Просто Мартин. Просто Годфри.

Железный запах крови настолько сильно пропитал помещение, что даже едкий запах сигаретного дыма был едва заметен, и о его присутствии говорил только непроглядный туман в комнате. Но Роман не спешил открывать окна – наоборот, он, откинувшись на спинку старого кресла, пускал аккуратные кольца дыма, наблюдая, как они демонстративно летят вперед, а затем испаряются, сливаясь с фоном комнаты. Неприятное жужжание мухи нарушило тишину комнаты ровно на секунду – время, которое ей понадобилось, чтобы перелететь с заветренного стейка, четвертый день лежащего на столике в мотеле, на только что распотрошенного Годфри посетителя. Сейчас, он походил больше на тот же самый стейк, нежели на человека. Роман постарался, когда, в порыве вампирского голода, налетел на сутенера – обладателя старой доброй второй положительной, которая, для утоления голода – самое то. Позаботясь о последствиях, Годфри, найдя в скрипучих ящиках старый, давно затупившийся нож, провел лезвием по растерзанной шее, после чего – вложил лезвие мертвецу в руки; хлопнул дверью, и с этим хлопком поставил на трупе диагноз – самоубийство на почве нервного срыва, призванным вечным одиночеством и недостатком внимания. Роману сильно повезло, что он был рожден в 21 веке, где каждый второй – суицидник-неудачник, посещающий психолога каждый третий вторник, и тратящий безумные деньги на успокоительное. В этом Мире уже не удивить поехавшей крышей и жестоким самоубийством в мотеле, которое ленивые полицейские даже не станут всерьез рассматривать: нож в руке, кровь на шее – значит, суицид. Только то — полицейские. Другое дело Лидия Мартин — молодая и симпатичная Банши, одна из тех, не за кем следует смерть, а кто следует за смертью. Она-то точно знает, что это – нечеловеческой руки дело. Что самое странное: она знает, каким видом сверхъестественного чудовища было совершено убийство, но еще сорок минут назад, когда садилась в машину с целью съездить в магазин, понятия не имела, что приедет в округ города Хемлок Гроув, и найдет в дешевом мотеле труп сорокалетнего сутенера. Лидию давно считают городской сумасшедшей – по телевизору уже даже не напоминают о том, что семнадцатилетняя девушка обнаружила труп, истерзанный животными – все и так это знают, ведь «это же Бейкон Хиллз». Теперь Лидия вышла на новый уровень – межгородского масштаба, при котором ее симпатичное личико светится уже на двух районных телеканалах. Она не говорила следователю, что это тело – результат явного НЕ самоубийства – уже знает, что это – бесполезная трата времени. Она просто сняла в том же мотеле комнату, предчувствуя, что в этот город она «заехала» не случайно. Роман Годфри не придал значению девушке, обнаружившей творение рук его. «Обычная шлюха, пришедшая за авансом» – подумал он, краем глаза замечая рыжеволосую по телевизору. Таким никогда не верят, поэтому волноваться тут особо незачем. Но его стала волновать эта рыжеволосая девушка, когда та, случайно встретившись с ним взглядом в местном баре, долго и упорно всматривалась в его лицо – будто говорила с его внутренним упыpским «я», которое мгновенно просыпается, как только Роман видит такую манящую артерию на человеческой шее. Жилку на бледной и тонкой шее Мартин он тоже заметил, но, что странно – никакого желания выпить эту девушку до последней капли в нем не проснулась. Он почувствовал от нее один запах. Запах смерти. А Лидия, сидящая от него в метре, видела его настоящее лицо: окровавленное, с невообразимо большим ртом и вечно голодными глазами цвета металла. В тот же вечер к Роману в дом явилась Дестени Руманчек. Горюющая недо-вдова, решившая поиграть в Шерлока Холмса и раскрыть убийство своего почти-мужа. В тот же вечер пролилась кровь и были свернуты шеи – и Дестени Руманчек испустила свой последний вдох. Лидия Мартин в тот же день впервые застала Романа Годфри за заметением следов. Когда он, нетрясущимися руками, но со слезами на глазах, закапывать тело кузины своего лучшего друга, Лидия оставила свою машину прямо возле его, и пошла четко по следу Годфри. Его глаза, уже цвета тучного облака, внимательно следили за тем, как зеленые глаза Мартин наполнялись неподдельным страхом, и как в испуге открывается ее рот. Но когда та закричала, да так, что ее, наверняка, услышали в родном Бейкон Хиллз, он закрыл уши ладонями, в надежде, что ее визг прекратит так давить на барабанные перепонки. Лидия бежала мимо деревьев, в суматохе пытаясь вспомнить, где в состоянии «включенной Банши» оставила машину, но было поздно – Роман слишком быстро отошел от единственной физической силы Банши и с уверенностью охотившегося тигра пошел на поиски свидетеля. Но, к собственному же удивлению, он не убил Лидию Мартин. Просто Лидия Мартин была не просто человеком. Лидия Мартин — Банши, как он уже потом узнал – на третий день ее заточения у него дома, в комнате, где когда-то жила его дочь, когда Роман предложил ей рассказать ему все – ведь он, всё равно, узнает. Лидия лишь самодовольно, в своей манере, хмыкнула на его заявление. — Я сильно в этом сомневаюсь, – заявила она, демонстративно откидывая прядь рыжих волос. — Я владею Белой Башней. А внутри нее – много такой информации, о которой ты, наверняка, даже не подозреваешь. Что мне стоит узнать об одной городской сумасшедшей, по имени Лидия Мартин? — Вряд ли в твоей «Белой Башне» знают о таких людях, как я. – настаивала на своем Мартин. — Каких «таких»?– продолжал гнуть Годфри, отчетливо понимая, если эта девушка — не упырь, то Прайс мало чем сможет помочь, когда находится на другом конце города. — Ты когда-нибудь слышал о Банши?... Роман Годфри отпустил Лидию Мартин с одним уговором – из города она больше не уезжает и помогает ему в поисках малышки Нади. И хоть Лидия говорила ему, что Банши предсказывают только смерть, Роман стоял на своем – ему нужна была эта девушка, так или иначе. Просто Роман Годфри понимал, что больше такой девушки он не найдет, и даже если Лидия – его враг, то стоит воспользоваться техникой «держи своего друга близко, а врага своего – еще ближе». Но Лидия Мартин оказалась другом для Романа Годфри — это он понял в тот момент, когда та помогала доктору Блински вытащить пулю из тела Романа, миллион раз повторяя, что все будет хорошо. Роман Годфри оказался интересен Лидии Мартин. Первая вампирская особь, встреченная ею, создала печать на весь остальной вампирский род для нее: жестокие, халатные и сумасшедшие. И ей было интересно наблюдать за ним, даже если это означало смотреть, как гибнут люди. Роман Годфри отпустил Лидию Мартин домой. Безо всякой на то причины: он просто выставил ее за дверь, сказав, что она свободна. Только Лидия Мартин совсем не знала, что отпустил он ее лишь ненадолго, и что потом Роман Годфри нагрянет к ней домой, как гром среди ясного неба: со своей привычной Романской ухмылкой на пол лица, с приготовленным заранее фразочками для сентиментальной и падкой на сладких парней Миссис Мартин, которая дала ему право на посещение двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Просто Роман Годфри не собирался так просто отпускать Лидию Мартин. Через неделю после ее последнего общения с детективом Перришем, ей пришло сообщение о том, что он решил сменить деятельность и уходит работать в Белую Башню к доктору Блински. И Лидия сразу поняла, чьих рук это дело – коварного и желающего знать все Романа Годфри, который, как ни в чем не бывало, пожал плечами, сообщив, что Лидии, если она хочет общаться с Джорданом, придется ездить в Хемлок Гроув чаще, чем она предполагала. И, он, конечно, разрешал ей оставаться у себя, выдавая свое коронное «Моя хата – твоя хата», что собственно было почти правдой: ведь Лидия оставалась у него часто, и забота о доме полностью перешла на нее. Детектив Перриш довольно улыбается, видя свою рыжеволосую подругу в приподнятом настроении, за что получает язвительное: — Нахуй иди. От которого он начинает смеяться громче, чем Блински, когда Перриш назвал ему неправильную кислоту, которую он добавил в свой научный эксперимент. — Чего ты ржешь?— продолжает возмущаться Мартин, на что Джордан выдает: — Роман влияет на тебя ОЧЕНЬ сильно. — Какого хера ты несешь? —грубо выражается Мартин, и Джордан, не переставая смеяться, говорит: — Ты раньше даже Черта не упоминала, а теперь, половина твоего лексикона — это лексикон Романа. В основном, мат. Просто Лидия Мартин была совершенно не против такого, даже «за» — общаться с одним красавчиком в Белой Башне, и жить за соседней стенкой с другим, учась у него материться и пускать дым колечками. И, естественно, в конечном итоге Лидия Мартин оказалась по ту сторону стены – в кровати Романа Годфри, с обнаженным красавчиком под одним одеялом. Просто Роман Годфри бывает чертовски манящим, когда выходит после душа и, с привычной ему игривостью, заигрывает с Лидией Мартин. Которая, как все знают, очень падка на мужской пол, особенно на такой привлекательный. Но Лидия Мартин оказалась очень стеснительной натурой, и после одной из лучших ночей в ее жизни, она собрала вещи и уехала обратно, домой, сообщив только детективу Перришу о том, что не приедет в ближайшие несколько дней. Но Роман Годфри не был из тех, кто забивает на тех девушек, с которыми ему хотелось бы повторить. А Лидия Мартин, к ее несчастью (или как раз наоборот?) была той, с кем ему хотелось повторять и повторять. Просто Лидия Мартин была другой. И это цепляло Романа Годфри. Он приехал к ней на следующий же день – решив, что приезжать в тот же – не лучшая идея, ведь, девушке нужен отдых, так? И Миссис Мартин впустила его, как родного, совершенно забыв о словах своей дочери о том, что к ней лучше сейчас никого не пускать. Просто Роман Годфри, со своими комплиментами и улыбками, слишком хорошо пудрит мозги. Но Лидия Мартин – не из тех, кто согласен быть личной шлюхой Романа Годфри. И это нравится Роману Годфри. Просто Лидия Мартин сама слишком хорошо пудрит мозги, чтобы попасть под влияние Романа Годфри и быть вечной подстилкой для такого красавчика. Но затем эта ночь повторяется – уже не только на кровати Романа или Лидии, и уже не только ночью, но они продолжают пытаться пудрить друг другу мозги тем, что они совершенно не заинтересованы друг другом, и просто «тупо спят». Только вот взгляды, которыми они смотрят друг на друга, пока та или тот не видят — говорят совсем о другом. Роман Годфри сдается первым, присылая Лидии Мартин корзину с красными розами и открыткой, в которой было написано о замечательной ночи и желании продолжить ее. Просто Роман Годфри из тех, кто влюбляется, и не боится этого показывать, приезжая в тот же день, что и корзинка с розами, с желанием убедиться, что Лидия Мартин посылку получила. Тогда они договариваются о встрече — он и она, а в их компании — бутылка хорошего вина, которое, возможно, станет спутником их вечера и дальнейшей ночи. Лидия Мартин дает согласие, чувствуя, как ее мама прожигает спину дочери взглядом и держит кулачки в надежде, что у Лидии, наконец, будет парень, после Эйдана и их «отношений». Роман Годфри рад, по его же словам, «До усрачки», поэтому целует Лидию Мартин, лишний раз доказывая, что она сделала правильный выбор. Лидия Мартин, несмотря на договорённые восемь часов, выехала к Роману в его старый особняк (как попросил сам Роман) за три часа, и спустя час была уже на месте. Что-то подсказывало Лидии Мартин, что ведет ее вовсе не влюбленность и желание поскорее увидеться с Романом. Лидия Мартин, безо всяких указателей, сразу нашла Романа Годфри — бездыханного, всего в крови, и в компании огромного белого волка, чья шерсть уже давно впитала кровь Романа Годфри, а желтые глаза без остановки наблюдали за мертвым телом лучшего друга. Просто Лидии Мартин никогда не везло с парнями. Просто Лидия Мартин — навечно городская сумасшедшая.