Стать сильнейшим

Сдвоенный взрыв сине-желтой реацу сотряс Сейрейтей до основания. Два клинка мелькали в воздухе, чертя серебристые дуги, и сталкивались. Искры летели во все стороны, волны энергии ломали каменные плиты, оставляли глубокие вмятины, разрубы и трещины на окружающих стенах– громили все, что попадало под удар. Скорость обоих бойцов поражала, пространство рядом с ними сияло серебристыми вспышками, а силы самого слабого удара хватило бы для того, чтобы отправить в небытие гилеана. Даже капитаны не могли приблизиться к дуэлянтам ближе, чем на пятьсот метров– сражение капитанов десятого и одиннадцатого отряда снова превратило узкий переулок, где они что-то не поделили, в широкую площадь, густо усеянную руинами, кратерами, вмятинами и глубокими расщелинами. А рядовые синигами и вовсе теряли сознание в радиусе нескольких километров– чудовищная плотность реацу испепеляла даже Пустых, заглянувших, что называется, на огонек. Кенпачи Зараки бешено хохотал, обрушивая всю свою мощь на противника. Кеншин Карасу сражался с застывшим лицом, но горящие весельем и азартом глаза выдавали истинные эмоции. Два особенно мощных удара породили грохот, ударивший по ушам зрителей– почти пять десятков синигами расположились на безопасном расстоянии, наблюдая за сражением. Примерно в километре от эпицентра сражения на крыше барака расположились несколько капитанов и лейтенантов. Гин Ичимару развалился, как на шезлонге, и подставил лицо навстречу солнечным лучам, жмурясь от удовольствия. Юки и Йоруичи только вздыхали: снова их мужчина ввязался в весьма опасную потасовку: что Кеншин, что Кенпачи пусть и старались сражаться лишь до первой крови, но в азарте не обращали внимания даже на глубокие раны, не то что на мелкие порезы. Унохана наслаждалась зрелищем. Порыв броситься в гущу сражения сдерживало лишь то, что ее занпакто остался в кабинете, а бой был слишком красивым (на ее вкус), чтобы отвлекаться. Юмия открыла тотализатор, Шаолинь, Тэтсузаэмон и Кайен уже сделали ставки и подбивали на это дело капитанов. Капитан Кьераку с довольной лыбой попивал саке к вялому возмущению Исе Нанао, а капитан Укитаке с благостной улыбочкой наблюдал за происходящим. – Что происходит?– на крыше появился Бьякуя Кучики. – Снова Кеншин-сан и Кенпачи-сан сцепились,– с готовностью пояснил Ичимару.– Кстати, ставлю пять против одного на Кеншина-сана. – Принято,– живо отозвалась Юмия и сделала запись в блокнотике, а лейтенант Шиба передал ставку капитана и сделал свою: три к одному на Кенпачи.– Бьякуя-сан, вы будете что-либо ставить? Капитан только отмахнулся, отстраненно наблюдая за сражением. За последние годы Кенпачи Зараки сильно рванул вперед в контроле над своей гигантской реацу, обучился кен-дзюцу, что сделало его поистине страшным противником, и по слухам достиг шикая– толком проанализировать потоки его реацу не позволял их гигантский масштаб. Совет Сорока Шести был в бешенстве (бесились от ужаса), что капитан десятого отряда без их разрешения взялся обучать Кенпачи Зараки, и даже вызвали Кеншина на суд. В свою защиту капитан Карасу не сказал ничего, молчал все заседание и лишь напоследок заметил, что не Совету указывать, кого ему учить, и вслух высказал мнение о смехотворности обвинений, чем не слабо разозлил Совет. В защиту своего наставника выступил Бьякуя Кучики, дело замяли практически сразу же: Совет и сам не горел желанием связываться с капитаном Карасу. Капитаны отнеслись к этому абсолютно спокойно, единственный, кто беспокоился– Соске Айзен. Не нравилось этому самозваному богу то, что Кенпачи Зараки быстро стал третьим по силам капитаном после Генрюсая и Карасу, а его чудовищная реацу почти в полтора раза превосходит его. Старик Ямамото также наблюдал за дуэлью, но с балкона штаба первого отряда– почти восемь километров не были для него значительным расстоянием, и думал о том, что Совет до ужаса боится, что Кенпачи окажется неконтролируем. Главнокомандующий не стал их разуверять утверждением, что с момента появления в Готей-13 Кенпачи Зараки уже был абсолютно неконтролируем, и что он исполняет обязанности капитана по трем причинам. Во-первых, Зараки лишь кажется абсолютно безответственным неграмотным варваром, на самом деле он– прекрасный стратег с развитым чувством ответственности за свой отряд и свои обязанности. Во-вторых, Кенпачи заботится о своем отряде, не требуя от них ничего, потому что знает, как правильно применять силу, и учит этому своих людей. В-третьих, где, как не в Готее, он найдет достойных противников? Этих трех причин вполне достаточно, чтобы Кенпачи служил капитаном одиннадцатого отряда. А приказы… если приказы унижают гордость, значит, не такая уж и высокая гордость, раз ее так легко унизить. Сражение двух капитанов стремительно набирало обороты, и вскоре Зараки достал своего оппонента. Кеншин отскочил, а левый рукав хаори оказался рассечен от локтя до пальцев и тут же окрасился кровью. Кенпачи довольно оскалился и взглядом спросил, хочет ли Кеншин продолжать бой. Карасу был способен продолжать бой и без руки, кидо он не использует из уважения к Кенпачи, но не стал. Почувствовал реацу своих девочек, которые относились к таким дуэлям, мягко скажем, негативно. – Хватит,– произнес Кеншин и вложил тати в ножны, после чего запечатал занпакто в душе и занялся лечением. Зараки пожал плечами и вложил изгрызенный зазубринами меч в ножны, чувствуя приятное удовлетворение. Обычно после таких боев капитана одиннадцатого отряда тянет на женщин, а потому Кенпачи сразу же отправился на горячие источники так быстро, что его можно было заподозрить в применении сюмпо. Унохана появилась рядом с ним и сама взялась за исцеление. Женщина ничего не сказала, но в голубых глазах мужчина увидел немой укор и ощутил укол совести. – А-я-яй, кажется, я проиграл,– не слишком расстроился Гин, провожая капитана взглядом. Секунда– и ухмылка сползла с лица, а в широко раскрытых глазах отразилось недоумение, сменившееся страшным осознанием. – Постойте…– капитан третьего отряда огляделся и взвыл:– Это же мое расположение. Вы что, мать вашу, разгромили МОЕ расположение?! А НУ, СТОЯТЬ!!! Ичимару бросился было в погоню за своим наставником, удирающим с Уноханой, с целью потребовать у него все возместить, но остановился через три шага: капитан Карасу славился непрошибаемым упрямством, и если что-то вбил в свою голову, заставить его сменить точку зрения могли лишь его девочки. Карасу и Унохана остановились в кабинете мужчины. Кеншин улыбнулся и обнял Ячиру, привлекая женщину к себе. Унохана не сопротивлялась, но смотрела с молчаливым укором, не говоря ни слова. – Прости,– вздохнул Карасу. – Зачем ты так с нами? Мы же волнуемся. – Ячиру, милая, я понимаю Юки и Йоруичи, но тебя я не могу понять. – Я знаю твою любовь к сражениям,– Унохана подняла на него большие грустные глаза.– Я знаю, как дорога тебе дружба с Кенпачи и не хочу препятствовать вам… но пойми меня, мне больно, когда тебя ранят. И не мне одной. Кеншин прижал ее к себе и нежно поцеловал, но Унохана не обняла в ответ и не ответила на поцелуй. – Прости, милая, мы же капитаны. Я не подозревал… – Не подозревал он…– буркнула женщина, переставая дуться и обнимая любимого в ответ. Долго сердиться на него Ячиру не в состоянии, и следующий нежный поцелуй не остался без ответа. – Капитан-сама,– в кабинет вошла Юмия и, покраснев, тут же закрыла дверь с обратной стороны.– Простите, я не хотела мешать… Мужчина легко поцеловал Ячиру и отпустил ее. Капитан четвертого отряда вернулась в расположение, позволяя ему переодеться и уничтожить испорченную одежду. Юмия вошла в кабинет и доложила о возвращении первого взвода из Мира Живых– два дня назад там произошел колоссальный прорыв Пустых, на подавление которого и отправилось специальное подразделение быстрого реагирования. Ребята выглядели потрепанными, но в целом довольными– кроме мрачного Хитсугаи, тупо смотрящего в одну точку. Психоэмоциональный шок– обычное явление во время первого сражения. Мальчик выглядел весьма потрепанным, но раны были мелкими, к тому же, Харука уже поработала над ними. – С боевым крещением, Тоширо,– поздравил парня капитан и натолкнулся на отсутствующий взгляд. Ничего, Хитсугая вскоре придет в норму, и тогда Кеншин поздравит его еще раз. – Зачистили без проблем,– доложил Кицунэ.– Разве что слишком много их было. – Хорошо, третий офицер,– кивнул капитан.– Как показал себя Тоширо? – Весьма неплохо для салаги. Сунулся на рожон, но как видите, его тут же обломали. – Замечательно. Подробный отчет на стол, завтра вечером– крайний срок. Отдыхайте… и Амайя, присмотри за Хитсугаей. За три года он многому научился, но ты сама знаешь, что подавить шок самостоятельно крайне сложно. Выпроводив первый взвод и лейтенанта, Кеншин засел за материалы, переданные Урахарой. Хисане становится все хуже, и если он быстро не систематизирует данные и не разберется, как ему действовать, женщина умрет через месяц, максимум– через пять-шесть недель. Вскоре к нему заглянула Шаолинь, но увидев, что Кеншин занят, девушка ничем себя не обнаружила и исчезла. Капитан просидел до поздней ночи, разбираясь с данными, и покинул кабинет лишь тогда, когда полностью разобрался в том, что ему предстоит сделать. На следующее утро капитан Карасу посетил поместье клана Кучики. У Бьякуи как раз был выходной, так что капитан Кучики сам проводил наставника к Хисане. – Капитан Карасу-доно?– слабо улыбнулась женщина и попыталась встать, но Бьякуя тут же бросился к ней и заботливо придержал за плечи. – Лежи, береги силы. – Нет необходимости,– Кеншин обошел Бьякую и окинул Хисану взглядом, быстро вычисляя нахождение точки Сон Души.– Ёроони. Подчиняясь команде, в правой руке возник тяжелый черный клинок и… с хрустом вонзился в грудь слабо вскрикнувшей женщины. – Что…– оторопел Бьякуя, не в силах принять тот факт, что его наставник пронзил мечом его женщину. Но Хисана выглядела напуганной до полусмерти, но никак не умирающей, и крови не было. Наоборот, ее щеки начали розоветь, дыхание– выравниваться, но вместе с этим бледнел и сбивался с дыхания капитан десятого отряда. – Что ты делаешь? Что происходит? – Душа Хисаны разрушается потому, что у нее нет сил на восстановление,– хрипло произнес Кеншин и закашлялся. По подбородку потекла кровь, но мужчина жестом велел Бьякуе оставаться на месте и продолжил: – Поэтому я вливаю свою реацу напрямую в Сон Души. Последние пару лет я проводил вычисления и эксперименты: вливать реацу нужно со строго определенной скоростью и плотностью потока, чтобы душа Хисаны выдержала. Помимо своей реацу я вливаю в ее тело свои жизненные силы, ведь состояние тела у нас напрямую зависит от состояния души, к тому же, у Хисаны пневмония, затерявшаяся на фоне остальных симптомов. – Но…– Бьякуя пораженно смотрел на своего капитана и наставника. Выглядел Кеншин крайне паршиво, но вместе с тем не прекращал весьма необычного лечения. Щеки запали, под глазами залегли глубокие темные круги, лицо приобрело тревожный бледно-серый оттенок, по лицу и вискам катились капельки холодного липкого пота, левая рука дрожала, но правая, покоящаяся на рукояти меча, держалась ровно. Несколько секунд– и Кеншин вытащил меч из груди Хисаны. К удивлению Бьякуи и женщины, раны не было, даже одежда не пострадала. Бьякуя бросился обнимать жену, чувствуя, как к ней возвращается утраченная шесть лет назад реацу, а Хисана была счастлива от того, что может быть с Бьякуей, и что приступы болезни не разлучат их. Лишь через несколько минут парочка вспомнила о том, кому они обязаны своим счастьем. – Я в порядке,– отмахнулся Кеншин, сползая по стеночке на пол.– Потери сил при передаче через клинок составляют девяносто процентов, не для этого предназначен мой занпакто, но иначе просто нельзя точно дозировать силу. – Раз говорите длинные, связные предложения, то не все так плохо,– не сильно уверенно заметил Бьякуя. – Только не говорите про потери Юки,– попросил мужчина, прикрывая глаза. После сеанса исцеления Кеншин взял отгул и отдыхал несколько дней, восстанавливая утраченные жизненные силы. Можно было бы отправиться в Руконгай и вырезать парочку бандформирований, но мужчина решил, что гораздо приятнее проводить время с любимыми женщинами. После того, как Хисана наконец-то рассказала о своей сестре, Йоруичи подключила второй отряд, и буквально через час после рассказа Хисаны капитан Шихоин уже знала о местонахождении Рукии Инузури. Потом было счастливое и слезливое воссоединение семьи, принятие Рукии в клан Кучики и побег влюбленных Бьякуи и Хисаны в Мир Живых– еще один медовый месяц. И все было бы хорошо, только вот через два дня после выздоровления Академия Синигами проводила учения в Мире Живых, так что капитан десятого отряда отправился в академию– дежурить на случай ЧП, которое не заставило себя долго ждать. Мужчина выслушал зов помощи Сюхея Хисаги и в двух словах высказал все, что думает по этому поводу: – Еб..чие Пустые. Сразу после этого мужчина открыл врата Сенкай и отправился в мир живых. Как оказалось– крайне вовремя. Девушка по имени Канисава истекала кровью из глубоких сквозных ран и была на грани смерти, поэтому капитан Карасу тут же заключил ее в целебный барьер, и лишь убедившись, что ее жизни ничего не угрожает, двинулся дальше. Второй парень, Аога был мертв, а Пустые обступили тех студентов, кто не успел сбежать: Хисаги и трех третьекурсников. Мужчина не удивился, когда опознал их: Абарай, Хинамори и Кира, талантливые детишки. – Хадо четыре, Бьякурай. Яркая белая молния сорвалась с пальца и пронеслась мимо ошарашенных студентов, уничтожая трех монстров. Дети как по команде обернулись. – Хорошая работа,– ладонь мужчины встрепала волосы Хинамори. В левой руке возник тати и тут же покинул ножны. Стремительный взмах– Пустые, набросившиеся на свою добычу оказались разделены ярко светящейся синей линией и почти сразу же просто испарились. Капитан вложил тати в ножны и запечатал в своей душе. – Одним взмахом…– глаза Абарая просто сияли восхищением. Хинамори и Кира не думали ни о чем от шока, а потому Кеншин шагнул к истекающему кровью Хисаги. – Что с остальными?– прохрипел Сюхей. Кеншин быстро подсчитал источники реацу, сопоставил со списками студентов, отправившимися на учения, и ответил: – Спаслись двенадцать, шестеро погибли. Если считать с вами– шестнадцать. – А где еще один? – Девушка, твоя одногрупница,– Кеншин усмехнулся.– Она при смерти, и я не знаю, выживет она или нет. Я поставил самый сильный целебный барьер, на который способен, но ничего не обещаю. – А остальные? Вы исцелили остальных? – Со своими синяками, ссадинами и переломами потерпят до прибытия четвертого отряда,– равнодушно ответил капитан.– И нечего на меня так смотреть, чай, не кисейные барышни, потерпят и не расклеятся. А если расклеятся– туда им и дорога. Слабаки никому не нужны. Ты числишься в отряде моей сестры на должности двенадцатого офицера, Хисаги, так что подотри сопли и будь мужиком. Соответствуй статусу офицера. Почему ты не высвободил шикай? Сюхей скривился и отвел взгляд. – Потому что он создан для того, чтобы отнимать жизни. Я… ненавижу свой занпакто и… Конец фразы потонул в полете тела студента и размазывания Хисаги по валуну. – Не смей так говорить о занпакто, сопляк,– процедил капитан десятого отряда, которого фраза Хисаги просто взбесила.– Я попрошу Юки отправить тебя в мой отряд, если она, конечно, не возьмется выбивать из тебя всю дурь лично. Абарай неуверенно переминался с ноги на ногу, после чего подошел к капитану и осторожно обратился к нему: – Капитан Карасу-сама, а… можно вопрос? – Валяй. – Слухи про ваши… методы поддержания дисциплины– правда? – Не совсем,– честно ответил мужчина.– Мой отряд воспринимает мои замашки с энтузиазмом, я не калечу направо и налево, только за серьезную провинность, а за всякие гнусности и правда могу убить на месте. Кира посмотрел на с трудом поднимающегося Хисаги и перевел взгляд на капитана Карасу. Его взгляд просто кричал «Не верю!», но выказать свое мнение ему помешал риск получить по лицу. «Почему они набросились на детей всем скопом лишь тогда, когда рядом с ними появился я?– капитан десятого отряда просканировал окрестности пескисой, но не выявил никаких источников реацу.– Им явно кто-то отдавал приказы или же задал алгоритм действий. Последнее более вероятно. Айзен? Вполне возможно, тем более что он подавал свою кандидатуру на дежурство. Хотел спасти этих детей и забрать их себе? Они талантливы, но шиш тебе с маслом, а не этих детишек. Я их первый нашел!» *Сейрейтей, кабинет капитана пятого отряда* Капитан Айзен медленно опустился в кресло и вздохнул. Никто из его подчиненных даже не представлял, насколько ему бывает тяжело, но Соске Айзен шел к своей цели с упорством, заслуживающим уважения. Например, сейчас он должен был появиться в Мире Живых и спасти этих детишек, заполучив себе верных сторонников, но его то ли случайно, то ли намерено опередил Карасу. «Слишком противоречивые поступки,– думал Айзен.– Он ни разу не взглянул на Кьека Суйгетсу, всегда у него находились дела или что-то случалось. Я не могу проверить, попал ли он той ночью под гипноз или же нет, у него слишком сильная реацу, и гипноз может не сработать, как должно, и он заподозрит подвох. Я не могу подступиться к его сестре, потому что с того дня, когда я убрал Синдзи с его шайкой, он меня в чем-то подозревает, это как минимум, и он всегда настороже. Этот проклятый, легкомысленный сопляк Ичимару даже слушать меня не стал, просто… просто начал зубоскалить! Кучики вроде как заинтересовался, но вместе с тем намекнул, что власти у него итак много, даже слишком много. К его женщинам даже подходить не стоит, ну как сразу четыре женщины могут так сильно любить одного и того же мужчину? Как он может любить их всех? Впрочем, его сестра уже в сетях моего гипноза, но пытаться шантажировать слишком опасно. Этот его поглощающий занпакто, при активации шикая есть вероятность, что он избежит гипноза Кьека Суйгетсу, и при этом Карасу слишком силен и умен, его не убить ни в открытом бою, ни с помощью каких-либо уловок. Кроме того, он каким-то образом использует огненные способности, и его реацу– огненный элемент. А еще его банкай… про который я ничего не знаю. Черт, как же меня бесит эта неизвестность, у моего врага есть сила, о которой я не имею ни малейшего представления. Разве что он тоже может использовать огонь и поглощение, и все». Айзен щелчком пальцев навел на кабинет маскировку и подошел к бару. Любой случайный зритель увидел бы мирно сидящего за столом капитана пятого отряда, заполняющего отчеты, а капитаны вряд ли будут нарочно присматриваться. Как же ему надоел этот образ благопристойного чинного ботаника! Рука привычно сгребла три кубика льда и бросила в бокал, который тут же наполнил виски. Алкоголь горячим тяжелым комом прокатился по пищеводу и упал в желудок. Ну вот, даже отличный виски и то пошел как-то не так. «Хорошо еще, что Комамура ко мне прислушался,– думал Айзен.– Он, конечно, не Тоусен, но кое на что способен». Были еще синигами. Трое. Весьма перспективные и сильные бойцы в его отряде, безгранично преданные ему безо всякого гипноза, как Тоусен когда-то. Но они не капитаны. Сила силой, но положение так же важно. Айзен не строил иллюзий, он знает, что если не ослабить Готей потерей капитанов, то свалить их будет очень сложно. Плюс еще вся Эспада, которую он отбирал очень тщательно, после приобретения Хоугиоку оказалась просто кучкой слабаков, а ведь он считал, что они способны потягаться с капитанами. «Я недооценил Готей-13,– думал Айзен.– Но Шиффер получился что надо, он один превосходит большинство капитанов. Хорошо, что я не стал торопиться и обращать Вастерлордов в Арранкаров, но я и нашел-то всего троих. Нужно будет пообщаться с той женщиной». Айзен хмыкнул, вспоминая женщину-Вастерлорда с пшеничного цвета волосами и зелеными глазами. Он сразу не стал ее трогать потому, что рядом с ней что-то делал этот гребанный капитан десятого отряда, который умудряется ставить ему палки в колеса даже в Уэко Мундо, и судя по поведению, зачастую делает это без малейшего представления о том, какую падлу Айзену он совершает! За потрясением– Айзен не подозревал, что кто-то еще умеет перемещаться в Уэко Мундо– Соске упустил очевидное: капитан Карасу спокойно общался с Пустой. «Ненавижу его,– щека Айзена дернулась.– Как же я ненавижу этого сраного ублюдка, и я хотел, чтобы он повел Эспаду в бой? Шиффер уже получился слишком сильным, его силы значительно превосходят мои собственные. Ну ничего, Хоугиоку ускорил рост моих сил, и лет через пятьдесят я смогу превзойти всех капитанов Готей-13». Жалобный хруст стекла и внезапный, мокрый холод отвлекли его от невеселых мыслей. Айзен недоуменно взглянул на правую руку и обнаружил, что бокал со льдом и остатками виски благополучно раздавлен. «Но как бы то ни было, Карасу знает о Вастерлордах и их способностях»,– Айзен направленным потоком реацу обратил бокал, лед и подтеки виски на полу в ничто и прошествовал к своему креслу. Как только он сел, иллюзия благополучно развеялась, и мужчина устало откинулся на спинку. Пару раз его навещала предательская мысль о том, чтобы бросить все, но эти мысли были беспощадно уничтожены из памяти. «Шиффер, он не раз сражался против капитана Карасу, и оба раза проигрывал, но насколько я понял, даже в форме Вастерлорда он заставил Карасу применить сильнейшую атакующую технику своего шикая. Сейчас они, возможно, равны по силам или даже Шиффер сильнее. Пришлось мне попотеть, прежде чем я выходил этого ублюдка, но Улькиорра мне необходим. Гриммджо, как бы он ни бахвалился, даже в подметки Улькиорре не годится, но его сила уже была близка к силе Вастерлорда, как и у Нноиторы. А вот Заэльаппоро и Сандервиччи оказались мусором, и пожалуй, к ним же можно списать Долдони и Гантенбайна».