Айдахо

*** На то, чтобы выбраться из наручников, у Джона ушло намного больше времени, чем ему хотелось бы. Два куска толстого провода, намотанные на его ноги, держали очень крепко, и расслабить их практически не удавалось. Как и не удавалось извернуться так, чтобы рукой достать до металлических браслетов. Не то чтобы ему это могло помочь. Как назло, спрятанная в толстом многослойном манжете куртки маленькая отмычка оказалась в том рукаве, который Маерс закатал, чтобы порезать его серебряным ножом, тестируя на принадлежность к оборотням. Когда он с трудом смог сдвинуть стул ближе к старому столу с надеждой на гвоздь или хотя бы толстую щепку, оказалось, что стол хоть и старый, но чрезвычайно прочный и без торчащих из него гвоздей. Ни под столешницей, ни у ножек их не оказалось. Много воздуха ушло на то, чтобы высказать Джеку все, что Джон о нем думает, и наслать на него несколько проклятий. Не настоящих, конечно же, тех, что, в основном, состояли из нецензурного лексикона и обещали множество неприятнейших последствий получателю. Но терпение и труд все перетрут. Чертов стул оказался достаточно старым, чтобы Джону удалось раскачать подлокотник и выдернуть его из подсохшего за долгие годы сидения. Дальше было проще. Одна свободная рука означала одного свободного Винчестера соответственно. На все это ушло только время и нервы, которые и так едва держались на пределе своей прочности. Он позволил злости придать ему силы, снова и снова прокручивая слова Маерса в голове. Даже малейшая возможность того, что демон подберется близко к Дину или Сэму, заставляла кровь застывать в его венах. Те картины, что так старательно вырисовывал перед ним Джек, отчего-то становились отчетливее и живее. Да, он слышал раньше, что демоны крайне коварные и не размениваются на мелкие пакости, они, словно методичные маньяки, могли творить зло, скрываясь под личиной ни в чем не повинного одержимого ими человека. Он видел такое, он участвовал в ритуалах изгнания. Но мысли о том, что демон может постучаться в дверь в виде одного из его сыновей, никогда раньше не вставала перед ним с такой явью. Нельзя было винить его воображение за столь богатые картины, страшнее того, что он уже видел в жизни, могло быть только то, чего он еще не видел. Страшнее могла быть только судьба его детей, предсказанная этим сумасшедшим стариком. Угаданная ли, напророченная - она была недопустима. Он всю свою жизнь, черт возьми, на это угробил. Ради того, чтобы другие не испытывали того ужаса и горя, что пришлось пережить им троим. Хотя кого он тут обманывал? Месть иногда занимала его мысли больше, по крайней мере, до того момента, как Миссури поведала ему о Сэме. О том, что он особенный. О том, какая судьба может быть ему уготована, принимая во внимание связь с желтоглазым демоном. Дальнейшее распутывание этой нитки делало все только хуже. Но страшнее всего был тот момент, когда, зная все это, он потерял своего сына. Сэм ушел жить нормальной жизнью, оставил их ради собственных человеческих желаний в тот момент, когда Джон раздумывал, как оградить его от неизбежного зла. Ушел. Хлопнув дверью и не желая больше слышать ни единого слова об охоте. И наверняка даже Дин, так усиленно скрывающий свои звонки брату, не мог и слова лишнего сказать о работе. Джон знал своего младшего сына. Его упрямство и твердость намерений, целеустремленность бронепоезда, которые могли бы служить отличным наглядным пособием пословицы про яблоко и яблоню. Успокоившись со временем от побега Сэма, Джон только иногда выпускал свои чувства на волю. Никогда при Дине, зная, как он может на это отреагировать. Дин бросил бы все, что делал в ту же секунду, и отправился бы в Пало-Альто за Сэмом, если бы узнал, что с ним что-то не так, что только небольшая вероятность опасности существует даже в теоретическом варианте. Дин отдал бы все за безопасность Сэма... именно так, как Джон и хотел. Как он планировал все это время. Как единственно возможный способ держать под контролем, защищать и охранять младшего сына. Сделать старшего его абсолютным защитником. Получилось. Плоды этого, правда, Джон был уверен, он будет пожинать еще долго. Возможно, скоро и страшно, но иного выхода не было. Когда понадобится, Дин сделает все, что будет в его силах... абсолютно все. Потому что здесь не будет времени на сомнения и чувства. Хоть и утешало его последний год то, что Сэм живет спокойно и размеренно, занимаясь в университете и пропадая в библиотеках, встречаясь с друзьями и даже подрабатывая в каком-то кафе в свободное от учебы время, отменить его судьбы это не могло. Это была просто передышка. Затишье... Джон был уверен. Поэтому никогда не оставлял Сэма надолго без присмотра. Иногда просил своих немногочисленных друзей, проезжавших мимо Калифорнии, заглянуть в университетский городок. Иногда ездил сам. Иногда был доволен тем, как после разговоров с Сэмом Дин оживал и на глазах светлел из этой вечно язвительно-саркастичной, помешанной на работе тени. Это означало, что у Сэма все хорошо. Это был самый надежный источник. Но сейчас... сейчас ему нужно было убедиться самому... Дверь в подвал была не заперта. Маерс не счел это нужным, бесследно исчезая и оставляя его в подвале. Машина снаружи оказалась ровно на том же месте, где Джон ее и оставил. Шины целы. Спасибо и на этом. Была уже поздняя ночь, когда Джон въехал в центр Кендрика. Терзаемый взбудораженным параноидальным разумом, он всеми способами старался успокоиться и не мчать вперед, нарушая все возможные дорожные правила. Он должен был... обязан был убедиться, что с его сыном все в порядке. Что Сэм все еще на месте после тишины в срок больше месяца, в которую ему не удалось ни разу съездить в Стэнфорд или привлечь к слежке кого-то из знакомых. Туда, где он его оставил в надежде, что никто не станет искать Сэма в университете. В самом неожиданном для потомственного охотника месте. Спрячь на виду, и никто не найдет. Глупое утешение? Самообман? Но пока оно работало. Джон злился и взрывался от самой мысли, что Сэм после стольких лет предал их с Дином. Их дело, их смысл жизни. Но в то же самое время, с трудом задвигая свои переживания, чувствовал, что так будет лучше. Для Сэма. Поэтому так действительно было лучше, что он оставался на месте и учился, получал заслуженное упорным трудом образование, достигал собственной большой цели, за что Джон им мог только гордиться. Не переставая, правда, ужасно скучать и ненавидеть те дни, когда им с Дином так не хватало дополнительных рук или острого ума Сэма. Не хватало его легкости и открытости к людям, его вечно наивного, но такого светлого взгляда на жизнь, в котором всегда оставалось место и надежда на что-то хорошее и доброе. Того, что так разбавляло и освещало их жизнь. Их теперь мрачную, тихую и чересчур кровавую с Дином жизнь. В которой так не хватало напоминания, зачем они все это делают. Просто не хватало Сэма. Он откровенно по нему скучал. Джону нужно было увидеть Сэма. Вспомнить и начать с новыми силами. Зарядиться от него этой чистой энергией, которая заставила бы его двигаться вперед, несмотря ни на что. Потому что теперь... теперь все становилось серьезнее с каждым днем. Только бы убедиться, что все осталось как прежде, хотя бы у Сэма. Эта мысль не давала ему покоя все те часы, что он ехал. До самой границы с Орегоном, где он после нескольких часов ночной дороги вынужден был остановиться. Нужен был отдых, нужно было собраться с мыслями, задвинуть эмоции поглубже и оценить все свои возможности трезво. Джон не стал снимать номер в мотеле, просто нашел стоянку для дальнобойщиков на границе Онтарио и, запарковав свой грузовичок в дальнем пустующем уголке, улегся спать прямо внутри машины, вытянувшись на сидении. Пару часов. Чисто технического сна для того, чтобы его не вырубило прямо за рулем на оживленной калифорнийской трассе. Каким бы ты ни был крутым охотником, лобовое столкновение закончит бесславную жизнь не хуже любого демона. Если завтра гнать без остановок, он доберется до Пало-Альто за десять часов. Утром он позвонит Дину. Тот наверняка еще злится. Отсыпался, скорее всего, весь день после всего выпитого. Дин вспыльчивый, очень импульсивный и эмоциональный, если его довести до предела. Но он так же и отходчивый. Всепрощающий и верный. Дин будет в порядке к завтрашнему дню, обдумав свое непростительное поведение и признав все ошибки. Простив все ошибки Джона, которые так сложно было открыто признать ему самому. Но Дин знает лучше. Дин всегда в порядке. Им обязательно нужно будет обсудить эти телефонные звонки. Потом. Наверное, стоит ему рассказать и о поездках в Стэнфорд, потому что это скрытничество между ними рано или поздно привело бы к катастрофе. Уже практически привело. Джону было просто необходимо объяснить ему все, причину, по которой он желает оставить Сэма в покое. По крайней мере, пока. Много планов и слов крутилось в его голове, но перед тем, как сон победил его бушующие мысли, Джон отчего-то видел во сне только плачущих детей. Его долгий и почти бесконечный кошмар о двух маленьких заливающихся слезами детях. О слезах, которые нельзя унять, о боли, которую нельзя вылечить, о зле, которое нельзя победить. И в который раз приходилось себе напоминать о том, что дети его теперь уже взрослые люди и могут о себе позаботиться. Могут жить без него. Всегда могли. Могут жить друг без друга. Могут продолжать. Должны. Потому что так надо. *** Легкое шуршание сухих листьев плавно вплывало в сознание сквозь сон. Мягко и едва слышно. Прерывисто, словно скрытные шаги. Обостренный охотничий слух уловил этот выделяющийся в тишине звук, быстро пробуждая сознание сигналом опасности. Но вдруг к нему прибавился еще один - совсем близко... чуть свистящий воздухом, хрипящий выдох. Обжигающе горячий порыв пустынного ветра прямо в лицо. В щеку и шею с запахом крови и разложения... Дин резко раскрыл глаза и молниеносно развернулся, рука сама уже схватилась за кольт в кармане, но он так и не успел его достать, лишь отшатнуться в ужасе от приоткрытой в оскале пасти с обнаженными клыками прямо перед своим лицом и отражающих красным глаз... Он дернулся с судорожным вздохом и проснулся. Часто заморгал, в панике оглядываясь вокруг и хватаясь за пистолет в кармане куртки. Все та же тишина и темнота ночи, никого перед ним. И ни намека на дыхание или запах, свет мерцающих хищных глаз. - Кошмар? - послышалось справа, где перед костром сидел Дэвид, шевеля длинной палкой угли. Дин выдохнул, стараясь выровнять дыхание, которое легкими облачками пара вырывалось из его рта прямо в окрашенный огнем круг света. Сердце гулко стучало в груди, и казалось, что даже Дэвид слышит его, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо Дина. Он провел рукой по лицу, стараясь стереть с него это ненавистное выражение. Уязвимость и страх. Слабость. - Черт возьми, приснится же иногда... - пробормотал он почти шепотом, как будто извиняясь. - Бывает, - кивнул Дэвид. - Учитывая обстоятельства, неудивительно. Дин откинулся обратно на ствол дерева, прислонившись спиной к которому спал мгновение назад. Закрыл лицо двумя руками и энергично потер его, пытаясь скорее привести себя в чувство. - Который час? Моя очередь сторожить, - выпрямившись и отстранившись, наконец, от ствола, он потянулся к фляге, торчащей из сумки. Сделал небольшой глоток прохладной жидкости. Она лежала достаточно далеко от костра, чтобы сильно не нагреться, и ночной холод держал ее приятно бодрящей. – Жаль, кофе нет... - почти сам себе пробормотал он. - Вообще-то, есть. Там в сухпайке пакетик. - Дэвид кивнул на остатки упаковки армейского ужина, лежащего возле Дина. - Вот только воду вскипятить не в чем, - добавил он в конце, чуть улыбнувшись. - Обойдусь, - угрюмо буркнул Дин, вставая. Тело не покинула липкая, как паутина, тяжесть усталости, она все еще сковывала мышцы, словно он был древний старик, застывший в своем кресле-качалке слишком надолго. Толку от двухчасового сна было мало, но все же это больше, чем ничего. - Все тихо? - Тише некуда, - Дэвид встал с насиженного места на бревне и с хрустом суставов потянулся, - разбуди меня в шесть. Пойдем дальше. Дин глянул на часы и отметил, что уже перевалило за четыре. Он спал больше двух оговоренных часов, Бетчер дал ему отдохнуть, за что он ему был благодарен, с одной стороны. Но с другой... если бы он от этого сильно лучше себя почувствовал, а теперь у него будет еще не выспавшийся напарник, который вообще прикроет глаза часа на полтора. Черт возьми, поиски Нормана не слишком хорошо начались. Лишь бы старик еще был жив и не стал очередной жертвой пса. Правда, если бы тот погиб от более естественных причин, например, свалившись куда-нибудь пьяным или вообще от банального алкогольного отравления, Дину бы лучше не стало. Ведь именно он стал причиной такого срыва у старого охотника. Дэвид и Дин поменялись местами, и, когда бармен поудобнее устроился на теплом от тела Дина мягкому мху и, свернувшись плотнее, задремал, самому Дину осталось только усесться на освобожденный им корень и внимательно вглядываться во тьму за границей света от костра. Оставшиеся темные часы тянулись, как китайская пытка. Дин отсчитывал едва ли не каждую минуту, и ему постоянно хотелось оставить Бетчера здесь, в безопасности, и самому отправиться искать Нормана. Хотя, если вдуматься, безопасность здесь и сейчас была чем-то очень маловероятным. Несколько раз он вставал и проходился вокруг широкого старого дерева и камня, вслушивался в ночные звуки. Одновременно привычные со всех многочисленных походов и охот и в то же время уже подзабытые. Погрязли они в городах в последнее время. Он погряз. В человеческих грехах и страхах, оживающих с новой силой в призраках. В лесу ощущалась какая-то иная чистота... спокойствие. Даже с учетом монстра на свободе... Дин встрепенулся, пытаясь прийти в себя, и вернулся к костру со своего маленького обхода, Дэвид все еще спокойно спал, уверенный в его надежности. Нет, он не мог его бросить. Обмануть доверие было не в его силах. Шести утра он дождался, уже изнывая от нетерпения. Ему необходимо было движение, отчего-то казалось, что если он остановится, перестанет идти вперед, делать свое дело, то подняться у него уже не хватит сил. Сопротивляться этому было почему-то сложнее: должно быть, усталость накопилась. Бетчера он разбудил, как и договаривались. Тот вскочил очень бодренько и сразу же начал собираться, тушить костер. Видимо, его работа делала его таким опытным полуночником. Это было только на руку, и не прошло и десяти минут, как они уже шли по едва заметной в предрассветном сумраке тропе. Дэвид оказался хорошим проводником, что было не удивительно при профессии его отца, да и Нормана тоже, который, судя по рассказам, всегда был где-то рядом с их семьей. Все они жили в этом лесу и знали его как линии на своих руках. Всем им лес готовил свою судьбу, как и те линии. Кому-то линию жизни назначил короче. Дин отстал на добрый десяток футов, то и дело внимательно вглядываясь в поисках следов - человеческих ли, собачьих, неважно, - когда краем глаза уловил какое-то движение между деревьями слева от себя. Он замер, тут же полностью обратившись в слух. Почти неуловимый звук, словно что-то коротко шкрябнуло по камню, раздался с той же стороны, но исчез так же быстро, что Дин засомневался, не послышалось ли ему. Он стоял, долго вглядываясь в плотные ряды стволов, старые ели и пихты растопырили свои игольчатые лапы веток намного выше его головы и не закрывали обзор. Но движение больше не повторилось, как и звук. Все же ему это не нравилось. Это мог быть любой лесной зверь, черт бы его подрал. Эти места пока еще не обеднели настолько, чтобы в диком отдаленном лесу было пусто как на кладбище. Здесь водилось много зверья. С более громкими и очевидно не скрывающимися шагами подошел Дэвид. Вернулся узнать, где задержался Дин. Встал рядом с ним и уставился в том же самом направлении. Дин не выдержал и спросил: - Заметил что-то? - Вроде бы показалось, - с сомнением в голосе ответил тот, еще на секунду задержавшись там взглядом, потом повернулся к Дину. Махнул рукой за собой, возвращаясь к прежнему маршруту. - Идем, недалеко осталось. Спустимся по этому склону, и там будет небольшая длинная долина, в ней Бегущее озеро. Если он там, то мы найдем его. Склон был не очень пологим, градусов сорок пять, не меньше, с крупными валунами, торчащими в проплешинах чащи. Деревья начали редеть, открывая остывшую ночью землю слабым лучам поднимающегося над горой солнца. Его свет едва пробивался сквозь редкие дыры в серых облаках, выстреливая в склоны гор яркими желто-розоватыми лучами, разрезая сонный туман, заполнивший долину вокруг озера. Туман мешал, сужая и без того не большой радиус видимости. Они не смогут разглядеть Нормана издалека, если он у озера. Как объяснил Дэвид, возле одного из берегов компания его отца и Нормана часто устраивала лагерь, располагаясь на плоской ровной поляне между кромкой воды и крутым отвесным склоном горы, который хорошо защищал от ветра. Если они не собьются с дороги, то они выйдут к спуску на вершине этого самого склона. Был путь безопаснее, но длиннее, в обход. С вершины же склона они могли разглядеть почти весь берег озера. Только на это и был расчет. При большом желании и еще большей осторожности с этого склона можно было спуститься по неровным каменным ступеням, образованным самой природой не иначе как для любителей острых ощущений и невероятных способов свернуть себе шею. Огибая очередной широкий валун, заросший мхом и кустами, Дин разглядел разлегшуюся перед ним долину и понял, что удача сегодня не на их стороне. Туман, плотный еще из-за раннего часа, лежал на дне, как молоко в блюдце у кота, и все, что им оставалось сделать, это нырнуть в его слабо шевелящиеся дымчатые объятья. - Держись недалеко от меня, нам еще друг друга потерять не хватало, - предупредил Дэвид, но это не было нужно: Дин привык охотиться в паре и своих мог найти хоть с завязанными глазами, хоть в тумане, хоть в темноте. Им очень хотелось обоим ускориться, но слишком был велик риск потерять равновесие на каменистой почве и кубарем скатиться вниз, прямо к озеру или, не дай бог, к обрыву того самого утеса. Дин и Дэвид, держась на границе видимости друг друга в тумане, высматривали любые следы Нормана или пса. Чем больше они спускались, почти параллельно (Дэвид совсем чуть-чуть впереди), тем больше Дина одолевало ощущение, неприятное и жгущее затылок, словно кто-то смотрит в его спину. Он достаточно много лет охотился, чтобы всей кожей чувствовать за собой слежку. Словно легкий электрический ток пропускали по поверхности кожи, отчего короткие волоски на затылке поднимались дыбом, а по позвоночнику спускалась лавина колючих мурашек. Дин коротко огляделся по сторонам, затем быстро глянул за спину, на поднимающуюся за ним землю, которая через десяток футов снова начинала размываться в белесых клубах тумана, оставляя только вертикальные тени деревьев, размытые и нечеткие. Ничего. Бетчер снова начал уходить вперед, и Дин решил, что надо догнать его, пока тот не потерял его из виду. Но, оборачиваясь обратно, он снова на периферии уловил движение, едва заметное, буквально краем глаза. Он тут же развернулся в ту сторону и замер с наведенным в туман пистолетом, как можно бесшумнее снял с предохранителя, больше не двигаясь ни на сантиметр. Только глазами пробегая по туманному лесу, где определенно что-то двигалось и, более того, следило за ними. Шло по пятам неизвестно сколько времени. Перед мысленным взором возник образ из сна, оскаленная темная пасть прямо у его лица, и Дин на мгновение засомневался, был ли это сон. Сердце застучало в груди от необъяснимого волнения. От давления чего-то извне, что накатывало на него словно невидимая волна, заминая и вдавливая в землю, заставляя прирасти ногами к неровному склону, где он стоял, обернувшись боком к спуску и все так же удаляющемуся от него Дэвиду. Туман вдруг начал сгущаться прямо перед ним, словно что-то как магнитом могло затянуть в одно место все его невесомые разбавленные щупальца. Засасывало в середину воронки, наливающейся густой плотной белизной. Оформлялось в высокую, почти ему по плечо форму... фигуру, неподвижной белой горой стоящей чуть выше от него по склону. Дин выдохнул, не сумев подавить в себе желание сделать шаг назад. Полшага одной ногой... не отступать, солдат. Но форма, уже почти плотная до твердости, вдруг начала вытягиваться вперед к нему, и на особенно отстоящем сгустке вдруг открылись глаза. Живые, мерцающие оранжево-красными всполохами, будто внутри стеклянных зрачков был заперт огонь, пронизывающие до самого основания, выворачивающие наизнанку, чтобы взглянуть, какого цвета и формы затерявшаяся в темных глубинах душа. Еще ближе к нему, пока он стоял, парализованный, и пытался заставить себя думать о том, что надо нажать на курок. Хотя бы думать, не говоря уже о том, чтобы нажать. Белая, как плотный клубящийся дым, фигура чуть расширилась, будто делая вдох, и вдруг открыла длинную пасть, обнажая ряды огромных клыков и выдыхая низкий басистый рык обжигающим сухим пустынным ветром. Дин невольно отшатнулся, и его нога соскользнула с камня, на котором он стоял. Потеряв в одно мгновение равновесие, он упал на одно колено, рефлекторно подставляя левую руку, чтобы опереться. Острая боль вонзившегося в колено камня словно пощечиной вывела его из дурманного оцепенения и на мгновение заставила оторвать взгляд от белого пса, чтобы взглянуть под ноги и подняться. И секунды не прошло, как он снова оказался на ногах, сжимая пистолет, на этот раз готовый к выстрелу. Но перед ним простиралась только размытая туманом пустота утреннего леса, без единого звука и движения воздуха. Дин испуганно оглянулся вокруг: пса и след простыл, растворился, будто посетил его не наяву, а новым больным наваждением. - Норман! - вдруг вывел его из ступора далекий голос Дэвида. Дин проклял себя за то, что упустил его из виду, и стал искать глазами темнеющую фигуру в тумане, но не нашел. Неужели он мог так далеко от него уйти и даже не спохватиться, что Дин не следует за ним? Не заметить его отсутствие. Разве что его что-то могло так же отвлечь. Дин одним прыжком перешел на бег - насколько он был возможен в таких условиях - и припустил в сторону, откуда, как ему показалось, он слышал голос Бетчера. - Норман? - снова раздалось уже ближе. Вопросительно, словно тот звал его, пытаясь найти, а не видел, пытаясь привлечь внимание. - Дэвид, стой! - крикнул Дин, стараясь остановить его и не дать затеряться в тумане, где они больше не были одни. Если эта тварь появилась перед ним, а потом исчезла, она вполне могла выбрать себе другую добычу. Более уязвимую. Того, кто был потерян и, возможно, ранен, или даже того, кто шел навстречу опасности, совсем не подозревая о ней. Прямо в пасть чудовищу. - Дэвид! - снова крикнул он, силясь найти его глазами, услышать ответ, пока не случилось непоправимого. Он не мог этого допустить, чтобы это случилось вот так прямо у него под носом, когда он стоял лицом к лицу с чудовищем и не смог ничего сделать... - Дэвид! Дин перепрыгнул очередную кочку, полупрыжками, как горный баран, спускаясь вниз, поскользнулся на очередном мху и кубарем свалился, прокатившись несколько футов вниз по склону. Что-то больно впечаталось ему в ребра и бедро, но движение инерцией увлекло его дальше. С трудом остановившись и вцепившись в торчащий из земли корень, Дин привстал, пытаясь сделать вдох. Не очень удачное приземление на бок выбило из него дыхание. Сумка, сорванная с плеча, чудом удержалась на его руке и даже не раскрылась. Он взволнованно огляделся, силясь разобраться в направлениях, которые перемешались уже окончательно. - Дин! - раздалось совсем близко, и Бетчер внезапно практически вывалился из-за ближайшего дерева, спотыкаясь, с расширенными глазами и тяжело дыша. Тут же подбежал к Дину и схватился за его куртку, подтягивая за воротник и вздергивая его на ноги одним резким движением. - Он здесь! - выдохнул Дэвид покачнувшемуся Дину. - Норман? - с надеждой спросил Дин, не разжимая пальцев на пистолете. Быстрым взглядом увидел в руке у Дэвида сжатый пистолет: Браунинг на первый взгляд. Дэвид быстро качнул головой, озираясь вокруг. - Не Норман, пес! Чертов пес! Дин машинально глянул наверх в поисках хищной белой фигуры в тумане с мыслью о том, как быстро тот оказался здесь, у Дэвида, сразу как пропал у Дина перед глазами. Это был определенно их зверь и не просто какая-то шелудивая монстро-псина, а самый что ни на есть пятизвездочный монстр из кошмаров или прямиком из ада, материализующийся из ниоткуда и перемещающийся из одной точки в другую быстрее, чем успеешь моргнуть. Они в полном дерьме... - Почему ты звал Нормана? - быстро соображая, Дин дернул Дэвида за рукав. - Я нашел след, совсем свежий, прямо перед тем как увидел эту тварь. Понимаешь, он здесь! - выкрикнул Бетчер. Развернувшись, он поспешил вниз по склону, уже не заботясь о Дине. Мелкие камни, сорванные со своих мест его ботинками, пощелкивая, покатились за ним. Дин забросил сумку на плечо и побежал вдогонку, стараясь как можно внимательней смотреть под ноги. Но какое там к черту "под ноги", если Бетчер перед ним вдруг остановился, замер, вытянув вперед обе руки, и выстрелил. Выстрел громом отразился от гор, подняв несколько испуганных птиц с вершин деревьев. Дин глянул в направлении выстрела, тоже принимая позу для стрельбы. Между дальними деревьями в двадцати пяти или тридцати футах ниже них шевельнулось темное пятно. Черной грузной тенью быстро скользнуло за камни и исчезло. Солнце прорвалось сквозь прореху в надорванном облаке и осветило склон горы, редеющие деревья и отразилось от темно-синего зеркала озера прямо перед ними. Туман медленно шевельнулся, неохотно поворачиваясь на другой бок, чтобы сбежать от солнца, и открыл взору кусок озерного побережья между колючими мачтами елей. Там, на скалистом выступе, выделяющимся на фоне сверкающей воды, виднелась маленькая фигурка человека, сидящего на самом краю на коленях. - Норман... - прошептал Дэвид и рванулся в ту сторону. Дин бросился за ним, в панике оглядывая последние деревья перед ними в поисках опасности. Темная тень ускользнула от них как раз с той стороны. Натренированный глаз уловил новое движение, снова темную фигуру, перемещающуюся большими звериными прыжками. Но не к ним, а от них... прямиком к Норману, то теряясь, то снова появляясь в просветах. - Дэвид, стой! Там пес! - крикнул Дин, но уже на сто процентов был уверен, что эти слова не только не заставят Дэвида передумать, а, скорее, подстегнут его в его сумасшедшей попытке достигнуть Номана раньше пса. Он не мог не броситься на помощь родному человеку, даже при угрозе собственной жизни. Не в силах догнать подстегнутого адреналином Дэвида, Дин бежал по склону, проклиная все камни и собственную неспособность предугадать опасность. Фигура бармена маячила перед ним, отпрыгивая то в одну сторону, то в другую, обегая препятствия. Справа от него из-за камней показался темный огромный зверь, и Дэвид в одно мгновение вскинул руки и выстрелил в него прямо на бегу. Но пуля отрикошетила от ствола дерева и с визгом исчезла. Зверь же прыжком скрылся за камнями. Дэвид за ним не последовал, он продолжал свое направленное движение к тому, кто его больше волновал и одинокой неподвижной фигуркой, склонив голову и сложив перед собой руки, сидел на голых камнях. Дин видел, как тень снова появилась из туманной ложбины между скалами и еще быстрее метнулась в сторону Нормана на берегу. - Нет! - крикнул впереди Дэвид, тоже разглядевший зверя, который обогнал его и уже прямым ходом несся к старому охотнику, не подозревающему об опасности и еще ни разу не обернувшемуся на крики. У Дина перехватило дыхание, и не только от бега. Он был так близко, но все еще далеко, он видел, как Дэвид спотыкается и падает почти у самого конца спуска - там, где резким углом склон горы врастал в каменистый утес, - слышал, как тот кричит имя Нормана. Видел с непередаваемой четкостью, без внезапно исчезнувшего тумана, как огромный черный пес выпрыгивает из-за камней и бросается в сторону Нормана. Не видя ничего вокруг и не слыша ни своего крика, ни крика Дэвида, Дин, захлебываясь в ужасе от картины перед ним, буквально выпрыгнул на утес, обогнав Дэвида и бросая сумку. Прямо на ходу прицеливаясь и открывая огонь по нечисти, пока пес не достиг цели. Но пули, несмотря на меткость Дина, вытренированную за столькие годы охоты, словно проходили сквозь тварь, даже не задерживаясь. Протяжный крик Дэвида за его спиной он почти не слышал, только видел, как пес настигает Нормана и тот едва успевает поднять голову и дернуть руками в защитном жесте, прежде чем огромная оскаленная пасть смыкается на плече старика, сбивая того на землю. Дин резко остановился и прицелился еще раз, пока хоть одна-единственная секунда способна спасти человека - отчего-то все чувства и инстинкты кричат ему: "Стреляй! Сейчас! Второго шанса не будет!" - и сделал еще выстрел. Пуля вгрызлась в шею пса, с характерным звуком достигнув плоти, и Дин точно знал, что на этот раз попал, что пуля не прошла насквозь нематериального тела сверхъестественного зверя. Тот взвизгнул и отпустил человека, выпуская его из окровавленной пасти. - Дин, нет! - вскрикнул за спиной Дэвид, когда Дин еще раз навел дуло на пса. Еще один выстрел... в голову... серебряной пулей... В ту же секунду, как Дин нажал на курок, пес дернулся и снова ухватился за Нормана, вцепляясь ему уже практически в шею. Вторая пуля прошибла ему ухо, разметывая черно-красные ошметки плоти и крови в стороны, но вместо того, чтобы отпустить, пес завалился вперед и набок в сторону края утеса. В мгновение до Дина дошло произошедшее, и он мог только беспомощно метнуться к тому месту. Он сделал всего два шага, когда пес грузно свалился на неподвижное тело перед ним и, затягивая его вместе с собой, перевалился через край, исчезнув из вида. - Не-ет! - Дэвид, подскочив сзади, оттолкнул Дина с дороги и метнулся к краю обрыва, где уже не осталось ни пса, ни человека. Лишь темные смазанные потеки крови на камнях. Дэвид подбежал к краю и упал на колени, свешиваясь вниз и произнося лишь одно слово: "Нет". Ужас и неверие в его голосе отрезвили Дина лучше холодного душа или удара в челюсть. О, Господи... Теряя опору под ногами, едва справляясь с дыханием, Дин подошел к краю в тот самый момент, когда Дэвид вдруг вскочил на ноги и, снова оттолкнув Дина, устремился куда-то вправо, где, должно быть, находился спуск к берегу. Дин, превозмогая себя, остановился у края, начиная медленно, как сквозь помехи, понимать, что же произошло. Что он наделал... Внизу, футах в двадцати, на мелких, как щебенка, камнях, между отвесной каменной стеной и кромкой воды, словно разбившаяся птица лежал Норман, разметав руки и ноги в стороны и глядя вверх, прямо на Дина. Грудь его быстро опускалась и поднималась, из разорванной шеи и плеча почти фонтаном толчками выплескивалась кровь, растекаясь по одежде и вокруг него неровным пятном. В глазах застыл ужас и непонимание, немой вопрос, от которого Дину вмиг сделалось дурно, потемнело в глазах и ноги едва не подкосились. За что? Почему? Бессловесный крик звучал в голове Дина, не способного оторвать свой взгляд от умирающего внизу человека. Единственного, кто там лежал. Свободной от пистолета рукой Дин в отчаянии схватился за голову. Он не мог... то есть, он сделал это... как же... Господи... Внизу к Норману подбежал Дэвид и засуетился вокруг, пытаясь ему помочь, зажимая рану руками, пытаясь остановить убегающую сквозь пальцы кровь, которую уже поздно было останавливать. Дин сделал два шага назад, с трудом отводя взгляд. Тугой ком подкатил к его горлу, грозясь вырваться из него фонтаном то ли звериного крика отчаянья, то ли внутренностями, которые скрутило так, что он физически чувствовал эту боль. Пытаясь дышать и не свалиться, он на негнущихся ногах отправился к тому спуску, где только что, должно быть, прошел Дэвид. Заметив удобные, но крутые ступени-камни, он стал спускаться. Дрожащие руки не желали держаться, пальцы не слушались и соскальзывали с острых выступов, за которые нужно было держаться. Но Дин не ощущал боли ни от сломанных ногтей, ни от ушибленных костяшек. Тело его словно онемело от глубокого шока. Оказавшись, наконец, на твердой земле, он скованно подошел к месту, где Дэвид все еще хватался за соломинку, пытаясь спасти Нормана. Чем ближе он подходил, тем явственнее вокруг разливался удушливый медный запах крови и мокрых камней. Норман громко хрипел с бульканьем, которого наверху не было слышно, и все еще продолжал смотреть стекленеющим взглядом ровно вверх. - Нет, нет, нет! - сквозь зубы стонал Дэвид, вжимая руку в разодранную артерию на шее старика и тщетно надеясь, что это поможет. - Так не должно было случиться... Дин подошел к ним, не в силах произнести ни слова. Он знал смерть. Нагляделся уже в своей жизни, чтобы узнавать ее за милю. Он видел ее тусклые отблески в погасшем уже взгляде Нормана, который все реже и реже всхрипывал, конвульсивно подергиваясь под руками Бетчера. Такие раны, столько крови... целое озеро крови разлилось по камням вокруг них. От такого падения не выживают, от таких ран не спасти... Он это сделал... Дин бессильно упал на колени рядом с ними. Словно перед палачом, готовый возложить голову на плаху. Признавший всю свою вину и смертные грехи на исповеди и в ожидании кары Господней. Что ему еще оставалось делать... Он это сделал... Норман затих и перестал дергаться, замер в мертвой неподвижности и тишине. Только частое шокированное дыхание Дэвида нарушало бесстыдно прекрасное утро, обрадовавшее солнцем стылую землю. Сверкающее теперь на кровавых пятнах солнце. На руках и теле... Дин опустил глаза на свои руки, неправильно чистые, все еще сжимающие пистолет и дрожащие. Снова поднял глаза. - Дэвид... - едва слышно произнес он. С сожалением, с просьбой простить? Сам не знал еще... или уже... Дэвид замер и теперь сидел возле Нормана дрожа всем телом, вымазанный в крови почти по локоть. Он поднял на Дина глаза, и тот едва не отшатнулся как от удара: столько пронзительной смертельной боли глядело на него оттуда... Медленно, словно не в себе, Дэвид вытер ладони о джинсы и поднялся с колен. С трудом держась на ногах, он обошел тело мертвого уже охотника и сделал два шага к Дину, встав прямо над ним. Дин поднял голову. - Мне очень жаль... - почти одними губами произнес он, не зная, что он хочет услышать в ответ. Хочет ли вообще. - Зря ты приехал... - не своим голосом ответил Бетчер, глядя на него с нечитаемым выражением лица. Дин не мог оправдываться. Ни физически, ни морально не видел на это своего права. Дэвид на мгновение посмотрел в сторону, лицо его исказила гримаса невыносимой боли. Потом он вдруг резко нагнулся к Дину и, схватив его за ворот куртки, рывком поставил на ноги. Дин выронил пистолет и рефлекторно поднял руки к запястьям Бетчера, но не пытаясь сбросить их или оказать ему сопротивление. - Это все ты... - сквозь зубы прорычал Дэвид и с силой оттолкнул его от себя. Не успел Дин поймать равновесие, как кулак Дэвида врезался в его скулу, откидывая голову в сторону и заставляя отшатнуться на шаг назад. Следующий удар, уже справа, прилетел еще быстрее с коротким рыком Дэвида и резким вздохом самого Дина. Дин снова отшатнулся, и тогда последовал третий удар, пришедшийся по верхней губе и носу и окончательно сбросивший его с ног. Рухнув на колени, он едва поднял руки к лицу, чтобы защититься, как удар ногой в живот заставил его согнуться с коротким стоном. Воздух вышибло из него разом, и он зажмурился, пытаясь удержаться. В противоречии всему происходящему, почему-то только одна мысль крутилась в его голове, что он заслужил все это. Полностью и без права на апелляцию. Рот наполнился кровью, и такая же теплая струйка уже бежала из носа, в голове звенело протяжным истошным визгом, сквозь который едва было слышно, как Дэвид сделал несколько шагов по хрустящим под ботинками камням, затем снова вернулся, нависнув над ним тенью. - Лучше бы ты не приезжал, - произнес Дэвид над ним. Дин приподнял голову и приоткрыл глаза. Солнечный свет ворвался сквозь веки, выжигая слезы и туманя зрение. Но все же Дин увидел, как рука, сжимавшая его собственный хромированный кольт, занеслась над ним и резким ударом опустилась в висок, ударом рукоятки выбивая из него сознание. Последнее, что он сейчас хотел бы иметь.