Мальчик-который-покорил-время

Я удалился в конец зала и найдя удобный закуток, сел читать. Книжка была невозбранно куплена в лютном переулке, который ничуть не скрывался и был эдакой магической барахолкой. Ну, меня тоже сначала удивило то, как продавец в Косой Аллее отнёсся к соседней улице – у меня произошёл разрыв шаблона. Вот как, спросите вы, может быть рядом с крупнейшей торговой улицей магического мира, не таясь и не скрываясь, существовать самый настоящий чёрный рынок? Потом дошло – это настроенные пропагандой "чистые и светлые" волшебники так относились, а на самом деле Лютный Переулок – это всего лишь магическая барахолка. Да, там иногда можно было сбыть или купить не совсем легальный товар… но откровенной чернухи, некромантии и прочего не было. В общем, такая себе магическая барахолка, а Косой Переулок – это другой формат. Это насквозь официальный, публичный, переулок, где торгуют только официально-одобренным проверенным товаром. Так что я сполна закупился всем, что мне пока было нужно в лютном переулке – и правда, ассорртимент там был куда шире, пусть и не всё было новым. Нужно только отфильтровать откровенную хрень, которую предприимчивые продавцы хотят впарить от действительно стоящих вещей. В силу того, что я мало понимал в магии и волшебном мире вообще – я обратился в первую очередь к букинисту. Это был относительно небольшой книжный магазинчик, в котором торговали по большей части подержанными книгами. Некоторые из книг датировались девятнадцатым, восемнадцатым, и даже семнадцатым веком, то, что раньше – редчайшие рукописные тексты, стоили огромных денег. В силу редкости. Я ограничился изданием девятнадцатого века – классической хорошо сохранившейся книгой, повествующей о истории и традициях магического мира, книгой "Первоосновы Магии", в которой рассказывалось даже не про заклинания, а базовые принципы, и ещё десятком других, тоже очень интересных книг, датированных до середины двадцатого века. Начал с основ магии, меня интересовало – что значит Тёмная Магия и чем она отличается от светлой. В концепцию абстрактного добра я не верил, уже лет пять как перестал считать "добро" вообще сколь нибудь значащим словом. Популизм, каждый понимает как хочет. Для аборигена из глубинки африки добро – это сожрать соседа и возлежать с его женой, для белого человека – нечто совсем иное. Концепция была другая – магия вообще вся делилась ровно на два лагеря – тёмная и светлая. Энергия при этом использовалась разная – тёмная или светлая, или их смесь в разных пропорциях, которая и считалась нормальной магией. Не было чёткого разделения, так что были семьи и люди с лёгким уклоном в ту или иную сторону, были с сильным уклоном, а чисто тьмой или светом могли оперировать уникумы, и такая чистая магия была значительно, благодаря отсутствию примесей, сильнее. Как таковой чистой злой тьмы не существовало, однако, как отмечалось в книге, предрассудки появились не на пустом месте. Тёмный будет тяготеть к тьме в её примитивном понимании. Вот на что я подписался, на минуточку. И правда, после того, как я принял род и провёл обряд инициации, почувствовал сильные изменения в себе. Я стал более… эм… ну я даже не знаю. Вот взять мою недавнюю выходку с оружием и пытками родственников – это нормально для мальчика моего возраста? Не думаю. Я со спокойным сердцем упрятал книжку, решив заняться тренировками в магии чуть-чуть попозже, когда избавлюсь от Хагрида. И нужно будет сразу, как приеду в Хогвартс, начинать искать себе жену, и плевать, что нам по одинадцать лет – если она из чистокровной семьи, то поймёт без лишних пояснений, что значит обязанности рода, если нет… я объясню. Хагрид пришёл с приличным опозданием, к этому времени в Дырявом Котле собралась приличная толпа, и сидящий в углу я совсем слился с обстановкой. Ну сидит себе мальчик с книгой, никого не трогает, ничего необычного. Великан ввалился в Дырявый Котёл и с порога вопросил: – Гарри Поттер? Ты где? Нет, ну вот не идиот ли? Хотя чего ждать от Радагаста. Его разум помутнел от грибов, наверное. Я хотел спрятаться, но Радагаст меня тут же увидел и направился ко мне, по пути смешно охая и извиняясь за задетые столики. А весь этот кабак, все эти, прости господи, морды, повернулись ко мне и словно бы увидели в кафе принца уэлльского – разом встали и двинулись, мгновенно и все… я даже испугался! * * * Как же мне отвратительны эти рожи. С видом мрачным, я пошёл вслед за Хагридом и мы вместе двинулись в направлении Косой Аллее. Теперь всё выглядело иначе, чем если бы я был здесь в первые раз. Радагаст тюкнул своим зонтиком по кирпичам вокруг выемки в стене и дверь открылась, стена с кирпичами разъехалась и образовала проход. Радагаст не был слишком настойчив – мы с ним шли по улице, полной народу. Здесь было уютно, школьников было много, люди ходили, смотрели, покупали. – Вот здесь ты купишь себе перья и чернила, – пояснял радагаст, – вон там всё, что необходимо для занятий магией. Дамы в классических одеждах, какой-то мужчина в шляпе и с седыми кудрявыми бакенбардами… Целый ураган из… положительных эмоций. Люди были рады и счастливы. Хагрид провёл меня по переулку и вывел к банку. Он словно бы ждал от меня вопроса, но его не последовало, поэтому под ворчание хагрида о самом надёжном банке, мы вошли в Гринготтс. Осмелюсь отметить, что на фоне привычных мне магловских банков с внушительным залом, толпой народа, множеством рекламы и прочего, банк в викторианском стиле выглядел как-то… тепло и уютно. Через десять минут тележка остановилась около моего семейного сейфа – то есть сейфа папы и мамы, а не рода. Гоблин-провожатый, явно молодой, выбрался. – Хранилище шестьсот и восемьдесят семь, – провозгласил он абсолютно сухим тоном, – фонарь, пожалста? Хагрид своей лапищей поднял старый, тяжёлый медный фонарь, явно не электрический. – Ключ, пожалста, – Гоблин, который мне был чуть выше пояса, а Хагриду так и вовсе по колено, смешно переваливаясь с ноги на ногу перевернулся и вставил в замочную скважину ключ. Ой, не вызывало доверия у меня такое хранение ценностей! Двери понятное дело, непростые, но всё же, всё же. Что-то внутри двери три раза пробило, как в часах, хрустнуло, звякнуло, и дверь сейфа открылась. Зрелище, должен заметить, достойное. Гора золотых монет, стопки серебряных и целая россыпь медных, бери – не хочу. Однако, я счёл нужным поинтересоваться у гоблина: – Сэр, это накопление моих родителей? – Не могу вам ответить на этот вопрос, сэр, обратитесь к менеджеру по сейфам. – Благодарю. А то мне что-то странно стало, что они не конвертировали серебро и медь в более компактную для хранения валюту. – Гарри, это всё твоё, – улыбнулся Хагрид. Что-то мне не нравилось во всём этом. Был какой-то подвох, я его нутром чуял, но не мог ухватить нить, поэтому кивнул великану: – Возьми сколько понадобится и ещё сверху столько же. – Зачем тебе столько? – спросил Хагрид. – Обменяю на фунты. Мне же нужно на что-то жить. Родственники меня не то что не балуют – постоянно напоминают о том, что я не плачу им за жильё. Хагрид замялся, но сделал, как я сказал – взял сотню крупных золотых монет, подумал, и сгрёб ещё примерно столько же на глазок в обычный мешочек. Тяжёлый мешок его явно не утруждал. А вот одного взгляда на тележку ему хватило, чтобы резко ухудшить настроение. * * * Такое приятное, мягкое сейчас время. Бывает так, когда сколько не старайся что-то поменять – всё останется на своих местах, как будто по сценарию, а бывает так, когда сам того не желая, внеся небольшую поправку в происходящее, получается абсолютно другой результат. Чем больше в действиях окружающих формализма и порядка, тем жёстче сейчас время. А сейчас – время мягкое, податливое как мягкий сыр. Вокруг всё выцвело, опять и снова. Я улыбнулся происходящему – всё-таки этот мальчик редкостный идиот, я о Драко Малфое. Нет, не то чтобы он был плохим человеком – просто глуповат, слишком уж ориентируется на отца и пытается ему подражать. Не знаю, может быть, будь у меня отец, может быть и я мог бы стать таким же и подражать ему во всём. Но чего нет – того нет, осталось только завидовать. Спустившись с небольшой табуретки-стремянки, я сел на неё и задумался. Зачем мне вообще такие друзья? Момент хорош, чтобы подружиться, но судя по родителям моего соседа по табуретке – это классический аристократофил, который верит в то, что десять поколений магов важнее, чем здравый смысл. Время ждало. Время терпело, оно не менялось, зато я мог посидеть и спокойно подумать над ситуацией – стоит ли мне дружить с таким мальчиком, или нет? Мне не хватает кого-то из магического мира, с кем я мог бы вести переписку, к примеру, просто поговорить о том о сём. У меня не было друзей, но я и не был расположен к тому, чтобы их заводить… Возможно, я просто становлюсь нелюдимым. Мои способности меня оттолкнули от людей в целом, и от моих сверстников в частности. Я развивался быстрее, чисто с психологической точки зрения. Но и тут не всё так просто. Мне по прежнему, или даже сказать – тем больше было одиноко от того, что рядом нет никого, кто мог бы мне помочь и меня поддержать… или просто друга. Поэтому я вернулся на стул, откатил время назад, сняв с себя мантию… – Привет, тоже едешь в Хогвартс? – спросил блондин, стоящий на соседнем подиуме, вокруг него крутилась молодая волшебница и подгоняла чёрную как смоль мантию. – Да. – Мой отец сейчас покупает учебники, а мать смотрит волшебные палочки, – Сообщил он, я прямо кожей чувствовал, что ему жизненно важно увидеть – буду я ему завидовать или нет. Или он хочет это сделать, – а потом потащу смотреть их гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь? Думаю, могу убедить отца купить мне такую, а потом тайком пронести её в школу. – Полагаю, летать ты тоже будешь тайком? – я не сдал позиции, более того, ответил слегка насмешливо. – А у тебя есть собственная метла? – Нет. – А в квиддич играешь? Ответ был тот же. – А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком факультете будешь? – Нет. – Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Хафлпафф, тогда я сразу уйду из школы, а ты? – Нет смысла. Традиции это всего лишь традиции. В конце концов – есть лишь сила и те, кто её лишён. – Оу, отец как-то говорил то же самое. – Цитата. Слизерин. – Коротко сказал я. – Ты правда не хочешь никуда попасть? – Зачем хотеть? Много чести, – криво усмехнулся я, – главное быть не там, где тебя хотят видеть, а там, где ты хочешь быть. Власть над собой – высшая власть. К сожалению, в определённой мере я её лишён. Условия рода. Мой собеседник ненадолго запнулся, прежде чем ответить: – Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия? – Поттер. Ты не прав, Драко Люциус Малфой, – сказал я, слегка улыбнувшись, – И прав одновременно. Сила зависит от родителей, но только от того, как их магия подходит друг к другу, и какую наклонность имеет. Тут как с волшебной палочкой, понимаешь? Если ты подходишь волшебной палочке, а она тебе – то не важно, изготовил ли её великий мастер из драгоценных материалов, усыпанную камнями и резьбой, или криворукий подмастерье крив, из палки, которую нашёл в кустах и выдранного из задницы феникса пера. Работать они будут одинаково сильно, и результат будет абсолютно одинаков. Драко пожал плечами – видимо, то, что я говорил, несколько разнилось с убеждениями его семьи: – Никогда об этом не думал. Отец говорит, что грязнокровки погубят наш мир, рано или поздно. – Вряд ли под словом "погубят" он имел в виду какую-то трагедию. – Я тоже так думаю, – кивнул мне Драко, – давай как-нибудь встретимся в Хогвартсе? – Не имею ничего против. Если оба попадём в Хафлпафф – это будет забавно, – я улыбнулся. – Эм… – Драко замялся, – может быть, может быть. В этот момент в окно постучали. Окошки тут были небольшие, большая часть – витрина, заставленная манекенами и вешалками с одеждой. За окном была огромная физиономия Радагаста. – Кто это? – спросил Драко. – Радагаст Бурый. Что-то вроде лесника в Хогвартсе, – хмыкнул я в ответ, – хороший парень, простодушный, добродушный и послушный. Его прислали проводить меня на Косую Аллею. – Прислали? Ах, да, прости, – поправился Драко. – Я живу у маглов. – И как они? – с любопытством спросил Драко, видно, больше для проформы, но ему правда было интересно – каково жить с маглами. – Неплохие. У них идеальная семья, на мой взгляд. Они имеют общие ценности, общий взгляд на мир, соответствуют идеалам друг друга. – Наверное, у них хорошая семья. – Как по мне – полностью отмороженная семейка уродов, которых я бы придушил без малейшей жалости, – жёстко сказал я, глянув на всякий случай, не идёт ли Малкин с моей мантией, – но друг с другом они ладят просто идеально. И правда, Дурсли – просто эталонная семья. Я не видел, чтобы они когда-то ругались, ссорились. Петуния держит дом в идеальной чистоте, Вернон – хорошо зарабатывает, сына оба родителя любят без ума. Их приземлённое, примитивное мышление идеально подходит друг к другу – оба эталонные консерваторы. У них общие ценности – материальное благополучие и репутация обычной, хорошей, нормальной консервативной семьи…