Relations

Любить кого-то так просто, любить кого-то так тяжело. Отношения - это вообще вещь непонятная, неопределенная. Отношения могут быть плохими, могут быть хорошими. Отношения не всегда счастье, но они и должны быть таковыми. Не может всё быть так идеально. Люди любят, встречаются, женятся, разводятся, расходятся, но они пробуют. Они пробуют строить то, что не всегда понимают. Потому что любовь и отношения, ведь не так понятны в принципе. Джексон тот человек, который требует к себе всегда чуть больше внимания, чем положено. В силу своего темперамента, по всем параметрам кричащего, что он являлся Холериком. Неизменным был и его знак зодиака. Он в буквальном смысле слова мог тягаться с огнем, с бушующим, неконтролируемым пламенен. Он и был тем самым пламенем. Он мог согреть, утопить в заботе и нежности, но так же мог просто сжечь. Просто. Но к чему всё это? Джексону нужны были эмоции, ответные, хотя бы частичка той энергии, что он отдает. Это не касалось всей группы, это касалось только одного человека. Казалось бы, он уже давно должен был привыкнуть к этому. Но в какой-то период, просто сорвался. Ему хотелось получить больше эмоций? Он их получил. Ссориться всегда было противно. Нет, сначала, конечно, кровь кипит, адреналин играет. Но потом приходит опустошение. Такое порой несвойственное для Вана. - Скажи, тебе на меня совсем плевать? – Ван сверлит старшего ровным, пронзительным взглядом, но тот даже не удосуживается посмотреть в ответ. Всё так же листает новости, двигая свой пальчик по сенсорному экрану. - С чего это ты взял? – Но отзывается сразу. Он уже привык к такому, но если он так спокоен, это не значит, что внутри него так же спокойно. - Ну, хотя бы с того, что ты сейчас на меня не смотришь. – Джексона это обижает, он даже не продолжая разговора хочет психануть и просто выйти из комнаты, хорошенько хлопнув дверью. Марк вдруг поднимает свои чудесные глаза, в которых Ван тонет день ото дня, словно забывается в их глубине. Но иногда ему кажется, что всё это напускное, что Туан встречается с ним только потому, что удобно. Удобно снимать стресс, удобно выпускать пар. Просто так. - Теперь смотрю. Джексону кажется, что он задыхается. Ведь так больно, когда ты любишь, а тобой пренебрегают. И вроде бы, нет причин для волнения, ведь Марк ответил на чувства. Как он ответил? Он отдал своё тело. Но Вану тела мало. Ему этого катастрофически мало, он хочет всё. Он собственник, он настолько собственник, что хочет полной отдачи, хочет владеть не только оболочкой, хочет владеть всем. Внутри младшего, словно что-то взрывается, становится обидно. Надумал ли он эту любовь? Но обида не так страшна, как злость, на самого себя. Он подпустил его так близко, из-за чего теперь страдает. Зачем всё это? - Значит всё-таки плевать. – Кайе ухмыляется, глядя в глаза, напротив, с вызовом, с каким-то неприсущим ему презрением. Марку становится страшно, паника разрастается внутри, расцветает, словно колючие розы. Но он не может понять, в чем причина? Что Джексону так не нравится, чем он так недоволен? Старший всегда пытается понять, начинает копаться и искать проблемы в себе. И ему так это всё надоело. Почему только он всегда пытается понять своего супер взрывного любовника, который готов сжечь всё и вся вокруг себя. - Что за бред, Джексон? Ты вечно ищешь какие-то несуществующие проблемы? Не пора ли остановиться? – Иен спрыгивает со второго яруса и встает рядом с парнем. Да, он красив, да он притягателен. Но до невозможности невыносим, иногда. - Остановиться? – Джекс задыхается, сжимая зубы сильнее. Как это остановиться? Что он имел в виду? - Отлично. Давай остановимся. Потому что как я погляжу, это нужно только мне одному. – Ван повышает голос, от которого теперь мурашки бегут по коже. Такой злой, такой холодный и расчетливый. - Что? О чем ты? - Вот видишь. Ты снова делаешь вид, что не понимаешь о чем я. Я нужен тебе лишь для того, чтобы потрахаться! Отношения трещат по швам, а в груди начинает жечь, ужасно давит и воздуха становится ужасно мало. Ван сжигает даже Марка. - Ты сейчас говоришь, как сопливая баба. Ненормальный ты придурок. – Старшему так обидно от его слов. Он даже не сразу может определить, что ему сейчас хочется сделать. Разрыдаться или въебать младшему по морде со всей силы, чтобы выбить из него всю дурь. - Отлично! Я ещё и баба! Но стоит напомнить, что пассив у нас ты. – Джексон шипит последние слова, и резко разворачивается, чтобы выйти, но замирает перед дверью. Он ждет несколько секунд, дает время на то, чтобы Туан его остановил, но тишина давит и ни единого шанса на спасение. Ван со всей силы ударяет кулаком рядом с дверью, прямо с их сине-розовой надписью «Markson», и выходит, хлопнув дверью. Так пусто Марку не было никогда. А ещё, очень больно и обидно. Он не из тех, кто любит открываться, он не тот человек, который позволяет забраться к себе глубоко в душу. Потому что его практичная натура, не любит таких американских горок. Но его Джексон стал исключением, он и есть его американские горки. Но почему? Почему всё вышло так? Ведь он доверил всего себя. - Джексон, ты такой дебил. – Марк поджимает губки, закусывая нижнюю до боли и глубоко вдыхает, чтобы вдруг реально не разрыдаться. И что, что дальше? Неужели это конец?

***

Парни в группе негодуют. Джуниор паникует, вздыхает и ходит по своей комнате из одного конца в другой. - Успокойся, они взрослые люди, разберутся. – ЧжэБом тоже переживает, но предпочитает лучше успокаивать «мамочку», нежели паниковать вместе. - Нет, не разберутся. Ты же знаешь их. Боже, ну что за дети? – ЧжинЁн снова вздыхает и вдруг попадает в крепкие объятия лидера. - Я обещаю, я поговорю с Джексоном. Вот только кончай рвать своё сердечко.

***

Проходит ровно три дня с той ссоры, нелепой, глупой. Ван успевает пожалеть раз сто, нет тысячу. Но его ебучий характер, настолько невозможный, что не позволяет переступить через себя и извиниться. Каждую ночь он спит в гостиной, ну, как сказать спит. Все мысли занимает его любимый Марки-Пу, родной, теплый, со светлой улыбкой. Если задуматься, то ближе чем с Джексоном, он по сути никогда и не общался. С чего тогда тот решил, что он его не любит? Да, он не такой, да он чуточку другой. Сдержаннее в своих чувствах, порывах, но и он иногда показывал большее, на что вообще способен. Короткие шлепки по рукам, когда Джекс слишком яро показывал свою любовь кому-то из группы, недовольные взгляды, когда находился слишком далеко от него, от Туана. Почему же он подумал об этом только сейчас? Ночь невозможно давит на плечи, становится тоскливо и невыносимо одиноко. Да, Ван боялся одиночества. Но ещё больше он боялся потерять любимого, так опрометчиво, так глупо. Китаец стонет в подушку, ударяя кулаком по дивану, и злится. Он бы ударил себя, выбил бы весь идиотизм, но это, кажется невозможно. И кто бы мог подумать, что не спится тут не только ему. Марк третий день подряд ходит, как в воду опущенный. Ему так не хватает теплый крепких объятий по ночам, тихого шепота из-за которого хочется фангерлить, как какой-то фанатке. Туану было так приятно, так космически, до невозможности, осознавать, что это всё только для него. Теплая, иногда пошлая улыбка, игривый и родной взгляд, тело, на которое нельзя было смотреть, не прикусив губу. Потому что его Ван был великолепен. Да, он придурок по большей части, ведет себя как ребенок, иногда не понимает элементарных вещей, но он его. Он только его. И Марк только его. Туан знает, что надо что-то делать. Потому что иначе, иначе всё и правда закончится. Этого нельзя допустить. Из-за их глупости, не может всё так закончиться. Всё начинается очень просто. Очередная репетиция, на которой парни выкладываются по полной. Марк конечно же не мазохист, но иногда стоит слегка пожертвовать малым, чтобы добиться какой-то большей цели. Ему нужно сделать один из новых трюков. Парни замирают, во все глаза, глядя на парня, и Ван тоже смотрит, смотрит внимательно, вгрызаясь взглядом. Он ужасно скучает, внутренности, словно скручивает, когда короткий контакт взглядами с любимым прекращается и Туан закусив губу, начинает трюк. Но что-то идет не так, он задерживат дыхание и приземляется на правую руку. Удар не сильный, ведь он знает, как нужно делать, чтобы был виден лишь эффект падения. Идеальное лицо искажает гримаса боли и Туан готов поклясться, что Ван хотел подбежать, схватить на руки и унести на диван. Но идеальный план проваливается. - Боже, Марк! – Джуниор не медлит ни секунды, как и остальные ребята, что и останавливает порывающегося подбежать Джексона. «Зачем я ему?» - пролетает мысль в голове, которая снова злит. Но сердце бухает, а потом снова ударятся о грудную клетку, да так сильно, что хочется завыть. В глазах тоска, печаль, огорчение, любовь, тепло, все чувства настолько разные, они создают смертельный коктейль. Терпеть это, нет сил, поэтому Ван выходит из зала для практики, оставляя беспокоящуюся группу и Марка одних. - Вот что вы..? Айщ~ - Туан моментально, встает на ноги, вымученно выдыхая. Никто ничего понять не может, лишь ДжейБи улыбается, неловко почесывая затылок. ЧжинЁн стоит, как громом пораженный. - Что это было? Ты дурак? Зачем так пугать? – Кажется, на этот раз парня довели. Он и так слишком сильно за всех волнуется, но когда они ещё и такие вот кренделя выписывают. - Ну, а как мне ещё заставить его подойти ко мне? – Старший хмуриться, потирая ушибленное плечо, всё-таки падение не может быть полностью безопасным. - Но не за счет моих нервов. – Возмущается Джуниор. – Так всё, вы мне надоели. Пак серьёзный человек, практичный не менее Туана, но такого он все равно не понимает. Разве нельзя просто поговорить. Просто. Хотя, в их ситуации с Джексоном это и правда сложно. Марк хочет подтолкнуть Вана на первый шаг, между тем, уже делая первые шаги навстречу. - Джуниор-хён, Джуниор-хён, - тараторит БэмБэм и несется за уходящим хёном. - ЮГём-а, поможешь мне? – взгляд старшего настолько жалостливый, что он даже не задумывается, сразу же кивая. Позже он узнает, в чем заключается эта помощь, но он уже пообещал. ЁнДже сливается со стенкой, пытаясь не вникать в эти голубые проблемы. Ему, конечно же, жалко Марк-хёна, но лезть в любовные дела не в его приоритетах. - Не группа, а бедлам. – Нервно проговаривает ДжейБи и решает закончить тренировку. – Продолжим завтра, всем отдыхать.

***

- Ты в своём уме? Он же меня убьёт! – Малыш ЮГём в шоке от сумасшедшего плана своего хёна.- Признайся, ты просто чекнулся. Марк-хён, это правда, не безопасно. - Не убьёт, - уверенно говорит Туан, хотя в его голове уже отлично и во всех красках прорисовывается убийство самого младшего в их группе. – Правда, он не тронет тебя. Но он тронет меня, главное сделать все правильно. - Сколько в тебе коварства. – Югём наигранно ужасается, но всё-таки дарит неловкую улыбку Марку. – Хорошо. Но если что, я скажу ему, что это всё ты придумал. – макнэ с уверенностью смотрит в глаза напротив, складывая руки на груди. Да, ведь ему и правда не хочется быть убитым, в его то годы.

***

Джексон уже почти сожрал себя изнутри. Он не привык, так долго находится вне общения с Марком, с тем, с кем всегда был рядом, к которому имел возможность прикасаться. Ему не хватало прохладных ладоней на его спине, горячего дыхания на груди, мирно подрагивающих ресничек, когда Туан спал, мило уткнувшись носом в грудь младшего. Джексон был его печкой, горячим, как пламя, и это пламя мог контролировать лишь один человек, им был Марк. Сейчас же без этого желанного контроля, в груди разрастался пожар. ЮГём кажется совсем охуел в край, поэтому так открыто прижимал к себе Марка за талию, ока парни немного отдыхали после изнурительной тренировки в зале, но к великому сожалению, она ещё не закончена. Хотя все движения оточены почти до автоматизма. Макнэ что-то шепчет на ухо Туану. Джексон сжимает руки в кулаки. Макнэ поглаживает пальцами правый бок Туана. Джексон ломает его пальцы в голове, но тут же одергивает себя. Он же его одногруппник, он же ребенок. Какого черта? Но ревность, жгучая, сумасшедшая,застилает всё. Апогей наступает именно тогда, когда Марк что-то шепчет мелкому на ухо, ярко улыбаясь. - Он смотрит, просто продолжай. – План был идеальным, ещё чуть-чуть. - Хён, он убьёт меня. Я чувствую буквально спиной его разрастающуюся темную ауру. - Если ты не продолжишь, то тебя убью я. – Марк смеётся и ярко улыбается. Вот тогда то Джексон и срывается с места, в два шага преодолевает расстояние между «сладкой парочкой» и собой. - Выйдем? – чеканит Ван, хватая Марка за руку. Вся группа замирает, а макнэ в это время молится всем существующим Богам, думая, как защищаться и защищать своё прекрасное лицо. Туан ликует, но снаружи он так же спокоен, как и всегда, почти. Теплая и сильная рука на его запястье, и они уже выходят на лестничную площадку. Джексон буквально всем своим телом вжимает того в стенку, глядя своим свирепым взглядом. Можно увидеть, как грудь младшего сильно вздымается, Марку до невозможности хочется прикоснуться к ней, но …он останавливает себя, потому что напор становится ещё сильней. Дыхание у щеки и сердце готово выпрыгнуть. Как долго он этого ждал. Можно же гордиться своей маленькой победой? Несколько секунд молчания, они пожирают друг друга взглядом, снова пытаются впитать родные и знакомые черты в себя. - Что? – Наконец-то начинает Марк, но его голос предательски дрогнул, из-за чего он прикусывает нижнюю губу, на что Джекс рычит. - Он касался тебя, а ты позволял. – Ван выдыхает слова на ухо и кусает за мочку. Туан нетерпеливо выдыхает, прикрывая глаза и прижимаясь сильней к сильному телу. Да, вот он его горячий, любимый и единственный, дикий и сексуальный, Джексон Ван. - Ты же сказал, что … - Ты только мой! Слышишь? Мой. Даже если не любишь меня, ты только мой. – Старший готов задохнуться от возмущения, но мягкие губы впиваются в его собственные. Язычок Вана по-хозяйски проходится по нежным губам его любимого, приоткрывая их, и его впускают. Ему позволяют всё, а возмутиться можно будет и позже. Сильные руки сжимают талию, пальцы так и тянутся к краям майки, чтобы хотя бы кончиками коснуться разгоряченной коже Марка, нежной и бархатной. Поцелуй выходит слишком диким, слишком желанным, но таким одновременно нежным, теплым и родным. Они теряются друг в друге в который раз. И наверное только сейчас приходит осознание того, насколько Ван был придурком. - Я люблю тебя. Люблю так сильно, как никого другого. – Марк выдыхает слова, которые хотел сказать уже очень давно, но всё никак не решался. Он ведь не из тех присловутых романтиков, он прагматик. Но…ради его дикого и сексуального, ради его невозможного и любимого, он готов что-то поменять в своей жизни. - Прости меня, я, я, правда, не хотел тогда говорить всего этого. – Джекс касается лбом лба Туана и вглядывается в глаза. - Я знаю. Но не делай так больше, мне без тебя плохо. - Неужели Марки-Пу признается мне в любви? – Ван не упускает возможности ухмыльнуться, но снова впивается в родные губы, не давая и шанса на то, чтобы ответить. Отношения, штука сложная. Отношения никогда не бывают идеальными, но они стараются их познать. Они стараются понять друг друга, ведь они такие разные. Но Джексону нужен контроль, а контролировать его может только Марк. Они как две шестеренки одного механизма. По отдельности они могут существовать, но не жить. Это будет лишь жалкая пародия на что-то, на любовь, на жизнь, на счастье и на все остальное в этом мире.