***
— Сэр, мы почти приехали, сэр, — громко произнес водитель, будя задремавшего немца. Протерев глаза, мужчина взглянул на часы под магнитолой — 14:38. И того понадобилось почти восемь часов, чтобы выбраться из пробки и прорваться за город. Вдали уже была видна гигантская фабрика компании «Phantom», фасад которой представлял собой какую-то сказочную кондитерскую: глубокий малиновой цвет взят за основу гладкого глянцевого покрытия стен, на них же — прилеплены различные яркие леденцы и кексы, сделанные, конечно, из металла и пластика. Вокруг территорию украшала розовая, словно сладкая вата, трава, и протекали речушки из настоящего темного шоколада. Автомобиль подъехал к центральному входу, где у самых дверей красовался молодой человек в ярко-красном костюме и баклажановой рубашке, с серо-зелеными волосами, активно жестикулировал и ходил из стороны в сторону, разговаривая с кем-то по телефону. Увидев подъехавшую машину, он прервал свой разговор и всунул телефон в руку рядом стоящей женщине, а сам лучезарно улыбнулся. Немец, поправив волосы и застегнув белый пиджак, дождался, пока водитель откроет дверь и вылез из машины. Молодой человек перемялся на месте и поднялся на мысочки, улыбаясь все шире и шире, по мере того как мужчина подходил. — Милый, ты долго! — промурчал Винсент, падая в объятия супруга и даруя мягкий приветственный поцелуй. — Я ведь просил — поскорее. — Пробки, — протянул черноволосый и трунькнул мужа по носу, на что тот рассмеялся. — Я скучал. — Прижавшись, словно маленький котенок, к немцу, Винсент прикрыл глаза. Спокойствие и умиротворение впервые за три месяца командировки мужа. Сейчас ему просто хотелось вернуться в дом, который был слишком большим и холодным для него одного, лечь с мужем на кровать и целовать, целовать, целовать, наверстывая все время в разлуке, а после, уже ближе к вечеру — заказать роллы и пиццу и посмотреть романтическую комедию. Но, увы… — У меня к тебе дело, как к партнеру по бизнесу, — деловито произнес Винсент, выпрямившись, — Френсис! Женщина с длинными, но собранными в тугой пучок волосами, подошла ближе и угрюмо уставилась на собственного брата, который одновременно являлся и её боссом. — Ты ведь помнишь мою сестрицу, да? Она была на нашей свадьбе. Вы с её супругом учились на одном факультете… — Мы с мисисс Мидлфорд знакомы, Винсент, она все-таки твоя сестра. — Дидрих не такой разгильдяй, как ты, брат! — сощурилась женщина. — Ты помнишь, что мне нужно сегодня на собрание к сыну идти? Мне уходить через двадцать минут, так что хватит разглагольствовать и тратить время! — Дидрих! Она меня обижает! — Я тебя сейчас по заднице наглой обижу! — возмутилась Френсис и несильно стукнула брата отчетами. — Ты бы без меня даже не помнил, какой сегодня день недели! — А я и так не помню! — Так, Фантомхайвы кровные, замолчите, — потер виски Дидрих и выдохнул, — пойдем, котёнок, покажешь мне, что хотел. — Да-да, пойдем, оставим эту женщину на произвол судьбы! — сделав пируэт и увернувшись от очередного удара отчетами, Винсент коротко рассмеялся. — Можешь идти уже сейчас, Френсис, спасибо за помощь. Дождавшись, пока сестра супруга уйдет, немец вновь притянул Винсента к себе и прошептал кое-какие глупости на ушко партнера, заставляя того смущенно улыбнуться и вывернуться из непростительно близкого сейчас положения. На входе мужчин встретил швейцар и, вежливо поклонившись владельцам компании «Рhantom», открыл перед ними двери, впуская в шумное помещение. Повсюду бегали сотрудники, нося кто бумаги, кто карамель, а кто и вовсе плюшевых медведей. По периметру холла, от пола до самого потолка, стояли стеклянные сосуды с железными лопастями, перекручивающими белый и черный шоколад и кремы разных сортов. Прошептав что-то девушке на ресепшне, Винсент вернулся к своему супругу, что потягивал кофе со сливками возле бара для сотрудников, и, подхватив того под руку, потащил к лифту. — В общем, — начал молодой мужчина, находясь уже в стеклянном лифте, поднимающимся на восьмой этаж, — как я сказал раньше, я так скучал из-за нашей разлуки… И вот три недели назад мне приснился фантастический сон! Наша компания давно выпускает игрушки для взрослых, но я подумал — наша компания специализируется ещё и на сладостях! Так почему бы не начать производство эроконфеток, а? — Недотрах на тебя дурно влияет, — спокойно произнес немец, выходя уже из лифта и останавливаясь у указателей: впереди шел коридор в цех диабетического производства, направо ещё один коридор, разветвленный на два с пометкой «кексы S-размера» и «кексы К+С», но Винсент повел по третьему направлению — налево. — Да ты не понимаешь, это замечательная-презамечательная идея! Уже есть первые разработки, и ты должен попробовать! — Винсент, игрушки для взрослых идут хорошо, но вот конфеты... Хотя, денег у нас на любой твой каприз, так что делай, что хочешь. — Ты меня не любишь и не понимаешь! — фыркнул Фантомхайв, и, тряхнув волосами, вырвал руку из руки немца и перекрестил на груди, — деньги — деньгами, а поддержка любимого человека важнее! А ты! — Винсент… Я ведь не сказал, что против. К тому же, на рынке наша компания вне конкуренции, а потребители приобретут любую ерунду с эмблемой «Phantom» — Дидрих! Наша компания уже несколько веков специализируется на выпуске сладостей и игрушек! Мы используем лучшие ингредиенты и натуральные красители… Да я из Египта верблюдов привез для эксклюзивных марципанов! Знаешь сколько мне нужно было по ветеринаркам бегать?! А ты — «ерунда»! Смирившись с мыслью, что увиливание от прямого «твоя идея, котенок, не пойдет на рынке» доведет до скандала, Дидрих просто вздохнул и поцеловал мужа в висок и в тишине пошел вслед за ним, пройдя по меньшей мере десять минут до лифта, затем ещё минут пятнадцать по извилистому коридору. Наконец, оказавшись перед железной дверью с надписью «А-28, ЭК», Винсент лукаво улыбнулся и провел карточкой по определителю, после чего двери разъехались в стороны. — Альпаки? Откуда они тут? — споткнувшись об огромное плюшевое животное, Винсент фыркнул. — Здесь же производят конфетки! Идиоты, нашли куда припереть целую партию! Но… они миленькие, да Ди? Может домой возьмем одного? — У нас и так игрушек, как в детском саду… — Посмотри какая миленькая, такая ми-ми-ми! — вытянув гигантскую мохнатую игрушку мятного цвета из связки, Винсент сел сверху, как наездник на коня, — они так популярны среди подростков, хит продаж! Немец молча кивнул и слабо улыбнулся, глядя на своего большого дитенка. Фантомхайв всегда был чудным человеком со странным мышлением — то впадал в детство, капризничая и валяясь в бассейне с разноцветными шарами, то извращался самым грязным образом — в BDSM-клубах он стал VIP-клиентом и получил карточку «Профи». Иногда у немца кругом шла голова от бесконечных разговоров о том о сем, иногда он даже не улавливал суть и тот момент, как муж закончит говорить об устройстве подводного мира и перейдет к теме современной политики, критикуя её самым жестким и профессиональным образом. Но за эту неординарность, ребячество, смышленость, прекрасную улыбку и переливистый смех он и любил его больше всего на свете, и готов был слушать о его нереальных фантазиях и выдумках, а после стараться воплотить их в жизнь. — Смотри, — немец даже не заметил, как супруг оказался позади него, и, просунув руки под пиджак, размеренно поглаживал грудь через рубашку, — чемоданчик на столе. В нем первые прототипы того, о чем я тебе говорил. Винсент легонько подталкивал мужчину к столу, столешница которого была похожа на печенье с орешками и шоколадом — в 3D объеме, но в центре и перед стульями были ровные отполированные поверхности, чтобы была возможность писать и что-то ставить. Немец не спеша открывал защелки на черном чемодане, а его супруг, встав на мысочки, нетерпеливо зацеловывал открытые участки шеи за отогнутым воротником нежно-голубой рубашки. — Тш… очаровательно, — вскинул брови немец, распахнув чемодан, — это похоже на «у кого что болит — тот о том и говорит»… Только, в твоем случае, делает. — Правда симпатично получилось, да? — ловко вытащив из чемодана круглую, напоминающую таблетку от кашля, конфету желтоватого цвета, Винсент всунул её в рот супругу, не отказывая себе в удовольствии погладить влажные губы. Затем молодой человек вытащил синий леденец на палочке и отпрянул от мужчины, оставляя его рассматривать набор эроконфеток. — Это что, катетер? — удивленно произнес немец, вытащив из чемодана устройство с двумя трубками, радужно выкрашенными под леденцы, а, развернувшись, замер с ним в руках, и его лицо вспыхнуло румянцем, словно огнем. Супруг, лишь в ярко-малиновых чулках и таких же трусиках, уже успел развалиться в кресле в форме кекса и пошло обсасывал фаллосообразную сосульку. Вопрос о катетере отпал сам собой, а по мере разведения красивых, гладких и сияющих от лосьона ножек — отпал и сам катетер. Винсент тихо рассмеялся, прикусив свой леденец и обнажив ровные ряды белоснежных зубов. Свободной от палочки рукой он поманил супруга к себе, кокетливо сгибая и разгибая указательный пальчик и выгибаясь в спинке, словно котик, жаждущий скорейших поглаживаний. Немец не заставил себя ждать и опустился на колени перед любимым, тут же хозяйски сжимая его бедра, оглаживая и покрывая кожу от колена до ободка трусиков поцелуями. Тело, узнавшее родные ласки, без которых изнывало длительное время — отреагировало незамедлительно: Винсент вздрогнул, покрываясь мурашками, а малиновая ткань нижнего белья недвусмысленно оттопырилась. Мужчина сжал лямки трусов, желая стянуть те вниз, однако супруг прервал это действие. — Подожди немного, — промурчал Винсент, заведя леденец к левой щеке, отчего та надулась, — и я первый. Винсент резво подскочил, уступая место немцу, что странно хмурился и находился словно в прострации. — Что за хрень я рассосал? — спросил он своего супруга и серьезно посмотрел на него: тело как будто полыхало, но вряд ли это было от возбуждения — конечно, муж был сексуальным, однако до подобного несколько поцелуев не могли довести такого человека, как Дидрих. Ряд пуговиц на штанах доставлял адские муки окаменевшему члену, однако кончики пальцев онемели, и мужчина не мог их расстегнуть и был готов лезть на стену от болезненного возбуждения и влаги в трусах. Но зачем же нужен супруг? — Это ещё совсем прототип… И только для тебя, — лукаво улыбнулся Винсент, ловко расстегивая пуговки и приспуская штаны вместе с трусами. Плоть, наконец высвобожденная, шлепнула Фантомхайва по подбородку и губам. Откинув в сторону почти обсосанный синий леденец, Винсент пошло посмотрел на супруга и обхватил припухшими покрасневшими губами крупную, истекающую соками головку члена. Неожиданно для самого себя немец дернулся в кресле, быстро хлопая глазами и хватаясь за подлокотники кресла-кекса. Тягучее и острое, но настолько приятное покалывание заставило мужчину проявить несдержанность и простонать в голос. — Хорошо, милый? – оторвавшись от активного обсасывания головки, Винсент провел языком по всей длине ствола любимого, вызывая новую дрожь и стон. Сочтя это положительным ответом, без лишних дразнилок Фантомхайв принял в рот член супруга, медленно позволяя тому проникать в узкое горло до тех пор, пока полностью не вобрал орган в себя. Утробное рычание, перераставшее в глухие, но шумные стоны от каждого умелого движения супруга разносились по цеху. Подстегиваемый чувственностью немца, Винсент все активнее обсасывал твердый член, несильно царапая ноготками бедра и низ живота мужа, сам изнывая от желания. — Постой, — прерывистый голос немца нарушил пошлое причмокивание и собственные не менее пошлые вздохи и проскальзывающие стоны. Но Винсент не остановился, а лишь немного отстранился, выпуская член из своего горла и уделяя ему внимание только в ротовой полости — он любит, когда супруг кончает именно в рот, любит чувствовать его вкус, что излияние в горло совсем не подразумевает. К тому же, он часто давился, когда не улавливал едва заметные изменения члена перед семяизвержением. Активные ласки головки проворным язычком, массаж ствола нежной ручкой — и рот заполнил родной вкус семени супруга, отчего Винсент едва не кончил сам. Вылизав все до последней капельки и сглотнув, Фантомхайв мягко поцеловал рельефный живот мужа и лениво поднялся на подрагивающие от возбуждения ноги. Удовлетворенный своей работой и видом ублаженного немца, Винсент отошел к конвейеру и легко запрыгнул на шероховатую поверхность, подумывая меж этим Iphone какого цвета он хочет вместо разбитого. Ведь он определенно хорошо пососал, так?.. Легкие шаги мужа привели немца в чувства после фееричного оргазма, однако член, как стоял колом — так и остался, все ещё приятно покалывая от ментола. Мужчина поднял затуманенные глаза на супруга, который глядел прямо на него, вновь широко расставив ножки и игриво сверкая глазами. — Твоя очередь, — соблазнительно прикусив нижнюю губу, тонкими длинными пальцами Фантомхайв провел поверх выпирающей ткани трусов, — мы ещё не закончили с нашими новыми товарами… Возьми те, что сверху. Сорвавшись с места, немец обратился к черному чемодану на столе, вытягивая пять леденцов и демонстрируя их супругу, на что тот утвердительно кивнул. Все пять леденцов представляли собой фаллосы разных размеров и детально выгравированных — если бы не карамельный цвет, то вполне можно было бы принять эти сладости за настоящие мужские органы. Первый и самый маленький был размером с указательный палец взрослого мужчины, а самый большой был словно… — Это что… — Тсс, это секрет! — рассмеялся Винсент, — я ведь сказал — я сам подгонял все и выбирал продукты! Поэтому он такой же, как и у моего любимого супруга! — Винсент! — возмущенно произнес мужчина, срывая с мужа трусы и опускаясь перед ним на колени, — это нужно будет переделать в любом случае. Фантомхайв вновь хотел рассмеяться, однако прикусил губу, выгибаясь — супруг развел упругие ягодицы и коснулся интимного места, легко надавив на него. — Ты уверен, что хорошая идея засовывать туда сладости? — покрутив в руке самый маленький сладкий членик, немец шлепнул мужа по бедру, застав того вздрогнуть, — это точно не вредно? — Что ты, — выдохнул Винсент, нетерпеливо придвигаясь ближе к мужу, — В них два слоя — на самом маленьком внешний растает за тридцать-тридцать пять секунд, а внутри него сладкая смазка. Оба слоя гипоаллергенны, а после контакта… Ты ведь спрашивал, зачем нужен катетер. Немец вздохнул и аккуратно ввел в тело супруга первый леденец, и начал медленно двигать им внутри. Шумный вздох последовал за вторжением, и по мере движений это вздохи становились лишь громче и эротичнее. Воспроизводимые Винсентом звуки абсолютно всегда отключали мозг немцу и заставляли взять верх инстинкты, говорившие лишь о том, что нужно трахать эту стонущую шлюшку до тех пор, пока он не потеряет сознание. Леденец растаял быстрее, чем предположил Винсент — ни то из-за более высокой температуры тела, чем была установлена для плавления данной сласти, ни то из-за слишком активных движений внутри себя. В любом случае на его место пришла более толстая красно-белая «конфетка». Трахая пошло стонущего супруга леденцом, немец по-животному кусал гладкие бедра, поглаживал свободной рукой дрожащее тело, специально касаясь участков вокруг члена супруга, но не задевая его самого. Винсента пробила крупная дрожь от возбуждения, отчего, дернув ножкой, дабы отвести её подальше в сторону, он задел какой-то рычаг. Раздалось свирепое рычание, загудели огромные механизмы, и весь цех пришел в движение. Прежде, чем немец сумел сообразить, куда нажать, чтобы прекратить этот промышленный ад, конвейер тронулся, увозя на себе Винсента прочь от супруга. Откуда не возьмись появились три трубки и нацелились на Фантомхайва: первая опрыскала его теплым растопленным шоколадом, вторая – взбитыми сливками, а из третьей, самой большой трубы над головой, высвободился клубничный молочный коктейль. Винсент расхохотался — абсолютно компрометирующее положение: хозяина фабрики по производству товаров для детей трахают на конвейере леденцом, а сладости, предназначенные для кексов и конфет, покрывают разгоряченное тело. На плечо, на коем красовалась горка воздушных сливок, приземлилась спелая вишенка, и только в этот момент немец смог обуздать технику, бесцеремонно обесточив весь цех. Взглянув на перепачканного супруга с уже растаявшим леденцом в причинном месте, немец издал что-то наподобие смешка и, подойдя, слизнул шоколад с шеи, ключиц, пробегаясь дорожкой по груди с оттопыренными сосками, плоскому животику, и, наконец, вновь оказываясь у очаровательной, немного растянутой попки. — Я твой сладкий мальчик? — горячо спросил Винсент, улыбаясь. В ответ Дидрих вытянул палочку, отбрасывая куда-то в сторону, и заменяя её на свой язык. Да, ответ на вопрос супруга был абсолютно положительным — сладкий, приторно сладкий, как в прямом и переносном смысле. Растаявшая сласть, играющая роль потрясающей смазки, оказалась не менее потрясающей на вкус, и мужчина подключил к своему языку следующий леденец, удовлетворяясь его вкусом сам и растягивая супруга сильнее, чтобы скорее уже войти в него самостоятельно. Он не любил долгие прелюдия, но сейчас… Немец бы трахал Фантомхайва языком до тех пор, пока тот не обкончается, а собственный язык не онемеет. Сладкий, горячий, узенький и чувственный – Винсент кричал от удовольствия, а такая реакция его мальчика была прекрасной и возбуждающей музыкой для ушей. Наплевав на четвертый леденец, немец нетерпеливо всунул пятый, самый большой, а Винсент, ещё неготовый к такому размеру, сжался и громко вскрикнул. Но, зная своего супруга, как себя самого, Дидрих знал, что он не против, когда немножко больно, а иногда – даже очень больно. Подтверждением этого стал протяжный, жалобный от жажды большего, стон. — Ди… — едва не срывая голос, вскрикнул Фантомхайв, обильно изливаясь на живот, перемешивая сливки, шоколад и сперму, и вздрагивая, хватаясь тонкими пальцами за волосы супруга. К чертям собачьим выкинув леденец, немец резко вошел в мужа, не давая тому передохнуть от оргазма. Пусть он ещё был узок, но крепкая эрекция и обилие сладкой смазки, слюны и половой истомы делали свое дело — мужчина имел возможность сразу толкаться резко и грубо. Винсент извивался на конвейере, прижимаясь к супругу, пачкая его тем, что оказалось на его коже, царапая спину, обнимая ножками, и в конечно счете, возбудители-афродизиаки в конфетах сделали свое дело в лучшем виде: за время длительного секса Винсент циклично кончил трижды, в то время как эрекция супруга не спадала и половой акт не разрывался. Испачкав и конвейер, и партию случайно оставленных альпак, и кресло-кекс, и стол в сперме после оргазмов, Винсент совсем обессилил. На той самой мятной альпаке, которую Фантомхайв желал забрать домой, немец также из последних сил дотрахивал супруга в заполненное спермой лоно. В момент последнего оргазма Винсент потерял сознание, а Дидрих бессильно придавил его к игрушке, целуя в висок и крепко обнимая своего любовника.***
— Знаешь, никакой душ бы меня не спас, — хихикал Винсент, несомый на руках супруга из-за неспособности идти самостоятельно — ноги абсолютно не слушались, а вот влагу и растянутость мышц в причинном месте Фантомхайв чувствовал очень и очень хорошо, что также мешало передвижению, — спасибо. Немец промолчал, лишь легко чмокнув слипшиеся волосы супруга. За то время, пока последний валялся без сознания на игрушках, Дидрих, имея страсть к сладкому, вылизал супруга от шоколада и сливок и даже позволил себе ещё пару раз трахнуть обмякшее тело. — Я решил кое-что поменять в этих конфетках и все-таки массово их производить, — мечтательно произнес Винсент и помахал рукой кому-то из сотрудников на выходе с офиса. — И что же? — подождав, пока шофер откроет машинную дверцу, немец усадил супруга на заднее сидение, после чего обошел свой Range Rover и сел сам с другой стороны. Винсент вновь оказался на руках. — Последний леденец должен быть поменьше и другой формы, — промучал Фантомхайв, — а твой член — только мое достояние. И ещё ту конфетку, что ел ты — выпустим её в двух видах — с меньшей и большей дозой DL… — DL? — фыркнул немец, — экую дрянь ты подсунул, это ведь наркотик! — Нет-нет, это не совсем наркотик! Его можно использовать при получении лицензии… А я получил, — лукаво улыбнулся Винсент, — ведь замечательно, когда несогласный партнер возбужден, но сам не может себя удовлетворить, да? Увеличенная доза, для особо строптивых, сделает так, что они совсем не будут иметь возможности пошевелиться… и можно пошалить самим, — кокетливо хихикнул Фантомхайв и прильнул в поцелуе к губам супруга, — кстати, я хочу черненький iphone. — Кстати, ты как умудрился разбить седьмой телефон за полгода? — Он скользкий! Очень скользкий! И вообще… и вообще я ведь заслужил! — Ладно… будет тебе черненький. Удовлетворенно улыбнувшись, Винсент чмокнул супруга в нос и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза, уложив голову на его плечо. — Ви? — после некоторого молчания обратился немец, заметив какую-то горящую в вечернем сумраке вывеску за окном автомобиля. — Мм? — промычал Винсент, ласкаясь щекой к груди супруга, скрытой рубашкой и пиджаком. — Давай приедем домой, закажем пиццу, суши, выпьем пива и посмотрим чего-нибудь? — вывеска та принадлежала итальянской пиццерии, и именно натолкнула Дидриха на эту мысль. Винсент просиял, улыбаясь. — Конечно, — обхватив теплыми ладошками лицо мужа, Фантомхайв поцеловал его щеки по очереди, — только я буду вино. — Как пожелаешь, Ви, — улыбнулся одними губами немец и прижал к себе супруга. — Люблю тебя, милый, — тихо, но уверенно прошептал Винсент. — И я тебя люблю.