* * * * *
Ханбин не догадывается. Чжинхван понимает с самого начала: и косые взгляды, и теплые улыбки, и мимолетные прикосновения – все то, что делает Ханбин по отношению к Чживону, но говорить об этом не спешит, давая младшим пока самим во всем разобраться. "Им обоим нужно это понять," – думает Чжинхван, делая шаг назад при очередной ссоре лидера и Бобби, дабы не сказать чего-то лишнего, например, того же "ты нравишься ему", "будь мягче" или "посмотри в его глаза". Еще до полной кучи проблем не хватает только постоянного напряжения и неловкость, потому что небольшого непонимания и вечных упреков уже просто предостаточно.* * * * *
Иногда надоедает постоянно отступать назад, вот и Чжинхван не железный, терпеливый, но не железный. – Я выйду, – и Ханбин снова бежит все дальше и дальше, чтобы забыться, пусть ненадолго, но забыться и не думать о всех проблемах, что свалились на него в последнее время. Чжинхван смотрит вслед лидеру, начиная гадать, сколько времени ему понадобится на этот раз, а потом переводит взгляд на Чживона, который сидит сгорбившись в дальнем углу и сверлит взглядом пол. – Бобби, – зовет старший, не получая в ответ никакой реакции. – Что с Ханбином? Чживон вздрагивает. – Ты снова его обидел? – Чего я-то сразу? – голос Кима надломлен. Создавалось впечатление, что он говорит через силу. – Может, потому что ты это ты? Чживон поднимает голову, непонимающе уставляясь на хена. – И как это понимать? – Никак. Одного твоего присутствия хватает, чтобы обидеть его. Ты знал? Бобби тупит. Чжинхван фейспалмит с его недалекости и решает все-таки вмешаться в их маленький мирок постоянных ссор и обид. – Догони его. И я уверен, ты узнаешь много интересного. Бобби без лишних вопросов мигом подрывается и вылетает следом. – Куда это он? – спрашивает Чжунхэ, присаживаясь рядом со страшим и протягивая ему шоколадку с банкой колы. – Да так. Ждем хороших новостей.* * * * *
Чживон бежит по улице, не разбирая дороги, периодически спотыкаясь и матерясь на весь свет, но не теряя попыток найти Ханбина. У него тоже пока получается не очень, но ведь он старается как никто другой. Ханбин до сих пор не понимает. Чживону приходится скрывать то, что труднее всего скрыть: эмоции, чувства, теплоту. Бежать становится все труднее. Ноги подкашивает и клонит немного в сон, но Чживон продолжает. Осеняя грязь очень неприятная вещь, убеждается Бобби, когда спотыкается и падает прямо в лужу, в которой оказалось не так приятно, как представлялось в детстве. Чживона начинает пробирать холод и озноб, и руки резко холодеют. – Черт! Чживон ударяет по асфальту ладонями, поднимая брызги. – Приятно? – Просто отлично. Ханбин присаживается рядом на сухую часть тротуара и протягивает Чживону платок. Чживон думает, что он придурок, и что мир сошел с ума, раз решил так расставить некоторые точки в их отношениях, а еще ему до боли нехорошо, что кто-то сидит чистенький и опрятненький рядом, когда в то время сам Чживон в полной жопе. Именно поэтому он хватает Ханбина за рукав толстовки и тянет на себя, в то же дерьмо. – Ты дурак, – говорит Ханбин куда-то в район шеи Чживона. – Если бы попросил, я бы и сам сел. Бобби начинает смеяться как ненормальный, думая, что лидер в чем-то прав. Потому что да, он дурак, каких еще стоит поискать, и да, младший бы сел. Просто Чживон не замечал. Впрочем, как и сам Ханбин. – Просто всегда будь рядом, хорошо? И я не отодвинусь. – Ханбин говорит на полувыдохе и обнимает Чживона за шею, тыкаясь ему носом в щеку. – Всегда. – Заметано, – шепчет Чживон, прикасаясь губами к влажному виску. – За-ме-та-но.