Отражение

Уже полчаса Гарри оттирал в душе присохший слой грязи, которым обзавёлся, когда вместе с Волдемортом вывалился в болото рядом с Норой. Ощутив себя человеком — а не болотным чудищем — он выключил воду, выступил из душной кабинки и просушил волосы полотенцем. Потом нацепил очки и заглянул в запотевшее зеркало. Вопреки всем ожиданиям, выглядел он точь-в-точь как несколько дней — даже месяцев — назад, если не брать в расчёт те времена, когда ему приходилось носить… не своё лицо. Гарри отчего-то думал, что должен был измениться. Ведь он больше не тот Мальчик-Который-Выжил. Его жизнь походила на бешеные американские горки с резкими поворотами и крутыми виражами, а сейчас он завис где-то посередине и не знал, как поступить: разжать руки или — вместе с Волдемортом — попытаться вскарабкаться наверх для очередного круга. По коже забегали приятные мурашки, и Гарри старательно погнал эти мысли прочь: во-первых, они чрезмерно отвлекали, во-вторых — столь же чрезмерно нравились, и это отвлекало ещё сильнее. Так что Гарри постирал одежду, развесил её по крошечной ванной и, вернувшись к раковине, сполоснул рот. Наконец, он снова поднял голову, зачёсывая пятернёй волосы. Зелёные глаза были такими же яркими, как и прежде, а шрам покраснел, будто воспалился. Гарри нерешительно очертил его контур. — Ты должен вернуться к нему, — выдохнул в зеркало. — Только тогда я узнаю наверняка, что это мои чувства — не твои. Отражение нетерпеливо ждало ответа. — Дожили, — Гарри закатил глаза и попятился. — Ещё чуть-чуть, и я начну говорить о себе в третьем лице. Как он. Гарри обмотал бёдра влажным полотенцем, размеренно вздохнул, открыл дверь… и замер, слепо вглядываясь в темноту. А когда растерянно попытался нащупать выключатель, холодный сухой голос остановил его. — Прекрати, — произнёс Волдеморт. — И подойди. Гарри замялся на секунду, но осторожно зашагал через тёмную комнату к силуэту у окна. — В чём дело? — спросил он, щуря глаза, чтобы быстрее привыкнуть к полумраку. Волдеморт ответил не сразу, будто задумался над вопросом… или над чем-то другим. Впрочем, это была одна из уже привычных причуд. Так что Гарри просто выжидал, внимательно и неспешно его оглядывая. Тёмный Лорд снова облачился в чёрные мантии. Чистая сухая ткань, подвязанная на талии, свободно спадала с тонких плеч. Волдеморт был несомненно привлекателен… по-своему. От одного взгляда на него пересыхало во рту. — Я просто хочу знать, что ты желаешь получить за свою услугу, мальчик, — Тёмный Лорд, наконец, повернулся и окинул Гарри долгим оценивающим взглядом. Алые глаза поблескивали и смотрели так пристально, будто видели его насквозь. — Ты очень помог мне этой ночью, — добавил он, и Гарри вдруг почувствовал себя крайне неловко. — А?.. Ах да, точно, — он со вздохом отвёл взгляд. — Я и забыл, что Лорд Волдеморт всегда вознаграждает приспешников… Приятное тепло улетучилось, сменившись кошмарным воспоминанием о возрождении Тёмного Лорда. — Мне не нужна серебряная рука, которая удушит меня ночью, и просить оставить в покое моих друзей я тоже не собираюсь, хотя очень хочу. Ведь это будет нечестно по отношению ко всему Магическому Миру и к магглам. Да и ты не прекратишь убивать только из-за моей просьбы. Гарри перевёл взгляд от неказистой фабрики за окном на своего попутчика. — Дело в том… что я не хочу награды. Мы в расчёте, — произнёс он, и Волдеморт резко повернул к нему голову. — То есть… — быстро продолжил Гарри, пытаясь донести свою мысль, — ты ведь спас меня от оборотня. Иначе я бы уже в лучшем случае выл на луну. Или в худшем — это с какой стороны посмотреть. — С Грейбеком ты справился сам, Поттер. Я лишь отвлёк его, — равнодушно сказал Волдеморт, потом куда холоднее продолжил: — Значит, мне нечего тебе предложить. Совсем. — Хм… если ты настаиваешь. Я хочу, чтобы ты не относился ко мне как к слуге. Я не Пожиратель Смерти. Ни на грамм. И я не хочу, чтобы ты использовал на мне метод кнута и пряника. Это неправильно. Точка. Быть твоим врагом и то лучше. — Неужели? — Волдеморт напрягся как кобра перед рывком. — Выходит, ты, рискуя жизнью, спас меня для того, чтобы мы вновь стали врагами? Разве это не бессмысленно, Поттер? — Я не это сказал! — Тогда выражайся понятнее! Удивительно, с какой лёгкостью Тёмный Лорд заставлял его чувствовать себя жалким неудачником. Ну как можно рассказать о своих чувствах и не выставить себя дураком? Он слишком слаб, чтобы смотреть, как человек, которого он отчаянно хочет, сминает его чувства и слабости, а потом швыряет в лицо, заставляя давиться ими. Но Гарри сам виноват, ведь именно ему приспичило раскрыть Тёмному Лорду всю красоту высоких чувств. И он раскрыл… самому себе. И поделом за глупые надежды. Гарри отвернулся, растирая запершившее вдруг горло. — Ладно. Забудь, — с горечью произнёс Гарри, поглядывая на кровать. Ему хотелось рухнуть на неё и притвориться спящим. Но Волдеморт внезапно схватил его за горло, притянул обратно, вжимая в твёрдое неуступчивое тело, и Гарри почувствовал, как прерывисто вздымалась его грудь от быстрого возбуждённого дыхания. Тёмный Лорд сжимал горло почти болезненно, но куда больше Гарри тревожила его другая рука. Та, что легла на грудь, неспешно погладила и дюйм за дюймом скользнула ниже. Замерла возле пупка, и бледные тонкие пальцы коснулись края полотенца на бёдрах. Ладонь скользнула чуть в сторону, словно пытаясь обустроиться удобнее. Застывший от удивления Гарри чувствовал, как она чуть подрагивает на коже. — Забыть? — мягко выдохнул в ухо Волдеморт. — Я никогда не забываю твоих слов. Ты всегда в моих мыслях, Гарри Поттер. Ладонь проникла глубже под влажную ткань, замирая у низа живота. Пальцы вплелись в лобковые волоски в дюйме от цели. — И даже если от этого существует лекарство, я не хочу его… оно мне не нужно. Гарри не знал, чего в нём сейчас больше: волнения или возбуждения. Он так хотел услышать эти слова, что с трудом верил в их реальность. Он задыхался и весь взмок. Касающиеся его руки… Гарри больше не мог сказать, холодные они или горячие, ведь холод не должен был так распалить кожу. Эти пальцы… он чувствовал каждый из них, скользящий по твердеющей плоти и легонько оцарапывающий. — О, бесподобно… — вкрадчиво шептал восхищённый голос, от которого у Гарри подгибались коленки. Тонкая, почти хрупкая рука быстро сдёрнула полотенце на пол и вернулась, поддразнивая чувствительную кожу под крайней плотью. Гарри прошило удовольствием, когда эта ласка сменилась томным поглаживанием от кончика члена до самых яичек. Перед глазами вдруг всплыло воспоминание о том, как Волдеморт вчера опустился перед ним на колени. Вот он размыкает губы и пускает… Гарри бросило в жар… — Твой рот… — услышал он собственный отчаянный стон. — Да… — шепнул Волдеморт. От тёплого дыхания по спине побежали мурашки. — Думай об этом. Представляй. Гарри содрогнулся всем телом, почти вырываясь из рук. Тёмный Лорд раздосадованно зашипел, схватил его за волосы и толкнул к стене, вжимая в неё щекой. — Не дёргайся! — ожесточённо приказал он, растирая между большим и указательным пальцами капельки естественной смазки, а потом — так, чтобы Гарри мог видеть — сунул их в рот. Гарри снова взвился и застонал; его члену сейчас так нужна была ласка, и раз Волдеморт занят, он взял ситуацию в свои руки. Буквально. — Не смей! — рыкнули в ухо бледные губы. — Я не разрешал тебе кончать. — Но я… — Я велел не дёргаться! На сей раз мне не хочется тебя поранить. Длинные пальцы выпутались из волос, скользнули по позвоночнику и крепко схватили за бедро, пока другая рука нетерпеливо спустилась ниже, прямо между ягодиц. Гарри задушенно всхлипнул. Не будь он так заведён, он бы смутился или вообще оскорбился. Но распалённый до невозможности, он лишь подался навстречу и прогнул спину, когда длинный палец минул сопротивление мышц и рвано задвигался, растягивая. Волдеморт вылизывал и покусывал кожу за ухом, и это здорово отвлекало, но когда к первому пальцу присоединился второй, проталкиваясь ещё глубже, Гарри заскулил и сжался. Казалось, он так неуютно полон. Комната вдруг закрутилась перед глазами, и ему совсем поплохело. Волдеморт недовольно цокнул и отстранился немного, теперь единственные прикосновения, которые Гарри мог почувствовать, были от тех самых изводящих пальцев. На задворках сознания вдруг послышался шорох ткани, но прежде чем он успел оглянуться, обнажённый Волдеморт прижался к его взмокшему телу и протолкнул пальцы ещё глубже. — Дыши, — велел он, провёл ладонью по бедру Гарри и приласкал член. — Я… не могу… Гарри царапал стену, обламывая ногти, и чувствовал привкус штукатурки на языке. Очки соскользнули со вспотевшей кожи, и перед глазами всё смазалось и поплыло. Он уже не знал, что настигнет его быстрее: сердечный приступ или оргазм. — Делай, как я сказал! Гарри судорожно втянул воздух, потом ещё раз. И ему, в самом деле, стало лучше. Виски больше не ломило, боль сменилась удовольствием, когда чужая рука снова погладила член. Довольный Волдеморт вцепился в его бёдра, вздёргивая их выше. — А сейчас я возьму тебя. Расслабься, если не хочешь боли, — прохрипел он. Гарри почувствовал, как в поясницу ткнулась пульсирующая плоть, и его снова заколотило. — Стой! — задохнулся он, когда головка члена скользнула между ягодиц и замерла над пальцами, которые до сих пор оставались в нём. Гарри почти не чувствовал их сейчас, он до смерти боялся, что Волдеморт попытается проникнуть в него, не вынимая их. Тёмный Лорд почувствовал его напряжение и остановился, снова целуя в шею и лаская тело. И Гарри, воспользовавшись моментом, повернул голову, насколько позволили мышцы, и жадно поймал тонкую нижнюю губу. Волдеморт замер на мгновение, вглядываясь в зелёные глаза, но потом сдался и вернул поцелуй. Удивительно нежно. Восхитительно. Гарри готов был простоять так всю ночь. Но выскользнувшие из него пальцы вернули к реальности, особенно когда их сменило нечто другое — куда более объёмное и прохладное. Гарри гневно открыл рот, но прежде чем успел вымолвить хоть слово, влажная плоть протолкнулась глубже, принося вспышку жгучей боли и следующий за ней дискомфорт. Гарри вспомнился их последний раз, и он вынужден был признать: на сей раз ему капельку легче. — Передохни, Гарри. Я подожду, когда ты будешь готов, — произнёс Волдеморт, но напряжённый голос уверял в обратном, особенно когда Гарри почувствовал, как Тёмный Лорд — пусть и невольно — толкнулся ещё раз. Он стиснул зубы. — Я не уверен… что вытерплю, — выдавил Гарри сквозь прерывистые вдохи. — Во мне слишком… сухо. Он был рад, что так чётко дал понять, отчего ему нестерпимо жутко. — В прошлый раз… — начал Волдеморт, но Гарри не дал договорить. — В прошлый раз я был готов к боли, помнишь? Тёмный Лорд разочарованно вздохнул, но отстранился, и Гарри, вскрикнув, ударил кулаком по стене. А Волдеморт призвал из сброшенной мантии палочку и, плеснув в ладонь маслянистой субстанции, размазал её по члену. — И не ной больше, мальчишка, — раздражённо бросил он, отправил палочку на пол и, снова вжав Гарри в стену, толкнулся внутрь. Гарри судорожно вдохнул… и немного расслабился — так, определённо, лучше. Немного жгло, но теперь каждое движение не вызывало ощущения, что его пытаются натянуть на дыбу. И похоже, разницу почувствовал не только он. — Гарри… Тихий восхищённый шёпот прогнал из плеч остатки напряжения. И Гарри, помогая себе рукой, подумал, что он… возможно… готов. — Всё в порядке, — услышал он собственный приглушённый удовольствием голос, — можешь… продолжать, — и почувствовав осторожный, но уверенный толчок, с нервным вздохом прикусил костяшки. — Шшшш, — успокаивающе шипел на ухо Волдеморт, поведя бёдрами немного назад. — Том! — застонал содрогнувшийся Гарри. — Сейчас тебе хорошо? — вкрадчиво шептал голос, пока белоснежная рука ласкала его грудь, поигрывая с сосками, а затем с дорожкой волос, спускающейся к паху. — Я… я… — лепетал Гарри, ощущая в себе движение упругой плоти. — Да! — простонал он, когда Волдеморт снова крепко сжал его член. Гарри закрыл глаза и изо всех сил старался дышать. И подстроиться под ритм. Но так сложно было не сжиматься от каждого движения! Он просто не мог заставить себя полностью расслабиться. С другой стороны, Волдеморту не на что жаловаться. — Ммм… ты восхитителен, — услышал Гарри с очередным толчком и прекратил накручивать себя, прекратил заставлять своё тело делать то, чего делать не хотелось. Зачем, если ему и так до одури хорошо? Если от ощущения тёплого, пульсирующего члена внутри пальцы снова заскребли по стене. — Сильнее… — выдохнул Гарри, в ту же секунду Волдеморт ворвался в него с такой силой, что глаза невольно закатились, а с губ сорвался вскрик. Ещё один резкий толчок, и Тёмный Лорд, склонившись, дразняще выдохнул: — Вот так, Гарри? — Да… да, именно так… — А конкретнее? А потом твёрдый член задел что-то внутри. Гарри не знал что, но он едва не свихнулся. — Вот дерьмо, не издевайся! И отымей меня наконец! Ну же! — Хорошо, — Волдеморт произнёс это почти ласково. А затем поцеловал Гарри в щёку, прежде чем крепче вжал в стену и уверенно потянул бёдра чуть на себя, заставляя сильнее прогнуть спину. — Обхвати свой член, Поттер. Я хочу, чтобы ты кончил первым, но не сейчас. Он лениво повёл бёдрами назад — Гарри вдруг почувствовал себя опустошённым — а потом резко вернулся, и так снова и снова, до тех пор, пока мышцы перестали встречать его с сопротивлением. Вдоволь надразнившись, Тёмный Лорд сорвался на бешеный ритм. Гарри изо всех сил пытался устоять на ногах под этим напором, за закрытыми веками расплывались разноцветные круги. Он даже не осмеливался коснуться себя, внутри всё горело. Казалось, стоит приласкать член — он тут же спустит. Но Гарри желал до самого конца насладиться чувством, от которого хотелось кричать. Сквозь собственное прерывистое дыхание, сквозь закушенную губу и скрежет ногтей по стене Гарри слышал, как просит «сильнее», окончательно лишая Волдеморта самообладания. Бледные руки сжали так крепко, что из Гарри вышибло воздух, последующий толчок был на грани насилия. А потом Волдеморт гортанно застонал и навалился сверху, выплёскивая удовольствие. Секунду погодя Гарри приласкал себя и, чертыхнувшись на выдохе, присоединился к нему. Он никогда в жизни не кончал так ярко. Никогда не плавился от удовольствия, которое выжало его буквально до последней капли. И уж точно никогда не чувствовал себя так, будто из него разом выдернули все кости. Гарри снова прижался лбом к стене. Тело казалось неподъёмным и в то же время невесомым, в мыслях мелькали странные радостные вспышки. Отчего-то хотелось расхохотаться, но Гарри сдерживал булькающий в горле смех. Так здорово было переплести длинные бледные пальцы с собственными, чувствовать, как крепко обнимают жилистые руки и как холодит пропотевшее тело чужая кожа, наслаждаться прижимающейся со спины твёрдой грудью и мягкими поцелуями в затылок — вперемешку с бездумным шёпотом. Его имени. Лорд Волдеморт небезразличен к нему. Он не признает этого даже под пыточным заклинанием, но Гарри и не нужны слова. Ведь они сделали то, чего не могло случиться между врагами или незнакомцами. То, что в корне разнилось с враждой и отчуждённостью. И Гарри не сдержал переливающегося через край счастья. Он влюбился и чувствовал себя просто превосходно. Вот только Волдеморт не разделял его радушного настроения; он отстранился, услышав смех. Недоверчивый и хмурый. — Что? — подозрительно рявкнул, ища взглядом сброшенную мантию. Но Гарри покачал головой и улыбнулся. — Расслабься. Я не над тобой смеюсь. — Даже ты не настолько глуп, — высокомерно заметил Волдеморт потеплевшим голосом. — Точно… а сейчас, иди сюда, — Гарри снова притянул его в объятия и легонько коснулся тонких губ. Ему нравилось, как Тёмный Лорд обмяк под этим прикосновением, как доволен и спокоен он был, как до неузнаваемости смягчилось бледное лицо… — Мне мало, — выдохнул Гарри ему в губы, прежде чем осыпал гладкую бледную шею осторожными поцелуями. — Давай повторим. Прямо сейчас. Только на сей раз моя очередь, ладно? Я так тебя хочу… Он почувствовал, как на грудь легли длинные пальцы, а потом Волдеморт решительно пригвоздил его к стене. Но вместо поцелуя Гарри напоролся на свирепый взгляд. Удивление мгновенно сменилось гневом. — В чём дело, Том? Если не хочешь — просто скажи. В глазах Тёмного Лорда что-то промелькнуло, и этим чем-то определённо была не злость. Будто Волдеморт недоговаривал, и Гарри это не нравилось. — Или проблема… во мне? В моём лице, имени, прошлом, а может — в самом существовании? — распалялся он. — Ты устал, Поттер. Отправляйся в постель. — Нет! Даже не думай! Не смей меня затыкать! — прорычал Гарри. — Расскажи мне… — О чём? — резко перебил Волдеморт, алые глаза горели предостережением: ещё чуть-чуть — и Гарри переступит черту. — Почему ты отталкиваешь меня, стоит только подступиться ближе? — он не позволит себя запугать. — Почему раздражаешься, когда слышишь, что я тебя хочу. Это… почти унизительно, — добавил Гарри, уверенно обхватывая подбородок Тёмного Лорда и заставляя смотреть себе в глаза. И похоже, эти слова стали последней каплей. — Может, потому что я жду, когда ты придёшь в себя, Поттер! Когда поймёшь, чего на самом деле хочешь! И поверь — меня среди твоих желаний нет! — выплюнул Волдеморт и оттолкнул его, прожигая взглядом. Потом решительно и отчуждённо шагнул в сторону, призвал с пола мантию и быстро оделся. И заметался по маленькой комнате как зверь в клетке. — Чего на самом деле хочу? — заторможенно повторил Гарри, чувствуя, как в воздухе назревает что-то до омерзения непоправимое. Волдеморт застыл, поворачивая плоское равнодушное лицо. — Знаешь, в чём величайшая твоя слабость, Поттер? В чувствах. В твоей слепой вере им. Вместо того чтобы пораскинуть мозгами, ты охотно поддался желанию близости со мной. Чувства могут быть весьма вероломными — неужели Дамблдор не говорил об этом? Это поразительно, если учесть, что я сделал с тобой, — прошипел он и подступил ближе. В алых глазах снова разгоралось пламя. — Может, в них моя слабость, — медленно, немного растерянно ответил Гарри. — Но лучше так, чем жить без чувств. — А с чего ты взял, что они — твои? — Что? — потерянно переспросил Гарри, пятясь к стене. — Я объясню! Мне невыносимо слушать, как ты говоришь, что хочешь меня, потому что это желание внушил тебе я! Всё это время дело было во мне! Гарри приоткрыл рот, лишившись дара речи, а секунду погодя бульканье в глотке сложилось в слова. — Нет, — выдохнул. — Это полная чушь. И в то же мгновение шрам обожгло болью, да такой, что на глазах выступили слёзы. Гарри прижал ко лбу ладонь. Лицо Волдеморта исказилось, будто от муки, но ясный голос остался высоким и холодным. — Чушь? И отчего же я не мог так поступить? Признаюсь, поначалу было немного не по себе, но потом я стал весьма доволен твоим обществом. Он скрестил руки на груди. — Смирись, Поттер. Я делал всё возможное, чтобы вернуть свою душу — неважно как… всё это время. Я не опускаю руки после первой же неудачи, но… — горький надломанный смешок. — Столько трудов и усилий. И всё впустую. Похоже, мне под силу провести тебя, но не себя, — Волдеморт посмотрел на палочку в руке, и из его глаз пропал блеск. — Я просчитал все возможные варианты, но никак не ожидал, что ты… — он болезненно поморщился, но спустя секунду продолжил как ни в чём не бывало: — Просто смирись, Поттер. Ты ведь в самом деле не решил, будто небезразличен мне? В комнате повисла удушливая тишина, отравляющая воздух. Гарри не хотел им дышать. — Здорово. Значит, ты снова меня использовал. Ничего нового. Если честно, это даже начинает надоедать, — холодно ответил он в спину отвернувшегося Волдеморта. — Похоже, я тоже зря тратил на тебя время, но не жди моего огорчения, Риддл. На этот раз я усвоил урок. Гарри схватил с кровати полотенце и прикрыл наготу. — Ответь на последний вопрос, Волдеморт. Почему ты каждый раз так удивлялся, стоило мне заговорить о чувствах? Ведь получается, ты прекрасно о них знал. Тёмный Лорд, не отрываясь, смотрел в окно, бледные пальцы сжимались и разжимались на палочке. — Я хорошо притворялся, — ровно ответил он холодным голосом. — Разумеется. А как же иначе, — фыркнул Гарри. Злость сгладилась и казалась пресной. А в голосе теперь звучало сожаление напополам с пренебрежением. С трудом передвигая свинцовые ноги, Гарри подошёл к двери и снова оглянулся. — Сегодня ты наебал меня в последний раз, Волдеморт. В обоих смыслах. Запомни. Тёмный Лорд с такой силой вцепился в подоконник, что, казалось, ещё чуть-чуть и костяшки надорвут кожу… но Гарри было плевать. Разъедающее изнутри унижение взяло верх. Он чувствовал себя мотком туалетной бумаги в руках страдающего диареей. А от осознания, что он действительно верил, будто осколок души Волдеморта на его стороне, будто оберегает и помогает ему, делалось ещё хуже. Он совсем забыл, что хоркрукс — это хоркрукс, и пусть он не пожелал возвращаться к Тёмному Лорду, это не мешало влиять на подсознание Гарри. Внушить привязанность такой силы, что тот готов был отплясывать в стрингах на гей-параде при условии, что Волдеморт рядом. Гарри крепко сжал дверную ручку. Он хотел поскорее убраться отсюда. Ему нужен глоток свежего воздуха и одиночество. Видеть сейчас Тёмного Лорда было выше его сил. И в ту же секунду бледное лицо оказалось прямо перед ним. Над кончиком палочки. Гарри поражённо застыл. — Только не говори, что собираешься… — начал он, но прежде чем успел закончить, красная вспышка отключила его, будто кто-то нажал кнопку.

* * *

Казалось, всего через секунду по прикрытым векам скользнул солнечный лучик, Гарри застонал и спрятал лицо в подушку. Мышцы снова расслабились, но скоро настырный яркий раздражитель вернулся. Гарри перекатился на другой бок и укрылся одеялом с головой. А потом вдруг что-то щёлкнуло. Гарри вскинулся, ошарашенно разглядывая маленькую душную спальню. Он был один. Волдеморт пропал. Сердце пропустило удар. Почему всегда одно и то же? Шаг вперёд — три назад. Никакого результата, только боль и разочарование. И одиночество, разъедающее изнутри, как оголодавший дементор, с издёвкой выглядывающее из-за угла. «Ты ведь в самом деле не решил, будто небезразличен мне?» Голос. Мягкий, с ноткой сожаления пронёсся в подсознании. Гарри застонал, хватив кулаками по матрасу. Волдеморт был прав: он так не думал. Но ведь мог надеяться? Надеяться никто не запрещал? И их поцелуи, и секс, и спасённые друг другу жизни — для всего этого в сердце Гарри было отведено место… Он с трудом заставил себя выбраться из постели. Взгляд упал на противоположную стену, и его вдруг опалило сожалением. Царапины на штукатурке напомнили… откуда взялись эти грязные пятна. Гарри невольно шагнул ближе и провёл по ним ладонью. По истинному доказательству его чувств… Его чувств. Не Волдеморта — его. Неважно, что Риддл говорил, что делал или во что верил… Кончики пальцев идеально подходили к бороздкам, и Гарри опустил взгляд на обломанные ногти с запёкшейся под ними кровью. — Чего я на самом деле хочу… — пробормотал он себе под нос. — Я понимаю, на что ты намекал. Я всегда хотел быть нормальным, обычным волшебником с обычными проблемами и обычной семьей. Но кажется, теперь мне хочется другого, — прошептал Гарри, растирая сонное лицо. — Не нужно было лезть ко мне в голову, Том. Но думаю, я отчасти понимаю, почему ты так поступил. Хотя я не собирался вот так отделываться от тебя. Если бы ты мог… тебе надо было всего-навсего извиниться, изворотливый трус, и я… я в очередной раз попытался бы простить. Потому что я хочу быть с тобой, хочу отвлечь от бессмысленных убийств, отучить от них… Хочу, чтобы ты был моим… Появившаяся вчера между ними тяжёлая тишина до сих пор витала в воздухе. — Но нет, амплуа злобного Тёмного Лорда важнее, да? — невесело рассмеялся Гарри. — Ты никогда не извинялся… никогда ни о чём не жалел… как никогда не говорил простого «спасибо». Гарри сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Он понимал, что один в комнате и никто ему не ответит, но собственный голос умиротворял. — Тебе проще довести меня до крышесносного оргазма, чем поблагодарить. А потом назвать лишь средством и втоптать в грязь. Но я не куплюсь, Риддл, — прошептал Гарри. — Не куплюсь. Ты что-то почувствовал. И тебе не плевать. Знаю, что не плевать. Гарри решительно повернулся, взгляд упал на постель, и он победоносно улыбнулся. На подушке, прямо посередине, лежала палочка. И она могла оказаться здесь лишь в том случае, если Волдеморт решил вернуть её. — Ладно, может, я и ошибся, — прошептал Гарри, медленно подходя ближе. — Ты умеешь и извиняться, и благодарить. Просто по-своему. Палочка ожила под пальцами; он чувствовал, как взвилась магия. Несколько искр рассеялись, коснувшись покрывала. Гарри кивнул, сильнее стискивая рукоять. Да, извинения — с некоторыми оговорками — приняты. Но прежде чем снова явиться перед Тёмным Лордом, нужно найти друзей. И Гарри боялся, что это будет сложнее, чем отыскать того, кто скрывался добрых тридцать лет. Не тратя больше времени, Гарри натянул высохшую одежду и аппарировал в каждое известное ему укрытие Ордена, начиная с Норы. Он никого не ожидал там найти, но надеялся, что друзья оставили подсказки о своём нынешнем убежище. Гарри побывал у тётушки Мюриель, у родителей Тонкс, но нашёл лишь заброшенные дома и вынужден был вернуться в Хогсмид. Здесь жил человек, который мог ему помочь и которого проще всего было найти: брат Дамблдора — Аберфорт. Удача была на его стороне, Гарри аппарировал в деревню раньше, чем начался комендантский час, и ему не пришлось тратить время, чтобы втихаря пробираться мимо патруля. Мысли зверски голодного и уставшего Гарри крутились только вокруг Кабаньей Головы. Загвоздка была в том, что на сей раз он остался без защиты мантии-невидимки: лишь с несколькими фальшивыми маггловскими банкнотами в заднем кармане, да видавшей виды палочкой в ладони. В любом случае, глупо умирать от рук невменяемых Пожирателей. В закутке главной улицы Гарри приметил старый паб, бросился к нему и, отворив дверь, спрятался за потрескавшейся пыльной дубовой бочкой. Ему предстояло подождать, когда посетители разойдутся по домам. Гарри должно было хватить тех нескольких минут до начала комендантского часа, чтобы незаметно пробраться в Кабанью Голову. План был опасным, но выполнимым. Прошло минут сорок — отсчитывающему секунды Гарри они показались вечностью — когда он решил действовать. Солнце скрылось за горизонтом, откидывая на опустевшую деревню призрачные тени. Гарри, не рискуя показываться на самой улице, пробирался к заднему двору Кабаньей Головы едва ли не ползком. К счастью, паб стоял чуть в стороне от самых оживлённых мест. Проблема была лишь в том, что ему раньше не приходилось пользоваться запасным выходом, и он боялся ошибиться, ненароком открыв не ту дверь. Как назло, со двора все здания были похожи друга на друга как две капли воды. Гарри ругнулся на выдохе; похоже, планы придётся менять. Он протиснулся в узкий зазор между двумя домами и попытался осторожно выглянуть на главную улицу, чтобы понять, не минул ли он пока Зонко. Но кругом стемнело, и он не разглядел вывески — а может, магазинчик и вовсе закрыли. Гарри выступил дальше, надеясь найти знак, который подсказал бы, где он сейчас. И словно призвав их своим присутствием, он услышал быстрые приближающиеся шаги. У него была пара секунд, чтобы спрятаться, и Гарри выбрал низкие кусты у покосившейся лачуги. Неужели опоздал? Если наступил комендантский час — они его найдут… Но последние лучики солнца ещё касались самых высоких труб. Гарри притаился, почти не дыша. Впрочем, ничего другого ему и не оставалось. И оправдывая худшие ожидания, очень скоро показались восемь Пожирателей Смерти. Гарри пригнулся ещё ниже: он не жаждал повторения вчерашних событий и до последнего собирался не ввязываться в передряги. Но Пожиратели, похоже, вовсе не отлавливали нарушителей режима. Гарри приподнял голову, пытаясь хоть что-то разглядеть между листвой и ветками. Сердце колотилось так громко, что, казалось, ещё чуть-чуть и его услышит вся улица. А потом он вдруг заметил кого-то; незнакомец был ниже и тише остальных. Гарри сдвинулся чуть в сторону, пытаясь разглядеть. Вот Пожиратели подошли ближе и… для гоблина или эльфа слишком высок… погодите-ка, это что, студент? Внутри всё свело от волнения. Это был не Драко Малфой и вообще — не семикурсник. Скорее, пятый курс. Что бы ни собирались сотворить с ним или с ней Пожиратели, Гарри не мог этого допустить. Пальцы сильнее сжали палочку, а от прежней решимости не высовываться не осталось и следа. Пожиратели вдруг остановились, и тот, что шагал впереди, повернулся к остальным. Студентка — это определённо была девушка — закричала, но державший её Пожиратель мигом восстановил тишину. — Итак… — заговорил глубокий голос, и Гарри едва не вздрогнул от отвращения… Снейп. И пусть Гарри не выносил его, но, быть может, бывший учитель прольёт свет на тех, кто затеял восстание. Гарри опустил палочку и прислушался. — Она последняя, кого просил Тёмный Лорд? — с неизменно жёсткой иронией спросил нынешний директор. — Или к завтрашнему дню мне придётся приготовить ещё одну? — Не моя вина, что Тёмный Лорд не делится с тобой своими планами, Снейп! — огрызнулся другой мужской голос, но Гарри едва ли его слышал. Он и так услышал достаточно. Волдеморт со своей прогнившей душонкой. Он исчез всего несколько часов назад и уже третирует студентов… Зачем ему это? Зачем? И ведь Гарри хотел ему верить… В нём взвилась ярость, и Гарри поднялся вместе с нею. Любовь… доброта… прощение… Отчего он решил, что Волдеморт заслуживает этого? Как мог он так низко пасть? Эти свиньи в масках не заслуживают пощады. Кто-то прокричал его имя, но Гарри был наготове. — Crucio! — завопил он в ответ. И преисподняя разверзлась.