Равноценный обмен

      Волдеморт крушил мебель в охотничьем домике, выплёскивая свою… Со стороны может показаться, что ярость, а на самом деле боль. Это так больно – увидеть в глазах любимого коктейль из страха и отвращения. Не стоило сзывать Пожирателей смерти, пока его тело не восстановилось. Но, Мерлин! Как же хотелось увидеть своего холодного возлюбленного, а учитывая, при каких обстоятельствах они расстались… Он хотел попросить прощения. Да, вы не ослышались, Тёмный лорд собирался просить прощение…       Но это холодное равнодушие, во время встречи… Прощаясь, лорд через печать приоткрыл чувства Малфоя и вздрогнул, уловив брезгливость. Что может быть унизительней почувствовать брезгливость от своего возлюбленного? Он, проведший вечность в хаосе, жил одной лишь мыслью воплотиться вновь, чтобы попросить прощения у Малфоя. А тот снова отталкивает его, не принимая его чувств.       Волдеморт с болью вспоминал их последнюю встречу перед своей смертью. Все слова, которые успел наговорить… Он хотел лишь напугать, вывести холодного Малфоя из равновесия, сорвав с его лица маску беспринципности. Но Люциус оставался внешне равнодушным, даже когда Волдеморт обещал сделать его шлюхой Пожирателей смерти. Но это всего лишь слова, разве позволил бы он хоть пальцем прикоснуться к своей мечте?       Тёмный лорд чувствовал страх, шедший от Малфоя, даже скорее панический ужас, сковавший его тело, делавший его безропотной куклой в руках кукловода. Что стоило ему удержаться и не ворваться в покорное тело, когда он вводил в него анальную пробку. Он боролся с безумным желанием заменить секс игрушку своим членом. Но Люциус молчал, покорно принимая унижение. Но обладать телом Волдеморту было недостаточно, хотелось чувств, видеть, как извивается под ним тело его возлюбленного от всепоглощающего желания. Поэтому он воспользовался зельем. Как же было приятно видеть, как страх превращается в похоть, а член холодного, сдержанного Люциуса наливается желанием.       Но пришёл вызов по каминной связи, и он вынужден был оставить Люциуса. Ничего, подумал тогда Волдеморт, через час вернусь, а за это время Малфой ещё больше распалится, с нетерпением дожидаясь моего члена. Разум его к тому времени затуманится, и вся вселенная сосредоточиться на желании, чтобы ему вставили поглубже, а Том уж не растеряется и хорошенько оприходует желанное доступное тело.       Он с трудом заставил аппарировать себя из комнаты и направился прямиком в ловушку, но разве мог он об этом знать. Разве была у него причина не доверять Дамблдору, как впоследствии оказалось, серому кардиналу. Профессор всегда поддерживал Тома советом, разделял его взгляды.       А тут прямой вызов-доступ в Поттер-Мэнор, от Дамблдора. Он аппарирует и видит окровавленного профессора.       – Там, – слабеющим голосом шепчет Дамблдор, указывая на комнату. – Спаси…       Волдеморт врывается в комнату и видит Джеймса Поттера, изломанной куклой валяющегося у стены. Да, Том не любил этого выскочку, но и смерти ему особо не желал, он даже застыл на мгновенье, когда услышал плач ребёнка… Над колыбелью Гарри склонилась фурия, Волдеморт, не задумываясь, выхватывает палочку. Заклинание проходит через монстра, срывая иллюзию, и на него смотрят зелёные, полные страха и боли, глаза Лили. Его обвели словно зелёного младенца, кто поверит, что он убивал фурию, а не Лили, наверное, сюда уже мчаться авроры. Но додумать ему не дало его же заклинание, прошедшее через тело Лили оно отразилось от родовой защиты младенца и без препятствий вошло в его собственное тело.       Перед смертью на его лице застыло выражение непонимания и вселенской обиды. А ещё он не хотел умирать, не добившись от Люциуса ответных чувств. Наверное, его желание вернуться не дало ему развоплотиться в хаосе небытия. А потом была боль, его бесплотное тело терзали сотни голодных духов, пытаясь урвать кусочек. Его разрывали на миллиарды частиц, растворяя в небытие, а он вновь и вновь обретал бесплотное тело, чувствуя, как маленькая светлая искорка любви к Люциусу не даёт ему кануть в вечность. Сколько это длилось? В реальности прошёл десяток лет, а в безмирье вечность, но он упрямо продолжал сопротивляться, ещё были голоса, они шептали: «Сдайся… Он забыл… Ты ему не нужен». Они манили: «Иди к нам… Мы подарим покой». Они соблазняли: «Не будет больше боли… Лишь покой и вечность…». А он упорно продолжал сопротивляться.       – Достаточно, – раздался повелительный голос в темноте, и Волдеморт почувствовал, как духи оставили его астральное тело, с ужасом разлетаясь в стороны.       – Кто ты? – сформулировал он мысль, в ответ ему был смех, от которого всколыхнулось небытие.       – У меня много имён, но суть одна, я первооснова жизни – хаос, все из меня рождаются и в меня уходят. Но ты повеселил меня, дух, я восхитился твоей стойкостью, хотелось бы мне увидеть того, память о котором ты бережёшь, но, боюсь, для твоей реальности это был бы последний день. Но я могу посмотреть твоими глазами… Влив в твой дух свою частичку и отпустив, тем более, что я ощутил сильное волнение граней, тебя зовут, пытаясь прорваться за черту… Дилетанты! – рассмеялся голос, и дух Волдеморта втянуло в воронку портала.       – Тёмный повелитель, яви нам свой лик. Я, Ваш преданный слуга, окропил чашу возрождения кровью вашего врага, отдаю вам добровольно плоть свою, – сгорбившиеся плотный человек в тёмной мантии полоснул кинжалом по своей руке, отсекая кисть, при этом издавая стон наслаждения…       Хвост в душе ликовал, повелитель вернулся и вздрагивал от грохота, стоявшего в охотничьей хижине. Хвост пытался понять, что могло вывести господина из себя и не находил ответа, прокручивая события с момента воскрешения Тёмного лорда. Хвост был счастлив, первым, кого увидел господин после воскрешения, был он – его преданный слуга, осознание этого грело его трусливую душонку. Он подал руку господину, когда тот воплотился и накинул мантию на тощий костяк. Но уже тогда господин был прекрасен, его пылающие возмездием глаза, сила, переполняющая слабое тело. Хвост знал, пара часов, – и Тёмный лорд вернёт своё величие.       Ах, как роптали Пожиратели смерти, сразу же призванные господином. Хвост ликовал, это был его триумф… Он стоял подле господина, он заслужил это место, вернув тёмного лорда к жизни, в то время как они… Жалкие ничтожества, прятавшиеся по норам, преследуемые авроратом. Хвост не смел поднять взгляд на своё божество, но с победой взирал на коленопреклонённых Пожирателей смерти.       – Отныне Хвост, мой верный слуга, заслужил право не преклонять колени предо мной, доказав свою верность.       – Не лишайте меня подобной милости, господин, – кинулся ему в ноги Хвост, при этом позволив себе невиданную роскошь – притронулся губами к холодным костлявым пальцам. И отшатнулся, поняв, какую дерзость совершил… Но господин лишь улыбнулся.       – Мой верный пёс, – потрепал он его, что собаку, ухватив за пухлую щёку. – Хвост, отдашь мне свою жизнь.       – Да, мой господин, – не задумываясь, ответил он, чувствуя, как возбуждение переполняет его.       – Учитесь, как надо служить своему господину, – ухмыльнулся Волдеморт, занявшись спросом со своих приспешников, что они сделали для него и для их организации.       Хвост взирал на них свысока, те, кто раньше считал его грязью под ногами, заискивающе улыбались ему. Только что-то огорчило господина… Он распустил Пожирателей смерти и отпустил мальчишку, жизнь которого Хвост преподнёс Тёмному лорду в подарок. Со стороны могло показаться, что Волдеморт проиграл магическую дуэль… Когда Поттер выбил из его рук палочку, Волдеморт трусливо бежал, аппарируя. Но Хвост, как никто, знал, что для чар господину палочка не была нужна. Но тогда зачем он отпустил мальчишку? Но кто он такой, чтобы сомневаться в действиях господина, пора приступить ко второй части ритуала, а он сидит и трусливо вздрагивает от шума, который учинил господин.       – Мой лорд, – осмелился он постучать в дверь, когда в хижине наступила тишина. – К ритуалу всё готово.       При его проведении возникло сильнейшее магическое возмущение, и лишь только чары, окутывающие запретный лес, скрыли тёмную ворожбу от аврората. Тринадцать лет готовился Хвост к этому дню, собрав кровь от 666 волшебников… Иногда хорошо быть крысой, которая без препятствий пролезает в кабинеты колдмедиков…       Ритуал остался позади, и Хвост не удержался, подняв взгляд на своего господина, и пропал… Разве видел он что-то прекраснее? Тёмный лорд полностью восстановил своё тело, белоснежная кожа, чуть рельефные мускулы, грива чёрных волос, достигающая земли, но самое невероятное – это глаза… Хвост имел неосторожность взглянуть в них, и его затянула первозданная тьма со всполохами звёзд, не бывает у людей подобных глаз, лишь у детей хаоса – демонов бывают подобные очи.       – Это тот, ради которого ты сопротивлялся? – раздался разочарованный шёпот в голове Волдеморта.       – Нет, Владыка небытия.       – Хм, а мне нравится, как ты меня называешь, но можно просто Хаос… Не разочаруй меня, дитя…       Волдеморт замер, общаясь с Хаосом, проводником которого он стал, столько тёмной силы плескалось в его венах, пытаясь вырваться, круша всё вокруг, но он усилием воли подавил первостихию, беря её под контроль. Он выхватил мантию у застывшего в восхищении Хвоста, взял его под руку и аппарировал в особняк на Звенящей алее, в его тайное убежище. Это было в духе Тёмного лорда, – прятаться от авроров у них на виду, в их квартале. Особняк встретил его чистотой, чары порядка до сих пор не развеялись, создавалось впечатление, будто хозяин и не отлучался.       Волдеморт зашёл в купальню, позволив Хвосту омыть своё тело, пусть порадуется, ущербный, он заслужил. Его забавляло слепое обожание анимага, проявившееся ещё во время учёбы в Хогвартсе. Мало кто знает, что Хвост был первым, на ком он испытал тёмную метку, его подопытной крысой. Хвост был лжив, труслив, изворотлив, но предан Тёмному Лорду всецело, и доказал это, вернув его из небытия.       – Достаточно, – указал он на дверь Хвосту. Встал в полный рост, включил душ, рассматривая своё отображение в зеркале. – Ну, что же, Люциус, пора поиграть, – усмехнулся он.       Высушив волосы, он задумался, может, стоит их укоротить, но, ничего не решив, просто заплёл магией косу, утягивая длину до пояса. Потом решал, стоит ли одеть мантию, или сразу встретить Люциуса голым, намекая на толстые обстоятельства… Н-да, думы о Малфое приятной тяжестью разлились в паху и сделали эти обстоятельства действительно толстыми.

***

      Тёмный лорд улыбнулся, осознав, что собирается как девица на свидание и, накинув халат, вошёл в спальню, активируя метку. Сперва слегка, не получив ответа – сильней… Волдеморт пришёл в ярость, что его игнорируют и активировал метку в полную силу, надо показать Малфою кто в доме хозяин. Он улыбнулся, почувствовав боль в отдачу по метке, а потом испугался, потеряв связь… Это могло значить лишь одно – смерть… И Волдеморт запаниковал, что переусердствовал в наказании, испугавшись, он аппарировал в Малфой-Мэнор.