Меня зовут Миура Хару.

      Сицилия. Таормина.       Забегаловка «Настойки от дядюшки Михаэля». Это заведение мафиози часто арендуют для переговоров, могущих закончиться дракой. После разрушения арендатор просто оплачивает всё сломанное согласно тарифу, в котором есть всё – от цены хреновой дешёвой мебели до цены крыши и стен. Босс семьи Джессо арендовал эту забегаловку на сегодня. Сидит на диване (который купили и доставили сюда по заказу Кикё) и немного брезгливо посматривает на сдвинутую к стенам местную мебель.       - Бьякуран-сама, письмо Варии было послано вчера. Ответ пока что не пришёл, - докладывает Кикё, почтительно кланяясь.       - И не придёт. Занзас-кун предпочтёт явиться сразу, без ответных писем, - беловолосый парень недовольно сминает в пальцах очередную зефирку.       Примерно полчаса спустя, с опозданием на восемь минут, Занзас пинком открывает дверь и заходит внутрь (Кикё нет внутри, он ушёл из помещения за десять минут до назначенной встречи, чтобы не быть дополнительным источником раздражения для и без того недовольного варийца).       Бьякуран тут же встаёт, зная по поведению Занзасов из параллельных реальностей, что во время встреч сидящего мафиози в его присутствии босс Варии воспринимает крайне агрессивно.       - Зефирный мусор, - рычит Скайрини. – Как ты посмел тронуть принадлежащий мне девчачий мусор? Думаешь, Вария настолько некомпетентна, что пропустила бы одержимого в своих рядах?       – Одержимость бывает разной. Иногда это осколок осколка чужого сознания, насылающий видения во сне. Аркобалено тумана мог бы пропустить подобное, приняв одержимую за пророчицу. Я не мог не проверить девчонку на одержимость лично, пусть даже знал, что это приведёт к конфликту. Если бы она была одержима, кусок чужой воли покинул бы её тело при угрозе разоблачения. Я мог бы поймать и изолировать кусок чужого пламени, если бы это произошло в моём присутствии, - спокойно отвечает босс семьи Джессо.       - Считаешь, твоё любопытство выше моего права владения? – спрашивает Скайрини. – Варийцы принадлежат мне.       - Знаю. И также знаю – ты бы не дал мне принять участие в проверке девочки на одержимость.       - Естественно, - цедит босс Варии, зажигая своё пламя гнева. – Я ненавижу, когда чужие трогают мою собственность.       - Твоя кровожадность очень утомительна, - жалуется Бьякуран, уклоняясь от первого удара варийца.       В ближайшей кафешке за одним из уличных столиков сидит хранитель облака семьи Джессо. К нему подсаживается капитан Варии.       - Вария платить за очередное восстановление этой забегаловки не будет, - сразу озвучивает свою позицию мечник.       - Бьякуран-сама знает об этом. И в этот раз Бьякуран-сама не будет спорить из-за мелочей, - отвечает Кикё надменным тоном.       Кусок боковой стены обсуждаемой забегаловки падает, оттуда вылетает сгусток пламени гнева, но подчинённые дерущихся боссов не спешат драться меж собой или бежать на помощь начальству, уверенные, что те разберутся без них.       Подошедшему официанту Скуало даёт деньги со словами «просто хочу посидеть здесь немного». Поблагодарив, официант уходит, не мешая двум мафиози ждать своих боссов.       Несколько минут спустя у забегаловки обрушивается часть другой стены. На этот раз оттуда вылетает сгусток ослепительно белого пламени.       Кикё и Скуало всё так же не срываются на помощь своим боссам, терпеливо ждут конца «переговоров».       Минут через двадцать вроде бы наступает затишье. Но оно оказывается обманчивым. Ещё шесть минут спустя часть крыши обрушивается внутрь здания. И только после обрушения крыши Занзас и Бьякуран выходят из здания сквозь проломы в разных стенах. Кикё и Скуало встают со стульев и уходят вслед за своими боссами.       Скуало присаживается за стол Занзаса в стейк-хаусе. Терпеливо ждёт, пока его босс доест первый стейк, и лишь тогда начинает разговор.       - Девятый запретил убивать Бьякурана Джессо. Мафиози из Альянса не поймут, если Вонгола убьёт Бьякурана Джессо сразу после того, как обвинила его в угрозе раскрытия существования пламенных миру. После таких обвинений Вонгола может убить Бьякурана Джессо только с санкции стражей Виндиче или при доказанной попытке нарушить общую Омерту.       - Помню. Я не убил его. Так, слегка прощупал пламя. Мощное, странное – легко разделяется на составные части.       - Босс, дону Тимотео доложат о вашей драке с боссом семьи Джессо. Девятый будет недоволен, - осторожно напоминает Скуало.       - Не в первый раз, - хмыкает Занзас и подтягивает к себе тарелку со вторым стейком.       Поняв, что не добьётся от Занзаса большего, Скуало подзывает официанта и делает свой заказ.       Япония. Намимори. Дом-база Савады Тсунаёши и его друзей.       - Пламя посмертной воли у семьи Шимон действительно особенное, - говорит Тсуна. – Пламя Мадоки-тян резонирует с пламенем Судзуки-тян. Интересно, как на их пламя реагируют другие мафиози, учитывая, что семья Шимон практически нигде не упоминается?       - Семья Шимон всегда была семьёй-отшельником, - говорит аркобалено солнца. – Теперь я понимаю, почему. Внезапный резонанс пламени с незнакомцем будет воспринят негативно. Видимо, именно по этой причине семья Шимон живёт уединённо, подальше от остальных пламенных.       - Мягкое пламя Аяно-тян не среагировало ни на кого из семьи Шимон, - говорит Тсуна. – Получается, лишь типовое пламя может непроизвольно резонировать с пламенем семьи Шимон.       - Реборн-сан, а в перспективе резонанс пламени приводит к чему-нибудь? – спрашивает Мадока.       - Сам по себе – нет. Единственное, при резонансе с кем-то чувствуешь себя комфортно при общении с резонирующим человеком. Но по уровню воздействия это как простая симпатия, её легко преодолеть, - отвечает аркобалено солнца. – Есть несколько техник допроса, сопровождающихся в том числе резонансом с пламенем допрашиваемого, тогда симпатия не возникает, только более крепкая связь между пламенями, чтобы допрашивающий по колебанием пламени допрашиваемого мог понять, когда ему врут. Также, есть техники одурманивания, работающие через воздействие на чужое пламя посмертной воли. Если мафиози внезапно чувствует воздействие на своё пламя, то стремится атаковать в ответ, сбежать или закрыться. Мало кто сразу может понять, какое именно воздействие идёт на его пламя. Соответственно, при обнаружении воздействия на своё пламя посмертной воли мафиози в первую очередь думает о попытке одурманить его.       - Бедные Шимон. Получается, они вынуждены жить как отшельники из-за особенностей своего пламени, - говорит Мадока.       - О каком резонансе Вы говорите? – спрашивает Мукуро. – Я встретил в продуктовом магазине парня из семьи Шимон. Его пламя непонятное, периодически ощущается двойственно-дрожащим. Раздражает.       Аркобалено солнца медленно поднимается с кресла.       - Кто был твоим наставником в Вонголе по выявлению захваченных и одурманенных пламенем тумана?! – требует ответа Реборн. – Ощущение двойственно-дрожащего пламени посмертной воли – один из основных признаков человека, чьё сознание захвачено другим иллюзионистом.       - Мукуро-кун, ты говорил кому-нибудь об ощущении двойного пламени? – спрашивает Тсуна.       - Да, - признаётся иллюзионист кислым тоном. – Я того парня спросил, почему его пламя периодически ощущается двойственно-дрожащим, не болен ли он чем заразным.       - Тц. Туманник, завладевший чужим телом, либо сбежал, либо начал захватывать сознания других людей, готовясь к бою. Обзвоните остальных. Я свяжусь с вонгольцами, помогающими следить за порядком в Намимори, - говорит Реборн и уходит звонить в другую комнату.       Примерно полтора часа спустя ребята приходят к дому, который арендуют члены семьи Шимон. Выломав замок и войдя внутрь, вонгольцы быстро проверяют дом. Увы, шимоновцев здесь нет. Зато прекрасно видно, что жившие здесь люди покинули этот дом в спешке.       - Реборн-сан, сколько пламенных людей туманник может контролировать одномоменто? – спрашивает Мадока.       - Не обязательно так. Один подконтрольный иллюзионисту человек мог настроить против нас всю семью Шимон, - говорит Тсуна с отсветом янтарного пламени посмертной воли в глазах.       - Мы экстремально вправим им мозги!       - Тебе бы кто манеры поправил, Газон-голова! – огрызается Гокудера, не любящий людей, которые разговаривают громче, чем он.       Ямамото омывает ребят пламенем дождя, гася их очередной бессмысленный спор на корню.       - Реборн, наблюдатели заметили хоть что-нибудь? – спрашивает Тсуна своего репетитора.       - Нет, - отвечает аркобалено солнца.       - Шимоновцы точно не будут сражаться в Намимори. У них нет сильных иллюзионистов или финансов для найма команды прикрытия со стороны. Нарушать Омерту не посмеют. За битву без прикрытия в гражданском городе Виндиче и уничтожить могут, - говорит Мадока. – За ущерб природной среде положено платить штрафы начиная с середины девятнадцатого века. В Японии одни из самых дорогих штрафов в мире. У Шимон мало денег. Значит, они будут вынуждены прислать нам письмо с местом битвы.       - Звучит разумно, - неохотно соглашается с девушкой Гокудера.       Германия.       Помня о запрете босса о грабеже музеев, Леви-а-тан набрал в подарок боссу два ящика разнообразных горчиц. Колбаски хранитель Грозы Варии покупать не стал – их и в Италии на фермах можно заказать. Домашние колбаски должны быть свежими, а фабричные – недостойны быть съеденными Занзасом Скайрини. Босс заслуживает только лучшего.       Италия. Город Болонья.       Луссурия приехал. Прямо в пансионат, одетый в непривычную для него одежду простого кроя ненасыщенных цветов. В парике и обычной одежде Луссурия выглядел настолько незнакомым, что я аж замерла и заколебалась, раздумывая, точно ли хранитель солнца Варии перед мной стоит? Заметив это, Лусс, слегка полыхнул собственным пламенем, отчего мои сомнения отпали.       Луссурия забрал меня на несколько дней под предлогом срочного посещения болеющей тётушки. На деле же мы мотаемся по всей Болоньи. Луссурия показывает мне места, где можно будет спрятаться в случае чего, и безжалостно гоняет меня по городу, намертво вбивая в меня ориентирование по городским улочкам. Самое неприятное для меня – возобновились уроки макияжа и маскировки. Как же я ненавижу приспособления для изменения чёрт лица. Одни валики на проволочках чего стоят (помещаешь их в рот, чтобы поменять очертания щёк). Но только при помощи них можно измениться так, чтобы видеокамера не «узнала» тебя.       Для меня хуже всего уроки по макияжу. Ну не моё это, не моё. Бедный Луссурия в отчаянье из-за того, что у меня не получается изменять лицо только при помощи лёгких косметических средств. Луссурия может изменить своё лицо только при помощи «художественных» средств, буквально нарисовав себе другое лицо. Я же не могу изменить черты лица без использования механических приспособлений наподобие валиков или зажимов. Но, механические средства изменения внешности сильно ограничивают актёрскую игру и мои возможности раствориться в той или иной группе людей. К примеру, с валиками во рту невозможно говорить чётко.       - Хару-тян, ну ты же девушка! Ты обязана уметь рисовать стрелочки на глазах, - вздыхает Луссурия. – При помощи карандашей ты можешь визуально изменить уголки глаз. А если ты сделаешь вот так, то визуально твои скулы будут выглядеть иначе. Теперь попробуй сделать так сама.       Я послушно стираю с лица нанесённый макияж. Насухо обтираюсь косметической салфеткой. Затем пытаюсь повторить показанное самостоятельно.       - Хару-тян! Ну, нельзя же быть такой неаккуратной. Ах, это моя вина. Я должен был включить в твоё образование уроки живописи, - всхлипывает Луссурия.       - Нет, Луссурия-сан, это бесполезно. Я не умею рисовать. Уроки живописи были бы пустой тратой времени, - возражаю я мягким голосом.       - О, Хару-тян, ты так плохо дралась, когда была маленькой. Благодаря регулярным тренировкам ты достигла начального уровня качества Варии. Уверяю тебя, если бы я с самого начала обеспечил тебе уроки музыкального образования и живописи, ты бы уже прилично играла бы на нескольких видах музыкальных инструментов и была бы неплохим художником. Но я не мог втиснуть в твоё расписание одновременно боевую подготовку, уроки рисования и уроки музыки, - с сожалением произносит хранитель солнца Варии. – Ах, хотя бы искусству макияжа я тебя научу!       Намимори. Следующий день.       Ребята пропускают школу, сидят в доме-базе Тсуны.       - Если мы не разберёмся с ситуацией с Шимон в течение недели, то я рискую стать второгодником, - говорит Ямамото, улыбаясь.       - Ммм, нет. Напиши список предметов, по которым тебе нужна помощь. Вонгола профинансирует тебе репетиторов, - отмахивается Тсунаёши, продолжая просматривать отчёты наблюдателей за окрестностями Намимори. Но затем Тсуна вдруг хмурится и отрывается от отчётов. – Постой, Такеши-кун, тебе же уже были предоставлены репетиторы. В чём дело?       - Ты забыл про посещаемость, - вздыхает хранитель дождя в ответ.       - Разве Хибари-сан не может уладить эту проблему? – удивляется Мадока.       - Хибари-сан злится, потому что я в очередной раз помешал им с Мукуро-куном подраться, - морщится Савада в ответ.       - Зачем? Они не пятилетние мальчишки. Пусть дерутся сколько хотят, - фыркает обладательница пламени облака.       - Яре-яре. Какая бессердечность, - туманник картинно прижимает руку к сердцу. - Разве ты не должна заботиться о нас, Мадока-тян? Эх, была бы здесь Хару-тян, она бы как минимум сделала бы нам бутерброды и овощной салат.       - Хару-тян – специалист поддержки. Я – такой же полноценный боевой мафиози, как и ты. Твои конечности сейчас не сломаны. Вот иди и сделай себе бутерброды сам, - парирует девушка.       Неожиданно система уличного наблюдения издаёт предупреждающий писк. Тсуна тут же подходит к главному компьютеру и читает отчёт системы.       - По городу передвигается мафиози из нейтральной семьи Камонити. Кажется, он идёт к нам, - говорит Савада.       - Камонити известны тем, что занимаются доставкой писем. Шимон могут послать письмо через них, - предполагает Ивао.       Двадцать минут спустя предположение Ивао подтверждается. Тсуне действительно пришло письмо от Козато Энмы.       - Что пишут? – нетерпеливым тоном спрашивает Мадока.       - Предлагают бой на частном острове, принадлежащим семье Шимон. Участвовать будут только официальные хранители, - произносит Тсуна извиняющимся тоном.       - Ну, как всегда, - вздыхает Мадока в ответ.       - Реборн, разве нельзя отменить бой, если одна из сторон скомпрометирована? – спрашивает Тсуна. – Или это подействует, только если кто-то из Шимон согласится с этим?       - Естественно, факт одержимости должны признать сами Шимон, - отвечает аркобалено солнца. – Сейчас Шимон не обладает властью или репутацией. Ты можешь отказаться от боя с ними.       - Шимон – первая союзная семья Вонголы. Семья Шимон основана другом и союзником основателя Вонголы. Как наследник Вонголы, я не могу опозорить Шимон пренебрежительным отказом. Придётся вначале победить их и лишь затем разобраться с иллюзионистом, - говорит Тсуна. – Мадока-тян, пожалуйста, проследи, чтобы тебе и Ивао-куну не промыли мозги пламенем тумана.       Следующий день. Япония. Частный остров семьи Шимон.       Тсуна и его хранители высаживаются на остров вместе с аркобалено солнца.       - Тц, они поставили экраны вместо того, чтобы нанять барьерную команду, - произносит Мукуро неодобрительным тоном, рассматривая высокие блоки-стены, покрытые знакомым туманнику экранирующим материалом.       - Экраны дешевле и точно не будут пытаться вмешаться в бой, в надежде выслужиться перед одной из сторон конфликта. Также, барьерные команды могут продать информацию об увиденных боевых навыках. Для мелкой семьи экраны – отличный выбор для сокрытия выбросов пламени посмертной воли от гражданского населения, - сквозь зубы цедит Гокудера. Ему физически неприятно признавать хоть в чём-то правоту «предателей». Но, его небо ценит беспристрастную оценку фактов, поэтому…       Вонгольцы вместе с аркобалено солнца заходят за ограду. Практически сразу они видят шимоновцев, стоящих на возвышении так, чтобы вход на территорию был в их области видимости.       - Хорошо, что ты откликнулся, Тсуна-кун, - говорит Энма.       - Энма-кун! Как минимум один из членов твоей семьи находится под контролем иллюзиониста. Дава…       - Хватит нести чушь! – Адельхейд решительно прерывает наследника Вонголы. – Раз уж пришёл на бой, то сражайся.       - Подождите, - говорит Реборн. – Почему стражи мафии тоже тут? Это Вы их позвали?       После слов Реборна шимоновцы и вонгольцы замечают стражей Виндиче на соседнем возвышении.       - Я не помню, чтобы приглашал Вас. Вы приехали сюда, чтобы оплакать Вонголу, которой скоро придёт конец? – спрашивает Энма.       - Нет, - отвечает один из стражей Виндиче равнодушным голосом. – Нам не известны другие эмоции, кроме ненависти. Мы пришли сюда, чтобы выполнить обещание между Вонголой примо, Джотто, и Шимон, Козато. Джотто и Козато были связаны узами крепкой дружбы. Для Вонголы и Шимон было невозможно обнажить оружие друг против друга. Однако, если такое случится, то наша обязанность состоит в том, чтобы уничтожить проигравших. Тот из Вас, кто потерпит поражение, будет заперт в нашей тюрьме навсегда.       - Джотто и Козато мертвы уже несколько столетий! – возмущается Гокудера. – С какой стати этот договор ещё действует?! Даже их внуки давно мертвы. Два поколения вперёд – это максимум действия договоров без пролонгации.       - Данное уточнение в законы мафии было внесено уже после гибели Вонголы Джотто. Соответственно, все договоры Вонголы Джотто, подтверждённые стражами Виндиче, не имеют срока давности, - поясняет страж.       - Ку-фу-фу. Вонгола Джотто случайно не заключил брачных договоров для своих потомков? – спрашивает Мукуро со смесью ехидства и любопытства в голосе.       - Стражи Виндиче никогда не подтверждают брачные договоры, - с достоинством и лёгкой тенью неодобрения в голосе отвечает страж Виндиче, игнорируя возню в виде тычков Гокудеры наглому иллюзионисту и сопротивление последнего. – В вашей битве мы не будем судьями. Мы хранители закона. Мы лишь исполним приговор. Мы дождёмся момента, когда проигравший определится.       - Погодите! Как именно будет определяться проигравший?! – спрашивает Адельхейд.       - В этой битве на карту поставлена гордость, - отвечает страж Виндиче. – Проигравший будет тот, кто утратит свою гордость.       После изречения данных слов стражи Виндиче исчезают из поля видимости остальных присутствующих.       Тсуна усилием воли останавливает подёргивание своего левого глаза. Серьёзно, утрата гордости? Какой пафосный критерий.       - Предлагаю сразиться нам первыми, Реохей-кун, - говорит Аоба, неторопливо спускаясь вниз.       - Экстремально согласен!       Аоба спускается вниз не прямо к вонгольцам, а на полянку, расположенную примерно на пятьдесят метров левее. С двух сторон поляна упирается в высокие густые кусты.       Реохей решительно идёт к своему противнику. Внезапно из ниоткуда поднимается порыв ветра и забрасывает вонгольского боксёра острыми листьями.       - Эти листья острые, словно ножи! – жалуется Реохей. – Зачем ты это делаешь, Аоба? Один из твоих товарищей находится под властью иллюзиониста и настраивает Шимон против Вонголы.       - Мы, шимоновцы, хорошо знаем друг друга. Ни один иллюзионист не сможет поддерживать поведение одного из нас так, чтобы мы не заметили одержимости.       - Что же. Тогда я достучусь до тебя своими кулаками!       Между тем, Тсуна использует пламя и взлетает. Он летит прямо на очкарика, одержимого чужим пламенем тумана. Но Энма загораживает собой одержимого. - Хочешь, чтобы бои происходили одновременно? Я не против!       - Энма-кун! Проверь пламя у парня в очках, оно дрожит и…       Тсуне приходится прервать свою речь из-за уклонения от пламенной атаки Энмы.       - Да прекрати ты нападать! У Шимон нет никаких причин атаковать Вонголу! – возмущается Савада.       - Нет причин?! – лицо босса семьи Шимон искажается от сильной ненависти. – Твой отец лично убил наших родителей практически у нас на глазах!       На мгновенье Тсуна опешил и едва не огрёб сильный удар от Энмы. К счастью, опыт многочисленных схваток плюс опыт от удивления не так ведущего себя химического соединения позволил Савада прийти в себя раньше, чем Козато смог воспользоваться его удивлением.       - Прекрати нести чушь! Мой отец не святой, но не полный же идиот! В главном штабе Вонголы знают, что Шимон пришли в гости в Намимори. Если бы Вонгола убила предыдущий состав семьи Шимон, меня бы предупредили об этом!       - Ты думаешь, я усомнюсь в собственном зрении?! – кричит Козато.       - Я думаю, что ты должен вспомнить об иллюзионистах и проверить наконец пламя парня с козлиной бородкой! – огрызается Савада.       Энма останавливается, начиная сомневаться. Пламя Тсуны источает непоколебимую уверенность в правдивости своих слов, Энма чувствует это. И разве не логично было бы со стороны взрослых предупредить наследника Вонголы о том, что убийство старшего поколения Шимон было совершенно организацией Цедеф?       - Тц. Всё-таки Вам, детишкам, не хватает решимости на настоящие битвы, - произносит очкарик разочарованным тоном. – Дальше мне нет смысла скрываться.       Тело очкарика окутывает пламя тумана.       - Мне стоит показаться и представиться, - туман отступает, показывая незнакомца, поразительно похожего на Мукуро, - молодой поросли прогнившей семье Вонгола.       - Мукуро, ты его случайно не знаешь? – спрашивает Ямамото на бегу (остальные вонгольцы сейчас продолжают бежать вверх по склону вслед за своим улетевшим боссом).       - Этот человек выглядит как вылитый Дэймон Спейд, хранитель тумана первого поколения Вонголы, - говорит Гокудера.       - Я и есть Дэймон Спейд, - произносит незнакомец высокомерным тоном.       - Не может быть, - шокировано шепчет Тсуна в ответ своей интуиции, подсказывающей, что незнакомец говорит правду. - Ты осколок сознания первого тумана Вонголы? Живой человек не смог бы прожить так долго. Но протянуть так долго в форме пламени тумана без активных действий. Какая у тебя цель?       - Я продолжал существовать, так как знал, что кто-то вроде тебя должен родиться, Савада Тсунаёши.       - Где Джули?! Что ты с ним сделал? – требует ответа Энма.       - Като Джули был моим сосудом.       - Был? Скорее, продолжает быть. Это не твое тело, - сердится Савада.       Вонгольцы добираются до вершины. Реохей и Аоба прекращают сражаться и тоже бегут к остальным.       - Зачем ты это делаешь? – требует ответа Тсуна.       - Это было решено задолго до того, как ты родился, - отвечает Дэймон Спейд. – Это всё ради Вонголы. Вонголе нужен был лидер, который превзойдёт даже Примо. В мире мафии всё решали жадность и власть. С характером Примо создать идеальную огромную Вонголу было невозможно. Я позаботился об этом вместо Примо. Я дал ему закрыть на это глаза и приготовить основу для нынешней Вонголы. Чтобы создать сильную семью, я был готов делать всё, что потребуется. Я устранял всех, кто мог ослабить Вонголу. Например, лучшего друга Примо.       - Так это ты подставил основателя Шимон?! – восклицает кто-то из шимоновцев.       - Семья Шимон наращивала мощь и стала угрозой, - поясняет Дэймон скучающим голосом. – К тому же, Шимон Козарто внушил эти идеи и чувства слабости Примо. Он был опасен, так что я поступил правильно. А теперь кое-кто унаследовал идеи Примо. Чтобы сокрушить этого никчёмного претендента я хотел использовать Шимон. Но детишки есть детишки. Похоже, мне придётся всё сделать самому.       Неожиданно один из шимоновцев нападает на Дэймона с громадным мечом. Выплеском пламени Тсуна успевает отвести удар в сторону.       - Идиот, ты же и своего убьёшь так! – кричит Савада. – Надо избить его и затем промыть пламенем посмертной воли, тогда тело вернётся под контроль изначального владельца.       Тонфа, окутанная пламенем облака, резко отбивает в сторону копьё, которым второй Дэймон пытается проткнуть в отместку атаковавшего его шимоновца. Вторая тонфа движется по траектории удара по черепу одержимого шимоновца, но тот вовремя отскакивает в сторону.       - Энма, поговорить надо, - Тсуна решительно хватает босса семьи Шимон за плечо и оттаскивает подальше от боя с туманником, нагло занявшим чужое тело. – Ты уже взаимодействовал с пламенем посмертной воли Джули-куна? Сможешь «дозваться» его?       - Не знаю, смогу ли я. Буду пробовать, - отвечает Энма, решительно сверкая глазами с отсветами в них пламенем земли.       Между тем внезапно Дэймон отбрасывает всех рядом стоящих в сторону древком копья, сочащимся пламенем облака.       - Мои силы не ограничиваются одним видом пламени посмертной воли, - произносит Спейд высокомерным тоном.       - Разве это не прерогатива небесного пламени разделять своё пламя на остальные виды? – спрашивает Ямамото. – Ты изначально был небом и обиделся на Примо за то, что он сделал тебя своим хранителем тумана?       - Тц. Бредовое предположение, - цедит Дэймон. – Изначально я владел только искусством тумана. Развиваясь, я овладел силой остальных видов пламени посмертной воли, включая силы пустынь семи элементов.       - Ты… ты жрал изнутри обладателей чистых видов пламени посмертной воли, чтобы суметь воспроизвести соответствующий вид пламени посмертной воли? – от догадки гипер-интуиции глаза Тсуны заливает пламенем неба.       - Пф. Неуч. Даже не можешь правильно интерпретировать подсказки, посылаемые тебе гипер-интуицией Вонголы. Говоришь так, словно я каннибал из первобытного племени. Если бы овладеть другим видом пламени посмертной воли было так просто, то глава любой мало-мальски сильной мафиозной организации владел бы несколькими видами пламени посмертной воли.       - Тем не менее, ты убивал лишь ради того, чтобы овладеть другим видом пламени посмертной воли, - произносит Савада мрачным тоном.       Адельхейд направляет на Спейда волну заморозки. Тот легко разбивает формирующийся лёд древком копья и посылает в ответ волну пламени солнца. Затем Спейд исчезает и оказывается рядом с Мукуро, которого от участи получить удар копьём в лицо спасает Хибари (спасает в своём стиле - облачник грубо отодвигает иллюзиониста в сторону болезненным ударом локтя в живот).       - Ты выглядишь интересным. Может, посоревнуемся? - предлагает Хибари кровожадным тоном.       - Ты юн. Твои движения слишком прямолинейны. Ты не сможешь выиграть у меня. Как и все остальные. Юнцы и взрослый, искалеченный проклятьем радуги. Этот остров станет вашей могилой. Я не позволю вновь стать во главе Вонголы мягкотелому глупцу, подобному Джотто.       - Можно подумать, куску пламени посмертной воли позволят решать подобные вещи, - брезгливым тоном произносит из ниоткуда взявшийся аркобалено тумана. – Рокудо Мукуро, внимательно следи за тем, как надо нейтрализовать осколок чужого сознания, паразитирующий на живых людях. Мне слишком мало платят за повторение объяснений.       - Вроооооой! Нормально тебе платят, хватит врать!       - Почему здесь варийцы?! – спрашивает Гокудера удивлённым тоном. – Это должна была быть битва между Вонголой и Шимон…       - Дебил! Какая честная битва может быть с одержимым?! – рявкает Скуало. – Может, Вас здесь засада ждала. Было неизвестно, к каким силам принадлежит иллюзионист, захвативший сознание и тело шимоновца. Если бы была битва между Вонголой и Шимон, то мы бы не стали вмешиваться. Варии заплатили конкретно за устранение иллюзиониста и его команды. Агон, тащи уже свою ленивую задницу сюда!       - Зачем?! – кричит откуда-то снизу офицер облака Варии. – Враг всего один, ты с двумя аркобалено и так его побьёшь!       - Врооооооой! Детишки, валите на хрен отсюда! – приказывает капитан Варии раздражённым тоном.       - Нет. Я уже дерусь с ним, - сердится глава дисциплинарного комитета Намимори.       - Хибари-сан, - скулит Тсуна.       - Это дело Шимон! – возмущается Адельхейд. – Захвачено тело нашего друга!       - Что ж Вы раньше не почесались, не смотря на предупреждение? – ехидничает Гокудера, не в силах устоять перед соблазном напомнить представителям другой семьи о правоте Вонголы.       Волна пламени дождя окатывает всех тех, кто не успел отскочить в сторону или не прикрылся своим пламенем.       - Тц, так и знал, что заодно придётся вбить в детишек уважение перед качеством профессионалов из Варии, - говорит Скуало.       Возмущённый Хибари источает жажду крови вперемешку с пламенем облака и нападает на капитана Варии, забыв про Спейда.