Человек, который любил черный

Если спросить у человека, какой цвет он любит больше всего, в разные периоды жизни он ответит вам по-разному. Это будет зависеть от его настроения, темперамента, жизненной позиции… Мой ответ всегда был одним и тем же: черный. Люди считают этот цвет мрачным, но лишь потому, что они не способны разглядеть всей его глубины и многогранности. Как известно, если смешать все цвета радуги, то получится нечто непонятно-темное. Получится черный. А, значит, черный – это все. Вы спросите, почему именно этот цвет? Вы перестанете удивляться, когда узнаете историю моей жизни. Все мое детство прошло на кладбище. Нет, я родился не в молодой семье сатанистов, все гораздо проще. Мой дед работал кладбищенским сторожем, и мне часто приходилось бывать у него на работе. Родители же считали своим долгом ухаживать за могилами почивших родственников, а поскольку их у нас их было немало, то почти каждый выходной и большую часть праздников я проводил на различных кладбищах: красил оградки, собирал мусор, высаживал цветы. Я настолько привык находиться по ту сторону кладбищенской ограды, что мне и в голову не приходила ненормальность моего положения. В детском саду я никогда не был: воспитателей и нянек мне заменили надгробия и кресты. Когда пришло время идти в школу, я быстро понял, что ничего интересного меня там не ждет, ведь там все были живы и радостны. Мемориальные таблички занимали меня, но скоро приелись. В школе я так и не смог завести друзей, не было их у меня и в университете. У меня никогда не было девушки, хотя временами я испытывал влечение к женскому полу. Я так и не познал женщин. Учился я всегда плохо, но неучем не остался: я всегда любил читать, предпочитая давно усопших авторов. Их смерть казалась мне гарантом искренности и ценности их книг. Потратив годы на получении высшего образования, я стал заниматься тем, что умел лучше всего и о чем я знал все: я открыл похоронное бюро. Я начал заниматься этим еще в 20, но открыл свою контору лишь в 23. Я, действительно, любил свою работу. Наверное, дело в одной простой истине, что открылась мне еще в детстве: черточка между датой рождения и датой смерти ужасно коротка. И что бы ты ни сделал в своей жизни, на твоем надгробии будет стоять эта коротенькая черточка, такая же, как и у остальных. Человек смертен. Чем дольше он живет, тем ближе он к смерти, и этот конец неизбежен, он ждет каждого. Только вся штука в том, что это нормально. Не страшно, не ужасно, не чудовищно, а нормально. Смерть – это такое же обычное явление, как восход солнца или смена времен года. Смерть тоже может быть прекрасной. Вы же любуетесь упавшим с дерева листом? Вы любуетесь смертью. Вы смотрите на коллекцию бабочек под стеклом и восхищаетесь их красотой? Вы восхищаетесь трупами. Так почему же у вас вызывает удивление моя любовь к работе? Один мой дотошный приятель пытался, выяснить, что же именно мне так нравится. Нет, дело не в гробах, венках или памятниках – это все внешняя мишура. Мне нравится ощущать рядом с собой исполнение непреложного закона , нравится думать, что я причастен к нему в меру своих скромных сил. Возможно, вам покажется, что это звучит немного по-детски, но я вообще не стал бы делить людей на детей и взрослых. Все равны перед смертью, просто кто-то к ней ближе, а кто-то дальше. Когда мне исполнилось 40 лет, я понял, что большая часть жизни уже позади и пора задуматься «о вечном». Я не боюсь смерти, но теперь я должен был начать готовиться к ней. Представьте, что вы всю жизнь хотели съездить во Францию. Вы знаете все об этой стране: язык, обычаи, культуру, искусство, географию, историю. Но вы знаете это только в теории, ведь вы никогда там не были. И вот вам говорят, что вы обязательно туда отправитесь и очень скоро. Представьте ваши эмоции: воодушевление, нетерпение, надежда. То же испытывал и я. В своем завещании я самым подробным образом описал, как должны пройти мои похороны. Я не хотел оказаться «сапожником без сапог». К сожалению, планы суровой дамы по имени Судьба не всегда совпадают с нашими. Мне исполнилось 45, когда это произошло. Меня вызвали к клиенту, чтобы снять мерку. Все мои помощники были заняты, поэтому пришлось ехать самому. Погода была ужасная, бушевала жестокая метель, и дороги, по которым в хорошую погоду проехать было непросто, стали совсем непроходимыми. Моя машина заглохла посреди поля, и я так и не смог ее завести. Меня совсем не радовала перспектива провести ночь в открытом поле в такую ужасную погоду. Я решил пойти на мерцающие невдалеке огни деревни и там переночевать. Не прошел я и половины пути, как что-то свалилось на меня, оглушило и повалило на землю. Это был обломок дерева, которым ураган играл, словно тросточкой. Я упал, потеряв ориентацию в пространстве и сойдя с дороги. Я попытался подняться, но меня ждала неудача: я провалился под снег, сломав при этом ногу и повредив руку, так что встать не было никакой возможности. Звать на помощь было бесполезно, а я отчаянно замерзал… Когда меня нашли, я был уже мертв. Говорят, я до такой степени заморозился, что мое тело пришлось отогревать почти сутки, чтобы привести его в нормальное положение. Но знаете, что меня удивило больше всего? Нашедшие меня говорили, что, судя по следам, я пытался спасти, вырваться из снежного плена, я не хотел умирать. И в моих открытом в вечность, навеки замершем взгляде они увидели лишь одно: ужас и страх.