Рэнт говорит: — А Эхо кого-нибудь ненавидит от всего сердца, очень-очень сильно? Я ему: мол, разве он не хотел сказать «любит»? Рэнт пожимает плечами и говорит: — Разве это не одно и тоже? © Рэнт
Вообще-то, Дженни по вечеринкам не ходок. Не то чтобы совсем, просто удовольствия от танцев, алкоголя и взмокших от быстрого движения тел, трущихся друг об друга, она не получала. Ну да, весело, не так уж и плохо… и на этом всё. Развлечение на один раз. Но Санни настаивает, а ему бывает трудно отказать. — Пока мы молоды, — говорит он, забираясь на переднее сидение отцовской машины, — нужно получать кайф от всего. Особенно от того, что тебе пятнадцать и ты под завязку переполнен гормонами. — Ты спёр ключи у своего отца? — Дженни забивает переднее сидение, обгоняя Карлу на высоченных каблуках, и шлёпается на задницу, пристегиваясь. Сделать это гораздо проще, чем произнести «три Миссисипи», особенно если на тебе кеды и джинсы. Робин лениво бурчит о том, что не хочет задохнуться на заднем сидении, окруженная двумя расфуфыренными девицами, и чур она у окна. Сэм встряхивает пышные кудрями, изображая голливудскую актрису, и поправляет лиф ярко-красного и жутко пошлого платья. — Как я выгляжу? — интересуется блондинка. — Даже я бы тебя поимела, Сэм, — подмигивает девушке Уайт, совсем немного чувствуя себя лишней. У неё нет ни дорогой красивой одежды, ни даже потрёпанного старенького платья, только джинсы да шорты. Выбор невелик… — Между прочим, — Карла обиженно дует пухлые губы, — я тоже ничего. И это на самом деле так. Латиноамериканка с пышными формами и тонкой талией всегда привлекала к себе уйму мужского внимания. И не только ровесники сворачивали голову, чтобы полюбоваться девушкой, но и мужчины постарше. Ей даже предлагали немыслимые деньги за одну единственную ночь, но всегда получали твёрдое «нет» в ответ. — У меня стоит, — поддакивает Санни, — машина на ручнике. Вы садитесь или нет? Если мой отец узнает, что я снова брал его машину, то родители всё-таки замуруют дверь моей комнаты. И кому-то из вас, леди, придётся забраться по лестнице на второй этаж, чтобы заняться со мной сексом. Не хочу выйти из-под домашнего ареста длиной в сорок лет девственником, уж не обессудьте. — Если тебя поймают, — усмехается Робин, — то мы будем тянуть спички. Кто достанет короткую, тому не повезло, и он будет спать с Санни. — Воу, воу! Подожди! Я — просто невероятно сексуальный самец! И кому-то из вам безумно повезет. Но ты разбиваешь мне сердце, Роб-с! — парень заводит машину, когда все оказываются внутри. Он поправляет зеркало заднего вида, пошловато улыбаясь. — И спасибо, Сэм. — За что? — она садится поудобнее, оказываясь в центре, и укладывает сумочку на коленки. — За чудесное нижнее бельё этим вечером. — Розовое, — одобрительно кивает Дженнифер, вытягивая шею и смотря туда же, куда смотрит водитель авто, — миленько. — Да пошли вы… Карла давит в себе смешок и отворачивает голову к окну, подставляя лицо лёгкому ветру. Уайт предпочитает забыть о проблемах этим чудесным вечером, откинуть мысли о семье, учебе и будущем поступлении в колледж. Работа будет терзать её завтра, а сегодня Дженни побудет обычным подростком. Пригубит немного алкоголя, потанцует на радость толпе… и всё. Никаких случайных связей (да какое там! первый раз должен быть по любви и в трезвой памяти) и новых знакомств, просто вечеринка. Без приключений.***
Как только Сэнди встречает их вполне себе приемлемую компанию, то Дженни сразу же теряется. И не в том плане, что ей нечего сказать, а просто исчезает из виду, растворяясь в толпе. Она делает это специально, не желая навязываться или портить веселье своим «в меру и не особо». Музыка бьёт по ушам, и Уайт легко пританцовывает в такт, улыбаясь случайным прохожим. Из колонок разносится «I’m A Wanted Man» группы Royal Deluxe. И Дженни мысленно аплодирует диджею, пока не пробирается к стойке с алкоголем. У неё нет с собой ни единой бумажки, удостоверяющей личность, или поддельных водительских прав. Да и очаровательный парень, раздающий алкоголь, не спрашивает ничего подобного, он просто улыбается и протягивает брюнетке одноразовый стаканчик с напитком зеленоватого цвета. Пахнет мятой и вседозволенностью. Слова разобрать почти нереально, и Уайт салютует бармену в знак благодарности, шагая в центр толпы. Ей шумно и немного весело. Первый глоток неприятно оседает на языке, но потом становится так легко и весело, что Дженни сама не замечает, как краски делаются ярче, а мир — светлее. Словно кто-то меняет одну пластинку на другую, серое небо — на голубое с двойной радугой. Всё вокруг, как в наркотическом дурмане. Дженнифер танцует и пьёт, пьёт и танцует. Как делают это нормальные подростки из популярных молодёжных сериалов. Оказывается, жизнью можно наслаждаться! Оказывается, для неё ещё не всё потерянно. — Привет, — голос незнакомца Уайт слышит предельно чётко, хотя это кажется ей немного странным. Быть может, потому что она только что танцевала в толпе приятных и очаровательных мужчин, а затем оказалась в тёмной комнате наедине с тем, чьего имени даже не знает. — А ты кто? — язык у девчонки заплетается, и она совершенно не держится на ногах. — Ой!.. Смотри, неровный пол. — Да-да, не дёргайся. И девушка повинуется, стоит неподвижно, пока её подхватывают под талию, отодвигают ворот джинсовки и обнюхивают шею. В следующую секунду острые клыки впиваются в шею. Это больно. Но таких, как Уайт, в помещении так много… Они, как завороженные стоят/лежат/сидят, пока из хрупких женских или мужских тел выпивают все соки. Мутные стеклянные глаза, смазанные губные помады на пухлых губах и запах алкоголя вперемешку с металлом — то, что тут царит. Вампиры реальны. Чёртовы легенды не врут. — Они же умирают, — брюнетка оглядывает помещение ещё раз; руки незнакомца дрожат, — и я тоже, да? «Я не хочу подыхать, — думает она следом, — вот так вот. Совсем не хочу. У меня планы на завтра, а на следующей неделе… зарплата. Смогу купить себе новые джинсы». — Хэй, парень, отвали… И он, этот бесцеремонный новоиспеченный вампир, резко дёргается, отпуская жертву, и хватается за горло. Его губы, перепачканные кровью, размыкаются, а дыхание неровное и рваное, будто тот пробежал километр в рекордно короткий срок. Глаза расширены, а стук сердца слышен, казалось, во всей комнате. Кожа парня идёт волдырями, словно парня всего искупали во фритюрнице, а затем он… загорается. Как и другие представители клыкастого вида в этой комнате. Дженни усмехается, прикладывает ладонь к всё ещё кровоточащей шее и валится в начале на колени, а затем на бок. Поза эмбриона хороша не только, чтобы засыпать в уютной кровати. Ей не хорошо. Запястье чешется и ноет, а мир всё никак не перестаёт кружится. В левом углу комнаты стоит абажур, и Уайт тщательно цепляется за него взглядом, пытаясь сосредоточиться, но не тут-то было. Её переворачивают на спину, похлопывая по щекам, и кто-то очень красивый спрашивает её о чём-то. — А ты милаха, — невпопад брякает она, — жаль, что мутный весь. Прекрати растекаться! Левая рука неподвижна, словно у марионетки, и Дженнифер кожей чувствует нечто липкое и тёплое — это вовсе не вода или кленовый сироп. Это то, что осталось от той миленькой блондинки… И это последняя мысль на сегодня.Конец?..
***
Ребекка чувствует себя последней дурой, когда Марсель, её любимый дорогой Марсель, не возвращается в гостиницу, где они договорились встретиться. Она ждала его две недели, рискуя нарваться на шавок Ника, подставиться и оказаться в гробу с кинжалом в груди. Спящая красавица так и не дождалась своего Принца, у этой сказки другой конец. — И что же мне делать? — она ложится на постель, подминая под себя подушку. — У меня не осталось ничего: ни дома, ни семьи, ни любимого.Конец?..