Ох, какая попа!

      — Щекотно-щекотно! Ну, перестань! — голова с дредами перестала юлозиться под моей подмышкой.       — Тогда подъем! Скоро родители вернутся, нужно одеться, — худощавое тело переползло через меня, задержавшись на секунду для быстрого поцелуя, — я в душ, а ты застели кровать.       Уже два месяца нашим встречам у него дома. Иногда я остаюсь ночевать, а в основном это дневные встречи, пока его родители на работе. Временами мне кажется, что мы знаем друг друга всю жизнь, так комфортно и уютно я чувствую себя с ним. Я люблю его! Это именно то чувство, в этом не может быть сомнений. Расставаясь с ним на каких-то полчаса, я уже скучаю. Стоит мне увидеть его или услышать даже его голос в телефоне, я становлюсь сам не свой, хочу обнять его… Вот такая она судьба злодейка, сотворила со мной такую шутку — тот, кого я полюбил, оказался парнем.       За эти два месяца я так и не сумел решить все проблемы, что возникли в связи с нашими отношениями. Его друзья по-прежнему относятся ко мне с подозрением, про что свидетельствуют постоянный нападки Тохи, стоит только Русе оставить нас одних. «Если бы не Русик… Что он в тебе нашел? ..» — он постоянно ждет от меня подвоха. Я знаю, сам виноват, но я же сразу расстался с Наташкой. Плюс ко всему постоянные нотации со стороны родителей по поводу моего постоянного отсутствия. Но больше всего меня волнует то, что мы так и не сделали «это» по-настоящему. Любая моя попытка приблизить этот долгожданный момент сводится к шутке с его стороны, а я "как последний дурак" не решусь спросить напрямую, в чем же причина.       — Эй, я думал ты остаешься на ночь… — Руся застал меня натягивающего свитер.       — Извини, я же оставался вчера. Родители будут бурчать. Давай завтра? Хорошо?       Пока я зашнуровывал ботинки, он стоял, оперевшись о косяк двери, и наблюдал за мной.       — Денис, я хотел тебя спросить…       — О чем? — я продолжал возиться со шнурками.       — Мы встречаемся?       Я поднял голову и посмотрел на него. Что за странный вопрос? В его взгляде было что-то непонятное для меня, то ли обида, то ли грусть.       — Конечно! Почему ты спросил?       — Ты не приглашаешь меня к себе.       — Бли-н-н-н, Руся-я-я! — притянув его к себе, обнял что есть силы, — у меня всегда полно народу, там мы не сможем побыть наедине… У меня дома нет ничего интересного для тебя. Обычно, как у всех.       — Можно я сам это решу?       Ну, что тут скажешь! Когда-нибудь это бы произошло.       — Хорошо. Я завтра приглашаю тебя к себе домой.       Никогда бы не подумал, что это может сделать его счастливым. Он чуть ли не повалил меня на пол, запрыгнув на меня.       — Я люблю тебя! — так страстно он это произносит только после оргазма.       — Ты просто сумасшедший! Я тоже тебя люблю! Я так не хочу уходить!       — Оставайся!       — Не могу… Завтра. Все завтра! — целую его губы, противореча своим словам, — выставь меня за дверь, иначе я не уйду.       — Вали уже! — щелчок дверного замка и легкий толчок в грудь. «Люблю тебя» — безмолвное движение губ.       Как же я счастлив чувствовать на себе его взгляд, пока не закрылась дверь лифта, даже холодный ветер не может задуть того тепла, что греет меня изнутри при мысли о нем. Каждый звук смс заставляет стучать сердце сильнее. Я знаю, это от него. «Люблю тебя!»

***

      Знал! Я же знал, что так будет, и все равно его привел! Уже с порога мама обвела его подозрительным взглядом, поправив очки. За ней следом, на звук голосов, вышла бабушка с дедом. Вся семейка устроила ему допрос: кто такой, кто родители, где познакомились, чем занимается, какие оценки. Мама даже прошлась по школьной программе, задавая вроде невзначай вопросы и пару раз даже перешла на английский язык, пытаясь подловить его. Все это время я пытался спасти его от их допросов, но на удивление Руся не испугался и уверенно отвечал на все вопросы, при этом мило улыбаясь. Таким я видел его впервые. Если бы не странная прическа и одежда, его легко можно было бы принять за отпрыска интеллигентной семьи. Как и говорил, нам дали только десять минут побыть наедине в моей комнате, но и этого момента мы не упустили.       — Теперь я буду называть тебя «мой сладенький пончик» — только закрылась за нами дверь моей спальни, Руся обнял меня за шею.       — Даже не вздумай! Это только бабушке можно.       — Ну почему?! Ты такой сладенький, — в ход пошел его язык.       — Тогда я буду называть тебя «мальчиш-Кибальчиш».       — Почему?       — Ты так хорошо держался на допросе, я даже представил тебя в коротких штанишках… Все, хватит этих разговоров, у меня уже стоит.       — А как насчет совсем без штанишек у меня дома? Сегодня родаки идут на день рождения.       Стук в дверь заставил нас отскочить в разные стороны, и я так и не ответил на вопрос.       Теперь к допросам присоединился отец. Полвечера он устраивал Русику экзамен, при этом строго буравя его взглядом. Руся держался достойно, я даже подумал, что он справился и будет одобрен мои родными, но оказался не прав. Это стало понятно, когда, собираясь уходить вместе с Русланом, меня на кухню позвал отец. Там он мне и сообщил, что водиться «с такими личностями» мне запрещено. Теперь у меня будет комендантский час, и я должен буду пройти тест на наркотики. Боже! И это мои родители! Как они могли обо мне такое подумать?! Я не стал устраивать разборок, просто развернулся и ушел из кухни.       — Руся, прости. Я тебя не могу проводить. Срочные дела, — вру ему, а у самого все написано на лице.       — Понятно… — он тоже опустил глаза, встал и быстро отправился в прихожую.       — Прости!       — Да ничего, я все понимаю… — но я вижу, что все ненормально! Видно же, он расстроен: у него трясутся руки, когда он быстро натягивает курточку, бегают глаза по сторонам, чтобы не смотреть на меня, — пока.       За ним тихо захлопнулась дверь.       Я знал! Я знал, что так будет!