Я сегодня не помню, что было вчера, По утрам забываю свои вечера, В белый день забываю огни, По ночам забываю дни. Но все ночи и дни наплывают на нас Перед смертью, в торжественный час. И тогда — в духоте, в тесноте Слишком больно мечтать О былой красоте И не мочь: Хочешь встать — И ночь. А. Блок
Когда Савада проснулся, то в комнате никого не было. Пауль ушел. Не было и его вещей. То есть, мужчина просто покинул любовника. Неприятное чувство опять вернулось. Его снова использовали как подстилку. Тсуна резко вспомнил все подробности вчерашней ночи: как он выгибался под тяжелым телом, насаживался на пальцы, притягивал мужчину для поцелуя… Прервав размышления, парень замялся. Ну не мог он вчера это сделать! Просто не мог! Это не укладывалось в голове. Самое большее, что пугало Дечимо было то, что ему понравилось все, что с ним сделал Бос. При том безумно понравилось, что он не прочь повторить... Изгнав пошлые мысли из головы, Тсуна вздохнул и перевел взгляд на время. Юноша удивился: было только полшестого утра. Тсуна закрыл глаза и повернулся к стене. Во рту был ужасный сушняк, глаза опухли, мозг не воспринимал логично информацию… В общем, выглядел школьник не в лучшем виде. Окончен бал, погасли свечи... С трудом поднявшись с кровати, он пошел в собственную комнату. Находиться здесь не было больше смысла. Выйдя в темный коридор, Тсуна схватился за стену. Перед глазами резко помутнело, начало тошнить. Прикрыв на всякий случай рот ладонью, кареглазый поплелся дальше. Вчера ему не представилось возможности рассмотреть обстановку. Крутя головой по сторонам, как любопытный ребенок, Савада наблюдал за интерьером. Коричневые тона были под стать настроению шатена. Золотистые подсвечники скорее для уюта, чем для свечения. На стенах висели картины неизвестных авторов. Изображение на них чаще всего размытое, что натолкнуло на размышление, что это – импрессионизм. Цвета пастельные, приятные взгляду. Но разглядывать творчество не было в планах Десятого. Повернув в сторону, тот пошел к себе. Голова как будто раскалывалась на множество кусочков, пятую точку саднило и каждое движение напоминало о случившемся. Выпив воду, последовал в душ. Сейчас было просто необходимо забыться, смыть с себя чужой запах. Места, к которым прикасался Пауль, до сих пор горели. Тсуна даже немного обрадовался: хорошо, что никто из его Семьи не знает, чем он занимается, иначе сгорел бы со стыда. Но даже после второго принятия водных процедур, ничего не изменилось. Дечимо решил не корить себя: это ни к чему. Ничего уже не изменить, а так он будет постоянно помнить о произошедшем, что не приведет к депрессии. На Пауля он не злился и даже понимал его поступок. Здесь нет его вины. Просто так сложились обстоятельства. Как сложилось и его похищение. Думать об этом было сложно и неприятно. Нашарив на тумбочке обезболивающее, босс Вонголы принял одну таблетку. Сухость во рту не проходила, сколько б шатен не пил. Привыкнув к ощущениям и предварительно захватив кроссворд, юноша лег в кровать, закутавшись в одеяло. Хоть батареи грели, мальчишка страшно замерз. Ему было невдомек, что так происходит отходняк после наркотиков. Открыв сканворд, парень углубился в чтение. Однако, даже самые легкие вопросы вызывали недоумение. Он помнил, что раньше знал ответ, но не мог объяснить. Поняв, что этим ничего не добьется, Дечимо попробовал повторно уснуть.***
Встреча представителей Вонголы и Браски должна состоятся через несколько часов в кафетерии мистера Отто. Помещение идеально подходило для подобных рандеву. Не то, чтобы туда часто наведывалась мафия, но место располагало к приятной дружеской беседе. Небольшие круглые столики, застеленные накрахмаленными скатертями, деревянные стулья, большие люстры, паркетный пол нежно-оранжевого цвета, желтоватые стены со смешными фотографиями семьи владельца – все напоминало уют. Всегда играет приятная слуху музыка, обслуживание приветливое, кухня традиционная. Главы семей заранее готовились к аудиенции. Уберто всячески волновался: репетируя перед зеркалом характер разговора, чтобы не выдать себя. Требовалось держать себя сдержано, не поддаваться эмоциям. Если кто-либо узнает о маленьком секрете Браски, беседа потечет в совсем не дружелюбное русло. Спрятав во внутреннем кармане пиджака пистолет MBA Gyrojet, на всякий случай, причесался напоследок и вышел к машине. Лучший киллер Девятого Вонголы совсем не переживал на счет предстоящего совещания. Ему просто незачем волноваться. Он силен, опасен, всегда спокоен, внимателен. Ранить его невозможно, если только он сам не захочет этого. Натянув получше шляпу на черные волосы и поправив ее полы, направился к месту явки. – Приятно видеть Вас в добром здравии, Десятый Вонгола! – лживо улыбнулся Уберто, пожимая руку репетитора. – Взаимно, сэр, – Реборн явно не собирался растрачивать свои слова зря. Присев за заказанный ими столик, заказали по чашечке капучино и продолжили: – Я, так понимаю, что вы пришли поговорить о рынке сбыта? – хитро сверкнув глазами, произнес босс Браски. – Разумеется. Советники решили пересмотреть условия договора и нашли некие нестыковки. В связи с этим, Вонгола требует увеличить акции до 60 процентов. – Шестьдесят? Поймите, это слишком много... Тогда наша семья останется ни с чем. – Я понимаю. Но Вы не сможете отказаться... – с усмешкой посмотрев на побледневшего Уберто. – Вы о чем? – осторожно изрек гость, оттягивая внезапно сдавивший его галстук. – Кому как не Вам знать об этом? – в глазах киллера плескалась твердая уверенность в своих силах. Реборну нравилось наблюдать за то бледнеющим, то краснеющим собеседником. Вот сейчас, с Уберто градом катился пот, сердцебиение участилось, ладони вспотели. «Еще бы! Напомнить о подобном...» – с удовольствием отметил про себя посетитель. «О чем это он? Он знает что-то о мальчишке? – рассуждал глава Браски. Это не входило в планы босса. Налив себе стакан воды трясущимися руками, залпом осушил посудину и попытался унять дрожь. «Вдох-выдох, вдох-выдох... – контролировал себя Уберто.Он ничего не знает об этом, мы все предусмотрели, это невозможно. Успокойся. Держи себе в руках...» «Что это его выражение лица так резко переменилось? Что он так тщательно скрывает? Надо выяснить. Поручу это дело кое-кому...» – Реборн сощурил свои темные глаза, внимательно следя за эмоциями переговорщика. Ему предстояло выяснить где его ученик и что скрывает Браски, но он не имел представления, что ответы на все вопросы находились прямо перед его носом. Волнение за Тсуну негативно оказало влияние на репетитора, заставив отбросить осторожность. В таком деле не следует терять голову, идти на поводу у аффекта. Тогда все решилось бы в разы быстрее, без серьезных жертв.***
В помещении раздалась громкая трель мобильного телефона. Это звонил Реборн - поставить в известность сильнейшего хранителя Вонголы о новом задании. Старое задание также осталось на его плечах и тяжким грузом давило вниз: где искать Десятого ГДК не представлял. Посетовав на свою несчастную долю, Кея сбросил вызов. Раздав малозначимые указания своим подчиненным, Глава ДК поднялся на школьную крышу - следить за дисциплиной. Привычного сборища травоядных не наблюдалось на горизонте, что заметно расстроило ученика выпускного класса. Но делать нечего, скукота не прельщала Хибари, сильных противников не намечалось. Вспомнив о задании Вонголы найти Саваду и обезвредить зачинщиков, громко вздохнул и пошел обратно в кабинет - перезванивать репетитору. Необходимо еще уладить кое-какие дела в школе и можно выезжать. Реборн продолжал названивать нерадивому хранителю. Мафиози знал о нраве Хибари, но не хватало еще, чтобы игнорировали его приказы. Плюнув на все, попросил Орегано сварить кофе. Накопилось много работы, предстоит бессонная ночь. Бумажная волокита с промежутком времени не уменьшалась, ее становилось с каждым разом все больше и больше. Утонув в работе, бывший Аркобалено Солнца не сразу расслышал звук мобильника. Взглянув на имя того, кто его побеспокоил, поднес трубку и уху и произнес: - Да, Хибари. - Малыш, что ты хотел? Говори быстрее, я занят. - сколько б дней не прошло, Кея не мог избавиться от привычки называть мужчину «малышом». - Появилось новое поручение для тебя. Необходимо проверить семью Браски. У меня смутные подозрения на их счет. О деталях я сообщу тебе позже, когда приедешь. - И что мне за это будет? - Хибари даже в параллельном мире остался бы Хибари. - Что захочешь. Но обо всем поговорим потом. Главное, выполни миссию! - сузив зрачки, промолвил мужчина. Такое не прельщало киллера, но выбирать в данный момент не приходилось. В переговорах с хищником дисциплинарного Комитета все средства хороши. - Ладно, можешь на меня рассчитывать, малыш. Я не подведу. - Я уже давно не малыш. - Прорычал в мобильный Реборн, но его не услышали, так как собеседник отключился. Все еще находясь на взводе, временный Десятый босс попросил секретаршу поторопиться и принести долгожданное кофе. Но уже с коньяком.***
– Ты убежден, что во всем виноваты Зено? – Если не они, то кто? – спросил Рокудо, стоя за массивной стеной и держа в руках трезубец. – Ну не знаю… Просто не хотелось ранить невиновных... – Хаято сомневался в методах слежки своего партнера, но таки пришел на место встречи. Жилье Зено размещалась в Тревизо, на Via Lorenzo Perosi. Белое трехэтажное здание с подвалом не привлекало внимание лишних глаз. Но окнах внутри висели белые пластиковые жалюзи. Во дворе росла большая ель, которой очень гордился босс Николо. Неподалеку шумел ручеек, что отвлекал внимание от ненужного шума. В коридоре не было охраны, путь свободен. Тихими шагами, незаметно, напарники пробирались вглубь дома. На первом этаже находились гостинная, кабинет заседаний и санузел. На втором гуще: две спальни, две комнаты для гостей и ванная. Это был личный дом босса Зено. Изредка здесь проводили собрания. Приближаясь к приоткрытой двери, чтоб подслушать разговор, хранители покрепче сжали в руках оружие. Все бы ничего, если б тишину просторного помещения не разрезал громкий трезвон мобильника. Перебрав в голове все ругательства, Ураган сбросил вызов. Как оказалось, звонил Ямамото. «Придурок, какого нужно мне трезвонить? Убью по возвращению ведь...» - додумать способы мести не дал Мукуро, что причитал: - Ты дурак? Кто идет на слежку с невыключенным телефоном? Ты понимаешь, что нас могли заметить? Тогда пришел бы пиздец нашему плану. - Сам дурак! Я откуда знал, что этот придурок мне позвонит? - раскричался подрывник, не заметив, как при этом повысил голос. Несдержанность и агрессивность были извечными проблемами Хаято, с которыми он никогда не расставался. - Так-так... Кто здесь у нас? Вы что, следили за мной? - из-за стены вышел рыжеволосый мужчина 35 лет с изумрудными глазами. Как понял Гокудера, Николо. - Ничего мы не следили. Кто идет на слежку со включенным телефоном? - перефразировав Тумана, произнес сероволосый. В помещении достаточно жарковато, плюс солнце на улице помучило зеленоглазого. Волосы его намокли и тонкими паклями свисали к изящным плечам. - Ну а что же у меня дома забыла Вонгола? - недовольно спросил Зено. - Ты знаешь кто мы? - моментально напрягся Мукуро. Его нахмуренное лицо с потрохами выдавало, что данная ситуация иллюзионисту не нравится. Хаято пытался поднять свою челюсть с пола, ошарашено переводя взгляд с одного на второго. - У меня свои средства. Я знал, что вы заявитесь. Ну что ж, проходите в кабинет, поговорим... - мужчина приоткрыл тяжелую дверь, пропуская посетителей. Когда хранители прошли внутрь, следом зашел Зено, закрывая темно-коричневую дверь на щеколду, чтоб им никто не помешал.***
В очередной раз взглянув на дату настенного календаря с изображением веселого дракончика, заметил число. Ровно полтора месяца назад состоялось похищение. Дечимо так и не нашли, но уже приблизились к поискам. Сегодня 14 октября, День рождения его любимого ученика, Тсуны. Почему любимого? Скрывать дальше бесполезно. Однако, себе можно было открыться. POV Реборна «Сегодня Тсуне исполняется семнадцать. Важный возраст, когда перед глазами открываются все двери и необходимо выбрать свой жизненный путь. Жаль, что его нет сейчас со мной. Хотя, у меня даже подарка нет. Что бы изменило его присутствие? Я и так еле сдерживаюсь, чтоб не взвыть от отчаяния. Все-таки, это тяжело: не видеть Саваду столько, не слышать, не чувствовать… Я долго размышлял над тем, что именно к нему чувствую. Тот странный душевный порыв оберегать, защитить от всех невзгод, всегда быть рядом, знать, что его улыбка принадлежит только мне и никому другому. Это ведь любовь? Никогда не думал, что буду способен на такие чувства. Это так непохоже на меня... Но ничего не могу с собой поделать. Как давно я понял, что мне нравится мой неуклюжий и никчемный ученик? И сейчас я размышляю о Саваде, а не о Дино. Я смогу оградить Тсуну ото всех, но сначала верните его мне. Я с такими темпами скоро на стену полезу, за неимением иного. Не могу ждать, хочу увидеть его, прижать к себе… Он ведь думает обо мне? Пускай мечтает, вспоминает. Мысли о нем придают мне сил не бросить все в сию минуту, так пусть и он думает обо мне. Я не о многом прошу. Это важно для меня. Черт угораздил меня влюбиться в собственного ученика! Такого прежде никогда не случалось. Что ни говори, но мне очень не хватает Тсуны... Следует оповестить Нану о пропаже. Больше скрывать становится невозможным. Надеюсь, она выдержит.» Конец POV Реборна***
Серебристый ауди рассекал по шоссе столицы. После осеннего дождя на дороге остались лужи, что отражали огни фонарей и блики машин. По главной трассе Амстердама мчались машины. Все куда-то спешили, несмотря на то, что только день. На окружных дорогах постепенно образовывались пробки. В одну из таких и попал наш герой. Мысли Пауля Боса, президента завода по производству фармацевтических препаратов, крутились около маленького шатена. Этот паренек выглядел таким милым и беззащитным в глазах мужчины, что хотелось постоянно наблюдать за действиями кареглазого. На лице школьника в момент их соития была целая гамма разнообразных эмоций: наслаждение, похоть, смущение, страх. Но не было отвращения, что необычайно понравилось Босу. Что ни говори, но Пауля зацепил Савада. Видно, что парнишку изрядно потрепала жизнь, раз его занесло в Нидерланды. Говорят, что Голландия - родина тюльпанов. Да, так и есть, но марихуана не запрещена, однополые браки разрешены... Чем не государство для жизни, где все разрешено? Тем не менее, в пробке у бизнесмена обнаружилось много времени, чтоб подумать о проблемах бытия. Но задумываться о проблемах насущных мужчина не любил (предпочитал решать проблемы по мере их поступления), а следовательно, не заморачивался. «Надо будет сегодня навестить номер 107. Уж очень он хорошенький. Определенно, следует продолжить наше с ним знакомство.»- все-таки Пауль был прежде всего эгоистом. Эта черта характера передалась ему от родителей, занятых в сфере развлечений. Так что переживал Бос в основном за себя, но нельзя сказать, что кареглазый малыш был ему безразличен. Странно такое представлять, но против желания не попрешь. - Джейсон, подготовь для меня номер 107, я вечерком заеду. - Проговорил Пауль, набрав номер администратора клуба. - Эм... Мистер Бос, тут такое дело... В общем, сто седьмой номер уже заказали. Но завтра он свободен. Вас записать? - оправдывался работник «Sinnеrs in Неаvеn». - Вот как... Ладно, записывай... - заметно расстроился бизнесмен. А как же, такой вечер пропадает! - Ок, вы в расписании. Цена та же. Не прощаясь, Пауль завершил звонок. Ну ничего, зато завтра получится увидиться. Осталось лишь сутки подождать.***
Ближе к вечеру Тсуна стал лучше себя чувствовать. Засуха во рту еще ощущалась, и голова не раскалывалась, в отличии от утра, и тело слушалось. Десятый лежал на перине и отдыхал. Когда в дубовую дверь раздался стук, тот испугано подскочил. Идея видеть кого-нибудь не являлась заманчивой. - Значит так: сегодня обслуживаешь двоих мужчин. - Коротко и ясно проинформировал Джейсон. - И чтоб слушался, иначе... - работник показал кулак. - Угу, - Тсуна автоматически ответил, читая научный журнал. Впрочем, от его ответа ничего не зависело. Все решили другие, до него. Прежде чем Саваду отвести к заказчикам, парнишке дали экстази, чтоб расслабился. И это подействовало, хотя Тсуна и смирился со своей участью. В 18 комнате, что им выделили, находилось двое мужчин, братьев-иноземцев Смитт - Тревис и Рональд. Близнецам по двадцать четыре года, приехали в Амстердам ознакомиться со здешней культурой. Ну и естественно, не смогли пройти мимо элитного клуба. - Так вот какой номер сто семь наяву. Лучше, чем на картинке... - сказал старший из братьев, Тревис. Но поскольку у Тсуны худо было с иностранным, то ничегошеньки не понял (а нечего было спать на уроках английского). Десятый мог лишь догадываться о том, что ему говорили. Он различал лишь обрывки фраз: «номер», «картинка». В этот момент Савада дал себе слово, что обязательно выучит английский. Он ведь до сих пор не знает название клуба! Что с ним будут делать туристы, кареглазого не волновало. Школьник свыкся с мыслями, что ничего приятного. Наверняка опять заставят вытворять всякие пошлые вещи. Он и так сдался. Полностью сломался. Сегодня ему исполнилось семнадцать лет, но никто не поздравит, не скажет теплые слова. Сразу стало грустно. Смитты сразу заострили внимание на Десятом. Испуганные шоколадные глаза и полуоткрытые пухлые губки не могли не завораживать. Младший с братьев подошел к Тсуне и взял его за руку. Потом подвел к софе и, надавив на плечи, принуждая сесть на край. - Он нас вообще понимает? - с интересом спросил Рон у брата. - Не похоже, - ответил Тревис с издевкой. - Значит, придется показать! - заметил, как бы между прочем, младший. Рональд сел за спиной шатена и положил свои теплые ладони ему на плечи. Затем начал медленно вести руками вниз, до тонких пальцев школьника, возвращаясь периодически на плечи и массируя их. Тсуна сидел не шелохнувшись, сверля голубую стену взглядом. Такая отрешенность не понравилась туристу, он ожидал хоть какое-нибудь проявление эмоций, а не послушность робота. Сделав себе заметку, что и так сгодится, продолжил ласки, попутно стягивая одежду с себя и Дечимо. Тревис сам начал раздеваться, невольно задевая бугорок на брюках. Скинув штаны и белье, перед глазами оказался полувставший член мужчины, что начал подрагивать от нетерпения. Младший из братьев стянул с парня трусы, а после взял в руки разгоряченную плоть, начав двигать рукой вверх, касаясь большим пальцем головки, а затем вниз – дотрагиваясь до яичек. - Ну же, сделай мне приятное. Ты ведь знаешь, как это делается? Давай, открой свой ротик. - Как и ожидалось, Тсуна ничего не понял, но уже догадался, что от него хотели минет. Такое он раньше никому не делал, ровно как и ему. Сохранить спокойствие Десятому удалось. Полуголый парень поднял взор с плоти и теперь смотрел с вызовом в глаза Тревиса. Путешественник смотрел долго, почти не моргая, на мальчишку. Внезапно в глазах мужчины промелькнула ярость. Надавив на шею Десятого правой рукой и открывая ему губы левой, проталкивал свой член в тепло юного ротика. – Укусишь – убью, поверь... – грозно прошептал Смитт. Не смотря на непонятный язык, Небо додумался, что хотел сказать американец. Тсуна начал задыхаться от внушительных размеров заказчика. Тот сразу задал быстрый темп, проникая все глубже, принуждая расслабить мышцы рта и дышать носом. Через несколько грубых толчков, партнер вышел из влажной глотки, приказывая: – Давай работай! Лижи его. – Маня парня поближе. Тсуна покорился. Выхода нет. Остается только смириться со своим положением. Не умело взял в рот головку, просунул кончик заостренного языка в узкое отверстие, после начал все глубже «втягивать» его в себя, посасывая светлую кожу. Своей рукой он помогал себе, водя ею по основанию полового органа, сжимая в кольцо, разжимая у конца, а после снова начиная водить ею сверху вниз. Прошелся горячим язычком по напрягшимся венкам члена, слизал с головки выступившую смазку. На языке загорчило, хотелось откашляться, но шатен продолжил вылизывать пенис. От самого основания он прошелся наверх, губами оттягивая крайнюю плоть. Рукой перебрать поджавшиеся яички, перекатывая их. Язык еще раз прошелся по достоинству американца, а затем кареглазый вобрал фаллос, до конца. Редкие волосы на лобке мешали дышать, но отстраниться ему не дали. Мужчина откровенно стонал, зарывшись рукой в коричневые пряди волос. Разум босса Вонголы затуманился. Хотелось обнять партнера, притянуть к себе и бесконечно долго признаваться в любви. Сейчас он был безмерно счастлив. Второй брат, раздевши себя и Саваду, подрачивал свой член рукой, размазывая смегму по розоватой головке. Наблюдать за происходящем ему нравилось, но хотелось большего, войти в шелковистое тело юноши и двигаться, не останавливаясь. Захватив смазку пальцами, Рональд поднес их к сжавшейся дырочке. Два пальца вошло спокойно, а на третьем Десятый не сдержался и простонал, не отстраняясь от полового члена Тревиса. Колебание воздуха принесло брюнету удовольствие, на что он ответил тихим рычанием. Через пару минут, Тревис обильно излился в горло юноши. Тсуну вынудили проглотить все. Для завершения, Савада провел еще раз языком по уретре, слизывая остатки спермы. За это время его достаточно хорошо растянули, так что напоследок, смазав свою плоть смазкой, Рон начал входить в школьника. Руки брюнета вцепились в бедра юноши, оставляя на гладкой коже едва заметные синяки. Мышцы пропустили орган брата. Головка сразу двинулась в нужном направлении, надавливая на бугорок простаты. Десятый выгнулся в спине и простонал, начиная подмахивать бедрами. Мужчина вник безсловной просьбе, начиная быстрее проникать внутрь, до конца. Рука мужчины потянулась к члену парнишки, гладя пальцами головку. Савада изредка что-то вскрикивал, утопая в блаженстве, приглушенно стонал и судорожно вдыхал воздух. Но долго так не могло продолжаться. Через несколько минут оба, с протяжным стоном, кончили. Дечимо излился себе на живот, а Рон успел вытащить свое достоинство, разворачивая шатена и вливая свою семень в открытый рот кареглазого. Тсуна, совсем этого не ожидая, закашлялся. Затем братья поменялись местами. Не теряя времени, Тревис примостился у ног Савады. Наклонившись, ласкает язычком левый сосок мальчика, а правый тем временем сжимали пальцы иностранца, легко царапая ногтями. Закончив с прелюдией, мужчина ввел свою плоть в растянутый анус. С каждым рывком член входил все глубже, раздвигая влажные стенки. Ему больно, но слез больше нет. Он все выплакал. Кажется, будто его разрывают изнутри, но эта боль - ничто. Вцепившись пальцами в плечи мужчины, Тсуна потянул партера на себя, чтоб обнять. Рональд покрывал шею парня укусами, зализывая раны, водил ладонями по груди, задевая затвердевшие горошины сосков. - Я люблю тебя, люблю! - бессвязно болтал Дечимо. - Ха, кажись ему что-то дали, что его конкретно вставило! - мужчина внимательно вглядывался в темные зрачки лежащего под ним парня, что дергались в стороны. Сам мальчишка покрылся потом, зубы скрежетали. - Как хорошо... Еще.. Глубже, сильнее! - просил Небо. - Люб... люблю... - Смотри-ка, ему понравилось... Он точно под кайфом. Черт его дери, мне нравится это! Спустя три минуты, Тревис с громким стоном эякулировал, испытав экстаз. Затем наступила очередь братьев поиграться друг с другом. Старший притянул к себе Рона и впился в его губы властным поцелуем, проникая языком между приоткрытых уст. Начал проводить кончиком языка по зубам брюнета, посасывать язык. Рука мужчины потянулась к заднему проходу брата, растягивая его. Глаза американца подернулись дымкой желания. Через несколько минут Тревис проник в отверствие товарища, выбивая из него громкие стоны. Тсуна с широко открытыми глазами наблюдал за порочным действием, лежа где-то сбоку, чтоб его не заметили в момент любовных игр. Излившись на живот американца, Тревис провел по нем рукой, смешивая сперму. Отдышавшись, братья поднялись с кровати и начали одеваться. По завершении этого процесса за Смиттами заперлась дверка. Десятый так и остался лежать на кровати голым.***
Тсуна сидел на своем ложе и пил воду. Неприятное чувство оставило в израненной душе осадок. Попа болела, сидеть, как и ходить, было непривычно и болезнено. Во рту находился привкус чужого семени. Сколько не пей воды, сколько не чисть зубы, горечь не исчезала. Сравнивая все то, что с ним происходило, хотелось истерически засмеяться над жестокой иронией судьбы. Выходило по сюжету какого-то второсортного фильма. Все время он надеялся на спасение. Что его пропажу заметят и отыщут. Что его найдут и спасут. Но никто не приходил. Его не спасли. Юноша решил, что никому не будет известно, какая боль бушует в нем. Время идет, а он начинает свыкаться с таким положением вещей. Экстаз прошел, больше не было той радости. Он практически ничего не помнит, все было как в тумане. Из раздумий парня вывели громкие шаги в коридоре. В дверь тихо постучались, но Десятый не расслышал. Затем стук вновь повторился, вынуждая шатена подняться с насиженного места и отпереть дверь. За ней находился его собрат по несчастью - японец Фудо Миура, которого тогда так же использовали, как тарелку. - Привет. К тебе можно? Меня отпустили ненадолго погулять, вот я и здесь. Пришел проведать... Как ты? - тихо произнес Фудо на одном вдохе. - П-привет... Ну заходи. Мне скучно, - неловко говорил парень, жестом приглашая соседа пройти внутрь помещения. - Тсуна-кун, прости, что сразу обращаюсь к тебе так фамильярно, но мне показалось, в клубе не перед кем показывать свою воспитанность. - Все в порядке, не заостряй внимания на этом моменте... - миролюбиво проговорил Тсуна, вновь разлегшись на кровати. - Кстати, ты откуда родом? Я из Ритто. - Намимори. - Босс вспомнил родной город, что вызвало на его устах легкую полуулыбку. - Не слышал о таком... Не против, если я прикурю? - темноволосый вытащил сигару и зажег ее, не дожидаясь ответа. - Да я как бы не совсем... Точнее, мне не нравится. - Савада пытался прийти к компромиссу. - Подожди, ты хочешь сказать, что никогда прежде не курил? - японец неверяще посмотрел на одногодку. - Да возможности никак не было... - отнекивался кареглазый. - Да ты что? Тогда настало время попробовать. Возьми. - Миура достал вторую сигару и зажег яркой цветочной зажигалкой. - Мне всегда нравилось чувствовать, как дым проходит через меня, вбирая все уныние души, а потом выдыхать его. Так создается иллюзия, что все решаемо... Но будем честными, не в этом случае. - Я не хочу, спасибо. - Попробуй. От одного раза ничего не случится, - а через секунду добавил, - Знаешь, мы похожи. Оба здесь не по своей воле. Живем лишь надеждой выбраться. У нас никого не осталось, кто смог бы нам помочь. Мы сами по себе. Шатен осторожно протянул руку и взялся за зажженную сигарету. Подносить к губам он не спешил, а просто смотрел на фильтр, что-то решая. «А ведь правда... Что случиться из-за одной сигареты? Мне уже нечего терять. Я и так опорочен дальше некуда...» - Савада засунул сигару себе в рот. - Втяни. Смотри внимательно, как это делается, - Миура показал наглядный пример, втягивая серый смог. Через некоторое время японец выпустил изо рта маленькие колечки дыма. Помявшись немного, Тсуна сделал первую в своей жизни затяжку. Он чувствовал, что вещество заполнило его рот, вызывая легкое покалывание на языке. Ощущал, как едкий дым заполняет чистые легкие. Осознавал то, что он делает - неправильно, но так хотелось узнать, какого это: быть плохим. Вытянув сигарету из уст, выпустил сизый дымок. Пусть это и был его первый раз, кареглазый не закашлялся. Папироса начала тлеть, и шатен сделал еще одну затяжку, пробуя вкусить то удовольствие, что испытывал сосед, смакуя каждый вдох. Странно, но он ничего не ощутил. Абсолютно. Никакого удовлевотворения он не уловил. Лишь на языке все еще покалывало. Не затянуло. Савада попробовал, и ему не понравилось. - Редкая гадость, - произнес Дечимо, высовывая язык и неприятно морщась. Зажатый между пальцами окурок, упал на пол, оставляя пепел. - Как? Тебе не понравилось? Что ж, придется самому наслаждаться... - разочаровано хныкал японец. - У меня есть друг, Гокудера-кун, вот его бы сюда... Вы сошлись бы характерами... - скорее для себя, шепотом выдавил Савада. - Ой, мне уже пора! Я еще когда-нибудь зайду, - спохватился гость, взглянув на время. - Хорошо. Буду ждать! - Тсуна улыбнулся визитеру и запер за ним дверь, как только тот ушел. Возможно, этого человека можно назвать другом? Только вот когда у тебя появляется новый друг, ты никогда не уверен, хорошо ли его знаешь.