Love is not a mistake

      Один, два, три… Один, два, три, четыре, пять, шесть... Сколько часов я спал? Один, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть. Шесть...       Проносится в голове, пока я выключаю будильник и встаю с кровати, опуская сначала на холодный пол именно правую ногу.       Когда у вас обсессивно-компульсивное расстройство, мысли в вашей голове не затихают ни на секунду. Проснувшись, ваш мозг не прекращает работать вообще, вообще, вообще.       На приготовление завтрака у меня уходит более часа, потому что тост не может быть идеально прожарен с первого раза, а чай не должен быть слишком сладким.       Умываясь, я чищу зубы ровно по тридцать два раза с каждой стороны.       Для того, чтобы одеться я трачу минут сорок, потому что некоторые цвета смотрятся не очень хорошо вместе, некоторые футболки слишком широкие, а некоторые джинсы слишком обтягивающие.       Выходя из дома, я закрываю дверь шесть раз и проверяю количество ступенек на крыльце пять раз.       У меня вообще никогда не бывает спокойных моментов. Никогда. Никогда…       Но когда я увидел его, всё в моей голове затихло. Все вопросы, слова, навязчивые мысли, мельтешащие картинки, воспоминания просто исчезли. Единственное, о чем я мог думать — это его фантастические карие глаза и татуировка на шее.       Я пригласил его на свидание десять раз за минуту. И он согласился практически сразу, улыбаясь и дотрагиваясь до моей руки... И тогда я понял, что не хочу сразу же помыть руки, я хочу, чтобы его прикосновение осталось нетронутым.       На первом свидании я потратил больше времени на сортировку продуктов по цвету, чем на разговоры и саму еду. Но ему понравилось это. Ему нравилось, что тосты на завтрак всегда были идеально прожарены с двух сторон. Ему нравилось, что я часами раскладывал карандаши и краски по цветам. Он наблюдал за этим и улыбался, иногда помогая. Ему нравилось, что от моих рук всегда пахло лавандовым мылом, потому что я мыл их каждые полчаса. Ему нравилось, что я мог идти домой бесконечно, потому что на тротуаре было много трещин. Ему нравилось, что я должен был поцеловать его на прощание двадцать раз. Ему нравилось, что я закрывал дверь по шесть раз. Он говорил, что чувствовал себя в безопасности. Ему нравилось, что я не ложился в кровать, пока не проверил шторы и не выключил свет пару раз. Ему нравилось, что когда я листал ленту в тамблере, я рассматривал каждый пост по несколько минут, потому что он должен был идеально располагаться на экране. Ему, черт возьми, чертовски нравилось всё это.       Я был влюблён в него. Влюблён в него. Влюблён в него. Все мои мысли стал занимать только он. Я просыпался и сразу же вставал, даже не задумываясь какая нога первая опустилась на пол, а потом я шёл готовить идеальный завтрак для него. Я рисовал имя "Фрэнки" шоколадной пастой на оладьях, и он улыбался, когда видел это. Я раскладывал его одежду по цветам и размерам, и он всегда благодарил меня за это, целуя в уголок губ. Когда он играл на гитаре, мелодия, выходившая из-под его пальцев, овладевала моей головой и там было место только для неё! Никаких дурацких мыслей, никаких.       Я всегда смотрел на его рот, когда он говорил, когда он говорил, когда он говорил, когда он говорил, что любит меня, его уголки губ поднимались вверх и губы обнажали белоснежную улыбку.              Я обожал его... Он был идеальным для меня. Идеальным для меня. Идеальным для меня.       Но однажды, когда он сказал, что любит меня, его рот остался прямым… А потом, когда я стал целовать его на прощанье, он ушел после пятого поцелуя, сказав, что ему пора по делам. Когда я начал раскладывать его вещи, он взбесился и сказал, что ему не нравится это. Он сказал, что забираю слишком много времени. Он сказал, что все это было ошибкой. Но как это может быть ошибкой, если мне не нужно мыть руки после того, как я дотронусь до него?!       Любовь не может быть ошибкой.       Он был первой прекрасной вещью, на которой меня заклинило.       Я хочу просыпаться каждое утро и не считать часы, а считать его родинки на спине.       Сейчас я просто думаю о том, кто целует его всего один раз и ему плевать, если этот поцелуй не идеален.       Я хочу его вернуть так сильно.       Я оставляю дверь незапертой.       Я оставляю свет включенным.       И я ложусь спать, не укрываясь одеялом, под желтым светом лампочки и я засыпаю. Но меня будит звук захлопнувшейся двери, сквозь веки я вижу как погас свет, я чувствую как рядом прогибается кровать, и я слышу до боли знакомый шепот. — Извини, извини, извини...