На крючке у Фортуны (бывш. Поймай меня, Дамблдор!)

Глава 11.       В тот момент, пока мы пересекали тонкую гладь озера на лодочках в компании Уизли — одна штука, неизвестных мне особ женского пола аристократического происхождения — две штуки, я замер, как натурщик на мастер-классе для художников. А все из-за того, что предо мной предстало. А увидел я ни много ни мало, а великолепный магический замок. ЭТО построили около тысячи лет назад, как вещала Грейнджер из соседней лодки. Да в те времена в таком убежище можно было полстраны спрятать и вести нехилую войну на несколько фронтов. Вот честно, всегда мечтал, чтоб у меня была такая громадина в личном пользовании. Нравилось мне все средневекового стиля, что поделаешь. И вот теперь, я вхожу через одно из подземелий в это чудесное строение. «Так и быть, представлю себя хозяином этого замка, а всех остальных – гостями» — самодовольно думалось мне. Ну а что? Можно чуть-чуть помечтать ребенку? Не каждый день ведь попадаешь в подобное место. Спроси кто — я бы долго говорил не умолкая про внутреннее убранство, магические свечи, старые рыцарские доспехи и многие другие предметы антуража.       Мои мечты как-то резко сократились в тот момент, когда пред Хагридом предстала видная дама строгого вида в остроконечной шляпе, как истинная ведьма века этак двенадцатого. Лабиринтами коридоров привели нас в комнатку, что находилась недалеко от вестибюля, проходя через который, я наблюдал двустворчатые двери, за коими, судя по всему, уже собрались все остальные курсы. МакГонагалл толкнула речь:       — Приветствуем вас в Хогвартсе! — поприветствовали нас, наконец. — Сейчас начнется банкет по случаю начала учебного года. Но перед тем как вы присоединитесь к нему, вас распределят по факультетам. Факультетов четыре: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Распределение — очень важная процедура, так как ваш факультет станет для вас второй семьей и домом на следующие семь лет. Вместе вы будете ночевать в спальнях, проводить свободное время, выполнять домашнюю работу. У каждого факультета своя история, и у каждого факультета были свои выдающиеся колдуны и ведьмы. В школе действует система начисления баллов. За нарушения ваш факультет будет терять очки, а за выполненные правильно задания и матчи по квиддичу очки будут начисляться. В конце года подводятся итоги, в результате которых факультет, набравший больше всех очков, получает Кубок Школы. Церемония отбора начнется через несколько минут, а пока соберитесь с мыслями.       Она пробежала взглядом по некоторым первокурсникам, задержавшись на сбившейся мантии Невилла.       — Я вернусь через несколько минут, когда все будет готово к распределению, — сказала профессор, удаляясь за дверь, — И, пожалуйста, ведите себя тихо, — добавила она строже перед тем, как закрыть дверь.       Но кто и когда так легко выполнял распоряжения? Тем более дети одиннадцати лет, у которых впечатлений за день уже накопилось больше, чем за всю предыдущую жизнь. Так что, как только МакГонагалл закрыла дверь, вокруг раздались бурные обсуждения: кто-то рассказывал о профессоре, о котором слышал от родителей или других родственников, кто-то о предстоящем распределении и кто куда собирается попасть.       — Мне близнецы сказали, что нам нужно будет бороться с троллем, - не выдержал рыжик.       — Уизли, не неси чушь, — тут же появился Малфой на горизонте, хотя как он определил Рона как Уизли, было любопытно. Не, ну хотя по рыжей шевелюре, наверное, и количеству детей у этих рыжих. - А ты Гарри Поттер? — ткнул в меня пальцем бесцеремонно блондин, <— Почему ты представился мне другим именем?       — Потому что известность несколько напрягает, знаешь ли, — решил ответить я на, несколько провоцирующий на ссору, вопрос более-менее честно. По крайней мере, подозрений мой ответ не вызвал, доказательством тому являлось, что Малфой лишь кивнул на мой ответ, его тем самым принимая.       Сразу же, как только Малфой сказал два волшебных слова (нет, не «Абра Кадабра», а мое имя), все прекратили разговоры и посмотрели в мою сторону. Я картинно закатил глаза к потолку, не боясь осуждений со стороны аристократов.       — Поттер, скоро ты поймешь, что в нашем мире есть несколько Родов, что стоят выше других, — сказал блондин, многозначительно взглянув на Рона. — Я помогу тебе во всем разобраться, — протянув руку, сказал он.       — Если только разобраться, — осторожно сказал я, пожав ему руку. В принципе, я не собирался так сходу отвергать предложение Малфоя-младшего. Стоит вспомнить канонную вражду Поттера и этого блондинчика. Такое ощущение, что он обиделся на него, когда тот отверг его дружбу. Его! Самого Драко Люциуса Малфоя! Его самооценка была уязвлена, и он все время обучения старательно пытался доказать, что ничего хорошего в Поттере не было и дружить-то с ним он совсем не хотел.       — Ты что! Это ж сынок Пожирателя! — возопил Рон. Ну, подобного фортеля я, в принципе, ожидал.       — Рон, по родителям не судят, — строго сказал я.       — Да ты... ты... Они же Темные! — воскликнул он так, будто это ответ на все вопросы мироздания.       В такие моменты мне очень хочется выполнить жест — рука-лицо. Я прочитал основы магии от корки до корки и ни разу не встретил того, чтобы автор делил магию на светлую, темную или еще какую серо-буро-малиновую. Важно само намерение волшебника, выполняющего колдовство. Из-за таких обыденных вещей идет конфронтация двух факультетов, или даже Родов. Стоит подбросить Грейнджер пару книжек, может она вразумит Уизли.       Малфой посмотрел на рыжего с огромным желанием испепелить взглядом. Благо, он не василиск, а то не избежать нам жертв. Я усмехнулся, глядя на этих двоих.       Пока Драко с Роном препирались по поводу темных-светлых, в комнату вплыли голограммы. Ну, так мне показалось. Из того, что я видел в начале двадцать первого века, вполне можно было сделать подобные голограммы. Но вот в это время даже маглорожденные не слышали о подобных технологиях, а потому и несколько из девчонок взвизгнули, когда привидения, не обращая ни на кого внимание, проплыли сквозь стену в нашу комнатку.       — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс…       — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком…       — Эй, а вы что здесь делаете?       — Ждем-с, — коротко ответил я, так как единственный не стоял, открыв рот. Наверное, все потому, что я не воспринимал их за духов, а все как-то надеялся, что это представление с 3D-проекторов спроецировано.       — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю?       Несколько человек неуверенно кивнули.       — Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.       — Все за мной! — это вернулась профессор МакГонагалл. — Постройтесь в колонну по два.       После небольшой толкотни народ выстроился в цепочку. Я пристроился где-то в конце — все равно по фамилии вызывать будут, а моя далеко, однако, в середине списка должна быть.       Большой Зал действительно великолепен. Даже несмотря на то, что магический мир до сих пор застрял в двенадцатом веке, это все равно придает замку особую атмосферу. Освещение задавалось свечами, мирно парящими в воздухе, и каким-то чудом те даже не капали на наши головы, а также фонарями на стенах. Но самое шикарное — это, наверное, потолок. Вот прямо такой, как и в оригинальных фильмах — плавно перетекающий со стен на потолок свод неба, на котором уже начали появляться звезды. Пока все первокурсники крутили головами и ахали на прекрасное творение в виде настоящего неба, Гермиона Грейнджер вещала всем, кто только готов был ее слушать, про Историю Хогвартса и потолок сделанный самими Основателями. Правда, долго нам не дали рассматривать столь великолепное убранство. Четыре длинных стола, тянущиеся вдоль Зала, занимали остальные ученики. И все эти ученики внимательно рассматривали новичков. Под таким количеством взглядов кажется, что ты ни больше, ни меньше, но пациент с редким психическим заболеванием. Не менее заинтересованным взглядом нас оглядывали из-за преподавательского стола, стоящего поперек Зала у дальней стены от входа. А вот перед столом стояла колченогая табуретка на трех ножках. А на ней такая же шляпа, как и на МакГонагалл, только куда как более затертая и со складками, как на старом пальто. Ну и рядом с этим экспонатом сама заместитель директора. В следующее мгновение шляпа раскрыла складку и издала:       — Может быть, я некрасива на вид,       Но строго меня не судите.       Ведь шляпы умнее меня не найти,       Что вы там ни говорите.       Шапки, цилиндры и котелки       Красивей меня, спору нет.       Но будь они умнее меня,       Я бы съела себя на обед.       Все помыслы ваши я вижу насквозь,       Не скрыть от меня ничего.       Наденьте меня, и я вам сообщу,       С кем учиться вам суждено.       Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,       Что учатся там храбрецы.       Сердца их отваги и силы полны,       К тому ж благородны они.       А может быть, Пуффендуй ваша судьба,       Там, где никто не боится труда,       Где преданны все, и верны,       И терпенья с упорством полны.       А если с мозгами в порядке у вас,       Вас к знаниям тянет давно,       Есть юмор и силы гранит грызть наук,       То путь ваш — за стол Когтевран.       Быть может, что в Слизерине вам суждено       Найти своих лучших друзей.       Там хитрецы к своей цели идут,       Никаких не стесняясь путей.       Не бойтесь меня, надевайте смелей,       И вашу судьбу предскажу я верней,       Чем сделает это другой.       В надежные руки попали вы,       Пусть и безрука я, увы,       Но я горжусь собой.       Как только шляпа закончила свой шлягер, народ начал аплодировать. Ну, правильно, у них стихи и песни несколько в редкости, насколько я понял. Вообще странно, но, похоже, в основном волшебники всю жизнь считают волшебство единственным нужным образованием в мире. Про науку знать не знают, ну, кроме магглорожденных, конечно. Песни только за исполнением одной группы и одной певицы, а стихи за редким неизвестным авторством хоть и наличествуют в волшебном мире, но почему-то никем не распространяются хотя бы для того же развития кругозора аристократов.       — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, - произнесла профессор МакГонагалл. — Начнем. Аббот, Ханна! (Бечено/Caplizzyvorobeyseaforever/)