Наше прелестное будущее.

Андрей провел рукой по длинным золотистым волосам. Как же он устал! Еще месяц назад ему казалось, что жизнь – это ярчайшие краски мира, а теперь ему приходится влезать в узковатый черный костюм, взятый на прокат. За окном снова бушует метель. Уже три года как бушует, а люди все надеются, что солнце снова взойдет и лед оттает. Блеф разума, самовнушение, да и только. Парень поправляет воротник белой рубашки. Она бы его оценила сейчас. Сказала бы, что выглядит он как пижон французский и увековечила бы влажный поцелуй на щеке. Андрей касается ладонью своей гладковыбритой щеки. Уже не поцелует она его. Никогда. Он оглядывается, на диване, закинув голову на спинку, сидит Антон. Его зеленые глаза неотрывно исследуют потолок. Темные волосы спутаны, лицо немного припухло, а губы искусаны в кровь. Будь здесь она, она бы улыбнулась, задымила бы сигаретой с яблочным запахом и обняла бы его, Антона. А Андрей бы потом обнял их обоих. Странная у них дружба была. Всегда вместе, всегда втроем. С самого детства, как познакомились в школе. Аня была самой старшей, но несмотря на это, дурачилась она самозабвенно. Она делала все, что делали мальчишки. Пила, курила, ругалась крепким отборным матом. Она была такой хрупкой, маленькой снаружи и такой сильной внутри. Странные у них отношения были. Андрей был точно уверен, что любит её, и нал, что она любит его. Но наряду с этим он не раз видел, как губы Антона скользят по смуглой шее Ани, и она обивает его плечи руками и кусает губы. Самое странное, они никогда не были втроем в этом смысле. И ревновать друг друга не пытались. Наверное, с самого начала понимали, что так будет. Она любила обоих, сильно, терпко, безрассудно. А они в свою очередь не заставляли её выбирать. - Как же теперь Маша будет без нее, - не вопрос, повествование. Антон все так же сверлит взглядом потолок, зато теперь хоть разговаривает. - Она справится. Она училась у старшей сестры справляться, - Андрей подвязывает волосы черной лентой. Аня любила, когда он завязывал хвост, говорила, что они так становятся похожими. О Маше вряд ли сейчас кто-то думает, сейчас все думают об Ани. Точнее, о том, как она погибла. Смешная смерть, наверное, оттого она причиняет еще больше боли. Не могла такая изящная девушка погибнуть столь смешно и быстро, но лицо, замершее и бесчувственное явное подтверждение её смерти. - Ты думаешь, они воскресят её? Андрей косится на бутылку шнапса на столе. Бутылка полная, не начатая. Возможно, стоит начать сейчас? Он уже собрался потянуться к горлышку, но рука дергается. Аня бы не стала пить до, она бы наклюкалась в стельку позже. - Наверное. Скорее всего. Ты же видел лицо её матери, - Антон, наконец, поднимает голову, разминает шею. Его глаза красные от слез. Он всегда был более чувствительным, чем Андрей. Иногда Андрею казалось, что даже Аню он любит больше, больше, чем может, больше, чем должен любить. Наверное, это и понятно. В отличии от Андрея, Антон позволял Ани слишком много. Она любила запускать в его волосы обе руки, сжимать их и тянуть, а вот волосы блондина она лишь нежно и ласково убирала с лица и заводила за уши не послушные пряди. К Антону она взбиралась на колени весело, лихо, без предупреждения, а вот с Андреем она так не делала. Она могла только склонить голову к нему на плечо. Разные у нее все же чувства были к парням. Одного она любила страстно, горячо, словно знала, что он стена, словно понимала, что если не отдастся вся до конца этому человеку, о любви и речи идти не могло. А вот с другим, с Андреем, она была нежной, ласковой, робкой. Нет, она и его любила сильно, только как по-другому, иначе. Она как будто хранила эту любовь в самых дальних закутах сердца. - Надеюсь, она будет такой же красивой, - последний штрих, прядь, спадающая на лицо с левой стороны - убрать её за ухо, чтобы «придать деловой вид». * Лицо у нее фарфоровое бледное. Веки отчего-то лиловые, будто накрашенные. Вокруг тонкой фигурки взбитыми сливками пушится белоснежное платье. Она контрастирует с рыжими, немного потускневшими волосами. Губы плотно сомкнуты, только верхняя немного оттопыривается из-за неправильного прикуса. Андрей касается её холодной щеки, целует замершую руку, проводит губами по кончикам пальцев. И ни как не может проститься с уходящей от него красотой. Она была такая красивая-красивая, а теперь она мертва. Антон стоит чуть поодаль. Из зеленых глаз струится вода. Аня бы сейчас нахмурилась, ткнула бы его в грудь длинным ноготком, а потом бы обняла, слизывая с кожи соль, оставленную слезами. Она ненавидела, когда люди плачут, поэтому парень не желает подходить ближе. Не хочет демонстрировать ей свою слабость. Поэтому Андрей прощается за двоих, отчего сердце жжется. - Возвращайся к нам такой же красивой, Аня, - он уверен, её воскресят. Уж больно сильно любят её люди, особенно её мать и младшая сестренка, которая топчется возле изголовья, пытаясь не зареветь в голос. В последний раз губы Андрея мазнули по бледной холодной щеке, прощаясь с живой Аней.