Кокаин

«Жить так, как хотите вы, это не эгоизм. Эгоизм-это когда другие должны жить и думать так, как хотите вы.» Её звали Джессика. В 17 лет её не стало. Каждый раз смотря в её глаза, я задавалась вопросом: боялась ли она смерти, или шла к ней целенаправленно, с каждым разом усугубляя правила и так жестокой игры. Возможно, она и не осознавала всей трагичности ситуации, сложившейся с ней за последние месяцы её жизни. Или же она просто не могла остановится. Не могла остановится добровольно умирать. Что же, всё-таки, случилось с Джессикой? Хм, в любой другой ситуации, я бы посчитала этот вопрос бестактным и неуместным. Он бы вызвал у меня мелкую дрожь во всём теле и подступающие слёзы. Но праве ли я не исключать этот вариант и сейчас, сидя здесь и пытаясь написать что-то вразумительное, почитая память глубокого обожаемой когда-то подруги? Чёрт, как же трудно вспоминать о ней, сидя в нашем с ней месте спустя столько лет. Видя впереди себя то, что видела она, и чувствовать запахи, которые вдыхала тоже она. Девушка, которая просто влюбилась; влюбилась так глубоко и по-настоящему. Девушка, слепо мечтающая о совместном будущем с человеком, у которого его не было, и не могло бы быть. Какое к чёрту будущее у наркомана? Он от силы прожил бы до тридцати, и то, можно ли назвать его существование жизнью? Каждый грёбаный день просыпаться и ложиться с мыслью о новой дозе, которая раз за разом становится больше, набирая проценты вероятности того, что пятая, или восьмая такая доза может стать последней для того, или иного человека. Но только ли для него? А как же его семья? Что будут чувствовать родные, узнав, что самый близкий им человек умер от передозировки наркотиков? Жгучее, поедающее тебя изнутри, и поглощающее полностью осознание безысходности. И это неумолимая правда. После стольких лет я до сих пор чувствую себя виноватой. Смотря на её фотографии восьмилетней давности, я выстраиваю себе параллельную вселенную, где она бы не выбрала такой до одурения не правильный путь, и не стала бы пешкой в руках смерти, которая всегда ходила за ней по пятам, наравясь столкнуть её с и так неустойчивого края обрыва. Господи, я же могла её остановить. Могла. Не дать. Умереть. Могла просто отговорить её, в конце концов умолять не делать этого. Она бы послушала, и всё стало бы таким, как прежде… Её черные, как уголь волосы снова стали бы белыми, вечно безразмерные свитера сменились бы на футболки, а солнцезащитные очки перестали бы присутствовать в её гардеробе; она бы сняла все свои пирсинги, стала бы снова улыбаться и смеяться. И самое главное-она бы не позволила себе умереть от передозировки кокаина.