Примечательные порты

Когда Рино «мелькнул» на подоконник, Юлиан уже ждал в глубине комнаты: сидел на кровати, уткнувшись носом в потрепанную книгу. Маску он не снял, и был весь из себя такой строгий и серьезный, что желание немедленно нахлынуло остро и душно. — Заждался? — поддразнил Рино, спрыгивая на пол. Юлиан педантично заложил страницу и убрал книгу в сумку — небось, какая-нибудь аббатская болтология о том, как правильно застегивать пуговицы и делать под маской зверское лицо. — Ты задержался, — невыразительно сказал Юлиан. — Сегодня я не могу позволить себе потратить на тебя еще больше времени. Он поднялся с кровати и направился к двери — будто и правда вознамерился уйти, засранец. Рино «мелькнул» ему за спину, обхватил рукой поперек груди, второй подцепил и аккуратно снял маску. — Я сказал... — Я слышал, что ты сказал, — Рино уже знал цену таким словам, наслушался. Он сунул руку Юлиану под китель, который немедленно собрался на животе «гармошкой», и прижал ладонь к паху. — А еще у тебя стоит, и врешь ты похуже, чем Верховный Смотритель — ну, какие твои годы. Юлиан дернулся, и Рино на миг испугался — вдруг переборщил? — но под рукой было все так же твердо, и, когда он чуть сжал пальцы поверх грубой ткани, Юлиан зашипел сквозь зубы. — Пошел ты, — выдохнул он — видать, тоже соскучился, обычно словесные прелюдии выходили у него помногословней. Рино ловко расстегнул пуговицы на форменных штанах, залез пальцами под исподнее, и Юлиан выгнулся — кажется, даже на носочки привстал — едва не приложившись затылком о фильтр противогаза. Рино успел отдернуть голову, но в праве выругаться себе не отказал — впрочем, Юлиан, кажется, не услышал. Обычно он заводился до смешного быстро, и этот раз не стал исключением — вздохи у него стали рваными, бедра задрожали, и Юлиан то и дело чуть подавался ими вперед, пытаясь плотнее прижаться к ладони. — Ну, — буркнул Рино, развернул Юлиана за плечо и толкнул спиной к стене. — Раз уж ты никуда не идешь — помоги-ка мне с одеждой. Пока Юлиан послушно стаскивал с него противогаз и разбирался с тугой пряжкой перевязи, Рино расстегнул ему пуговицы от верха до низа, сперва на кителе, потом на рубашке, и не удержался — прижался к бледной, как у всех рыжих, коже ртом, прихватил губами светло-розовый сосок. То ли Юлиан был редкостным чистюлей, то ли их в Аббатстве в принудительном порядке гоняли мыться, но пах он всегда чистотой и мылом — и только в первый их раз от Юлиана (тогда — просто Смотрителя) несло потом, кровью и порохом. Юлиан, подрагивая под губами Рино, разобрался наконец с пряжкой — перевязь шумно рухнула на пол — а потом взялся за ремень, и тот поддался почти сразу. Раздеваться полностью было, как всегда, некогда — да и незачем. Рино выпустил изо рта покрасневший сосок и притерся к Юлиану уже всем телом, грудью к груди, пахом к паху, толкнулся бедрами, проехавшись головкой по чужой мошонке — и чуть не кончил тут же. Все-таки слишком долго они не виделись. — Сдох ты там, что ли? — прошипел Юлиан. — Не дождешься, — пообещал Рино — ничего остроумнее в голову не шло, когда вся сила воли уходила на то, чтобы немедленно не обкончать Юлиану бедра. Случись такое — ублюдок ему до конца дней не забудет. — Смакую момент. — Будешь смаковать в той дыре, в которую уползешь, — прошипел Юлиан; Рино крепко держал его за бедра, не давая двигаться — а хотелось, видать. — Обожаю, когда ты говоришь гадости, — шепнул Рино, хорошенько толкнулся бедрами и откровенно застонал — до того хорошо было. — Вечно делаешь вид, будто тебе это меньше всех надо... без перепалки в койку не идешь. Как будто стыдишься, что хочешь трахаться. Хочешь меня. Юлиан замер — не так, как замирал за секунду до оргазма. Рино глянул на него из-под ресниц, облизнул губы и добавил, снова проехавшись членом между бедер: — Хочешь, чтобы как сейчас... или даже больше — чтобы я тебе засадил. Твою мать. Я тоже хочу, — взгляд у Юлиана сделался темным, жарким, и Рино глаз не мог оторвать от его лица. — Говорят, это больно... но ты ведь потерпишь, ради меня? Тебе понравится. Я сделаю так, что понравится... Глаза Чужого, совсем бы тебя не отпускал, пока не разложил и не оттрахал так, что... Дыхания не хватило — Рино подавился воздухом, когда Юлиан нетерпеливо втиснул руку между их телам и неловко сжал оба члена. Пальцы у него дрожали и скользили по смазке. Рино наклонился к нему, требовательно прижался губами к губам, и Юлиан поддался, приоткрыл рот. Рино накрыл его руку своей, сжал — и его захлестнуло жаром. — Если увижу китобоя во время патрулирования, разбираться не стану — стану стрелять, — предупредил Юлиан, застегивая последнюю пуговицу. Рино, устроившийся на расшатанной койке — хорошо, что до нее дело не дошло, развалилась бы под ними, как пить дать — лениво махнул рукой. — Как скажешь. Главное, сам не подставься. Юлиан помедлил мгновение, прежде чем надеть маску — у Рино внутри будто что-то натянулось, почти болезненно — и вдруг изрек: — Пусть судьба убережет тебя от взгляда Чужого. — Да ты, никак, шутишь? — восхитился Рино, и он был уверен — прежде, чем спрятать лицо за оскаленной рожей, Юлиан и впрямь улыбнулся.