Шторм

      После смерти родителей Максону пришлось разобрать документы в кабинете отца. В комнате все напоминало о прежнем короле. Все листы лежали аккуратной стопочкой в ящиках письменного стола, книги были расставлены по полкам в алфавитном порядке, а в воздухе по прежнему витал запах дорогого одеколона.       Все заметки по разным вопросам были разложены в отдельные папки, до верху забитые бумагами. Новому королю не оставалось ничего иного, кроме как вытащить все сразу, быстро пролистать и разложить на две группы: «важные» и «бесполезный хлам».       Максон достал последнюю папку из нижнего ящика, и из нее выпал сложенный в четыре раза листок. Он пожелтел от старости и, казалось, мог развалиться от неаккуратного движения. Осторожно развернув тонкий пергамент, Максон не без удивления обнаружил, что это письмо отца для матери.             «Дорогая Эмберли,       Столько лет прошло с нашей первой встречи, а я все не могу забыть прикосновение твоих шершавых рук. Ты правда думала, что они мне неприятны? Господи, да я бы на край света пошел за тобой, какой бы ты не была.       Еще до нашей свадьбы мне часто снился наш первый поцелуй. Ты ведь тоже помнишь его? Ты была в том платье цвета красного вина. Знала бы ты, Эмберли, как мне хотелось остаться с тобой в ту ночь. Но я уже тогда осознал, что нужно немного подождать и тогда у нас впереди будет вся жизнь.       Милая Эмберли, я помню твои слезы по ночам, твои тихие всхлипы из-за того, что ты не могла забеременеть. Я говорил, что не очень люблю детей и рад буду отдать своего отпрыска на воспитание нянькам. Но я правда был счастлив, когда родился Максон, когда впервые увидел на твоем лице счастливую улыбку материнства.       Знаешь, я часто жалею, что временами срываюсь на тебе из-за проблем в государстве. Мое сердце разрывается на куски, когда по твоим щекам стекают слезы. Лучше бы ты кричала на меня в те моменты, а не осторожно подходила ближе и прижималась к моему плечу.       За те долгие годы, что мы вместе, я понял, какое счастье быть любимым. Ведь ты любишь меня, а вовсе не мою корону. И я благодарен тебе за это, правда благодарен.       Я никогда не отдам тебе это письмо, Эмберли. Возможно, ты прочтешь его после моей смерти. А может и вовсе никогда не увидишь. Но я хочу, чтобы ты знала, каждый день прожитый с тобой наполнял меня счастьем, пусть я старался не показывать этого. Каждый мой вздох и выдох был только во имя тебя.       Моя любимая Эмберли, я редко говорил, как много ты для меня значишь. Прости меня за всю ту боль, которую я причинял тебе. Прости за то, что порой забывал, как тебе приходится тяжело.       Моя маленькая Эми, мой мир был похож на шторм. И я рад, что ты оказалась в самом его центре.             Просто Кларксон. Но только для тебя одной.»