Разбуди любовь

– Что за муть? – мысли вслух. Билл недоверчиво прищурился, действия на экране совсем не походили на грязную порнуху. – Это эротический фильм. – Фильм я вижу, а эротический где? – на широком экране разворачивались настоящие сюжетные действия. Билл особо старался не вникать, но уже спустя минуту увлеченно следил за поворотами событий. Было сначала сложно понять, казалось, что действие происходит в какое-то средневековье, где еще в моде ездить верхом, размахивать мечом во имя Бога, любви и прочего гонива. Но уже за вторым действием, Билл понял, где бы ни происходили и когда бы ни происходили события, они явно были не на Земле, а в каком-то параллельном мире. И его реально зацепили главные герои, особенно Иллаир. Статный блондин, грубый, сильный, ведущий за собой армии дикарей и наемников лишь ради одной цели – заполучить желаемое. И, может, сразу показалось, что Иллаир был эгоистичной мразью, готовой утопить на пути к своей цели все деревни и города в крови, жестоко наказывая, не щадя никого, но лишь на мгновение. Ведь его вело к цели не просто задетое самолюбие, не просто отказ и желание добиться, не просто какая-то там любовь, нет, скорее настоящая одержимость. Такая одержимость не вспыхивает от первого взгляда, она растет в сердце из чистой любви, мутирует и превращается во что-то воистину страшное и неудержимое. И Билл был прав, сцена сменилась прошлым. И сердце дрогнуло при виде совсем юных детей. Пусть и фильм уже не воспринимался, как порно, но стало отчего-то жутко неприятно. Невольно мужчина сжал зубы от мысли, что не дай бог его сын когда-то снимется в чем-то подобном. Дети на берегу реки совсем голые нежились в тени ивы, и это выглядело настолько невинно и в тоже время порочно-черно, что никаких сомнений не возникало, Иллаир с самого детства уже был влюблен до беспамятства в красивого мальчика Оммира. И эта любовь была бы, может быть, и другой, может быть, не такой страшной, если бы не зародилась в железном сердце. Билл крепко задумался, его не отталкивал преподнесенный мир, не отталкивала любовь, она далеко не смешила и вообще не вызывала отрицательных эмоций. Мужчина понимал, что так играть любовь невозможно. Такие глаза нельзя отрепетировать, невозможно играть так искренне в какой-то многомасштабной порнухе. Хотя порно, Билл признавал, он не увидел до самого конца. Когда осыпался белый пепел, когда были разрушены все врата, и Иллаир заполучил желаемое, представшая брачная сцена была далекой от банального секса. – Ого! – невольно вырвалось. – Что? – Том прижался ближе, стараясь вести себя все так же непринужденно, при этом улавливая любое изменение в настроении мужа. – Ему, наверное, больно, когда так трахают, – неуверенно. Очень неуверенно, потому что мальчишка творил в постели что-то невероятное, и не скажешь, что член, долбившийся в него, как перфоратор, хоть немного причиняет боли, а скорее ой как наоборот. – Вряд ли. Он влюблен, возбужден, открыт, и партнер у него очень чуткий, Оммир явно получает удовольствие… – И явно немаленькое, – Билл даже рот открыл, пораженно смотря, как обезумевший от страсти мальчишка стонет и извивается, остервенело, подаваясь навстречу любовнику, заливая живот почти прозрачной жидкостью. – Он что, кончил? Ни хуя себе, это что, монтаж? – Билл даже привстал от удивления, такого он уж точно не ожидал увидеть. – Анальный оргазм, кончил простатой, – как само собой разумеющееся ответил Том, перекладываясь на подушки и пытаясь скрыть довольную улыбку. Он сумел заинтересовать Билла, и при этом явно не вызвав ничего похожего на отвращение. – У тебя было когда-то так? – Билл даже не повернул голову, так и смотря на переплетенные извивающиеся тела. – Я актив, и всегда сверху. Правда, – Том решил быть предельно откровенным, беря пример с мужа, – никогда не мог довести партнера до анального оргазма, они, конечно, кончали, но не простатой. – Бля, он снова кончил? – Билл во все глаза смотрел, как парень с черными французскими косичками обессилено откидывается в смятые простыни, дрожа, как осиновый лист, выстанывая неразборчивый бред, кончая, как девчонка, прыская из едва возбужденного члена очередной порцией полупрозрачной жидкости. – Я официально заявляю… это было нечто! – Билл махнул рукой в сторону телевизора, где шли к завершению последние титры, наконец, переведя взгляд на довольно улыбающегося мужа. – Понравилось? – бесстыдную, победную улыбку Том никак не мог скрыть. Билл только сейчас прислушался к себе и понял, что ему очень даже понравилось. Всякое у него было, и он был уверен, что уже ничему не удивится. Но реакция пассива была настолько возбуждающе ошеломляющей, что после вопроса Тома, он не знал, как ответить. Не скажет же он, что у него сейчас так стоит, что будь одеяло чуть потоньше, вопросы были бы лишними. – Я слышал об анальном оргазме, но думал это миф. – Теперь видишь, что нет. И что ты думаешь по этому поводу? – Думаю, что теперь я геев понимаю и с физической стороны. Актива, так уж точно. – Актива? А пассива? – А что пассив? Ему, конечно, хорошо физически, но лично морально я его понять не могу. Даже ради такого удовольствия никогда бы не позволил сделать из себя девочку. – Да причем здесь девочки-мальчики. Никто по сути своей роли не играет, влюбленные просто отдают себя, актив возможно даже больше, чем пассив. Ведь и так понятно, что оба мужчины, сильные, независимые. – И какое это восхитительное чувство обладать таким же сильным, доводить его до исступления, оргазм за оргазмом, истязать его удовольствием. – И что же это за чувство? – Ты же актив, вот и ответь, – Билл вновь лег на подушки, поправляя одеяло. – Да никакого особо чувства. – Ну, как тебе объяснить. Когда мне женщина, которая никогда подобным не занималась, позволяет трахнуть ее в задницу, может, это звучит смешно, но я чувствую себя победителем. Она позволяет обладать собой именно мне, никому больше, ей больно, но она позволяет. А когда я начинаю доставлять ей удовольствие даже через боль, когда она кончает, меня захватывает что-то такое сильное, горячее, поднесенное. – Гордость? – Том скептически хмыкнул, выключая телевизор, погружая комнату в ночную темноту. – Бери выше, намного выше. – Если тебе нравится анальный секс, обладание, то я удивлен, что ты все еще не был с мужчиной. – На это есть ряд причин, – Билл беспечно махнул рукой. – Первая – это мужчины, у них нет сисек и вагины, – размышлял Том. – Вторая – все мужчины доступные, с ними не чувствуешь себя охотником, скорее жертвой, а то и вообще ничего не чувствуешь. Женщину приятно уламывать, добиваться ее, завоевывать, ею приятно обладать. – То есть, причина в том, что ты просто ни разу не уговаривал мужчин? Не бегал за ними, не уламывал. – Как за ними можно ухаживать, если они сами подставляют растраханный зад, – Билл устало вздохнул, он вообще никогда даже не представлял себя в одной постели с мужчиной. И куда только зашли их разговоры. – Ну, я не подставляю. – Нет, но если я сейчас всего лишь попрошу, ты сделаешь это для меня? Тому едва не стало плохо, он даже успел обрадоваться, что они лежат в темноте и Билл не увидит, как побледнел взрослый мужик от давно забытого чувства унижения. Неслышно вздохнув, Том быстро взял себя в руки, превращая обиду в злость. Он замолчал, обдумывая ответ, понимая, что от него многое зависит. То, что он вел себя неправильно до этого момента, стало ясно, как божий день. Его оправдывало лишь то, что Билла он еще не знал, не понимал, и даже не думал, чем тот движется. Радовало, что не наделал глупостей и держал язык за зубами, следовательно, Билл может и догадывается, но точно не знает, насколько сильно желаем. Да, со стыдом, но Том признался себе, что не знай он о том, что Билл настоящий охотник, и предложи тот сейчас заняться сексом, миллионер с радостью бы в ту же секунду стал в коленно-локтевую. И насколько было обидно быть в глазах любимого человека, как тот выразился раньше, алчной дыркой. Том почувствовал себя жутко унизительно, и ведь сам виноват, что допустил подобные мысли у Билла. Теперь же все придется исправлять и идти в совсем противоположном направлении. – Да пошел ты! – грубо шикнул миллионер, откидывая одеяло и резко поднимаясь с постели. Глаза уже привыкли к темноте, и Том быстро сориентировался, направляясь прочь из спальни, пылая праведным гневом. – Том, я... – Билл сразу понял, что сказал чушь, а молчание мужа это подтвердило, но отчего-то тянул с извинением до последнего и как видно зря. Он уже сто раз пожалел о сказанном, и вообще на месте Тома врезал бы себе как следует. – Я не хотел этого говорить, глупость сморозил. Прости, – мужчина догнал супруга в дверях, стараясь приобнять. – Ты меня за кого принимаешь?! – спросил сквозь зубы разъяренный мужчина, отталкивая от себя супруга. – Билл, ты меня неправильно понял. Да, черт подери, я влюбился в тебя с первого взгляда, как школьник, да, готов был на все, чтобы ты проснулся от моего поцелуя, и да, безумно рад, что мы теперь вместе. Но это еще не значит, что меня можно в грош не ставить. Потому что, видите ли, я гей, а значит должен перед всеми расставлять ноги! – Блядь, Том, ну что ты завелся. Сморозил глупость, я же извинился. Давай замнем и ляжем спать, завтра рано на работу, – Билл вновь попытался обнять супруга, но не тут-то было. – В жопу работу и тебя тоже в жопу, понял! – Том разошелся не на шутку, снова отталкивая мужчину и выбегая прочь из спальни. Обиды уже почти не было, Том достигал другой цели. Раз Билл любит всего добиваться, значит нужно дать ему то, чего он желает. Притом дать правильно. Не успел Том сделать и пары шагов, как был придавлен к холодной стене горячим телом. Воздух вышибло из легких и в ушах засвистело резко ударившее по нервам возбуждение. Сильные руки настолько крепко обняли, что Тому пришлось встать на носочки. – Это наша первая ночь, – шею обдало теплым выдохом, и Том вовсе расслабился в объятьях, забывая о ссоре. – Прости меня, я, бывает, скажу, а потом подумаю. Но мы не должны из-за этого ругаться и тем более спать отдельно. Давай добавим правило. – Какое? Ты будешь меня унижать, а я терпеть? – Том вновь запыхтел, пытаясь, пусть и не особо усердно, выбраться из уютных объятий. – Нет, напротив, никогда не позволяй мне этого делать. Давай договоримся, как бы мы ни ссорились, всегда засыпать в одной постели. – Хорошо, – вздохнув, Том окончательно расслабился и сам прижался к любимому, тут же закусывая губу с внутренней стороны, зажмуривая глаза и проклиная себя. Потому что яйца просто зазвенели, когда он прижал своим пахом торчащую твердую далеко не маленькую дубину. - Ты?.. – вопрос застрял в пересохшем горле. – Возбужден. Да, – спокойно ответил Билл, отстраняя пах и чуть морщась, когда член вновь начал торчать, упираясь головкой в ткань, оттягивая слабую резинку. – Это последствие фильма? – Том пытался заставить себя не опускать глаза, но будь они прокляты, сами опустились. Мужчина едва держал себя в руках и ногах, чтобы не нарушить себе же данное слово. Кем он будет, если минуту назад рвал и метал, что он не шлюха, а сейчас бухнется на колени и сначала хорошенько отсосет, а потом трахнет себя этим членом? Да у него за всю жизнь даже в голове не возникало подобных мыслей, а что творилось сейчас с его телом, Том не понимал. Но ему нравилось. – Да, наверное. Член уже начинает жить своей жизнью, у меня давно не было секса. – И еще полгода не будет, – Том так и смотрел в штаны мужа, не в силах отвести глаза от чужого достоинства. И почему именно этот пенис казался ему самым красивым из всех, что он видел? – Ничего, переживу. Ты так смотришь... – Билл с пошлой улыбкой подтянул штаны, крепко сжав ствол, а потом больно помял и мошонку, чтобы снять давление. – У меня тоже давно не было секса. – И еще полгода не будет, – пошлая улыбка сменилась насмешливой. Билл отстранился от мужа, но не отпустил, направляя назад в спальню. – Надеюсь, переживу. Ну и день сегодня, – устало вздохнул Том, залезая обратно в постель, сонно зевая, старательно выбрасывая из головы все мысли о чужом члене, глупой ссоре, свадьбе, поведении Тиво, завтрашнем дне. Все потом, сейчас он хотел только спать, хотелось еще кое-чего, но за неимением большего, нужно довольствоваться и меньшим. В конце концов, день был действительно плодотворным, Том много узнал, много почерпнул для себя и, набравшись сил, сможет построить четкую новую тактику. Но все это завтра. – Это только первый день, а таких еще как минимум сто восемьдесят ждет, – Билл устало вытянулся в постели и, кряхтя, повернулся набок. – Спокойной ночи. Ответа не было, зато послышалось размеренное дыхание за спиной. Том уже спал, а Билл смотрел в противоположную стену, не в силах закрыть глаза. Мысли взрывали голову, сегодня был настоящий день открытий. День, который многое в нем перевернул, многое изменил. Больше всего тревожили мысли о реакции на фильм, а еще больше о реакции на близость с Томом. Последнее возможно даже пугало. У него встал на гейский секс, у него встал на мужика, и это притом, что Билл был полностью уверен в своей ориентации. Сколько раз у него была возможность переспать с парнем, красивых юношей на его пути встречалось достаточно, но еще ни разу смотря на них он не чувствовал, он не думал о том, о чем думает рядом с Томом. Да, свадьба стала катализатором, но ведь не настолько, чтобы он сам, по собственному желанию захотел бегать за мужиком. Билла передернуло. Нужно было срочно разобраться в себе, иначе обоим будет очень плохо в конце. По сути своей было бы все просто, будь причина в физическом контакте. Но Билл подозревал, что отношения, которые начинают закручиваться между ними, имеют что-то действительно серьезное. От секса еще можно откараскаться, да и вообще от Тома можно отгородиться и не подпускать его ни в каком из интимных планов, не обнимать, не касаться, избегать физического контакта. Это легко, но что делать с другой частью отношений, с духовной. Бороться с собой невозможно, рано или поздно проиграешь в любом случае. И Билл откровенно признавал, его тянет к Тому, ему до колик хочется о нем заботиться. Жутко потянуло курить. Просто до ломки хотелось вдохнуть в себя расслабляющего никотина. Тихо поднявшись, Билл подошел к сумке, выуживая с самого дна старую пачку курева. Спустившись на кухню, включил подсветку от вытяжки. Долго смотрел на пачку, решаясь. Целая неделя без сигарет пойдет коту под хвост, если он сейчас закурит. Но что еще поможет встать мыслям на место? – Билл? – мужчина обернулся на сонный оклик, сталкиваясь нос к носу с мужем. И как это он так тихо подкрался. В тусклом свете слабого освещения, Том казался другим, не тем мужчиной, которого он уже привык видеть. А каким-то особенно притягательным. Следующее, что произошло, выбило из Билла не только мысли, душа едва осталась на месте. Том провел руками от его живота к груди и прижался всем телом, целуя. Мужчина даже не успел распробовать касание их губ, почувствовать, как что-то в груди дернулось, и он поднял веки. Билл лежал в постели, загнано дыша, не понимая, что только что произошло. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и понять: поцелуй лишь приснился. – Ох, блядь... – тихо шептал, – ох сука! – судорожно, обняв себя руками, Билл поднялся с нагретой постели, чтобы взять сигареты и спуститься на кухню. Руки дрожали, нервы были на пределе, никотин казался настоящим спасением. В кухне было уже достаточно светло, и Билл лишь включил вытяжку, чтобы не портить особенный аромат дома. – Билл? – мужчина вздрогнул, боясь обернуться на тихий оклик. – Чего ты подорвался, опять живот? – Ты уже заметил? – нервно затянувшись, Билл выпустил дым. Не чувствуя былого облегчения, он затушил сигарету в грязной чашке, больше не видя смысла в курении. – Да, когда ты нервничаешь, у тебя живот начинает болеть, – Том коснулся напряженной спины. Билл замер на мгновение, поражаясь, куда делась дрожь, и повиновался безмолвной просьбе, оборачиваясь. – Болит? – Нет, как выпил твоего зелья, так и легче стало. – Билл непроизвольно опустил глаза на губы мужа, но тут же отвернул голову. Стало отчего-то так паршиво. – Пойдем спать? Через два часа вставать, - Том заметил, что с мужем что-то не так, но если его откровенный супруг молчит, возможно, не стоит и выпытывать. – Ты иди, я потом. – Точно все хорошо? – Да, просто кошмар приснился.