Разбуди любовь

На фоне льющейся воды, Билл начал отчетливо слышать, как шуршит его съезжающая крыша. А ведь хотел не думать, не копаться в себе. Но обстоятельства складываются так, что, кажется, пройдет меньше суток, как он сойдет с ума, запутавшись в чувствах, мыслях, желаниях, в самом себе. Он привык в такие моменты закрываться от других, даже от Тома пытался закрыться. Но от себя не спрячешься. Упершись лбом в прохладный деревянный косяк, Билл попытался тщательно обдумать, стоит ли открывать эти двери. Во сне не было выбора, но сейчас все в его руках. Он старался не вспоминать, не представлять, что его ждет за дверью, ноющее возбуждение не давало трезво оценить все происходящее. То, что с ним творится, – возбуждение – пусть, поцелуй во сне – пустяк, но такое сильное желание, чувства, мысли нельзя упускать, Билл привык к себе прислушиваться. Благодаря этому он не сделал в жизни ошибок, о которых мог бы сейчас жалеть. Кое-как сосредоточившись, мужчина прикрыл глаза, стараясь воссоздать внутренний диалог. Вторую ночь, с момента, как он переехал в этот дом, как разделил постель с Томом, ему снятся сны. Эти марева не дают ему покоя. Сначала поцелуй. Билл за время знакомства с Томом ни разу о подобном не думал, голова, напротив, была забита противоположным. Мужчина еще раз прокрутил в голове последние два дня, чтобы убедиться в этом. И не смог согласиться с собой же. Были такие мысли, очень глубоко отдаленные. Он не мог их вспомнить, но это и не нужно. Сон был отчетливым, чувства, которые вызвал тот поцелуй, были сильными. И если раньше он подавлял мысли об этом, игнорировал Тома, сейчас откровенно признавал все. Том симпатичен ему как мужчина. Миллионер отходчив, нежен, а еще трогательно робкий и по-зрелому терпеливый, понимающий. Глядя на него, в груди все замирает, немеет, хочется смотреть и смотреть, но Билл заставлял себя отводить глаза, опасаясь, что муж все правильно подумает раньше, чем он сам это осознает. Билл хотел его поцеловать, он хотел попробовать и убедиться, действительно ли поцелуй с мужчиной, поцелуй именно с Томом, может вызвать столько приятного. Но это было неправильно. Том влюблен в него, нельзя ради своих экспериментов ломать человека. Потому что если сон был обманом, и поцелуй не вызовет те же ощущения, вина обглодает его до костей. Билл не сможет объяснить причину поцелуя мужу, стыд не позволит. Так нельзя, это подло и низко играть с чувствами живого человека, особенно такого человека, как Том. А что если не с Томом попробовать? Билл резко открыл глаза, готовый вгрызться зубами в дверь, лишь бы не вырвался стон боли и не выдал его. В живот словно ударил боксер в тяжелой весовой категории. Нет, поцелуй с другим мужчиной сразу отпал. Кроме стихающей боли, тут же подоспел внутренний дискомфорт, он бы не смог сделать этого с другим, даже похожим на Тома. Сразу создавалось впечатление, что его отбрасывает от других мужчин. Может, Том его приворожил? О сегодняшнем сне было особо тяжело думать. Возбуждение раздражало, не давало сосредоточиться. Высвечивались только самые громкие мысли. Тело у Тома очень сексуальное, но будоражит не это, а то, что именно Том стоял в душе, будь на его месте красавчик модель, реакции не было бы. Сон прервался, Билл не представлял, что будет делать с мужем в душе. Поцелует, обнимет, а дальше? Ступор. Чисто теоретически Билл знал, что делать, но не представлял, как это будет происходить у них с мужем. На этом мысли закончились. Билл не хотел их прокручивать по второму кругу. Он хотел понять лишь, стоит ли открывать дверь? Стоит. Стоит ли присоединиться к Тому? Еще как! А потом? Билл резко дернул на себя дверь, решительно входя в густой пар. – Папа? – Тиво? – мужчина озадачено замер. Он был уверен на все двести, что в ванной сейчас Том. А может, он только очень сильно хотел этого? – А что ты делаешь? – Зубы хотел почистить после душа, – ребенок, больше похожий на выкупанного зайчонка, закутанный в милый детский нежно-голубой халат с капюшоном-ушками зайца, непонимающе смотрел на родителя. Тиво стоял возле раковины на небольшой табуретке с зубной щеткой в виде такого же голубого грызуна, и, Билл глазам своим не мог поверить, действительно хотел почистить зубы? – Да ну? – молодой отец недоверчиво улыбнулся, выключив воду в душевой и скрестив руки на груди. – Прямо сам захотел? И помылся сам? – Ну… – мальчик растерянно осмотрел себя. – Папа Том сказал. И дал такой халат, а еще шампунь, от него совсем глаза не щиплет, и гель тоже, мочалку, щетку вот, зубную пасту. Мне нравится. Это подарки от дяди Георга. Билл не успел разозлиться, как сразу сдулся. Они договаривались с Томом покупать все вместе, но раз подарок от Георга. И с чего бы это? Может с того, что у них недавно свадьба была и это подарок Тиво на нее? Билл совсем ничего не мог составить логично к куче, – мозги с самого утра спеклись. – Ты заканчивай, а то мне тоже нужно собираться на работу, – Билл махнул рукой, намереваясь покинуть ванную. – Па, а ты время видел? Уже обед. – Что? – Билл прожогом кинулся в прихожую, где оставил в кармане куртки телефон. Стоило только спуститься на первый этаж, как обоняние тут же защекотал полюбившийся аромат дома. Не обращая внимания на шум, доносившейся из кухни, мужчина подскочил к куртке, нашаривая мобильник с трезвонящим несколько часов будильником. – Пиздец! На работу ехать уже не было смысла. Скорее всего, у него теперь нет работы. Как он мог проспать до двух часов дня? Почему его не разбудил Том? Ему же тоже ехать на работу. Негодование росло равно расстроенным чувствам, из-за того, что теперь придется искать другую работу. Мистер Гад не терпел опозданий. Билл последний раз опоздал месяца два назад, и был почти уволен, если бы краны в туалете маркета не поломались так вовремя. Чувствуя себя просто отвратно, Билл хотел было зайти на кухню и испортить настроение своей персональной беде. Но услышал, как Том говорит по телефону, и на секунду замешкался. Этой секунды хватило на то, чтобы остаться в дверях, прислушаться и невольно улыбнуться. – Что еще добавить? Раздавленный лук? Ты уверена, Ли? Но ведь это оладьи. Еще куриной приправы? С ума сошла, где я ее тебе достану?! О, нашел приправу к курице. Как одно и то же?! Ладно-ладно, – смех, который был похож скорее на нервное похихикивание. – Вроде тесто вкусно пахнет. Как жижа, да. Да давно я поставил сковороду! Ну, как тебе позвонил… Черт! – послышался стук кухонной утвари, шипение обожженной воды. – Хух, думал, сгорела, хорошо, что я масла налил. Лиза, давай я тебе потом позвоню, а то ты забыла, что я мужчина, а мы одновременно все делать не можем. Да-да, я понял, на медленном, хорошо. Созвонимся. – Привет, – Билл решил выдать себя, заходя на кухню и не сдерживая улыбки: мельтешивший возле плиты муж был весьма привлекателен в облегающих зад темных джинсах и фланелевой синей рубашке, с небрежно собранными в пучок волосами на макушке. Том обернулся, послал улыбку и вновь вернул внимание готовке. Билл не знал с чего начать разговор, чтобы он не перерос в ссору. Скандалить больше не хотелось. Раздражение чувствовалось, но оно было связано больше с неудовлетворенностью, чем с тем, что он теперь скорее всего безработный. В конце концов, он мужик толковый, давно нужно было искать что-то более оплачиваемое. – Сегодня вроде как я должен был готовить. – Я проснулся раньше. – Намного раньше, я бы сказал, – нотки раздражения скрыть не получилось. – Не волнуйся. Я звонил к тебе на работу и мистер Гадс дал тебе четыре дня выходных. Знаешь, что это значит? – Том, не оборачиваясь, сосредоточенно выставлял огонь. – Что у меня за последние два года будет хоть какой-то отпуск? – Билл не мог найти слов, чтобы выразить свою благодарность. Ведь с того времени, как он устроился в «Family House», электрик не мог взять не то что отпуск – больничный. – Что мы проведем Рождество всей семьей. Звонили твои родители, приглашали провести Рождественский вечер вместе. – И что ты сказал? – Билл насторожено прищурился. – Что мы обязательно придем… – Блядь, Том! – Что? – мужчина удивленно обернулся, чтобы понять, откуда взялось столько негодования. Том не мог отказать, он соблазнился мыслью, что это будет его первое за последних двадцать лет Рождество в кругу семьи, а не в одиночестве, не на корпоративе или, что еще хуже, в семье счастливого друга. – Может, стоило у меня спросить?! – Билл чувствовал себя в момент вспыхнувшей спичкой. – Мы же договаривались с тобой с самого начала, что если что-то касается нас обоих, то и решаем это вместе. – Да-да, но я подумал, что ты согласишься, – Том чуть сжался, стараясь упустить ситуацию, и выложил на сковороду первую порцию ароматной жижи, сразу же включая вытяжку. – Лучше бы ты подумал спросить моего мнения, – Билл уже просто закипал от самодеятельности миллионера. Сначала не разбудил его на работу, потом подтвердил свою явку на семейном ужине. А что дальше? – Какая муха тебя укусила? – мужчина обернулся, встретившись глазами с нахмуренным супругом. – Ладно, прости, я позвоню и скажу, что у нас не получится, – Том отвернулся к плите, переворачивая оладьи. Кто бы подумать мог, что такой пустяк вызовет столько гнева. – Приезжал Георг. Принес елку и игрушки, может, мы могли бы вместе ее нарядить с Тиво, когда я вернусь с работы? Возьму там эскизы нашего нового ювелира, заеду в спортзал, гастроном. Это займет не больше трех часов. Нужно купить продуктов на Рождество, я сначала подумал заказать из ресторана, но, наверное, лучше будет, если приготовить дома. – Ты так поздно едешь на работу? – Билл все так же подозрительно сверлил спину мужа. Теперь отчетливо чувствуя, что-то в воздухе переменилось еще с момента, как он зашел на кухню. – Я президент компании, могу для себя сделать поблажку. Хотя не делаю так никогда, – Том явно пытался быть невозмутимым, и не показывать, насколько выбит из колеи встряской, продолжая готовить шкварчавший обед. – А чего же сегодня остался? – Билл подошел ближе, обходя стол. – Хотел убедиться, что когда ты проснешься, будешь чувствовать себя хорошо. Я волнуюсь за тебя. Билл остолбенел от резко заполнившего грудь чего-то неосязаемого, но очень приятного. Все негодование, все раздражение и неудовлетворение словно испарились. Да, он не признает, что зря накричал за самовольность мужа, но исправит свою грубость так, как умеет. – Билл… – Я чувствую себя отлично, – Билл не смог скрыть вздох удовольствия, когда осторожно обнял своего мужа со спины и, не сдержав порыва, прижался губами к открытой шее, впервые вдыхая так глубоко чей-то запах. Едва тронутая загаром кожа источала легкий аромат полюбившегося кофе, дома и терпкого запаха мужского геля для душа. Том отмер только тогда, когда нужно было перевернуть оладьи. Билл видел, как руки мужа дрожали, чувствовал, как запах стал ярче, а кожа горячей. Но что-то не давало покоя в поведении супруга. – Починю твою машину и остальное по возможности. – Билл уперся подбородком в крепкое плечо, заключая мужа в замок из своих рук. – А ты нигде не задерживайся, а то Тиво доконает меня с елкой. Билл, удовлетворенный тем, что поцелуй в шею мужчины понравился, осмелел настолько, что готов был развернуть к себе Тома и поцеловать. Но что-то останавливало. Какая-то тонкая, едва заметная напряженность в действиях Тома. Он продолжал дожаривать последние оладьи, не прижался к нему ближе, молчал, пока не был выключен огонь. – Знаешь, как я себя сейчас чувствую? – с этой фразы Билл уже понял, что сейчас узнает причину скованности мужа, хотя вряд ли бы он хотел ее знать. Он хотел, чтобы супруг, как всегда, отозвался на его ласку, потянулся к нему, а Том сдержанно отложил лопатку, упираясь руками в плиту, даже не оборачивался, что напрягло еще больше. Билл расцепил замок на животе мужа, отступая. – Как? – тихо, почти шепотом, чтобы Том не услышал волнения в его голосе. – Как безродный щенок, – резко вытирая руки о кухонное полотенце. Но при этом невозмутимо ставя на стол готовый обед. – Все идут мимо него, пинают ногами, но иногда кто-то подкормит из жалости, чтоб не издох. – Том… – чего-чего, но такого Билл точно не ожидал. Или он что-то неправильно понял, и ему только показалось, что Том готов был еще до сегодняшнего дня принять от него любую близость? – Нет, Билл. Я смирился, что ты не гей. Осознал, что между нами ничего никогда не будет большего, чем дружбы. Понял, что лучше все оставить так, как есть и не мучить ни себя, ни тебя. Ты пойми, каждое твое такое прикосновение, не дружеское, интимное, оно проходит вглубь меня, ты касаешься меня изнутри. Я больше не могу и не хочу так. Извини, что морочил тебе голову, мне действительно это было нужно, точнее, я думал, что мне нужны твои объятия, прикосновения, поэтому отзывался на них. Но, обдумав все, понял, что лучше будет, если мы просто подружимся, без интимных прикосновений, объятий и прочего. Я надеюсь, ты меня поймешь. – Наверное, я понимаю тебя. – Билл отвернулся к столу, растерянно втупившись взглядом в полную миску оладьев. Он полностью понимал Тома, в конце концов, Билл так и знал, что его нежность мучительна для влюбленного мужчины. Но сказать все свое накипевшее, чтобы и Том понял его, не хватало духа и нужных правильных слов.