☆ ☆ ☆
Кастиэль постучался и заглянул к мистеру Клаусу. Тот прижимал к уху телефон и жестом указал подождать. Из разговора стало ясно, что «Кока-кола» отказывалась выплачивать компенсацию за использование его личности в рекламе, называя свихнувшимся стариканом. Пользуясь паузой, Кастиэль огляделся. Раньше кабинет занимали величественные колонны детских писем. Но когда мистер Клаус завёл электронную почту, величественные колонны превратились от силы в величественные подставки под горячее. Босс приподнял с одной из них кружку (размеров упитанного ведра) и сделал шумный глоток. Его пышная борода походила на гору взбитых сливок. В панорамном окне, облепленном снежинками-переростками, виднелись олени. Они резвились на сверкающем снегу, дразня красный нос Рудольфа и делая коллективные селфи. Наконец, босс закончил разговор и развернул список кандидатов на получение углей. Кастиэль вовремя отошёл в сторону, чтобы не мешать списку катиться через открытую дверь до противоположного конца фабрики. Вскоре (через два дня) мистер Клаус протёр вспотевший лоб платком и произнёс: ― Прекрасная работа, Кастиэль. Напомни выдать тебе премиальные лучи добра в конце десятилетия… Он уже собирался поставить витиеватую подпись, как ручка выскользнула из его мясистой ладони и дважды подчеркнула последнюю строку. Мистер Клаус близоруко склонился над текстом и сдвинул кустистые брови. ― Действительно, гхм. Что Дин Винчестер снова делает среди непослушных детей? Моргнув, Кастиэль вооружился зелёным мелком и органайзером с «Hello Kitty» (корпоративные бонусы ограничивались такими вот вещами). ― Перенести его в список послушных мальчиков, сэр? ― Кастиэль, ― босс снял очки и помассировал переносицу. ― Даже опуская тот факт, что Дин Винчестер и примерное поведение соответствуют северному и южному полюсам, ему двадцать три года. Твоя любовь к человечеству похвальна, однако правила есть правила. Ручка с видимым наслаждением вычеркнула его имя, после чего позволила собой расписаться. Кастиэль почти не усовестился, мысленно представляя, что разбирает её на запчасти. С тех пор, как Дин переехал из семейного дома, чтобы начать самостоятельную жизнь, это был единственный официальный способ проведать его. Строго говоря, они исполняли желания независимо от возраста. Но по совершеннолетию люди либо переставали верить, либо заказывали такие игрушки, которые точно не производили на их фабрике. Кастиэль помрачнел.☆ ☆ ☆
После ежегодного инструктажа по правилам воздушного движения, Кастиэль пытался запрячь в сани оленей, которые деловито переключали свои смартфоны в режим полёта. Наконец-то подоспел Габриэль, смакуя чупа-чупс. В обычное время он руководил отделом сладостей, но накануне рождественской ночи чего только не делал ― в том числе и ничего, как сейчас. Хотя должен был помогать, поскольку числился его напарником в этой командировке. ― Судя по твоему кислому виду, стержень в стервозной ручке Санты ещё не закончился, ― хмыкнул Габриэль, лениво приступив к укладыванию подарков в багажник. На его извечный вопрос, что в Дине Винчестере такого, что самый занудливый эльф фабрики (Кастиэль не соглашался с подобной характеристикой) никак не успокоится, тот рассеянно пожимал плечами. Дин рос, и росла привязанность к нему. Из тёплой заботы она превратилась в горячую озабоченность тем, чтобы у него всё сложилось. А потом, в год перед его отъездом, это чувство трансформировалось… ― Хэй! ― позвал Габриэль, видимо, не первый раз. ― Пора вылетать. Только зафоткай нас с Рудольфом на фоне северного сияния.☆ ☆ ☆
В магнитоле играла «Jingle Bells», которой Габриэль фальшиво подвывал и приглашающе подталкивал Кастиэля. К несчастью, одновременно с этим он управлял поводьями, и Кастиэль пожалел, что не взял таблетки от укачивания (а все потенциальные орудия убийства, найденные среди подарков, оказывались либо плюшевыми, либо пускали мыльные пузыри при нажатии на курок). Навигатор они выключили, поскольку дорогу к аккуратному дому Винчестеров, обвязанному цветными гирляндами, знали наизусть. Там дожидался подарка Сэм, младший брат Дина. Он был золотым ребёнком, и его желания нередко попадали в список первостепенной важности. Хотя Кастиэль считал систему распределения неполноценной: ведь зачастую Дин лез в драки, чтобы защитить своего брата от местных задир, а кухню спалил, пытаясь приготовить им обед. И всё же, никто из администрации мистера Клауса не докапывался до истинных причин, отметая их, как кожуру с мандаринов. Они припарковались на крыше, предварительно заложив вираж. Кастиэль перегнулся через сани и глубоко вдохнул: его едва не стошнило радугой. Закатив глаза, Габриэль пробормотал что-то про отсутствие духа авантюризма. Дом полагалось осыпать чарами, которые даровали крепкий сон и сказочные сновидения (во всяком случае, если Габриэль ничего не намешал, поскольку его представления о сказах были несколько искажены). После этого они прокрались в гостиную и положили телескоп в обёртке со снеговиками под могучую ёлку, пустившую чёрные лапы теней на стены. Разобравшись с формальными бумагами, Габриэль наелся миндального печенья, которое им оставили хозяева на камине, и отправился искать то, что им не оставляли. Кастиэль же мучился острым приступом ностальгии. Он прошёлся до лестницы, ведущей к спальням, и провёл ладонью по лакированным перилам. Не успел он оглянуться, как под его сапогами скрипнула уже последняя ступенька. ― Э, ты куда почесал? ― окликнул Габриэль, последовав за ним. ― В уборную, ― неуверенно отозвался Кастиэль. Признаваться в том, что он хотел заглянуть в комнату Дина и ощутить его призрачное присутствие, казалось непрофессиональной сентиментальностью. ― Тебе понадобилось справить нужду впервые за триста лет? ― фыркнул Габриэль, дожевывая куриную ножку вместе с костью. Ему не составило труда обо всём догадаться. ― Вот что, приятель. Если мы быстро управимся, то можем заскочить в гости к твоему любимчику. Кастиэль напрягся: это предложение совпадало с мыслями, которые коварно кружили вокруг его чувства долга. Но, как бы ни было сложно это произнести, он заставил себя: ― Мы не успеем. График расписан до наносекунды. ― Расслабься, ― отмахнулся тот. ― Я переложил немного работы на Уриэля, континентик там или два… Подумал, что эльф с таким тонким чувством юмора оценит. Он же недавно победил на конкурсе комиков? ― Вообще-то, это был конкурс боевых искусств, ― рассеянно поправил Кастиэль, переваривая услышанное. ― Тебе… не стоит рисковать из-за меня. ― Смеёшься? Я тоже скучаю по Дину. Кастиэль скептически изогнул бровь. ― Ну ладно, по рождественскому пирогу, который он тайком печёт и выдаёт за покупной. Сердце Кастиэля ёкнуло от всколыхнувшихся воспоминаний. Дин смущался своей любви к кулинарии, как и нетрадиционной ориентации. И казалось вдвойне несправедливым, что его сила духа и большое сердце оставались в тени мелких проступков. Поэтому, если традиционная порция углей традиционно путалась с игровой приставкой или футбольным мячом… Ну, и Кастиэль бывал невнимательным. Он согласился.☆ ☆ ☆
Окно, через которое они планировали попасть к Дину, заело. Они привыкли к подобным накладкам, поскольку дома с просторными дымоходами в основном доставались боссу, страдавшему излишним весом и одышкой. Пришлось искать альтернативу. Так Кастиэль убедился, что его напарник отлично разбирался в отмычках и вскрытии замков. Квартира была небольшой, но он не ожидал, что наткнётся на Дина практически с порога. Тот мирно посапывал на диване, свесив руку на линялый ковёр. Взгляд Кастиэля жадно проглатывал все детали. Дин окреп и зарос рыжей щетиной. В свете жёлтой гирлянды переливался бок пустой бутылки вина, прибившейся к краю дивана. ― Так, занимайся… чем ты там хотел с ним заняться. Я буду на кухне, ― Габриэль удалился. На мгновение Кастиэль застыл, заметив на книжной полке коллекционную машинку, которую однажды принёс Дину на Рождество. В груди разлилось тепло, как от вишнёвого глинтвейна. Он сглотнул и приблизился к Дину. Осторожно, почти невесомо провёл пальцами по его нахмуренному лбу, пока лицо не разгладилось, а пересохшие губы не украсила мягкая улыбка. Знай он, что окажется здесь, то позаботился бы о поздравлении. Но экспромтом удалось раздобыть только леденец в виде красно-белой трости, упакованный с собой на ланч. Кастиэль любовно перевязал его бантом, сорванным с чьего-то подарка. ― Кстати, презенты кладут под ёлку, а не под одеяло, как предлог убедиться, что Дин Винчестер спит в одном нижнем белье, ― в комнате снова нарисовался Габриэль. Он уже слизывал крошки с тарелки от пирога ― так, словно одолжил язык у ящерицы. Кастиэль невозмутимо отошёл и подвесил леденец на ёлку в углу, больше напоминавшую анорексичный куст. Затем он с печалью посмотрел на Дина: задерживаться надолго было нельзя. Окно вполне себе открывалось изнутри, и Кастиэль уже собирался свистнуть оленям, как услышал щелчок пальцев за спиной ― и с него исчезла вся парадная униформа. Кроме полосатых гольфов. ― Габриэль! Мы на работе, твои шутки неуместны, ― обернулся и раздражённо прошептал он. Ни капли не пристыженный, Габриэль вынул из кармана помятый конверт, из него ― письмо ― и торжественно протянул: ― На, почитай. Прикрываясь ладонью, Кастиэль недоверчиво взял лист. Он был исписан детским аккуратным почерком: «Дорогой Санта! В этом году я хочу попросить тебя о кое-чём особенном. Мой старший брат очень одинок и подавлен, хотя он бы отвесил мне Подзатыльник (с большой буквы), если бы я упомянул об этом вслух. Конечно, меня до сих пор жутко смущает, что ему нравятся парни, но я не могу видеть, как он страдает…» ― Дальше стояло пятно от сиропа, автором которого явно был Габриэль. ― «Пожалуйста, может, у тебя есть на примете кто-нибудь, кто сделает его счастливым? Это всё, о чём я прошу. P. S. Правда, ещё бы не отказался от оптического телескопа. Искренне твой, Сэм Винчестер» ― Мы всем отделом думали, как исполнить его желание, пока не решили, что ты ― самый исполнительный сотрудник, ― буднично прокомментировал Габриэль, когда Кастиэль оторвал озадаченный взгляд от бумаги. ― Что это значит? ― Это значит, что придётся оставить тебя здесь. Я заеду на рассвете. Возможно, ― туманно добавил тот. Протесты и недоуменные вопросы Кастиэля казались слишком вялыми даже для него самого. Разве что… ― Габриэль, моя одежда, ― настаивал он, вхолостую щёлкая пальцами ― вернулась только зелёная шапка с колокольчиком. ― Хорошим подаркам не нужна упаковка, ― проворковал Габриэль. Сорвав с ёлки леденец, он добавил: ― А это я, пожалуй, конфискую. Развлечётесь другими палочками. ― Какими… Вопрос потерял актуальность, когда пышный бант перелетел с леденца на Кастиэля, красноречиво растолковывая, о чём шла речь. Олени уже парили за окном. Прежде чем впорхнуть в сани с грацией птицы (пингвина, если конкретней), Габриэль непринуждённо бросил: ― По моим расчётам, он проснётся примерно… минуту назад. Удачи, приятель. Кастиэль моргнул и осознал: чары сна были успешно забыты.☆ ☆ ☆
Он медленно развернулся, обдумывая, как объяснить человеку, что в его квартире посреди ночи делает голый эльф. Дин и впрямь пробудился, сонно потирая отпечаток подушки на щеке. Они встретились настороженными взглядами ― и весь мир, казалось, замер, а затем приподнялся на цыпочки и пошёл очень, очень тихо, чтобы не мешать им. Сердце Кастиэля пропустило удар. Только Габриэль испортил момент, спародировав где-то вдали босса: «Хо-хо-хо, счастливого Рождества!»