схватить меня.       Только когда Джерард зашёл в спальню, он не продвинулся дальше.       Фрэнк лежал и ворочался под одеялом в то время, как Джерард стоял, опершись спиной о закрытую дверь; выглядел он взволнованно.       — Что? — спросил Фрэнк. — Разве этого недостаточно для тебя? Разве не этого ты хотел? Остаться?       — Фрэнк, я...       — Ты хотел сказать «Мастер»? Разве я для тебя не всего лишь он? Один из этих людей? — Он не знал, почему сказал так, но слова оставили горький отпечаток на языке. Почему ему нужно было это говорить? Зачем он вспоминал это? Боже... его голова снова убивала его.       — Я не останусь... Я просто хочу убедиться, что тебе лучше. Это всё, что я могу сделать, раз ты не позволяешь отдать тебе долг. Значит ты сможешь забрать Свит Пи обратно.       — Ага, я слышал твои слова. Делай как хочешь. Ты всё равно сделаешь так. Ты всегда так делал...       — Я хочу стать лучше для тебя.       Фрэнк тяжело вздохнул и раздражённо зажмурился.       — Делай, что хочешь, просто уйди... Я вымотан. Дай мне поспать.       — Могу я тебе что-нибудь принести? — спросил Джерард тем кротким голосом, которым он спрашивал разрешения заняться уборкой, когда Фрэнк впервые привёл его домой.       Боже, это просто было нечестно.       — Ещё воды... а потом, пожалуйста, оставь меня в покое.       Его действительно удивило, когда Джерард исчез из комнаты и вернулся спустя минуту со стаканом прохладной воды, которую оставил на тумбочке без слов, и ни разу не попытался коснуться его. ( ) ( ) ( )       Фрэнк смог поспать пару часов после того, как сказал Джерарду, что он может остаться. Когда он проснулся, он всё ещё слышал, как Майки разговаривал наравне с тихо включённым телевизором. Он совершенно был не против, что Майки до сих пор находился в его квартире, зная, что ему многое нужно было сделать, однако Фрэнку казалось, будто он вторгался в разговор, когда вышел из спальни, чтобы пойти в туалет.       Майки замолчал, что бы он ни говорил, и посмотрел на него, а Джерард заинтересованно уставился на Фрэнка, будто ожидал, что тот скажет ему что-то, но затем расстроился, когда этого не произошло.       — Я напишу Рэю, посмотрим, сможет ли он привезти Свит Пи домой завтра, — сказал Фрэнк по пути обратно в свою комнату. — Ты поможешь присмотреть за ней, да?       — Конечно, — быстро ответил Джерард, также кивнув, чтобы доказать, как сильно он хотел показать свою значимость.       Было сложно не смягчиться по отношению к нему снова, но Фрэнк прикусил язык и вернулся обратно в кровать.       До этого в другой комнате Джерард с Майки разговаривали около часа, после чего Майки сказал, что ему уже пора. Джерард проводил его, а затем почти сразу после того, как дверь закрылась, выключил телевизор. Фрэнк ожидал в тишине, наблюдая, как погас свет, сочащийся из-под двери. Он ожидал, что Джерард попытается залезть к нему в постель и станет обниматься так, как он делал раньше, но он так этого и не сделал.       Впервые он услышал, и Фрэнку пришлось раздавить расцветающую мысль о том, что «возможно, на этот раз он будет вести себя по-другому». Не было никаких «на этот раз», никаких «следующих раз». У них с Джерардом всё было покончено. Джерард всего-навсего был токсичным. Он был нехорошим...       И даже если так, то всё равно в голове у Фрэнка крутилось, что «может, он усвоил урок» и «возможно, он избавился от своего поведения». Его не было больше года, он находился в открытом мире сам по себе, и никто не пытался защитить и успокоить его так, как это делал Фрэнк.       Возможно, на этот раз им будет о чём поговорить, кроме как о мучениях, сквозь которые Джерард был вынужден пройти из-за своих Мастеров.       Фрэнк застонал, пока мысли продолжали подкрадываться к нему.       Да, вместо этого они могли поговорить о Берте, наркотиках и всех тех, с кем он переспал за деньги и вещества. Фрэнку пришлось заставить себя напомнить себе же, кем Джерард выбрал являться, когда покинул его квартиру. А всё потому, что не желал возвращаться к родителям.       Неужели жизнь на улицах была лучше, нежели пребывание дома вместе с ними?       Это была одна большая тайна, которую Фрэнк не мог разгадать. Майки, казалось, уже привык к этому... Конечно же, он пошёл по той же дороге, когда речь шла об употреблении, но Фрэнк всегда считал, что это было как-то связано с исчезновением Джерарда. Он снова впал в то состояние на какое-то время, когда Джерард исчез во второй раз, однако, казалось, бросил более тяжёлые вещества на несколько месяцев после того, как начали приходить открытки.       Майки всегда избегал той идеи, что их родители были слишком грубы с Джерардом, заставляли его «быть кем-то», возможно, слишком настойчиво, однако они никогда не делали этого в личных интересах. Они никогда в самом деле не причиняли ему боль, так к чему это волнение по пустякам по поводу возвращения домой? Почему он боялся их?       И если он правда так их боялся, действительно ли он уйдёт на этот раз, когда Фрэнк попросит его? Он не мог остаться... Точно пока Фрэнк до конца не поймёт его. Было слишком легко повестись на воображение, притвориться, что всё было в порядке и весь мир являлся огромной восхитительной сказкой, что касалось Джерарда. Было легко и просто думать, что он усвоил урок и вернулся домой готовым находиться в равных взаимоотношениях, способным показывать любовь, не выплёскивая повсюду злость, когда что-то пойдёт не так, как он хотел. Его было слишком просто заставить думать так, но Фрэнк отказывался.       Джерард разозлил его, ограбил его, послал ему письмо, где обвинил его в том, что он являлся причиной того, что Джерард ушёл во второй раз... Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Джерард вернулся, лишь чтобы украсть что-нибудь ещё, чтобы разжечь своё пристрастие к наркотикам.       Фрэнк лежал в кровати, ощущая разочарование, словно камень, упавший на грудь. Горло снова начало болеть, а он уже прикончил воду, которая была в стакане ранее. И всё же он не мог заставить себя подняться, боясь, что Джерард попытается заговорить с ним или последует за ним в постель.       Безвыходное положение, в котором он не мог свободно передвигаться по собственной квартире, помогало Фрэнку оградить собственное сердце. Джерард был обузой. Он всегда был обузой — с первых дней до нынешнего времени.       Особенно сейчас, подумал Фрэнк, услышав, как Джерард поднимался с дивана. Теперь он попытается проникнуть в комнату, постарается залезть в постель, будто между ними никогда не происходило ничего плохого...       Он слушал, как Джерард приближался к его спальне, и стал мысленно формулировать возражения, ожидая стука иди даже вторжения, однако парень прошёл мимо и вместо этого зашёл в туалет. Закончив, он помыл руки, а затем, казалось, на секунду замешкался.       Сердце Фрэнка тяжело билось, пока он вслушивался в тишину, он знал, что Джерард ещё не вернулся на диван. Что он делал? Что-то вынюхивал в ванной? Закидывался чем-то? Фрэнк уже был готов встать с кровати и поймать его за чем бы то ни было, не в силах терпеть то, что этот незнакомец притащил к нему в дом, а затем он услышал, как Джерарда начало тошнить — услышал, как тот задыхался и блевал в унитаз.       Отлично...       Было ли это из-за стресса или из-за отказа от наркотиков? Или же он заразился от него?       Фрэнк действительно не желал знать. ( ) ( ) ( )       На следующее утро Фрэнк был почти уверен, что у него есть ответ на вопрос. Кожа Джерарда приобрела болезненный серый оттенок, и, хотя он всё ещё пытался угодить нуждам Фрэнка — посреди ночи приносил ему стакан воды и следил за тем, чтобы он принимал ибупрофен по утрам, — было ясно, что у него и у самого не было сил.       Фрэнк тут же стал сожалеть о сообщении, которое прошлым вечером послал Рэю, в котором он просил привезти Свит Пи домой. Но перезванивать ему было уже слишком поздно. Фрэнк проснулся из-за того, что Рэй сказал, что уже ехал к нему.       — Тебе нужно пить больше воды, — сказал Фрэнк, стоя рядом с диваном, где лежал Джерард; выглядел он как смерть.       Да, определённо грипп.       — Думаю… Сегодня я вернусь домой. Если ты не против, — ответил Джерард.       Это настигло Фрэнка врасплох, правда ошарашило, и он не ожидал, что слова причинят ему острую боль. Все те усилия, которые он приложил, чтобы вернуться в жизнь Фрэнка, все те усилия в прошлом, чтобы не возвращаться домой, а всё, что нужно было, так это заболеть, и он был готов собрать вещи и уйти во второй раз.       — Настолько плохо, хах?       — Я не хочу и тебя заразить, — сказал Джерард, уставившись на тёмный экран телевизора вместо Фрэнка.       — Не думаю, что я снова подцеплю эту заразу, но если ты хочешь…       До того, как Фрэнк смог закончить предложение, послышался стук в дверь. Он был удивлён, что Джерард почти что не заметил звук, хотя раньше он впадал в панику почти что каждый раз, как кто-то стучал в дверь.       — Это Рэй, — сказал Фрэнк, направляясь к входной двери. Джерард ничего не сказал и не проявил никакого интереса, отчего Фрэнк почти что почувствовал себя виноватым. Он посчитал, что это было неизбежно, что Джерард подхватит от него заразу, однако он не ожидал, что это произойдёт так быстро. Две ночи с ним, и силы Джерарда уже были на исходе. Из-за этого он стал волноваться о Майки…       — Эй, ты больше не выглядишь как Ночь живых мертвецов! — радостно произнёс Рэй, держа Свит Пи подмышкой. Она начала бешено извиваться, как только её глаза увидели Фрэнка, и он с радостью забрал её к себе на руки, чтобы она смогла лизнуть его лицо; а всё её тело тряслось от восторга.       — Ага, всё ещё не на сто процентов здоров, но сегодня чувствую себя намного лучше.       — Не слишком перенапрягайся. Если, знаешь, с ней будет слишком тяжело, то просто позвони мне. Я не против забрать её.       Рэй, казалось, не очень-то и хотел заходить по началу, и за это Фрэнк был ему благодарен. Он не особо хотел объяснять, почему Джерард лежал на его диване или почему теперь Джерард выглядел как Ночь живых мертвецов,однако когда он поставил Свит Пи на пол, она быстро подбежала к дивану и стала тявкать.       — У тебя кто-то есть? — спросил Рэй; выглядел он слегка возмущённым. Он знал, что Фрэнк был почти что мёртв на протяжении двух недель, и вероятность того, что он нашёл себе любовника на одну ночь, пока едва ли мог встать с постели, стремилась к нулю.       — Ага… это долгая история, — сказал Фрэнк, скривившись, когда лицо Рэя стало суровым и разочарованным.       — Не говори мне, что он вернулся…       — Ладно, тогда не скажу, — сказал Фрэнк, пытаясь выдавить из себя слабую улыбку, чтобы показать, насколько он был раздражён. Он лишь хотел вернуть свою собаку, а не заводить это обсуждение.       Он услышал, как позади него Джерард сел на диване, когда Свит Пи запрыгнула к нему.       — Как он добрался сюда? — спросил Рэй тихим шёпотом.       — Дошёл или что-то такое. Я не знаю. Он объявился пару дней назад. Майки знает, он был здесь прошлым вечером. Он говорит, что сегодня возвращается домой. Разве не это и нужно? — спросил Фрэнк тем тоном, которым привлёк внимание Джерарда. Тот повернулся, сидя на диване, чтобы взглянуть на Фрэнка; его налитые кровью глаза выглядели смиренными, когда он посмотрел на Рэя. — Ты сегодня возвращаешься домой?       — Если ты позвонишь Майки ради меня… Думаю, мне пора. — Он глядел на Рэя всё то время, пока говорил это. Прошёл год, и он до сих пор боялся Рэя без реальной на то причины.       — Что привело его обратно? — спросил Рэй, всё ещё шепча, будто бы не желал признавать Джерарда.       — Он сказал, что хочет вернуть мне должок, раз я не пришёл на концерт.       — Вернуть должок? Звучит как отговорка…       — Так и есть, — сказал Фрэнк, пожав плечами. — Не беспокойся. Он не останется, — добавил он, когда выражение лица Рэя практически не изменилось и осталось прежним — отечески расстроенным.       — Ты уверен, что ты в порядке? Я могу… Я могу довезти его до дома, если хочешь. И тебе не придётся ждать Майки.       — Поверь мне, Майки будет здесь в ту же минуту, как только я ему позвоню. Об этом я не беспокоюсь.       — Что ж, проверь кошелёк, прежде чем он уедет, — сказал Рэй, кинув на Джерарда взгляд в последний раз перед тем, как попрощаться с Фрэнком и уйти. Фрэнк подошёл к дивану, чтобы взять Свит Пи, чтобы она оставила Джерарда в покое.       — У меня твои деньги, — сказал Джерард; его голос был ужасно хриплым, и он начал копаться в заднем кармане джинсов, чтобы достать свой кошелёк.       — Мне они не нужны. Я тебе уже сказал.       — Ну, я хочу, чтобы ты их взял, так что пожалуйста... — Джерард достал большую пачку купюр и положил их на столик, но Фрэнк отказывался забирать их. — Я не хочу, чтобы это было между нами. То, что я сделал, было ужасно. Я не могу извиниться за это, но... пожалуйста, просто возьми их.       Фрэнк взглянул на кучу денег, затем обратно на Джерарда, который отчаянно глядел на него.       — Если ты хочешь отплатить мне, то это будет стоить пять тысяч баксов. Потому что именно столько я потратил на тебя. А здесь и близко не столько, — добавил он, указывая на купюры перед тем, как направиться на кухню. Он поставил Свит Пи около кухонной стойки и начал насыпать ей еду.       — У меня нет пяти тысяч, — прошептал Джерард; выглядел он пристыженным, откинувшись на диване.       — Да, я знаю, что у тебя их нет, — сказал Фрэнк, поставив миску перед Свит Пи. Быстро погладив её по голове, он достал свой мобильный и написал сообщение Майки, дав знать, что Джерард заболел и что он хочет поехать домой.       — Если я достану пять тысяч, ты... возможно, рассмотришь...       — Я не хочу денег, которые ты заработал, переспав с другими мужчинами. Это отвратительно. Имей хоть каплю самоуважения, прежде чем пойдёшь туда и подхватишь что-нибудь... или тебя кто-нибудь убьёт.       — Я думал... попробовать работать. Мы с Майки говорили об этом вчера вечером...       — Я приму душ, — сказал Фрэнк. — Майки говорит, что скоро будет.       Джерард опечалено взглянул на него, а затем снова лёг на диван, очевидно приуныв. Фрэнк пытался не сочувствовать ему, когда пошёл мыться. Всё время, что он находился в душе, в его голове продолжал проигрываться вопрос, который задал Джерард — тот, что Фрэнк прервал.       Если он даст ему пять тысяч, рассмотрит ли Фрэнк... что? Принять его обратно? Быть друзьями? Забыть, что всё это случилось?       Фрэнк посчитал, что это неважно. Он никогда не увидит этих денег снова, и он никогда не хотел, чтобы Джерард или его семья возмещали ему все расходы. Он выиграл наличку по счастливому стечению обстоятельств — счастливое стечение обстоятельств, которое привело его к спасению Джерарда. По его мнению, это можно было назвать вмешательством Всевышнего.       Хотя когда он подумал об этом, ему стало куда сложнее просто вновь отпустить Джерарда. Ему вспомнилось, как тот выглядел на аукционе в тот вечер и все остальные жертвы там, особенно дети. Джерард был подростком, когда его забрали. Он годами жил в ужасе, и Фрэнк знал, что являлся первым человеком, который на самом деле помог ему и показал ему доброту без каких-либо требований чего-либо в замен.       Мысли всё ещё кружились у него в голове, которая начала болеть, когда он принял душ и направился в спальню, чтобы переодеться. Как только он натянул чистую футболку, послышался громкий стук в дверь, и он вздохнул, поспешив к двери, пока Майки её не выбил.       И оказалось, не только Майки, но и его отец. Потому что это не взбесит Джерарда, конечно.       Фрэнк вздохнул, когда мужчина уставился на него, он даже не мог придумать никакую любезность, чтобы поприветствовать его, потому что год назад тот пытался сделать так, чтобы его арестовали и пришили ему срок.       — Что ж, где он, чёрт побери?       — Он на диване. Я его не держу, — сказал Фрэнк, схватив Свит Пи, которая гавкала и отпрыгивала назад с каждым издаваемым звуком. Он забрал её с собой в свою комнату и закрыл дверь, не желая разбираться ни с чем из того, что происходило. Он позволил Майки и его отцу изъять Джерарда, словно бездушный предмет...       Он слышал, как все они разговаривали — все, кроме Джерарда, чей хриплый голос превратился в шёпот из-за боли в горле, — слышал, как отец Джерарда пытался спорить в то время, как Майки говорил «Успокойся, не начинай. Пожалуйста, не начинай».       В это время Фрэнк просто сидел на кровати и гладил Свит Пи, пока та гавкала на каждый звук. Джерард должен был остаться здесь и помочь ему с ней, пока ему не станет лучше... Но он посчитал, что это невозможно, даже если Джерард остался бы. Теперь он тоже заболел, и Фрэнк знал, что не сможет позаботиться о Джерарде, даже если захочет — а он и не хотел.       — Ну, можно я просто скажу... — прозвенел встревоженный голос Джерарда, однако был быстро оборван нетерпимой яростью его отца.       — Пошли! — прогремел мужчина. Джерард простонал что-то, что Фрэнк не мог разобрать; в его голосе было столько боли, что Фрэнку хотелось встать и посмотреть, что с ним, а затем дверь захлопнулась.       Дверь захлопнулась, и в квартире всё утихло, и Фрэнк в очередной раз понял, что он снова остался один.