***
Наша встреча с Оливией произошла довольно буднично. Для меня она началась очередным посетителем нашего магазина. Как раз была моя очередь сидеть за прилавком, а мистер Адамс отправился готовить сегодняшний ужин, отличающийся от остальных количеством персон, которые будут его есть. Увидев посетителя, в перспективе – покупателя, я с самой милой улыбкой сказала: – Здравствуйте, вы хотели бы что-то приобрести? Меня сразу немного смутило то, как она пристально смотрела на меня. Сначала склонив голову к левому плечу, а потом – к правому. Так как девушка молчала, я продолжила разговор заученными назубок фразами: – Я могу вам предложить наши новые, уникальные кольца, сделанные мастером-ювелиром, который вложил в свои творения душу. Я уверена, что они подойдут вам, – и я уже хотела подойти к нужной витрине, как девушка, наконец, довольно грубо заговорила: – Кто ты? И где отец? Тут-то я и поняла, что стоящая передо мной девушка, выглядевшая не намного старше, чем я, – это та самая Оливия, которую мы ждали. Я не ответила ни на один её вопрос, а только рассмотрела её получше, так же, как она ранее – склонив голову к плечу. Оливия была одета в обычную маггловскую одежду, которая подчёркивала все прелести её спортивной, подтянутой фигуры. Волосы, остриженные примерно до плеч, были собраны в небрежный хвостик на затылке. В руках была небольшая дорожная сумка, на которую, я уверена, наложено заклинание "пятого измерения". Девушка, уже понемногу теряющая терпение, была довольно симпатична, глаза у неё были явно отцовские, а всем остальным она, видимо, пошла в маму. Потому что у Кристиана я не наблюдала ни круглых щёк, ни пухлых губ, ни такого маленького аккуратненького носика. Он, наоборот, – обладатель высоких скул, узких губ и прямого классического носа. Оливия, наверное, совсем потеряла терпение, потому что, внезапно подскочив ближе, рявкнула: – Отвечай! И тут раздался голос Кристиана со стороны лестницы на жилой этаж: – Элли, ты не могла бы присмотреть за мясом? Ты так вкусно его пережариваешь!– с намёком сказал он и появился в дверном проёме в торговый зал. – Олли? Я перевела взгляд с Оливии на мистера Адамса и обратно. Отец и дочь удивлённо смотрели друг на друга. Я не мешала им, ведь они вновь встретились после долгой разлуки! О, эта долгожданная встреча! Как патетично. Первой отмерла Оливия: – Папа, я всё понимаю, ты мужчина в самом расцвете сил, но она же младше меня! Ничего не говори. Она же обманывает тебя! Я недоуменно посмотрела на Кристиана, как бы спрашивая: «Я вас обманываю?». Он посмотрел на меня с таким же вопросом в глазах. А девушка продолжила, теперь обращаясь ко мне: – Что ты хочешь от моего отца?! – и встряхнула меня за воротник рубашки. Этого я уже стерпеть не могла. – Слушай, ты! Тебе на своего отца было наплевать с высокой колокольни! Сколько ты с ним не виделась? Семь – ты понимаешь?! – семь лет! А теперь пришла и с места в карьер обвинила меня Бог знает в чём. Ну, ладно, может, про меня такое и можно подумать. Но как ты могла так подумать о своём родном отце?! – тут я почувствовала руку мистера Адамса на своём плече, и весь запал куда-то делся. – Извините, что накричала на вас. Но, совет на будущее, сначала неплохо бы прояснить ситуацию, а потом уже начинать набрасываться с обвинениями и оскорблениями. Простите, мистер Адамс. – Нет, Оливия, Элизабет меня не обманывает, не стесняет меня как-либо. Я просто помогаю ей по мере своих сил, а она скрашивает мне быт и одинокое существование. О, это был такой большущий валун в её огород. Оливия смутилась, а мужчина задумчиво продолжил: – Знаете, будь я моложе, то наверняка попробовал бы соблазнить такую красивую девушку, – и насмешливо, будто примеряясь, оглядел меня с головы до ног. Теперь смутилась я. Мистер Адамс в ответ на мой взгляд только невинно похлопал глазами. Тут мне в голову пришла ужасная мысль, которую я всем поспешила громко сообщить: – Мясо! – и побежала наверх в кухню. А вслед мне неслось: – Я же говорил, ты лучше всех готовишь мясо! – и заливистый смех. Слава Богу, Мерлину и иже с ними, мясо я спасла, и оно получилось очень вкусным. С поджаристой корочкой. Мы поужинали, а между нами повисло тягостное молчание, как я ни пыталась оживить атмосферу. Мистер Адамс хотел убрать со стола, но я выпроводила его вместе с дочерью из кухни под предлогом того, что им надо поговорить. Я вручную (не иначе как от эмоционального напряжения забыла про магию) убрала и помыла посуду, составила остатки нашей трапезы в холодильник, а они всё разговаривали. Когда я уже протёрла все горизонтальные поверхности на кухне, полила все цветы, выпила ещё две чашки чая, на кухню зашла Оливия. Она на мгновение замерла, а потом протянула руку со словами: – Оливия Адамс, будем знакомы. Меня сразу отпустило нервное напряжение, поэтому я пожала руку и проворчала: – Не сказать, что наше знакомство было приятно для меня, – рука Оливии в моей дёрнулась, но я сжала её только крепче. – Но, надеюсь, мы приложим все силы, чтобы подружиться, ведь это так важно для мистера Адамса, – тихо сказала я последние слова, но потом всё-таки представилась: – Элизабет Фрост. Оливия расслабилась после моих слов, будто что-то реально зависело от моего согласия или несогласия. Но всё равно я остаюсь сторонницей мнения о первом взгляде. Мне мисс Адамс понравилась сразу: её желание защитить близких, хоть и в немного странной форме, импонировало мне. Поэтому я и не сомневалась в том, что мы подружимся. Это, в конце концов, и случилось. Я давала ей советы в женской области (оказалось, она влюблена), а Олли составила мне режим ежедневных тренировок, о чём я давно мечтала. Я училась владеть не только палочкой, запоминая разные заклинания, но и своим телом. Поэтому я бегала по утрам, отжималась, даже научилась подтягиваться! В общем, много чем занималась. Природная гибкость, значительно развитая занятиями гимнастикой, неплохо помогала мне. Также, втайне от Оливии, я училась владеть невербальными и беспалочковыми заклинаниями. Ну как училась. Например, пока готовила, пыталась призвать нож с другого конца стола, или в туалете... Думаю, здесь можно обойтись без подробностей. Зачем я так старалась, будто к войне готовилась? Я знала, что не просто так попала именно в этот мир, именно в это время: мне придётся встретиться со многими трудностями, поэтому я предпочитала быть во всеоружии.***
А потом наступило Рождество. Мы встречали его вчетвером: я, Кристиан, Олли и её жених – Джейсон Миллер, тоже аврор. Мне подарили наручные ножны для палочки, которыми пользовались авроры, а также артефакт, который действовал как постоянный и очень мощный щит от вторжения в разум носителя. Работал он от магии владельца, а чтобы показать артефакту, что он мой, мне предложили капнуть на него своей кровью. После сего нехитрого ритуала я повесила артефакт, который выглядел как тоненький браслет, на запястье левой руки в компанию к уже имеющемуся там памятному украшению. Это было весёлое Рождество. Особенно для меня, ведь за последние три года это был единственный праздник, когда я чувствовала себя уютно. Он напомнил мне все те торжества, что я справляла с папой и мамой. Новогодние празднества были для меня будто святыми, ведь я всегда была в это время с родителями. Никогда никуда не уходила, никогда. Вот и сейчас я себя чувствовала, будто вернулась в то время, когда мы собирались всей семьёй. Тогда не было неловкости, как с друзьями. Понимание было буквально с полуслова, с полувзгляда. Вот и мистер Адамс мгновение назад заметил что-то в моём выражении лица, что отправил на кухню за шампанским, хотя я могла его просто призвать с помощью волшебной палочки. Через минуту я уже плакала у него на плече, вспоминая все те радостные моменты, которые были у меня связаны с родителями. Только сейчас я поняла, что я – на своём месте, там, где мне нужно быть, где я хочу быть. Здесь, в мире волшебства, который стал к этому моменту для меня настоящим домом. Хоть я и была только в Косом переулке, но ведь всё можно наверстать! Ни за какие коврижки я не соглашусь вернуться в свой прошлый, серый и унылый мир. Об этом я и сообщила мысленно всему свету, глядя в небо на падающую звезду. Никак вы от меня теперь не избавитесь! Дурачась, показала тому же небу язык и со спокойной душой и чистотой в мыслях уснула.