Последние во Вселенной

Таймлайн: настолько пост!Клара, что Доктор уже не горюет о любой её смерти. Примечания: читавшие «Механизмы войны» поймут, почему я выбрала именно это место. 11 октября – 17 октября 2015 года

____________________________

      — Иронично, не правда ли? — начинает Доктор скорее от скуки, чем из желания поговорить именно со своим невольным компаньоном. — Мир сгинул, и остались только мы. Два вечных врага.       — Мне неведома ирония, — железно скрипит далек.       Доктор испускает тяжкий вздох и замолкает. Всё сущее провалилось в Тартарары, как говорят — говорили! — люди. С чего он вообще решил, что теперь, когда Вселенная безвозвратно опустела, далек сможет его понять?       Почему в последние собеседники достался именно этот далек? Рядовой с повреждённым оружием, не имеющий возможности прекратить существование единственного оставшегося в живых врага, не способный даже на иронично-возвышенные интеллектуальные беседы. Уж лучше бы это был Даврос. Вряд ли создатель далеков сумел бы в очередной раз провернуть какую-нибудь хитрую комбинацию, но он хотя бы словоохотливее.       Мрачные мысли прерывает сам далек:       — Ты можешь убить меня, Док-тор.       — И что мне это даст?       — Победу.       — Безоружных не бью, — в голосе появляется знакомая чуть злобная насмешка, так удачно скрывающая волнение. Разнонаправленные мысли в голове создают хаос, нити вероятностей сплетаются прямо перед глазами, спутываются в сияющий клубок времени и возможных событий, но не дают ни ответа, ни решительности.       Хочет ли он, Доктор, убить далека? Безоружного врага — такую лёгкую сейчас жертву. Последнего спутника — единственного, с кем можно поговорить. Даже ТАРДИС — и та сгинула.       — Никто не узнает о твоём поступке, — настаивает далек. Точно искушает, как в земных преданиях об Адаме и Еве в Райском саду. Его личный Змий, вместо яблока предлагающий победу в Последней Великой Войне Времени.       — Звёзды узнают. Этого достаточно.       Далек философского посыла не оценивает:       — Звёздные системы необитаемы. Ты останешься один.       Доктор твердит себе, что проклятая перечница его провоцирует. Проверяет. Или далек сошёл с ума, что, впрочем, почти то же самое. В конце концов, рядовой остался без командования и способности убивать — основных составляющих прежней, наполненной уничтожениями, жизни. Он точно так же растерян.       Неужели... неужели он, Доктор, настолько отчаялся, что дошёл до сочувствия этому материальному воплощению ненависти?       — Ты готов мириться с врагом, лишь бы не быть в одиночестве.       — Ты больше никого не сможешь уничтожить — некого, если уж на то пошло, — Доктор невольно ёжится. Далек будто читает его мысли, и отрицать очевидное просто глупо: — Так что я могу мириться с тобой, — после чего автоматическим, чуть отдающим пафосом движением цепляет на нос побитые и поцарапанные путешествиями звуковые очки. — А ещё я почти могу в любой момент отключить твои ингибиторы, — и выдаёт свою обычную полубезумную улыбку, раньше одинаково вдохновлявшую друзей и ужасавшую врагов. — Наверняка без них ты будешь куда более забавным.       В том, как далек опускает глаз, чтобы взглянуть на эту улыбку, чувствуется осуждение.       — Далек не может быть забавным, — отрезает он.       — Уверен? Когда-то я дружил с головой киберчеловека по имени Хэндлс. И встречал далека по имени Ржавчик — то есть это я назвал его Ржавчиком. Надо сказать, он был вполне сносным, пока его отравляла радиация.       ...лениво препираясь, они продолжают сидеть бок о бок на одной из ныне пустующих планет Спирали Тантала и взирать на ослепительные всполохи сияния вокруг Ока. И почему-то Доктору кажется, что уж теперь-то он найдёт способ заставить далека искренне восхититься необузданной красотой пространственно-временной аномалии.