Поверь мне

Гарри шел по Атриуму, распугивая окружающих довольным выражением лица и сытым взглядом. Однако он очень удивился бы, если бы кто-то сказал ему об этом: он ведь не в форме и не на задании – вот тогда он действительно кое-кого мог напугать. Сейчас же он был при полном параде, но в гражданском: мантия для торжественных мероприятий, начищенные туфли, укрощенные до статуса прически вихры, орден на шее. А главное – он нащупал в кармане заветную коробочку – он был совершенно, абсолютно счастлив. И да – доволен. Ну, разве что самую малость волновался. Счастлив он был потому, что два месяца назад долгая осада наконец увенчалась успехом – Северус пустил его в свою постель. А вчера пал последний бастион – ему позволили остаться на ночь. Правда, сегодня утром выставили вон, под предлогом, что ему предстоит навести лоск перед парадным выходом – герой, как-никак, noblesse oblige. Конечно, получилось это у Северуса далеко не сразу, но в целом Гарри не возражал, и причиной этому – обтянутая замшей шкатулочка, которую он только что – в который уже раз – нащупал в кармане. Успех следовало закрепить, поэтому большую часть времени, якобы оставленного для наведения лоска, он провел у ювелиров, требовательно перебирая драгоценности, достойные того, чтобы сыграть роль брачного символа для его дорогого Северуса. Первоначальное намерение выбрать традиционные кольца в конце концов приобрело форму двух перстней старинной работы, вроде как специально предназначенных для Истинных Пар, а главное, ни разу не использованных в этом качестве. Он подозревал – по причине бегства невесты, но продавец ушел от ответа. Однако кольца – замысловатое сплетение веточек потемневшего серебра, пронизанное тонкими нитями светлого металла, которого словно не коснулось влияние времени, – Северусу понравятся, Гарри был в этом уверен. Осталось только уговорить его на последний шаг. Именно по этой причине Гарри и был сейчас причесан, начищен, разодет и даже надушен, а вовсе не из-за чертова очередного приема в Министерстве. Следовало ковать железо, пока горячо. Кто знает, что взбредет в голову его бесценному упрямцу, пока они врозь. Нашелся Северус довольно быстро, приподнял выразительно бровь при виде парадного Гарри, но ничего не сказал. Возможно, потому, что нашелся он в компании министра и еще парочки Очень Важных Персон, так что сначала пришлось выдержать все необходимые расшаркивания и только потом, медленно переходя от одной светской персоны к другой, все же утащить свою добычу из людного зала в некоторое подобие уединения. В нише, заслоненный от случайных прохожих густыми растениями в огромных кадках, в свете фонарей, льющемся из фальш-окна, он долго и пылко целовал своего возлюбленного, несмотря на его ворчание, а потом по всем правилам сделал предложение руки и сердца, ну и всего имущества до кучи. Поморщившись и обвинив Гарри в шутовстве, Северус долго вглядывался в его лицо. Так долго, что Гарри даже немного испугался, и рука, держащая открытую шкатулку с перстнями, дрогнула. Как и голос: – Пожалуйста, Северус, поверь мне… И Северус все же произнес ритуальную фразу, выражающую согласие. А Гарри тут же поспешил его окольцевать. В свою очередь и он сам, уже совершенно серьезно, произнес ту же ритуальную фразу и протянул руку для завершения ритуала. Северус аккуратно и неспешно надел ему на палец парный перстень. Едва тот занял положенное место и Гарри потянулся заключить свою подтвержденную пару в объятия, что-то резко дернуло его, лицо Северуса расплылось и исчезло. «Портключ?» – изумился Гарри, погружаясь во тьму. *** Миг – и где-то поблизости послышались голоса. На смену темноте пришло яркое солнце, пробивающееся сквозь крону дерева над ним. Под спиной ощущалась неровная поверхность земли, у левой руки – живое человеческое тепло. Гарри поспешил прикрыть глаза. Голоса совсем близко. Он не связан, но на всякий случай лучше притвориться бессознательной тушкой, чтобы получить фору в действиях или хотя бы прояснить обстановку, раз уж похитители не скрываются. Он слушал и удивлялся. Один голос был знаком, очень знаком, но окончательно он утвердился после короткого лающего смешка. Надо же, а Гарри ведь полагал, что это последствия Азкабана и долгого пребывания в собачьем виде. Вот эти нерешительно-увещевательные интонации тоже неплохо ему знакомы. Только тембр немного другой, но ошибка маловероятна. С третьим голосом было сложнее всего. При иных обстоятельствах он бы мог поклясться, что это Малфой-младший собственной белобрысой персоной: та же манерность выговора, те же тягучие интонации, та же уверенность в собственной значимости. Вот только обстоятельства, то бишь компания, а еще более – содержание разговора… Да и возраст... Невольно всплывшая в памяти сцена, подсмотренная когда-то давно в думосборе Снейпа, больно кольнула догадкой. Тогда он не обратил внимания, но сейчас… сейчас это казалось очевидным. А ведь должен быть еще и четвертый, но он, как водится, молчит. Молчит, крысеныш, одобряет всем видом и откладывает в закрома памяти, чтобы потом использовать. Разговор же шел преинтересный. Из него Гарри узнал, что шебутной Сириус, громко хлопнув дверью отчего дома, утащил с собой «пригоршню-другую безделушек», а на самом деле артефактов самого разного назначения. И вот сейчас приятели испытывали очередной, тот, что Ремусом по одной из книг был опознан как «Предвещатель Истинной Пары». Надевать, по его словам, следовало, чтобы удостовериться в правильном выборе жениха или невесты, либо чтобы найти Истинную Пару. Истинного партнера просто притягивало к надевшему медальон, «до захода солнца», как жалобно ответил Люпин на заданный Джеймсом вопрос. До этого артефакт не снять, не сломать, притянутого неведомо откуда обратно не отправить. Да, собственно, у него даже отойти далеко от медальона не получится, и к паре никто близко подойти в это время не сможет. Тут Гарри едва не ухмыльнулся. Так голубчики подойти не могут, чтобы посмотреть на результат! А уж так хочется, что парочка буйных просто из штанов готова выпрыгнуть. Кто стал объектом для испытаний, Гарри даже не сомневался: во-первых, и без того известно, кого четверка все время травила, во-вторых, он ведь только что надел предполагаемое кольцо Истинной Пары Снейпу-взрослому. Так что левую руку ему, конечно же, греет Снейп-подросток. Вопрос «почему они лежат?» тоже незамысловат: потому что четверо придурков одного Снейпа боятся, и его явно исподтишка обездвижили, а возможно, и связали. Прислушиваясь к разговору, Гарри привычно проверил работу мышц и готовность к резкой перемене положения тела. А вот и случай подходящий. – Черт возьми, я хочу знать, кого к Нюниусу притянуло! Мы что, зря его столько подстерегали?! – А что же ты на себе не проверил артефактик? Боялся, что вместо Эванс к тебе притянет шлюшку из Лютного? Папашка – молоденький-то какой! а буйный!! – с воплем рванул к нему, выхватывая палочку. Хорошая реакция, но прав был Снейп, всю дорогу прав: был он в детстве ну просто папашкина копия, и внешность тут ни при чем. Ну, на щит ему полсекунды достаточно. А тут уже и Ремус потянул сопротивляющегося дружка назад, отводя его палочку вниз. Сириус тем временем громко зашептал что-то на ухо. Стратег – типа отойдем подальше, а он из круга выйдет, тут и шарахнем. Ну-ну. Широкая дуга палочкой: – Петрификус тоталус. – Трое застыли памятником не хуже министерского. А где же четвертый? – Акцио крыса Питер! Ну надо же, угадал. А тебе незачем смотреть и слушать, побудь уж крыской не только молчаливой, но еще недвижной, слепой, глухой и ничего не ведающей. А теперь главное – как говорится, первое пусть не по порядку, но по значению. Склонился над стянутой веревками тощей фигурой в темном. Освободил. Протянул руку, предлагая подняться. Юный Северус обошелся без помощи, едва не взлетев на ноги и тут же покачнувшись. Отшатнулся от протянутой для поддержки руки. Глаза смотрят настороженно. А тощий-то какой. Недокормыш, Молли на него нет. Взглядом окинул потертую коротковатую мантию, надставленные манжетами рукава – зато удобно для зельевара, не мешают, висящие унылыми прядями длинные волосы. От нынешнего Северуса в этом только нос выдающийся. Да, пожалуй, гордо выпрямленная спина: чем тяжелее ситуация, тем прямее и напряженнее, просто в струнку вытягивается. Гордец и упрямец, как есть. На груди тускло мигнул артефакт. Странный какой-то. – Ну что ж, пойдем, познакомимся поближе, мой избранник. Не вздрагивай, я не шучу и не издеваюсь. Тебе все расскажу, но не здесь. Где бы нам пристроиться? Северус наклонился, поднимая холщовую сумку, и пошел вглубь леса. Отойдя на десяток метров, он обернулся и тихо проговорил: – Я собирался за травами пойти. По пути поговорим. Некоторое время они молча шли по тропе, которая становилась все уже и малозаметнее. Гарри не знал, как начать разговор, и вертел головой, рассматривая окружающий их лес, а Северус казался полностью поглощенным поиском травок и корешков, мало знакомых его спутнику. Вскоре и Гарри начал отходить от тропки – просто оттягивая объяснения под видом интереса к зарослям. Состояние трав и деревьев явно говорило об осени, еще ранней – максимум середина сентября. До заката всего ничего времени, пара часов. В целом он мало интересовался что флорой, что фауной, хотя однажды сопровождал Северуса – там, в будущем – в походе за травами. Больше его не взяли по причине полной бесполезности и даже отчасти вредоносности для будущих компонентов зелий. Так что сейчас он просто гулял, сначала стараясь не отходить далеко и не перебегать дорогу. Хотя кое-что интересное – и знакомое – ему все же встретилось: на одном из крупных и уже полуоблетевших кустов он заметил чуть мерцающий клочок и решил порадовать будущего мужа. Не успел, однако, дойти до него, как почувствовал непонятный рывок назад. Он резко и настороженно обернулся, но за спиной никого не было, кроме Северуса, который по другую сторону тропы как раз выкапывал очередную находку. Вот он выпрямился, сделал еще шаг вперед и странно дернулся. Резко обернулся. Ярдов десять-двенадцать, оценил на глаз Гарри. – Это наш поводок, я так понимаю. – Брачные узы, – мрачно-иронично поправил его Снейп. Оба разом хмыкнули, и оттого Гарри неожиданно ощутил родство с этим подростком. – Дай мне пару ярдов, я тут нашел кое-что, – попросил Гарри. Северус без лишних вопросов прошелся в его сторону. Гарри осторожно распутывал переливающиеся то золотом, то серебром нити, стараясь не порвать, не потерять ни единого волоска, аккуратно собрал в тонкую прядку. Вернувшись, протянул навстречу любопытному взгляду. Глаза Северуса на мгновение округлились. – Грива единорога! – Не хвост? – Нет, я видел, на какой высоте ты собирал. А по оттенку – это еще жеребенок оставил. Гарри покачал рукой, в ответ на недоуменный взгляд пояснил: – Держи. – Ты что? Это же маленькое состояние. – У меня уже есть состояние. И даже сокровище в виде тебя. К тому же это ты пошел в лес за ингредиентами, я их случайно нашел. Да и неизвестно, смогу ли я забрать что-то с собой в будущее, вдруг исчезнет в пути. Уговорил. Северус покопался в сумке, достал баночку, увеличил, потом бережно уложил в нее переливчатую прядку. Вздохнул, словно не веря своему счастью. – Ты везунчик. – Это точно. И с тобой мне повезло. Кажется, откладывать разговор дальше не получится. Он уже дважды подтвердил, что они вместе, и упомянул будущее. Северус кивнул, словно соглашаясь с его мыслями. – Пойдем, уже недалеко. *** Оказалось, и правда недалеко. Совсем близко, хорошо укрытый небольшим то ли холмом, то ли логом и густыми кустами, притаился шалаш. Добротный, надежно защищающий от ветра и дождя, а главное – от чужих глаз, потому что, не зная подходов, заметить вход в это убежище было совершенно невозможно. Внутри было уютно, намного уютнее, чем в доме старшего Снейпа. Узкая лежанка, низкий столик, сухие связки трав под неожиданно высокой крышей, полочки в глубине, крючок у входа. Поразительно. Северус тем временем собрал высохшие травы, споро рассортировал вываленную из сумки добычу, что-то упрятав обратно, что-то подвесив, что-то разложив на полочках. Не успел Гарри оглядеться, а стол уже снова пуст, откуда-то вынырнули чашка и банка, похоже, с чаем. Верно. – Чаю? Только чашка у меня одна. – Не проблема. – Оглянувшись, Гарри нашел сучок и, сосредоточившись, трансфигурировал себе чашку. Они сидели рядышком на лежанке, пили горячий ароматный чай, и Гарри, отвечая на незамысловатые вопросы, незаметно рассказал Северусу-младшему, чем он по жизни занимается, чем увлекается, как он за ним там, в будущем ухаживал. Упомянул, что он, Северус, старше Гарри, и они далеко не сразу нашли друг друга, что и по отдельности и вместе повидали всякого. Гарри и сам не понимал, как Северус так легко разговорил его, и не знал почему, но избегал рассказывать о подробностях. Увлекшись, он развернулся к Севу, касаясь коленом его колена, и даже разулыбался, вспомнив пару эпизодов из периода его ухаживания – вроде того похода в лес. Северус тоже едва скрывал ухмылку и порой только качал головой, совсем как свой взрослый вариант. Время летело незаметно, солнечные лучи больше не попадали в хижину, и пришлось зажечь свечу. В ее неверном свете Гарри любовался, как его – хотя еще и долго не его – Северус прячет улыбку в чашке с чаем, откидывает голову, убирая с лица пряди волос, закусывает нижнюю губу, которая вдруг кажется такой пухлой и соблазнительной, сбрасывает мантию… расстегивает рубашку… На его груди покачивается и мерцает то светлым, то темным металлом артефакт. Причудливая форма. При богатом воображении его можно принять за объемное темное сердце, сплетенное из двуцветных нитей. Опомнился завороженный зрелищем Гарри, только когда Северус оседлал его колени и положил руки на плечи. – Мы правда вместе… там? – Да. Ты сомневаешься? Помолчав немного и покусав губу, Северус признался: – Мне трудно поверить, что… такой, как ты… и я. – Ну, у меня был повод принарядиться. А что с тобой не так? Северус вспыхнул. – Если мы действительно вместе, ты и сам все знаешь. И понимаешь. – Не понимаю. – И едва удержал рванувшего прочь подростка. Обнял его, прижал к себе. – Ты же замечательный. Умный, талантливый. Сильный. Ну, упрямый, конечно. И язвительным бываешь, порой излишне. Я твой учебник читал по зельям. Который подписан Принцем-полукровкой, – шепотом признался Гарри. – Вот там ты весь, такой вот. Я влюбился в тебя такого. И ты взрослый тоже такой. Не знаю я, как сказать. Ты всегда ругал меня за косноязычие и эмоциональность. Вот я просто чувствую это. Северус смотрел на него с нечитаемым выражением на лице. Потом ухмыльнулся: – Ладно, хоть про красоту мою не врешь. Гарри подумал. – Вообще-то ты красивый. Как хищная птица. Особенно когда двигаешься. На конкурс Мистер Улыбка в журнал тебя, может, и не возьмут, но вот если что-нибудь про дуэли… А это, кстати, идея. Колдографии-то двигаются. Гарри оценивающе оглядел насупленного подростка, вольно сидящего на его коленях. Худющий, все ребра пересчитать можно. Плечи острые, но мышцы на руках есть. Попа твердая, живот подтянутый. А дальше он зря посмотрел, подросток все-таки, со всеми вытекающими последствиями. Кажется, они покраснели оба, а потом Северус прижался к нему и в лучших традициях косноязычного Гарри Поттера попросил стать у него первым. – Со мной всякое может случиться. Я хочу, чтобы именно ты… – Он не договорил, а у Гарри сердце зашлось от одной мысли, что кто-то может силой… Северуса, его Северуса… Прижал крепче. Это же безумие. Нельзя так, нельзя… – Но ведь ты можешь встретить кого-то подходящего, ровесника. Влюбишься… Северус отстранился и посмотрел на него почти как взрослая копия, потом произнес немного утомленно и словно недоумевая, с такими интонациями, будто объясняет ребенку очевидные вещи: – Ты же моя Истинная Пара? Если я тебя выбрал, это навсегда. Неважно, когда это случилось. Первый их поцелуй был сладким, пряным и – неумелым. Похоже, действительно первым. Гарри нежно гладил ребристые бока и спину, на самом деле он был очень даже не уверен, что происходящее правильно, но Северус… был Северус. Он всегда был упрям, а для Гарри, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать, только адские жизненные обстоятельства могли приглушать притягательность Северуса. Ласки становились все горячее, обнаженные тела пылали, Гарри уже едва сдерживался, а Северус, кажется, и в таком юном возрасте проявлял чудеса самообуздания. Железная воля, иначе как подросток мог удерживаться на грани так долго. Очень долго. А Гарри никак не мог решиться. – Не могу. Это так неправильно. Понимаешь? Мы так долго шли друг к другу, там, в будущем. Я долго за тобой… тем… ухаживал и только сегодня сделал предложение. Мы кольцами обменялись, – поднял Гарри руку с перстнем. – И только ты надел мне кольцо, как я – вдруг – сюда переношусь. А он – там, один. У меня такое ощущение, что я его предаю. Изменяю ему, понимаешь? Сейчас, когда Гарри выплеснул свои сомнения, стало легче. Он посмотрел на Северуса, лежащего рядом. Тот глядел на него пристально. Погладил по щеке. Сказал очень серьезно: – Я – всегда я. Нежно, так нежно. До замирания сердца. Сомнениям места не осталось. *** Они медленно брели прежней тропкой, молча, не отвлекаясь на лес и разговоры. Словно все уже было сказано, да так, наверное, и было. Близость разлуки давила на них, и если Гарри надеялся вскоре вернуться к своему, взрослому и многое уже пережившему Северусу, то этого Северуса, подростка, только еще ожидало нелегкое будущее с долгим одиночеством. Гарри так и не смог рассказать, когда они будут вместе и что их обоих ожидает, как ни хотелось ему предостеречь будущего мужа. Вот уже и опушка леса. Оставив Северуса на максимальном для них расстоянии, Гарри подошел к позабытым Мародерам. Судя по виду, злы, как черти, наверное, не думали, что заклинание столько продержится. Стоило вернуть им возможность двигаться и говорить, сразу пошли наскоки и предъявы: да ты! да мы! Остановил их жестом. Жестко: – Слушайте меня внимательно. Отныне вы забудете о существовании Северуса Снейпа. Не смотрите и даже не дышите в его сторону. – Что-о?!! – Какой дуэт! Долго репетировали? – С чего бы это?! Да ты кто такой?! – разогнались дружки. – И откуда ты знаешь про Эванс? – Ну, это, похоже, наболевшее. Гарри вплотную подошел к Джеймсу, почти навис над ним для пущей внушительности и глухо и торжественно произнес: – Гарри Джеймс Поттер. Не скажу, что к вашим услугам. – Блэк и Поттер вытаращились на него, рот у Поттера нелепо раззявился. – Ты что же, не узнал, – многозначительная пауза, потом задушевно: – папуля? «Просто копия отца, только глаза матери» – все школьные годы только и слышал. Поттер отшатнулся, покраснел, потом побелел, долго открывал и закрывал рот в попытке сказать что-то. Потом выдавил все же: – Нет. Нет! Этого не может быть! Ты… Нюни… – Еще раз настоятельно советую забыть о нем. И об этой кличке тоже. Ты меня услышал? Слабый кивок. Пошатываясь, Джеймс отошел на пару шагов и сел на землю. Гарри стало немного жаль его, захотелось обнять, но что уж тут, каждый сам выбирает свою судьбу. Ни сейчас, ни потом он не готов отказаться от Северуса. Главное, чтобы Северус не отказался от него, когда все узнает. На сердце стало пусто и отчаянно. Да, не так он представлял себе встречу с отцом, совсем не так. Был соблазн рассказать о будущем, предостеречь, однако злобный взгляд Сириуса на корню заморозил побеги сочувствия. Пусть все идет, как идет. Все уже случилось. Так что Гарри только пожал плечами и развернулся. Времени до заката оставалось совсем немного. Вдогонку Ремус спросил о Питере Петтигрю. Только он и вспомнил, правильный мальчик. – Через пару минут отойдет. Превратится, думаю, сам. Гарри вернулся к Северусу. Они двинулись по опушке леса, едва касаясь плечами. – Я внушил этим четверым, чтобы они к тебе не лезли. – Все равно они всё забудут. Я слышал, пока они надевали мне медальон. И мы тоже. – Всё? – Ну, может, не всё. Артефакт-то брачный. Должны же были жених и невеста запомнить друг друга. На душе было паршиво. Гарри чувствовал, что и Северусу тоже нехорошо. Груз недоговоренностей, осознание еще не скорой встречи, знание о том, когда эта встреча произойдет и сколько всего им придется пережить, прежде чем они будут вместе... Зачем-то он попытался двинуть речь об Истинных Парах, о неизбежности их с Севом будущей встречи, но, кажется, так стало еще хуже, потому что Снейп не смотрел на него и шел будто один. – Северус. – Тот чуть замедлил шаг и посмотрел искоса. Гарри обогнал его, встал лицом к лицу. – Там… я тебя, правда, очень люблю… буду любить… Пожалуйста, поверь мне. Кажется, ничего не изменилось, но лицо Снейпа будто чуточку смягчилось, а взгляд черных глаз потеплел. Уголок рта чуть приподнялся. На них упал багряный отсвет. Оба посмотрели в сторону заходящего солнца. Они не видели его, но багровое зарево свидетельствовало: скоро. Времени почти не осталось. Они снова смотрели друг на друга. Гарри стиснул Северуса в коротком объятии, ощутил, как тот прижался лбом к его плечу. Недолго, совсем чуть-чуть. Оба отпрянули в какой-то непонятной неловкости. И тут на них обвалилась тьма. Гарри почувствовал знакомый рывок. *** Мгновение слепоты, и он снова стоит перед Северусом – уже взрослым, но так же внимательно, взыскующе глядящим на него. – Северус. Я… Меня долго… Снейп знакомо хмыкает над привычным косноязычием Гарри и протягивает ему на ладони… орден Мерлина. – Ты выронил его из кармана в шалаше. Я нашел, когда в следующий раз ходил за травами. – Ты многое помнишь… из того? – «Пожалуйста, поверь мне». Гарри рвется навстречу, судорожно стискивает в объятии, гладит, прижимает крепче, шепчет: – Я люблю тебя, правда, люблю. Нет сомнений, Северус помнит больше. Теперь понятны его чувства в школьные годы Гарри: как больно ему было узнать, что его будущий муж – Поттер, сын ненавистного Поттера, как ранило глупое детское неприятие, как удручало осознание огромной разницы во всем. И как он боялся за него, сующегося во все дыры, находящего приключения даже на пустом месте. Как неизменно помогал и спасал, несмотря ни на что. Как трудно ему было верить, но он всегда был верен их будущей любви – и самому себе. «Я – всегда я». Как близок был Гарри к тому, чтобы потерять Северуса, часть своей души: с этой дурацкой детской ненавистью, со своим невниманием и подозрениями, с Волдемортовыми и Дамблдоровыми играми, а главное – там, в Визжащей хижине. Стиснул до хруста, до боли, зарываясь лицом в растрепавшиеся пряди. – Родной мой. Люблю, люблю. Как хорошо, удивительно, непостижимо, что они оба выжили, что Северус все же поверил, смог поверить. Это – счастье. «Если я выбрал тебя – это навсегда». Отстраниться, цепляясь за плечи, обеими руками оглаживая, баюкая любимое лицо. Поверил. Северус берет его за руку – так странно, левую левой, – подносит к губам. И сейчас, когда два перстня на пальцах совсем рядом, Гарри осознает то, что внимательный к деталям бывший – или будущий? – профессор, конечно же, заметил и понял сразу, только увидев сложное сплетение металла. Два их кольца – это и есть тот самый артефакт, чья причудливая форма недавно так поразила Гарри. Тот самый, что когда-то давно – только что – свел их вместе. Свел? Подтвердил? Да была ли в том необходимость? Они смотрят друг на друга поверх сомкнутых рук, сплетенных пальцев. Глаза в глаза. – Я люблю тебя. И неважно, что слова не слышны, по движениям губ и без того понятно: – И я тебя люблю.