Игра со смертью

— Куда мы идем? Мне не нравится это место, — Таканори подозрительно рассматривал здания, лепившиеся вдоль мрачной узкой улочки. — А когда тебе что-то нравилось? – хмыкнул Дайске, совершенно игнорируя прямой вопрос. Он только заговорщицки переглянулся с Юу, убеждая Таканори в том, что эти двое что-то задумали. — Если в этом задействованы вы двое, то никогда, — припечатал Така, обиженно скрещивая руки на груди и останавливаясь. – Или ты сейчас же отвечаешь, куда мы идем уже битый час, или дальше вы идете без меня, — парень постарался, чтобы его голос звучал решительно. — Нет, ну ты посмотри. Кто-то решил показать характер? – Дайске дернул Юу за локоть, вынуждая остановиться и обернуться к Таке. – Я не верю, что ты сможешь отойти от нас дальше, чем на полквартала. Потом сам же и прибежишь с визгом, что тебя опять напугали. — Ага, или что снова приняли за девочку и пытались снять, — Юу воспользовался остановкой с толком и закурил. — Такое было только несколько раз, — с каждой секундой Таканори обижался все сильнее. Вместе с обидой в нем крепла решимость удивить своих лучших друзей, заставить их считаться и с его мнением, показать, что он тоже умеет отстаивать свои решения. Разве друзья не должны быть равны во всем? И то, что Така был младше, еще не обязывало его слепо подчиняться. — Но ведь было же, — Юу снисходительно улыбнулся, выпуская тонкое колечко дыма. Эта снисходительность вкупе с явным самолюбованием и самодовольством окончательно убедили Таку в правильности принятого решения. — Хватит! – в голосе парня проскользнули властные нотки, которые заставили Юу удивленно вскинуть бровь. Дайске же только зевнул, и повернулся к Таканори спиной: — Пойдем дальше. У нас не так много времени, чтобы тратить его на споры. — Я никуда с вами не пойду, пока вы мне все не расскажете. Либо я возвращаюсь в гостиницу, — с каждым словом Така обретал уверенность, испытывая удовольствие при виде потрясенного его бунтом Юу. Дайске же только махнул рукой и двинулся вверх по улице, уверенный, что Таканори все равно пойдет следом, как это обычно и бывало. Но этот вечер явно пожелал стать исключением. Така гордо поднял голову, расправил плечи и твердым, размеренным шагом пошел в обратную сторону, каждую секунду ожидая, что его окликнут, а то и вовсе развернут силой. Юу остался стоять посреди тротуара, так и не донеся до рта руку с зажатой между пальцами сигаретой. И только когда она прогорела до фильтра и обожгла кожу, парень вздрогнул и помотал головой, выходя из оцепенения. Потом бросился догонять Дайске, уверенный, что и Така вскоре последует его примеру. *** Таканори целеустремленно проходил квартал за кварталом, распаляясь с каждой секундой. И это лучшие друзья? Да они даже не окликнули его! И не поверили ему, даже когда он был предельно серьезен. Да он… Что именно он собирался сделать, Таканори так и не придумал. Просто не успел. Он остановился посреди улицы как вкопанный, чувствуя, как вдоль позвоночника сбегает ручеек холодного пота. Така зажмурился и мысленно досчитал до десяти, открыл глаза и снова окинул взглядом улицу. Сердце словно сжали мерзкой холодной ладонью. Он здесь не проходил! Таканори мог поклясться всем, чем угодно, что они не были на этой улице. Получалось, что в запале он проскочил нужный поворот и заблудился. Возвращаться назад смысла не было. Панический страх начисто вымыл из головы последние ориентиры, оставляя за собой стерильную чистоту. Таканори понятия не имел, где сейчас находился, зато знал наверняка, что Дайске и Юу просто так его не найдут. Хорошо еще, если хотя бы попытаются. Таканори пошарил в кармане, выискивая телефон, о котором напрочь забыл, поддаваясь первой волне паники, и мученически взвыл. Экран приветливо мигнул, давая возможность заметить состояние батареи, и окончательно потух. Така еле удержался от украшения тротуара яркими осколками пластика. И что теперь делать? Спросить у прохожих? Поискать полицейского? Все эти разумные решения упирались в одну единственную мысль, которая вынуждала Таканори краснеть от стыда. Он не запомнил адрес гостиницы, где они остановились. Положившись на Дайске и Юу, которые всегда и все знали, Така даже не заглянул в красочный буклет, расхваливавший достоинства выбранного отеля. Сейчас настало самое время пожалеть об этом. Скрепя сердце, Таканори принял решение вернуться назад. В городе стремительно темнело, зажигались фонари и неоновая подсветка витрин. Парень прекрасно понимал, что в таком антураже у него вообще не оставалось шансов найти более менее знакомые места. Он медленно побрел назад, перебирая в голове известные молитвы и старательно отмахиваясь от заковыристых ругательств, которые почему-то вспоминались лучше. Когда ночь окончательно вступила в свои права, Таканори убедился, что известные ему божества давно не посещали оториноларинголога. Он окончательно отринул попытки достучаться до высших сил и стал увлеченно скрещивать в своем сознании упрямого Дайске и всех знакомых мерзавцев. С мерзавцами Дайске скрещивался катастрофически плохо, да еще и грубо ругался. Тогда Таканори добавил в свои фантазии Юу. Дело двинулось веселее. Торжественно пообещав себе, что обязательно посвятит друзей в свои гнусные инсинуации, Така улыбнулся и бодрее зашагал по улице. О том, что эпохальная встреча может и не состояться, парень подумал только тогда, когда его резко дернули за руку. — Крошка, скучаешь? – лениво процедил сквозь зубы противного вида детина, поигрывая кастетом. Така сглотнул, отступая на шаг и упираясь спиной в кого-то еще. Оглядываться было страшно, но неизвестность пугала еще больше, поэтому парень повернул голову и вздрогнул. В плохом освещении ему показалось, что его окружают одинакового вида клоны. Высокие, широкоплечие, с безнадежно тупыми взглядами и довольными улыбками. Публичная демонстрация мечты стоматолога повергла Таку в уныние. Он даже не обиделся, что его снова приняли за девочку, что при его росте и комплекции было не так уж сложно. Гораздо труднее было признать правоту Юу, который как в воду глядел, когда обещал другу всяческие неприятности. – Эй, детка, ты что, язык проглотила? – Таку снова дернули, на сей раз за воротник рубашки. Парень не имел понятия, что стоит отвечать в таких случаях. Возмущаться, что он вообще-то не девушка, казалось чревато еще большими проблемами. Поэтому Таканори тряпичной куклой обвис в руках одного из парней, судорожно осматриваясь и пытаясь понять, что же он мог им противопоставить. Правильно оценив расширенные зрачки и отсутствие запаха алкоголя, Таканори окончательно расстроился. – Пойдем-ка с нами, малышка. Тебе определенно понравится, — мерзко хихикнул очевидный лидер и первым двинулся в темную арку, явно ведущую в глухой двор. Таканори попробовал переставлять ноги, но через три шага бросил это занятие, сообразив, что до земли все равно не достает. Он мог, конечно, закричать или попробовать вырваться, но с суицидальным отчаянием решил, что сделает себе только хуже. В глубине души он знал, что сам ни за что не покинул бы свою уютную квартиру среди ночи, чтобы проверить, кто там кричит, пусть и прося о помощи. По краешку сознания проскользнула мысль, что куда бы ни собирался отвести его Дайске, он точно не планировал при этом насиловать друга в темной вонючей подворотне. — Эй, куколка, иди-ка сюда, — Таканори ощутил, как ослабло давление на воротник, а потом между лопаток впечатался кулак, тонко намекая, что приказы нужно выполнять гораздо быстрее. Хрупкий, худенький Така полетел вперед, падая на колени перед своим обидчиком. – А ты быстро соображаешь, крошка, — засмеялся лидер, протягивая руку, чтобы сжать в кулаке светлые волосы. Таканори отшатнулся, чем заработал еще один тычок в спину. — К-к-кт-т-т-то э-т-т-то? – вдруг, заикаясь, пробасил один из наркоманов, тыча дрожащим пальцем куда-то за спину лидеру. Любопытство оказалось сильнее Таки даже в безвыходной, казалось бы, ситуации, поэтому он тоже вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что же так напугало его обидчиков. В первую секунду парень поразился до глубины души, во вторую — спросил самого себя, не передается ли наркотическое опьянение воздушно-капельным путем, а в третью – вместо полагающейся в таких случаях истовой молитвы выдал такое пространное ругательство, что наркоманы посмотрели на него с одобрением. Из темноты двора на теплую компанию надвигалась… смерть. Така вспомнил, что в европейских и американских книгах и фильмах ее изображали примерно так. Разве что немного повыше и постройнее. Така хихикнул, подумав, что до сегодняшнего дня его смерть просто хорошо питалась и ни в чем себе не отказывала. Наркоманы медленно отступали, явно на время подзабыв о плотских удовольствиях. — Куда же вы, мальчики? – ласково протянула смерть низким мужским голосом. – Я тоже хочу с вами позабавиться! Например, — смерть в задумчивости поиграла косой, а потом почесала ей в затылке, — вот с тобой, — тонкое лезвие уверенно указало на лидера наркоманской шайки. Парень на глазах сменил цвет с мертвенно-бледного на весьма натуральный трупный с прозеленью. — Изыди! – во всю мощь легких гаркнул один из приспешников, осеняя себя крестным знамением. — А ты православный что ли? – заинтересовалась смерть, направляя косу на новый объект. – Или просто крестишься неправильно? — второй объект посерел и кулем осел на землю, держась ледяной ладонью за грудь. – Сердце слева, — смерть махнула косой, явно стремясь показать, где именно находится сердце, но несчастный наркоман сдавленно пискнул и отключился окончательно. – Может, хотя бы ты посмелее? – смерть заинтересовалась Таканори, по-прежнему сидевшим на асфальте. Наркоманы попятились, стараясь не демонстрировать слишком уж явно нахлынувшего облегчения. Таканори ошалело помотал головой, припоминая, не угощал ли его Дайске подозрительными напитками. Смерть наклонилась поближе, слегка отодвигая капюшон и демонстрируя вполне человеческое лицо: — Подыграй мне. Таканори сглотнул и немного отполз. Уверенность в собственном рассудке до сих пор не вернулась, но компания псевдосмерти все равно выглядела приятнее, чем вечер в обществе страдающих от воздержания наркоманов. — Мальчики, — снова игриво завела смерть, — мне скучно. Сейчас я сосчитаю до пяти и начну развлекаться. Как умею, — на этих словах фигура в черном стала раскручивать косу на манер мельницы. Лезвие со свистом рассекло воздух, а наркоманы бросились в рассыпную, воя от ужаса. Таканори и рад был побежать следом и даже вдохнул побольше воздуха, чтобы попросить подождать его, но смерть снова участливо склонилась над ним и окончательно отбросила капюшон. — …, — Така перевел дыхание после длинного нецензурного монолога и спросил уже вполне человеческим языком: — Ты что, больной? Под капюшоном оказался светловолосый паренек, на вид чуть старше Таки. Бровь и нижняя губа посверкивали металлом пирсинга. Таканори отметил в глубине сознания мысль, что в черепе настоящей смерти сережки бы смотрелись гораздо хуже, и снова хихикнул. — Но ведь помогло, — парень довольно улыбнулся и протянул руку, помогая Таке подняться. – Я вообще-то на вечеринку шел. Решил не тащить с собой все это барахло, — он снова махнул косой, вынуждая Таку отодвинуться на безопасное расстояние. – А ты как здесь оказался? Да еще и в такой компании, — парень брезгливо сморщился, вспоминая улепетывавших со всех ног наркоманов. — Я поссорился с друзьями и заблудился, — Таканори устало потер виски. – Мы первый день в этом городе. А я даже не удосужился запомнить адрес гостиницы. И телефон разрядился. — Хм, — парень в задумчивости потоптался на месте, а потом осторожно потянул Таканори за рукав. – Пойдем ко мне, позвонишь своим друзьям. Потом я провожу тебя в гостиницу. — А как же вечеринка? – Таке стало чудовищно стыдно, что из-за него у человека срываются планы. — Ой, можно подумать, это последняя вечеринка в моей жизни, — жизнерадостно махнул косой парень, а затем звонко хлопнул себя по лбу свободной рукой. – Совсем забыл, меня зовут Тоору. А тебя? — Таканори, — представился страдалец и покорно побрел за новым знакомым. *** Таканори вышел из ванной и успел услышать кусок чужого разговора. Тоору горячо спорил с кем-то, стараясь не повышать голос, но периодически забывая об этом и срываясь на грубый тон. — Да не могу я прийти, я тебе уже сто раз это повторил, — в сердцах рявкнул Тоору, а Така втянул голову в плечи, искренне не желая подвернуться под горячую руку новому приятелю. – У меня гость. Гость! Да как ты не можешь понять? Что мне твоя вечеринка? Таких сто штук уже было и сто штук еще будет, — Тоору устал орать шепотом, поэтому продолжал бесстрастно и почти равнодушно. Его собеседник отличался завидным упрямством и любопытством, продолжая выпытывать, что же за гость такой загадочный у Тоору, что тот готов пропустить встречу с друзьями. — Да какая тебе разница, кто он? – Таканори осторожно заглянул на кухню и увидел, как Тоору медленно сполз по стенке и осел на пол. – Да, он. Не она. Зовут Таканори. Красивый. Все, больше я ничего не знаю. Не знаю-ю-ю, — Тоору перешел на жалобный вой, а потом и вовсе отключился, отшвыривая телефон от себя, как ядовитую змею. — Спасибо, — Таканори робко улыбнулся, удивленный неожиданным комплиментом. — За что? – Тоору посмотрел на него дикими глазами, явно не понимая, о чем они сейчас говорят. Потом сообразил и отмахнулся: — За правду не благодарят. Расслабься. Будешь звонить-то? — Да-да, спасибо, — Така схватился за трубку, как утопающий за соломинку. Он потер лоб, мучительно вспоминая номер, потом набрал комбинацию, соответствующую номеру телефона Дайске, и прислушался. Длинные гудки следовали друг за другом, но отвечать никто не торопился. По всей видимости, Дай был занят чем-то невероятно важным, раз не собирался брать трубку. Таканори с ходу вспомнил только одно занятие, которое друг ценил превыше всего, и слегка покраснел. С Юу история повторилась с точностью до десятой доли секунды. Така знал, что Юу во всем и всегда равнялся на Дайске, поэтому приписал его молчанию всю ту же прозаичную причину. – Они не отвечают. А перезванивать не станут. Дай никогда не перезванивает незнакомцам. И Юу не станет, — Така вздохнул и обнял себя за плечи, словно замерз. Он даже сделал несколько шагов к двери, когда Тоору снова окликнул его: — Далеко собрался? Присаживайся лучше. Через часок наберешь их еще раз. Така покорно кивнул и пристроился на краешке высокого стула. — Что ты как бедный родственник жмешься? – Тоору взъерошил волосы и поднялся с пола. – Давай я тебе кофе сварю. Или налить чего-нибудь покрепче? – парень открыл створку навесного шкафчика и погрузился в созерцание ряда разномастных бутылок. Таканори кивнул, совершенно не подумав о том, что Тоору стоял к нему спиной, и задумался о том, что Дайске и Юу никогда не позволяли ему пить. Старшие друзья всегда контролировали его состояние, даже если сами едва держались на ногах. Любой стакан, оказавшийся в его руках, тут же изымался и тщательно инспектировался. Обнаруженное спиртное тут же уничтожалось самым простым способом, после чего дорогие друзья начинали еще более страстно цепляться за стенки, а Така уходил на поиски более безопасной жидкости. Когда перед его лицом появился стакан, до половины наполненный янтарной жидкостью, Таканори вынырнул из оцепенения и принюхался. По его скромному мнению, пахло содержимое стакана просто омерзительно. — Что это? – Таканори взял шестигранный стакан и поднес поближе к лицу, рассматривая жидкость на свет. — Это виски, — Тоору обхватил свой стакан ладонями и вдыхал резкий запах с явным удовольствием. – Настоящий виски, — парень сделал ударение на первом слове, подчеркивая, что в их руках находится истинная ценность. – Вдохни этот аромат. Потом сделай маленький глоток, позволь напитку задержаться на губах и языке. И только потом глотай. Запивать нельзя, это неправильно, — вещал Тоору голосом преподавателя, а Таканори с тоской посматривал на свой стакан, уже жалея, что согласился на эту авантюру. – Пей, — Тоору прервал импровизированную лекцию и пригубил содержимое стакана. Было видно, что адское пойло доставляет ему удовольствие. Таканори рискнул действовать по инструкции и едва не выплюнул первый глоток. Чтобы не мучиться больше, он залпом проглотил все, что осталось, и часто задышал через рот. Ему казалось, что сейчас он начнет извергать пламя. В уголках глаз собрались слезы. Тоору оторвался от медитации над своим стаканом и засмеялся. Потом вынул из холодильника бутылку воды и протянул ее Таканори, который по-прежнему не мог отдышаться. — Такое впечатление, что ты в первый раз пьешь что-то крепче воды, — хмыкнул Тоору, делая очередной глоток. — И как ты только догадался? – прошипел Таканори, не рискуя, впрочем, далеко отодвигать воду. – Судя по всему, это и последний раз тоже. — Ладно-ладно, не кипятись. Раз уж выпить с тобой мне не удастся…, — Тоору не договорил, удивленный переменой в лице Таканори. Тот же, наконец, усмирил локальное возгорание в желудке и принял эпохальное решение: повторить эксперимент. — Налей мне еще, — Така уверенно отодвинул воду в сторону и переставил стакан поближе к себе. – Да, я уверен, — раздраженно произнес парень, заметив знакомое скептическое выражение лица Тоору. Он не хотел, чтобы и новый знакомый относился к нему, как к ребенку, неспособному оценить свои поступки. Таке с лихвой хватало снисходительности и покровительства своих лучших друзей. — Единственная причина, по которой я соглашаюсь на эту авантюру – это моя страсть к экспериментам, — Тоору улыбнулся и снова разлил виски по стаканам. Таканори отважно боролся с собой, вспоминая первый опыт и не желая повторения отвратительных ощущений. В то же время приятное тепло в желудке и ощущение тяжести, поселившееся в затылке, привлекали его и заставляли идти до конца. Таканори на удивление ловко справился со второй порцией и даже не потянулся к воде, хотя и рассматривал бутылку с откровенным вожделением. Тоору мысленно поаплодировал себе и снова наполнил стаканы. Через час Таканори был настолько пьян, что Тоору решил опыт не продолжать. Он по себе прекрасно знал, что выпитое сверх меры аукнется не только в форме похмелья, но и виде массы неприятных симптомов, характерных для алкогольного отравления. Травить Таканори, а потом выхаживать его совсем не входило в планы парня, который и так уже слишком многим пожертвовал. Тоору вдруг остро захотелось оказаться на вечеринке, он бросил быстрый взгляд на Таку, чтобы предложить ему пойти с ним, и умилился. Абсолютно неприученный к алкоголю организм сдался под огромной для него дозой и отправил своего хозяина в страну сновидений. Таканори уснул прямо за столом, подложив под щеку бутылку с остатками воды. Тоору с сомнением осмотрел стройную фигурку, размышляя, по силам ли ему совершить перенос спящего тела из пункта «кухня» в пункт «постель» и не снести при этом все косяки и углы в своей квартире. Припомнив количество выпитого, Тоору уверился, что не стоит даже и пробовать. Вместо этого он решился разбудить своего гостя, чтобы предложить ему своим ходом перебраться на удобную горизонтальную поверхность. — Така, проснись, — негромко прошептал Тоору, склонившись над парнем, и засмеялся. Таканори наугад отмахнулся от бессовестного раздражителя, едва не сбросил со стола пустой стакан и что-то чуть слышно пробормотал. – Таканори, давай просыпайся, — голос Тоору прозвучал строже. – Ты меня слышишь? — …, — Тоору искренне восхитился, когда перестал потирать ушибленную об пол челюсть. Значения некоторых слов не знал даже он сам. — Таканори, если ты сейчас же не откроешь глаза…, — Тоору еще не успел придумать, чем поэффективнее пригрозить, когда Така показал ему однозначную фигуру из одного пальца. Решение в нетрезвом разуме созрело мгновенно. – Така, ты об этом пожалеешь, — протянул Тоору, надеясь, что парень все-таки очнется и не заставит его идти до конца. — Н-да? – Таканори даже не соизволил открыть глаза, когда надул губы и провокационно обвел их языком. Тоору откровенно плюнул на благоразумие, которое и так не слишком активничало, придавленное грузом виски, и просто сдернул Таканори со стула, рывком притягивая к себе. Только теперь парень соизволил открыть глаза и томным, с поволокой взглядом окинуть лицо перед ним. Увиденное ему понравилось. Таканори сладко улыбнулся своим мыслям и резко качнулся вперед, успевая прикоснуться губами к скуле Тоору. Тоору хмыкнул и крепче прижал Таку к себе, справедливо полагая, что его коварный план по пробуждению парня уже не выглядел таким уж коварным. Така явно был не против расширить условия сегодняшнего эксперимента и испытать на себе еще некоторые аспекты. Тоору был уверен, что в отношениях подобного рода опыта у Таки было еще меньше, чем в употреблении алкоголя. Тем временем Таканори покрывал легкими, невесомыми поцелуями щеку Тоору, целеустремленно спускаясь к губам. Задев кончиком языка металлическую сережку, Таканори приостановился и снова улыбнулся. — Така, — Тоору сжал ладони на плечах парня и отстранил его от себя ровно настолько, чтобы посмотреть в затуманенные алкоголем и желанием глаза. – Ты хоть соображаешь, что ты сейчас делаешь? — А должен? – парень вопросительно поднял бровь. Его взгляд снова сполз к губам Тоору и так привлекательно посверкивавшему металлу пирсинга. Тоору в удивлении замер, ошарашенный внезапной наглостью и развязностью Таки. И даже успел подумать, что перестарался со своим экспериментом, выпустив на волю джинна из бутылки. Така же снова сократил расстояние между ними, на сей раз чтобы уткнуться в шею Тоору и слегка прикусить тонкую чувствительную кожу. Тоору вздохнул, выбрасывая из головы дурные мысли и пытаясь справиться с собой. Горячие губы Таки еще несколько раз прикоснулись к нему, посылая по телу волны тепла, а потом замерли. — Така? – тихонько позвал Тоору, чуть повернув голову. – Ты что же это? Снова спишь? – ответа не последовало. Парень действительно снова соскользнул в сон, выбрав в качестве подушки плечо Тоору и крепко сжав в кулаках ткань футболки. – За что мне это? – Тоору театральным жестом хлопнул себя по лбу, другой рукой придерживая отяжелевшее тело. Перспектива испытать на себе все прелести транспортировки тяжелых и крупногабаритных грузов встала перед Тоору в богатырский рост. Не то, чтобы Така производил впечатление неподъемной тушки, скорее, Тоору просто не доводилось носить кого бы то ни было на руках, несмотря на всю его бурную молодость. Партнеры приходили и уходили сами, в крайнем случае всегда мог уйти сам Тоору. — Ладно, все когда-то случается в первый раз. Авось не надорвусь, — пробормотал себе под нос Тоору, а потом, подумав, добавил: — и не уроню. Не уроню… не уроню… Уроню, — обреченно прошептал Тоору, запинаясь о краешек половика в маленькой прихожей. – Все, уронил, — Тоору упал на Таку сверху и теперь в испуге ожидал реакции на свою неуклюжесть. Таканори открыл глаза и обвел прихожую бессмысленным взглядом разбуженного человека. Потом гораздо более осмысленно взглянул на пылающего смущением Тоору и хихикнул: — Ты или пользуйся случаем, или слезай. Мне просто так лежать холодно. Застигнутый врасплох откровенной провокацией, Тоору попытался вскочить на ноги, но у него не получилось: Така крепко вцепился в его футболку, вынуждая вернуться в прежнее положение. — С тобой теплее, — пробормотал он, снова закрывая глаза, а Тоору просто взвыл от ужаса: — Не спи! Только не здесь! За что? – последнюю реплику он простонал, взяв довольно высокую ноту, но Така только поморщился. Тоору пришлось долго отцеплять от себя тонкие пальцы, потом еще дольше размышлять, с какой стороны подойти к раскинувшемуся на полу телу, и снова истово молиться: второго падения Така мог не пережить. Тоору лично придушил бы его, чтобы больше не мучиться. Устроив инертное тело на футоне, Тоору облегченно выдохнул и уселся на пол, вытянув ноги. Сейчас стоило бы закурить, глубокомысленным взглядом провожая колечки дыма, но Тоору курить не любил, да и особо не умел. Идти за виски было откровенно лень. Оставалось просто сидеть и наблюдать за спящим Таканори. Большое окно впускало достаточно света с улицы, чтобы можно было хорошо рассмотреть тонкие черты: мягкий овал лица, пухлую нижнюю губу, длинные темные ресницы, отбрасывавшие густую тень. С опозданием Тоору сообразил, что щедрой рукой отдал гостю единственное спальное место. Вот только перспектива спать на жестком полу или коротком даже для невысокого Тоору диванчике у противоположной стены совершенно не прельщала. Послав высокоморальный внутренний голос в пешее эротическое путешествие без права возвращения, Тоору проскользнул под одеяло. Така моментально придвинулся, обдавая его шею горячим дыханием, и обнял Тоору за талию. Тело Тоору тут же отреагировало на прикосновение, напрягаясь. Таканори же прижимался все сильнее, словно нарочно дразня и распаляя. И если бы не присущая спящим безмятежность, Тоору решил бы, что новый знакомый действительно пытается его спровоцировать. С трудом подавив желание поцеловать приоткрытые губы Таки, Тоору вытянулся на футоне и от греха подальше завел руки за голову. Ему казалось, что так проще справиться с соблазном провести ладонью по узкой спине, погладить по бедру. Он утешал себя тем, что такая быстрая возбудимость всегда сопутствует опьянению. И что дело совсем не в привлекательности его гостя, а в том, что Тоору много выпил этой ночью, и у него давно уже не было никого, кого можно было бы вспомнить с удовольствием. Между тем Таканори с силой вцепился в предусмотрительно неснятую футболку и что-то простонал сквозь зубы. Его голова перекатилась по подушке, позволяя Тоору увидеть искаженные страхом черты. — Не надо, не надо, пожалуйста! – Така всхлипнул, а горло Тоору сдавило болезненным спазмом. Нужно его разбудить. И не напугать при этом. Как? Тоору с силой прижал к себе хрупкое тело и зашептал, едва не касаясь губами ушка: — Тише, тише, малыш. Все хорошо. Я с тобой. Тише. Никто тебя не обидит. Я не позволю. Тише, тише, тише… Така всхлипнул еще пару раз, успокаиваясь. Потом доверчиво обнял Тоору за шею и снова погрузился в спокойный сон. А Тоору уже не мог сдерживаться: он с опаской и одновременной жадностью ласкал такое податливое, горячее, расслабленное сном тело ладонями и изнывал от безответности своих ласк. Его организм уже давно перестал искать оправдание тем или иным движениям, прикосновениям и желаниям. Он требовал долгожданной разрядки и явно собирался упорствовать в своем намерении получить ее любой ценой. Таканори же только неосознанно улыбался чему-то и слегка шевелил губами. В какое-то мгновение Тоору показалось, что Така назвал его по имени, но парень счел эту мысль слишком мелодраматичной. В желании оказаться героем снов нового знакомого сквозило столько романтизма и наивности, что Тоору поспешил отогнать себя подобные девчоночьи фантазии. По-хорошему стоило сейчас аккуратно переложить Таку на футон и гордо удалиться в ванную для решения насущных проблем. Но Тоору продолжал терпеливо лежать, обнимая парня и сдавленно матерясь, когда тот шевелился во сне, то рукой, то ногой задевая чувствительные участки натянутого, как гитарная струна, тела. Когда худое, острое колено Таки скользнуло по самому средоточию напряжения, Тоору сорвался и застонал, не в силах молча терпеть электрические разряды, прошивавшие его насквозь. От низкого, хриплого стона, эхом отдавшегося в стенах практически пустой комнаты, Таканори проснулся и открыл глаза, с испугом глядя в лицо Тоору. — Что с тобой? – слова с трудом шли с языка, а во рту чувствовался стойкий противный привкус. С некоторой отстраненностью Таканори подумал, что даже воронье карканье звучит приятнее, чем его голос. — Со мной? – преувеличенно бодро переспросил Тоору и тут же замотал головой: — Ничего. Все хорошо. Правда. — А кто тогда стонал? – Така привстал на локте и пытливо заглянул в лицо Тоору. Тот попытался отвернуться, но Таканори не позволил, скользнув ладонью по отчетливо покрасневшей щеке. – Тоору, тебе плохо? — Така, мне хорошо. — Тоору глубоко вздохнул, тщательно подбирая слова: — Но ты лучше отодвинься от меня, пожалуйста. Иначе мне станет совсем хорошо, вот только тебе, боюсь, это совсем не понравится. — А… — Таканори хотел спросить что-то еще, но в очередной раз неловко пошевелившись, догадался и от удивления приоткрыл рот. – Это из-за меня, да? – он стыдливо скосил глаза, так же отчаянно краснея. Тоору уловил в подрагивающем голосе крохотную долю самодовольства и тут же вскинулся, собираясь ответить, что Таканори слишком сильно себе польстил. Вот только все слова, что Тоору собирался бросить в лицо Таке, комом застряли в горле, когда тот вдруг носом потерся о его щеку и стал жадно, будто голодный, целовать шею. Помимо воли Тоору выдохнул: — Да… Ты виноват… — Я не… прости…, — Така пытался найти нужные слова, в то время как его руки беспорядочно, неловко, но так страстно исследовали подтянутое тело Тоору. И хаотичные движения этих рук, поглаживания пальцев, то и дело сменявшиеся царапаньем, прижиманием, уверенным давлением, — все это значило для Тоору гораздо больше, чем совершенно ненужные сейчас слова. Така скоро догадался об этом и замолчал, найдя своим губам и языку лучшее применение. Тоору ощущал, что не только он сам так остро воспринимает даже безобидные и невинные ласки, но и Така реагирует на каждое собственное движение, на то, как отзывается на его поцелуи пульсация крови под кожей. — Поцелуй меня, — вдруг попросил Тоору, а Така настороженно замер. На его лице отразилась целая гамма чувств, природу которых Тоору не мог разгадать, как ни старался. Парень ощутил, как в глубине души зарождается обида. Таканори только что явственно демонстрировал, что готов если не на все, то на многое. Что вдруг случилось? – Тебе неприятно? – Тоору постарался, чтобы его голос звучал равнодушно и спокойно. — Н-нет, — Така отрицательно покачал головой и даже губу закусил, словно собирался с силами. – Мне… Я… боюсь, что… тебе будет неприятно. Мне кажется… — он снова замер, мучительно ища нужные слова, а Тоору выдохнул с облегчением. По судорожным сглатывающим движениям он догадался, то Таканори наивно пытается прогнать отвратительный привкус, поселившийся во рту как закономерное последствие употребления алкоголя. — Така… я не замечу… Хочешь проверить? – Тоору знал, о чем говорит, и надеялся, что Таканори поверит ему. – Давай же. Парень покорно кивнул, хотя на дне его глаз Тоору рассмотрел все еще теплящееся сомнение. Он коснулся губ Тоору своими, плотно сжатыми. И тут же ощутил, как чужой язык ласкает их, осторожно, но настойчиво и уверенно. Когда Тоору вдруг укусил его за нижнюю губу, Така возмутился и даже приоткрыл рот, чтобы озвучить свою позицию, но тут же осознал свою ошибку. Тоору ждал удобного момента, чтобы углубить поцелуй и убедить Таку, что в нем не будет ничего неприятного. Ему это удалось, причем так хорошо, что через несколько минут Таканори не только страстно отвечал ему, но и сам стремился проникнуть в рот Тоору своим проворным и юрким язычком. Тоору нравилось, что Така не пытался скрыть собственную неопытность. Его интересовало все без исключения, а Тоору мог подарить ему целую гамму новых впечатлений. Они целовались безумно долго, прерываясь только на судорожные вдохи, которые никак не спасали от пляшущих перед глазами цветных пятен. В голове шумело сильнее, чем после виски. Така чувствовал, как чужие, нежные пальцы касаются его лица, вплетаются в волосы, лаская. Ему нестерпимо хотелось, чтобы Тоору сделал еще хоть что-нибудь. Тонкое изящное тело трепетало в ожидании более откровенных прикосновений, более чувственных и страстных ласк. Тоору кончиками пальцев, губами и языком улавливал это томление, отрываясь, наконец, от припухших, зацелованных, едва ли не в кровь искусанных губ Таканори. Когда его руки скользнули под тонкую майку, впервые касаясь худенькой, узкой спины, Таканори выдохнул, осознавая, как в нетерпеливом ожидании совершенно позабыл о дыхании. Тоору самодовольно усмехнулся, давая своим горячим ладоням полную свободу действия. Тонкая ткань майки сбивалась в складки, терзая вдруг обретшую нереальную чувствительность кожу. И Така, не стесняясь, постанывал, желая, чтобы эта мука прекратилась. Стеснения и страха не осталось и в помине. Только невыносимая жажда ощутить своей кожей чужую, вплавить себя в чужое тело и единым целым рухнуть в бездну. Таканори не мог больше ждать и только принимать ласки Тоору. Его руки запорхали по чужому телу, изучая, исследуя, воспринимая его через покалывание пальцах, через электрические разряды, превращавшие каждый нерв в оголенный провод. — … Только… не сейчас… — хрипло выдохнул Тоору, когда смог подобрать в своем лексиконе что-то цензурное. Первые же сказанные им слова обещали звонившему такие сексуальные впечатления, что Таканори залился краской и проклял свою живую фантазию. Телефон не умолкал, разрывал предрассветную тишину комнаты. Ослепляющее возбуждение понемногу отступало, вытесняемое садистскими мыслями о кровавой расправе с настырным абонентом. – Почему в телефоне нет функции, сообщающей звонящим, что в данный момент вызываемый ими абонент занимается любовью? – Тоору задался этим риторическим вопросом и сполз с футона, пытаясь сообразить, где именно он в последний раз встречал это проклятие человечества. Таканори смутился, природная стеснительность и неуверенность вернулись, вынуждая его торопливо одеться и на всякий случай закутаться в одеяло. Его трясло крупной дрожью, внизу живота поселилась тягучая боль, а в голове – уверенность, что окружавшее их волшебство исчезло необратимо. — Как это, кто я? – полный искреннего возмущения голос Тоору вывел Таку из раздумий. – Вы что, не знаете, кому звоните в такое время суток? Что значит «вы мне звонили»? Я никому не звонил… стой! Как тебя зовут? – осененный догадкой, Тоору моментально перестал ругаться. Через секунду он уже смотрел на Таку: — Юу. Ты знаешь его? Это твой друг? — Да! Да-да! – Така мелко закивал, ловя себя на мысли, что Дайске даже позвонить не соизволил. Не царское это, видимо, дело. — Тогда поговори с ним, — Тоору протянул телефон своему гостю, а сам вышел из комнаты, борясь с желанием уединиться в ванной и хоть как-то закончить то, что начиналось так многообещающе. — Я… Я не нашел… Я… — Таканори даже не удавалось вставить три слова подряд в гневный монолог, который на него обрушил Юу. Нет, друг не кричал и не сыпал проклятиями. Он ровным, мертвым голосом перечислял, что именно он думает о коэффициенте интеллекта Таки, о его таланте притягивать к себе неприятности, о желании медленно и методично создавать ювелирные украшения из кое-чьих зубов. – А где Дайске? – единственное, что смог спросить Таканори прежде, чем Юу зашел на новый виток словесного уничтожения мозга. Оказалось, что Дайске обзванивал больницы и морги, каждый раз с ужасом ожидая, что услышит положительный ответ на свои путаные вопросы. Таканори на секунду стало стыдно, что он заставил друзей так волноваться. От более глубокого погружения в муки совести спас разъяренный рык Дайске, вырвавшего у Юу трубку. Старший друг на чистом непечатном языке приказал Таканори в течение получаса вернуться в отель и отключился. Дрожащими от волнения руками Така снова набрал номер, искренне опасаясь, что друзья больше не захотят с ним разговаривать. — Юу, ты мне хоть адрес скажи… пожалуйста. Я заблудился. Неужели ты думаешь, что я из вредности в гостиницу не вернулся? – Така отчаянно молился про себя, чтобы Юу хотя бы дослушал его до конца. Но друг пошел дальше: усталым голосом он сообщил, что никогда не сомневался, что в прошлой жизни Така был блондинкой, продиктовал адрес, а потом печально поинтересовался, сможет ли Така добраться сам. – Да-да, я смогу. Я постараюсь. Все, скоро буду, — виновато пробормотал парень и теперь уже сам сбросил вызов. Еще несколько минут он просто сидел, обняв колени, и думал, что сказать Тоору. И как найти в себе силы просто уйти от человека, который вдруг стал значить невероятно много. Абсолютно не имело значения то, что они почти ничего не знали друг о друге: привычки, свойства характера, вкусы, увлечения. Но разве предпочтение пить зеленый чай вместо утреннего кофе могло как-то повлиять на сладость и нежность чужих губ, на бережность прикосновения, на жар, охватывавший тело плотным коконом? Разве привычка проводить два часа в ванной или спать до обеда скажется на стремлении заботиться друг о друге? С максимализмом, присущим первой влюбленности, Така считал, что все остальное просто не имеет значения. — Пойдем, я провожу тебя, — Тоору торопливо вошел в комнату, ожидая увидеть уже готового и подпрыгивающего от нетерпения парня. Но Така молча сидел на футоне, всем своим видом демонстрируя полнейшую растерянность. Когда Тоору встретился в взглядом с его глазами, прозрачными от подступивших слез, он не выдержался и опустился рядом, осторожно обнимая Таканори за плечи. — Я не хочу уходить, — всхлипнул Така, из последних сил сдерживая постыдную по его мнению истерику. Он судорожно вдыхал горьковатый, лимонный запах кожи Тоору и до истерики боялся того, как отреагирует Тоору на его слова. — Я не хочу тебя отпускать, — еле слышно пробормотал Тоору, зарываясь носом в светлые, взъерошенные волосы. Он не нашел в себе сил добавить, что сейчас у них просто не получится остаться вместе. Шестым чувством Таканори уловил это и снова всхлипнул, глубоко в душе благодарный, что столь болезненные слова так и остались не озвученными. — Мне нужно идти. Ребята места себе не находят, — наконец проговорил Таканори почти нормальным, спокойным голосом. Он нашел в себе силы чуть-чуть отодвинуться от Тоору и даже заглянуть ему в глаза. Тоору кивнул, соглашаясь с тем, что им пора, а потом, явно противореча здравому смыслу, прикоснулся к губам Таканори в легком, едва ощутимом поцелуе. Така снова всхлипнул, с неожиданной страстью и безудержностью отвечая на вполне невинное прикосновение. — Ш-ш-ш-ш, тише, малыш, — Тоору едва справился с собой, хотя его заветным, болезненно острым желанием было наплевать на все и вернуться к тому, что прервалось столь бесцеремонным образом. – Я тебе обещаю… Что именно собрался пообещать Тоору, Така не дослушал, резко высвобождаясь из ласковых объятий и на всякий случай отходя подальше. Он решил, что свою обиду он будет переживать позже, в одиночестве и темноте своей маленькой комнаты в Токио. Сейчас же нужно было просто вернуться в отель и настоять на скорейшем возвращении домой. Таканори решил, что завтра же уедет, неважно, с друзьями или без них. — Пойдем, я тебя провожу, — повторил Тоору, поднимаясь и нервным движением потирая шею. — Спасибо, не…, — Така осекся под пристальным взглядом Тоору и замолчал. Он хотел гордо отказаться от помощи, но вовремя вспомнил, чем для него завершился импровизированный парад независимости. Помолчав еще немного, он опустил голову, покорно кивнул и побрел к выходу, стараясь не поднимать взгляд. Тоору хотелось схватить его за руку, развернуть к себе и с силой вжать в стену, целуя со всей стремительностью и пылкостью, на которую он только был способен. Сжавшаяся хрупкая фигурка Таки олицетворяла собой отчаяние, от которого больно сжималось и ныло сердце. Они вышли на улицу и медленно побрели в сторону отеля. Оба в глубине души успели не раз и не два проклясть крохотный городок, в котором все располагалось так близко. Така до боли в груди, до слез, обжигавших глаза, не хотел прекращать этот момент. Он не задумывался о том, что противоречит себе. Об этом у него еще будет время подумать позже. Така вздрогнул, выныривая из своих мыслей, когда Тоору молча взял его за руку, переплетая их пальцы. Таканори смущенно улыбнулся, но руку не убрал, с удивлением отмечая про себя, что дышать стало чуточку легче. По-прежнему молча и держась за руки, они свернули на очередную узкую улочку, за строениями которой уже можно было рассмотреть высокое здание отеля, окутанное утренней дымкой. Внезапно Тоору резко остановился, с силой дернув Таку за руку и вынуждая его остановиться. — Что…, — Тоору не дал ему продолжить, свободной рукой зажимая рот и кивая головой в сторону ближайшего здания. И только когда они укрылись за углом какого-то магазинчика, Тоору отпустил Таку и тут же пожалел об этом. – Какого черта? – едва ли не взвизгнул Таканори, на сей раз успев отшатнуться от взметнувшейся вверх ладони. — Тихо. Не ори, — шепотом взмолился Тоору. – Постой здесь, — он осторожно выглянул из-за угла здания и торопливо вернулся в прежнее положение. — Что? – поведение Тоору насторожило Таку, заставляя его проникнуться одновременно любопытством и страхом. Вместо ответа Тоору приложил палец к губам, выждал секунду и снова слегка выдвинулся, до рези в глазах вглядываясь в происходящее на улице. Таканори задумался о том, что именно он не заметил, сосредоточившись на ощущениях от прикосновения Тоору. Вроде бы какие-то люди в черных костюмах стояли у ворот дома. До сих пор Така не видел в этом ничего подозрительного. — Мы влипли, — обреченно прошептал Тоору, снова поворачиваясь к Таке. – Заметил компанию в черном? Знаешь, кто это? – Таканори в ответ только отрицательно помотал головой. – Это, дружочек мой, те самые милейшие люди, встреча с которыми чаще всего заканчивается черным полиэтиленовым мешком и безымянной могилкой в окрестностях Фудзи. — Эт-т-т-то… я-я-я…, — Таканори заикался от ужаса, моментально вспоминая и газетный статьи, и досужие сплетни и слухи. — Именно, — кивнул Тоору. – Сейчас нам нужно тихо… — пронзительный звонок мобильного разрезал утреннюю тишину улицы и свел на нет все старания Тоору сохранить их присутствие в тайне. Решение пришло мгновенно. Тоору выхватил из кармана телефон, нажал на прием и всунул телефон в руку Таканори. Потом толкнул его в самый темный закуток и строго приказал: — Сиди здесь и не смей высовываться. Таканори даже не успел до конца осознать, что Тоору решил бросить его одного, когда друг, совершенно не пытаясь спрятаться, вышел на улицу и неторопливо двинулся в обратную сторону. Така стиснул пальцы от волнения и только тогда вспомнил о телефоне: Юу до сих пор оставался на связи, видимо, пытался докричаться до Таканори. — Юу… я скоро буду… честно, — Така боялся, что даже его шепот может оказаться хорошо различимым. – Я почти пришел… но тут… — парень не успел продолжить, потому что в динамике послышался тихий, полный плохо скрываемой ярости голос Дайске. Услышав поток обвинений, совершенно не заслуженных с точки зрения Таканори, парень не выдержал и позволил эмоциям взять над собой верх. Срывающимся голосом он рассказывал, что произошло, не замечая, как на том конце провода гнев в считанные секунды сменился тревогой. От страха быть обнаруженным дрожали руки, так что Таканори несколько раз едва не выронил телефон. Через минуту Дайске непререкаемым тоном прервал его сбивчивый монолог и приказал вообще не шевелиться, а лучше даже дышать через раз. Таканори даже спрашивать не стал, что они задумали. Он понимал, что просить друзей ждать его в гостинице было просто бесполезно. Если Юу еще мог задуматься над этим предложением, чтобы вскоре отмести его, как несостоятельное, то Дайске уж точно не поступился своим основным жизненным принципом – считаться только с собственным мнением. Уже сбросив вызов, Така в очередной раз подумал, что он просто клинический идиот. Дайске не спросил, а сам он и не догадался хоть примерно описать, где находится. Тоору исчез, возможно, смог прошмыгнуть и уйти незамеченным… — Умница моя, — тихий голос и сильная рука, сжавшая плечо, заставили Таканори подскочить на метр из положения сидя. – Я тебя напугал? – радостный тон тут же сменился встревоженным, когда Тоору уловил часть эмоций, бушевавших внутри Таки. Он даже успел испугаться, что парень сейчас забудется и устроит ему шумную истерику со слезами и обвинениями, но Така тяжело привалился к шершавой стене и закрыл лицо руками. Страх того, что его убежище обнаружено, переживание за Тоору, волнение за друзей, искренняя радость оттого, что Тоору не бросил его одного, вернулся, — все это смешалось в причудливый вихрь, закруживший мысли в бессвязном хороводе. Только обнаружив себя в теплых, нежных объятиях Тоору, Така начал успокаиваться. — Куда ты уходил? – прошептал Таканори, не поднимая головы с плеча Тоору и с наслаждением вдыхая слабый горьковатый запах его кожи. — Отвлекал внимание, — хмыкнул Тоору. – Я даже не уходил, убегал со всех ног. Все-таки, трое на одного – многовато. А я как назло без косы, — Таканори хихикнул, вспоминая вчерашний вечер в подворотне. Напряжение потихоньку отпускало, зато желание постоянно прикасаться друг к другу, целоваться, шептать на ушко милые, нежные глупости становилось нестерпимым. – Да, кстати, — хрипло выдохнул Тоору, оторвавшись от покрасневших губ провокационно облизнувшегося Таки, — я же вернулся, чтобы забрать тебя отсюда. Нам надо поторопиться, — голос Тоору стал умоляющим, в то время, как маленькая ладонь Таканори легко проскользнула под футболку, начиная поглаживать поясницу. — Ты действительно так считаешь? – с воркующими интонациями проговорил Така, заглядывая Тоору в глаза и обольстительно улыбаясь. — Така, не мучай меня, — еле слышно простонал Тоору, закрывая глаза. Таканори прикусил губу, в очередной раз ощущая, как в глубине души зашевелилась обида, но убрал руки и поднялся. Тоору чувствовал себя виноватым в том, что оттолкнул Таку. Он вскочил на ноги и приблизился к Таке, протягивая ему руку. Парень же отвернулся и глухим голосом спросил, куда ему идти. Тоору тяжело вздохнул и медленно двинулся вдоль стены. Когда он чуть повернул голову, что увидел, что Така следует за ним по пятам, хоть и старается сохранить невозмутимый вид. Когда они уперлись в глухую стенку высотой в два метра, Таканори не удержался от ехидного хмыканья. Он скрестил руки на груди и отступил на шаг, предлагая Тоору решать проблему самостоятельно. — Иди сюда, малыш, — позвал Тоору, а Таканори снова надулся, отступая подальше. – Така, не упрямься. Иди сюда, — Тоору настаивал, а Така понимал, что времени ломаться у него нет. Он осторожно приблизился к стене и запрокинул голову. До сих пор ему казалось, что с его ростом брать новую высоту можно исключительно с помощью табуретов. Тоору опустился на одно колено и выжидающе посмотрел на друга. — Это еще зачем? – тут же вскинулся Така. — Предложение тебе делать буду. Руки и сердца. Примешь? – спросил Тоору без доли иронии, а Таканори машинально кивнул, только через секунду осознавая, о чем именно его спросили. – Вот и славно, — так же серьезно продолжил Тоору. – Детали свадьбы давай обсудим на той стороне. А пока я помогу тебе туда перебраться. Смущенный и раскрасневшийся Таканори старался четко следовать указаниям Тоору, поэтому вскоре подтянулся на руках и сел, оглядываясь в поисках того, за что можно было бы уцепиться. Через минуту Тоору уже сидел рядом с ним и легкомысленно болтал ногами. — Долго мы еще будем кур на насесте изображать? – на Таканори внезапно напал приступ занудства, вызванный неловкостью и никак не проходящим смущением. — Сколько пожелаешь, милый, — мурлыкнул Тоору, даже не спрыгивая, а легко соскальзывая со стены. — Тоору, я боюсь высоты, — вдруг жалобно протянул Таканори, посмотрев, наконец, вниз. Твердая земля показалась ему невероятно далекой. Богатая фантазия предложила на выбор несколько вариантов приземления, начиная с просто неудачного (с переломом ног) и заканчивая крайне неудачным (сопровождавшимся переломом шеи). — Прыгай, здесь невысоко, — жизнерадостно утешил его Тоору. И тут же поспешил добавить: — По-моему, я слышу чьи-то голоса в тупичке. Твой силуэт – отличная мишень, ты согласен со мной? Таканори тут же разжал руки, соскальзывая вниз, и даже не заметил, как оказался в объятиях Тоору. Только бросив взгляд через плечо на оставшуюся позади стену, Така ощутил запоздалый страх. Правда, долго упиваться им не пришлось, потому что Тоору не желал терять времени зря. Его губы обжигали шею Таканори короткими жалящими поцелуями, торопливо поднимаясь к лицу, проходясь цепочкой пылких прикосновений по подбородку, щеке, скуле, чтобы надолго замереть, едва соприкоснувшись с такими сладкими губами Таки. Тот мгновенно откликнулся на ласку, приоткрывая рот и приглашая Тоору углубить поцелуй. Ему показалось, что на сей раз Тоору не откажется, не отстранится, позволит хоть немного еще времени провести в совместном безумии, но Така снова ошибся. Тоору разорвал поцелуй, напоследок ощутимо прикусив нижнюю губу Таки, и прошептал: — А вот теперь там точно кто-то есть. Бежим! – он схватил Таканори за руку и потащил за собой. Така растерялся настолько, что с трудом соображал, что от него требуется. Он разрывался между страхом быть обнаруженным и разочарованием от очередного толком не состоявшегося поцелуя. Тоору же, казалось, совершенно забыл о нем, полностью сосредоточившись на петлянии по узким улочкам все еще сонного городка. — Стой, вот же моя гостиница, — внезапно вернулся в реальность Таканори, резко останавливаясь и вынуждая Тоору повернуть голову в его сторону. Така уловил мелькнувшее в глазах друга разочарование, но решил, что ему просто померещилось. Не в привычках Таканори было выдавать желаемое за действительное. — Так что же ты стоишь? – Тоору разжал пальцы, позволяя Таке высвободить ладонь, но тот словно ничего не заметил. — Побудь со мной еще немного, пожалуйста… — слова сорвались с языка и растаяли в воздухе. Тоору вскинул голову и задумчиво облизал губы, слегка коснувшись языком сережки пирсинга. — А что на это скажут твои друзья? – Тоору искренне считал, что столь властные приятели, как были у Таканори, вряд ли одобрят не то, что установившиеся между парнями нежные отношения, но и вообще сам факт знакомства. — Ой! – Така звонко хлопнул себя по лбу и метнулся через дорогу к стеклянным дверям входа. Тоору ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, пытаясь на ходу разгадать, что Таканори хотел сказать, воспользовавшись лишь междометием. – Они же пошли меня искать, — сбивчиво объяснил парень, бросаясь к стойке портье, но по-прежнему держа Тоору за руку. Пока он пытал портье на тему того, давно ли ушли двое парней из 418-го номера, Тоору вертел головой, оглядывая непривычно просторный холл. Не то, чтобы его так уж интересовал интерьер современной гостиницы, скорее, хотелось отвлечься на что-то спокойное и безопасное, чтобы перевести дух. Тоору прислушался к себе и с удивлением понял, что, несмотря на завершившееся без потерь приключение, сердце продолжает выстукивать в груди барабанную дробь. Причину подобного явления не нужно было искать долго. Таканори чуть отошел от стойки и пытался управиться с телефоном одной рукой. При виде сосредоточенности и деловитой озабоченности Тоору окатило волной умиления. Он залюбовался смешно наморщенным лбом, мечтая разгладить складочки на нем поцелуем. Тоору совершенно не обратил внимания на то, о чем говорил со своими друзьями Така, поглощенный фантазиями о том, как мог бы трогать и ласкать тонкое худенькое тело, будь у него такая возможность. Таканори сбросил вызов и повернулся к Тоору, чтобы сказать, что ближайшие минут десять станут для них последними. Дайске, уже успевший побить мировой рекорд по бегу на пересеченной местности, торжественно поклялся, что собственными руками задушит мелкого паршивца, испортившего им отдых. Заметив блаженное отстраненное выражение лица Тоору, Таканори моментально принял решение. Не делая резких движений, он медленно сделал шаг в сторону лифтов. Тоору как привязанный следовал за ним, поминутно улыбаясь и прикрывая глаза от удовольствия. Он очнулся только тогда, когда дверь номера закрылась с сухим щелчком, а сам Тоору оказался прижат к стене. — Ничего не говори, — хрипло прошептал Таканори, даже не целуя, а кусая тонкую кожу у ключицы. Его руки жадно исследовали плечи, грудь, живот Тоору, прожигая сквозь слои одежды. Тоору сжал пальцы на тонких запястьях парня, из последних сил призывая того остановиться. – Не мешай, — Така болезненно прихватил зубами плечо, вынуждая Тоору опустить руки. — А… как же? – Тоору предпринял последнюю попытку прекратить это безумие, но Така пропустил его слова мимо ушей. Сейчас его интересовала только бледная кожа, слабый лимонный запах и легкий привкус горечи на губах. Таканори действовал, повинуясь своим инстинктам, отдаваясь на откуп примитивным, природным желаниям, превратившим кровь в кипящую лаву. Он хотел оставить следы своих губ на этом совершенном теле и не собирался себе отказывать. Тоору же осталось только запрокинуть голову и обессилено застонать. Некогда было думать, откуда Таканори знал, что сильнее всего заводит Тоору, что заставляет его терять голову и забывать обо всем. Таканори зашипел, когда пряжка ремня не поддалась с первого раза. Он безжалостно терзал ее пальцами до тех пор, пока Тоору мягко не отвел в сторону его руки, одним движением убирая последнюю серьезную преграду. Таканори улыбнулся, как ребенок, обнаруживший под подушкой долгожданный подарок. Тоору успел еще подумать о том, что уж его-то никак нельзя отнести к желанным подаркам, прежде, чем из головы разом вышибло все мысли, кроме одной: «Я сошел с ума!» Тоору и в самом деле сходил с ума. В первую очередь оттого, что он не верил в реальность происходящего. Он не мог представить, что этот скромный, напуганный парнишка, который еще ночью впервые целовался всерьез, сейчас будет терзать его тело, набрасываясь на каждый открывшийся сантиметр с безумием голодного. Не мог поверить, что его смелости хватит не только принимать откровенные ласки, но и самому дарить их. Тоору глубоко вздохнул и задержал в груди воздух, когда Таканори практически сполз по нему на пол. От вида парня, стоящего перед ним на коленях и так дерзко облизывающего невероятно сладкие губы, у Тоору закружилась голова. Первое же прикосновение, осторожное, робкое, словно изучающее, пустило такой разряд электричества, что Тоору прогнулся в спине, отчаянно жаждая скорейшего продолжения. Никогда еще он так остро не реагировал на чужие ласки, как сейчас, когда тонкие пальцы Таканори нежно поглаживали его подтянутый живот и внутреннюю сторону бедра. Неуемная жажда сменилась медлительным любопытством, отчего Тоору готов был стонать в полный голос. Он успел впасть в зависимость от того пыла, с которым Таканори ласкал его тело в первые мгновения, хотя и не подозревал, что может так отзываться на самые невинные прикосновения. Таканори никуда не спешил. Он хотел получить абсолютную власть над Тоору. Он уже покорил его тело. И собирался закрепить свой успех. Собирался, когда рисовал причудливые спирали на чувствительной коже живота, когда кончиками пальцев ощущал, как напрягаются от его прикосновений мышцы, когда впервые притрагивался языком к сладковатой прозрачной капле. Вот только не учел, что вся его решимость действовать размеренно улетучиться в одно мгновение, когда в осветленные жесткие волосы грубо вплетутся требовательные пальцы, когда губы ощутят первое настойчивое давление, а на языке появится пряный сладкий вкус. С той секунды не стало места самоконтролю, соблазнению, игре. Только безудержная страсть, неистовое, яростное движение, почти насилие. Таканори безропотно покорился жесткому ритму толчков, позволил творить с собой все, о чем Тоору даже помечтать не мог. Губами и языком Така улавливал пульсацию крови в переплетении венок, острыми ноготками царапал бедра и живот, словно цеплялся за них, опасаясь не удержаться на ногах. Повинуясь странному порыву, Така скользнул пальцами к самому входу в тело Тоору, начав ласкать напряженные мышцы. Еще через пару секунд он задыхался, судорожно сглатывая, пробуя, каков на вкус оргазм Тоору. Таке мучительно хотелось притронуться к себе, испытать хотя бы слабый отголосок удовольствия, которое до сих пор сотрясало тело Тоору, когда за дверью номера раздались шаги, сопровождавшиеся подробным описанием одной мучительной смерти. Таканори с ужасом узнал голоса друзей, которые с минуты на минуту собирались войти в номер. Большее всего он опасался, что Дайске может причинить вред Тоору, который до сих пор пребывал в состоянии блаженной расслабленности. Наплевав на себя, на спазмы, скручивавшие низ живота, на кровь, бухавшую в виски, как паровой молот, Така погладил Тоору по щеке, заставляя посмотреть на себя. — Дайске, ну не ворчи, тебе не идет, — голос Юу прозвучал, как показалось перепуганному Таке, прямо над ухом. Тоору встрепенулся, лихорадочно шаря руками по одежде, пытаясь придать ей хоть какое-то подобие порядка. — Да за то, что он нам устроил… — Дай пылал праведным гневом, и Така мог не сомневаться, что его ждет испытание более страшное, чем одинокое сидение в глухом тупичке. Там у него еще оставалась надежда быть убитым сразу же. В милосердие Дая Така перестал верить уже давно. — А хочешь, я тебе тоже что-нибудь устрою? – в голосе Юу неожиданно появились мурлыкающие нотки. — Котенок, не дразни меня, — Дайске ответил подозрительно низко и хрипло, после чего за дверью наступила странная тишина. Еще через минуту в дверь глухо стукнули, и все снова стихло. Тоору и Така успели не только подняться с пола и придать себе божеский вид, но и перебраться на диванчик, где уселись с видом малознакомых друг другу людей. Разве что Таканори время от времени прикрывал глаза, словно припоминая что-то, и сладко облизывался, отчего у Тоору мучительно тянуло внизу живота. Когда Дайске и Юу, встрепанные и тяжело дышащие, ввалились в номер, Така даже застонал от разочарования. Тоору моментально забросил ногу на ногу, торопясь скрыть нахлынувшее возбуждение и наплевав на то, что он не у себя дома, чтобы даже не подняться навстречу гостям. Но прибывшая парочка не заметила бы и землетрясения, случись оно прямо сейчас. Дайске тут же метнулся к окну, закуривая на ходу, а Юу с томным стоном упал в кресло, вытягивая ноги и запрокидывая голову. Така с жадным любопытством наблюдал, как Дайске нервно мнет сигарету в пальцах. Юу словно в насмешку над ним тоже вытащил из кармана пачку. Таканори прекрасно знал, что с сигаретой, зажатой в пухлых губах, и с выражением абсолютного наслаждения на лице, Юу превращался в истинного демона, порочного и соблазнительного. По всей видимости, Дайске тоже вспомнил об этом, потому что на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул и набросился на Таку: — Немедленно собирай вещи. Ты сегодня же отправляешься домой, — Така был не готов к такому повороту событий, поэтому только открывал и закрывал рот, утратив дар связно излагать свои мысли. – Я уже обменял тебе билет, — на низкий столик опустился продолговатый конверт, а сам Дайске отвернулся к окну, успевая, впрочем, заметить, как Юу неторопливо расстегивает пуговки на своей рубашке. – Ты слышал, что я сказал. Не заставляй меня повторять дважды, — Дай скрестил руки на груди, тяжелым взглядом уставившись в широкий подоконник. Така вскочил с дивана и метнулся в спальню, не желая больше оставаться рядом с друзьями. Впрочем, в сердцах он уже решил, что эти двое больше никогда не будут называться его друзьями. Осталось только смахнуть в чемодан кое-какие вещи и вызвать такси. И попрощаться с Тоору. Обернувшись через плечо, Така не удержался от всхлипа. Диванчик опустел: Тоору уже закрывал за собой дверь, отделявшую номер от коридора. Дайске и Юу, оставшись наедине, прожигали друг друга взглядом, все еще не решаясь приблизиться. Таканори схватил с прикроватной тумбочки свои документы и вернулся в гостиную, где напряжение между старшими друзьями можно было резать ножом. — Потерпите еще минуту, я больше не буду вам мешать, — тихо сказал он, сминая в пальцах конверт с билетом. – Только больше никогда мне не звоните. А вещи можете выбросить. Така дошел до двери, гордо расправив плечи и задрав подбородок. Сделав колоссальное усилие над собой, он даже не хлопнул дверью. Он искренне собирался заплакать там, в пустом коридоре, когда на его талии вдруг сомкнулись сильные руки, а знакомый голос прошептал: — Ты дотерпишь до своей спальни? Или наш первый раз состоится в междугороднем автобусе?