Русский акцент

- Документы, - строго произнесла одетая в серое пальто женщина. Стоявшая возле здания школы девушка среднего роста с развевавшимися рыжими волосами робко протянула паспорт. Открыв его, директриса балетной школы удивленно взглянула на потенциальную ученицу и скрылась в соседней комнате. Спустя пару минут она вернулась, ведя за собой высокого мужчину лет сорока. - Понимаете, она идеально сложена, я бы с удовольствием взяла девушку, но…Ее фамилия Романова! – трагическим тоном прошептала директриса. – А вдруг она как-то связана с царской семьей? Не приведи Господь дело дойдет до товарища… - Не надо имен, - предостерегающе поднял руку ее собеседник. – Товарищ Мартынова, вы правильно сделали, что решили посоветоваться со мной. - Мне очень жаль, но мест нет, - поджав губы, решительно сообщила директор Мартынова. - Это потому, что я Романова? – понимающе усмехнулась девушка. – Я случайно услышала ваш разговор. Простите, я не хотела… - Вот что, милочка, ступайте отсюда подобру-поздорову, покуда не оказались в руках у соответствующих служб просто потому, что вы Романова, - вступил в разговор спутник Мартыновой. - Если окажусь там, непременно замолвлю за вас словечко, - оказавшись на улице, прошептала девушка. Ей стоило огромных трудов добраться из Волгограда в Ленинград, она так об этом мечтала, чтобы…услышать сухое «нет». Ей всюду давали от ворот поворот, никуда не брали учиться или работать. Наташа – так звали девушку – перебивалась случайными заработками, потом вышла замуж. Казалось бы, идеальный повод сменить фамилию и забыть о преследовании властей. Тем более, Алексей был не против и фамилия у него была вполне благозвучной – Шостаков. Но Наташа тянула – ей казалось, что отказавшись от фамилии Романова, она потеряет себя. А когда она все же решилась, было поздно – Алексей погиб при испытаниях экспериментальной ракеты. Пусть Наташа и не успела стать Шостаковой, но смерть Алексея дала ей новую жизнь. Тогда-то ей и вспомнились слова про застенки КГБ. Наташа подалась в оперативницы, посчитав, что, раз не так давно ее охотно приняли бы в балерины, может, КГБ окажется менее щепетильным в этом вопросе? С такой вызывающей по тем временам фамилией ее должны были, на ее взгляд, либо принять, либо убить. - Ваша фамилия, товарищ? - Романова, - вызывающе вздернув подбородок, представилась Наташа. Ее приняли и по достоинству оценили таланты. Наташа была умна и легко обучаема. Но иногда суровая оперативница позволяла себе вспомнить петербуржскую балетную школу. Ленинградскую, с усмешкой поправляла она себя. Будь это до сих пор петербуржская балетная школа, меня бы приняли. И не было бы никакой оперативницы Наташи Романовой, но возможно, мир узнал бы балерину. А может, она была бы тихой скромной ученицей. Наташа фыркнула – тихоней она была в прошлой жизни. В которую не хотела возвращаться. А вот избавиться от воспоминаний хотелось. - Превосходная работа, товарищ Романова, - довольно кивнул Зимний Солдат, прочитав ее рапорт. - Постой, - окликнула Наташа. Когда он обернулся, она добавила: - Я хочу кое-чего попросить. Небольшую поблажку. - Говори, я переговорю с начальством, думаю, ты ее получишь, заслужила же, - ответил Солдат. - Одобрит – вряд ли, - жестко произнесла Наташа. – Мне нужно, чтобы завтра вечером в районе Щемиловки не было ни одного милиционера. Ее наставник нахмурился, без труда смекнув, чем дело пахнет. Они с Наташей достаточно хорошо знали друг друга. - Постараюсь, - коротко бросил он. – Если я вечером не приду, расценивай это как добро. - Договорились, - в тон ему отозвалась Наташа. Вечером Солдат не пришел, и она, взяв оружие, отправилась к все еще работавшей балетной школе. Наташа часто вспоминала, как ее, почти девочку, выставили оттуда на улицу. В трудные моменты ей казалось, что именно Мартынова сделала из нее машину для убийства. А последнее задание ее подкосило, сейчас как раз был один из таких моментов. Только сейчас у нее есть возможность припомнить все своим обидчикам. Наташа без стука вошла в пустующее здание – рабочий день был давно окончен – и с любопытством огляделась. Дела школы явно шли неважно. По-хорошему ее стоит закрыть на ремонт. Раздался звук шагов. Наташа стремительно обернулась, готовая в любую минуту выстрелить без промедления. - Кто здесь? – услышала она сухой голос. Наташе не нужно было вглядываться в темноту – она запомнила этот голос с юности. - Это девочка, которую вы, товарищ Мартынова, когда-то не взяли в балерины, - невесело усмехнулась она. – Помните меня? Директриса постарела, лицо ее осунулось и покрылось морщинами, но осанка по-прежнему была безупречной. Приблизившись к Наташе, она кивнула. - Романова, - уверенно сказала Мартынова. - Я узнала вас. Судя по одежде, вы нашли себя не на балетном поприще? Если Наташа и колебалась, то недолго. Вынув из кобуры пистолет, она нацелила его в грудь директрисы и нажала на спусковой крючок. Та упала замертво, не успев даже испугаться – Наташа всегда гордилась своим умением убивать чисто и безболезненно. И не оставлять следов. Но сегодня она может позволить себе маленькую поблажку и завтра представители власти найдут труп директрисы ленинградской балетной школы. Вероятнее всего, дело закроют за недостаточностью улик. А может, и открывать не станут. Убедившись, что Мартынова мертва, Наташа уже на выходе прошептала: - Я ни о чем не жалею… С тех пор она больше никогда не вспоминала о балетной школе.