Смерть в фамильном замке

    Субъект, что придумал ставить радио вместо будильника, порой заставлял меня забыть о том, что главное в каждом из нас – это человеколюбие. Серьёзно, я не готова в шесть утра услышать о том, что всем, кто родился двадцать девятого августа, сегодня не рекомендуется путешествовать. Потому что мне это сделать придется, и дорога предстоит долгая... Но, пожалуй, начну с начала. Пару недель назад со мной связался лорд Лесли Арчибальд Силтон, глава титулованной английской семьи, кавалер кучи орденов, бОльшая часть названий которых была связана с нижним бельём, а также баронет и владелец замка. Этот во всех отношениях благородный джентльмен решил обратиться ко мне – детективу-любителю из Штатов – исключительно по той причине, что преступление, которое мне предстояло расследовать, ещё не произошло. Лорд Силтон, узнавший обо мне от одной дамы, которой я помогла ранее, полагал, что на его жизнь будет совершено покушение, и, как он весьма остроумно сообщил мне, ему хотелось бы это предотвратить или, в крайнем случае, отсрочить. Он не хотел огласки, потому и не стал привлекать к делу детективов-профессионалов. Сэр Лесли, активно интересовавшийся археологией, считал, что присутствие в его доме иностранной студентки по обмену, стремящейся к знаниям, не вызовет ни у кого ни капли подозрений. Я только что закончила предыдущее дело, была выжата, как лимон после его использования для нужд лимонадной промышленности, кроме того, мои оценки в университете оставляли желать лучшего, да и снова покидать папу не входило в мои планы, но... Это был шанс спасти человеческую жизнь, и я никак не могла отказаться. Именно потому, несмотря на то, что я принадлежала к клубу тех несчастных, что родились двадцать девятого августа, мне пришлось начать паковать чемоданы. А ещё стоило подумать над тем, что я собираюсь сказать своему родителю и Нэду. Я поинтересовалась погодой в Туманном Альбионе и не была особо удивлена, узнав, что весь июнь в графстве Саутгемптон будут идти дожди. Как и на всей остальной территории Великобритании. Уложив на дно чемодана два дождевика, я начала быстро складывать вещи. Весь процесс был доведен до автоматизма, так что это не заняло много времени. Самое важное в автоматических движениях – это отсутствие мыслей о них. Как только начнешь задумываться о том, что запаковать, как сложить, куда запихнуть, то тут же сбиваешься, потому-то в такие минуты лучше дать мозгам отдохнуть, ведь чуть позже их ждет интенсивная работа на ниве восстановления правопорядка. У меня ушло не более полутора часов на сборы. Утренний туалет, пятиминутная репетиция перед зеркалом самой очаровательной улыбки из моего арсенала, и я, резко выдохнув, пошла по лестнице вниз. Папа сидел за столом и, поглощая хлопья, умудрялся одновременно читать местную газету. – Доброе утро! – бодро отбарабанила я, подходя к холодильнику и доставая пакет с апельсиновым соком. – Как спалось? Мистер Дрю медленно отложил газету и, повернувшись, изумленно воззрился на меня. – Куда ты дела мою дочь? – приподнял брови он. Я хмыкнула, наливая сок в стакан. Папа, эту шутку стоит оставить в девяностых, где ей и место. Но вслух этого лучше не говорить. Насыпав себе порцию хлопьев и залив их молоком, я присела за стол рядом с родителем и мило ему улыбнулась. Отец усмехнулся и помотал головой. – Нэнси, я знаю это выражение лица, – начал он. – Не нужно пытаться меня умасливать; просто скажи, что случилось. Я прочистила горло. Итак, мы подобрались к жерлу вулкана, через кратер которого перекинут хлипкий мостик. Теперь стоит быть поосторожнее, чтобы не рухнуть в море кипящей лавы. – Недавно мне пришло письмо, – сообщила я, ковыряя ложкой стремительно размякающие хлопья. – Из Великобритании. Один лорд, который занимается археологией, хотел бы нанять меня. После этих слов воцарилась тишина. Папа подобрался и напрягся. Наклонившись вперед, он спросил: – В качестве кого и зачем? – В качестве детектива, – честно ответила я. – Чтобы спасти ему жизнь. Мистер Карсон Дрю отстранился и потер подбородок, сдвинув брови у переносицы. Что ж, он задумался, и это неплохой знак. Окрыленная этим, я затараторила: – Ты только представь себе: я могу спасти кому-то жизнь! Я буду не расследовать убийство, а предотвращать его; разве не это является квинтэссенцией правосудия? Только подумай: виновник не будет официально наказан, но о неудавшемся злодеянии станет известно, что остановит его коварный замысел! Отец откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. – Нэнси, – тихо вымолвил он. – Ты знаешь, почему я не выбрал уголовную специализацию, когда учился на юридическом? Я пожала плечами, предположив: – Потому что свидания с подследственными проводят в тюрьмах, а у тебя клаустрофобия? Не улыбнувшись, он помотал головой. Взяв мою руку в свою, папа внимательно посмотрел мне в глаза. – Это очень тяжело, – проговорил он. – Ущерб от этих преступлений невозможно возместить. Я никогда не мог взять в толк,что делает из людей монстров, но во время изучения уголовно-правовых дисциплин понял одну очень важную вещь. Он слегка сжал мою ладонь и продолжил: – Занесенную руку убийцы нельзя остановить, Нэнси. Ни при каких условиях. Если человек решил погубить другого, то пути назад просто не существует. Злоумышленник всё равно приведет в исполнение то, что задумал, невзирая на возможные последствия. Он закончил свою тираду и снова вздохнул. Я накрыла его руку своей и приподняла уголки рта. – Жернова правосудия мелют, пусть медленно, но непрерывно, – процитировала я. – Я поняла, что ты хочешь мне сказать, но всё же считаю, что не имею морального права отказывать этому человеку в помощи. Не волнуйся; я возьму с собой тот пистолет, что ты подарил мне для самозащиты. Папа грустно улыбнулся и, похлопав меня по плечу, отодвинул тарелку и встал из-за стола. – Мне страшно за тебя, Нэнси. – признался он. – Но одновременно я очень горжусь тобой. ***  После разговора с отцом и малоаппетитного завтрака я выбежала из дома, словно на крыльях. Дело было за малым: попрощаться с подругами и ввести Нэда в курс. Элизабет и Джорджина ожидали меня снаружи. Бесс, подпрыгивающая от нетерпения на месте, едва завидев моё сияющее лицо, кинулась ко мне и схватила за руку. – Ну? – в одном этом её вопросе было столько всего, что он бы с успехом заменил целый тест. – Я еду в Англию, – с гордой улыбкой проинформировала её я. Моя лучшая подруга тихо пискнула и порывисто обняла меня. – Не забудь выучить «Ариран», – посоветовала он, отстранившись. Джесс, подойдя ближе, нахмурилась. – Зачем ей корейская песня? – спросила она, приобнимая меня за плечи. – Тут больше подойдет «Боже, храни королеву». Элизабет лукаво улыбнулась. – Всё же я думаю, что баллада из Страны Утренней Свежести не помешает, – заговорщицки прошептала она. – Кто знает, может, Нэнси, тебе там встретится кто-то оттуда... Я рассмеялась, помахав рукой. Моя подруга не спускала с меня озорного взгляда, но в этот раз интуиция ей изменила. – Если ты говоришь о Санни, то это невозможно, – убежденно проговорила я. – Он не так давно писал мне по электронной почте. – О, разумеется, – хихикнула Бесс, заправляя белокурую прядь за ухо. – Я серьёзно, – я шутливо ткнула её кулаком в бок. – В конце мая, на его День Рождения, около двух недель назад. И тогда он был дома, в Корее, на свадьбе брата. – Что ж, – Элизабет развела руками. – За тринадцать дней обстановка вполне могла поменяться. – Если он и вправду окажется там, то это было бы неплохо, – вмешалась Джорджина, одергивая серую ветровку. Я, удивленно приподняв брови, воззрилась на неё. Моя верная товарка всегда относилась к корейцу с недоверием, и от неё я меньше всего ожидала подобной сентенции. – Он сможет защитить тебя, если... что-то пойдет не так, – пояснила она, перехватив мой взгляд. – А ещё он будет являть собой дальневосточное совершенство, – подхватила Бесс, гротескно сложив руки на груди. – И приносить нашей Нэнси эстетическое удовольствие. – Кстати, об эстетике, – Джесс кивнула куда-то за моё плечо. – Сюда идет Нэд. – О! – моя лучшая подруга хлопнула в ладоши. – Ривер Хайтс против Сеула, матч начинается! – Пойдем уже, уважаемый рефери, – Джорджина подхватила не в меру эмоциональную Элизабет под локоть и поволокла прочь. – Удачи тебе, Нэнси! Я улыбнулась в ответ, и, развернувшись, чуть не столкнулась нос к носу со своим старым знакомым. – Привет, – беззаботно проговорила я. – Как дела? – Всё отлично, – мистер Никерсон сверкнул белоснежными зубами. – Как ты? Я передернула плечами, надеясь, что это получилось у меня так же изящно, как у героинь романов. – Еду в Великобританию, – пояснила я. – В Саутгемптон. Нэд слегка приподнял брови. – Что за дело? – осведомился он, скрестив руки на груди. – Один лорд считает, что его жизнь в опасности, – я широко раскрыла глаза для наибольшей убедительности. – Я нужна там для того, чтобы предупредить покушение и спасти его. – А он не мог найти детектива где-нибудь поближе? – мой собеседник задал этот совершенно логичный вопрос, абсолютно не меняя выражения лица – как ему это удаётся? – Он не хочет огласки, – ровным тоном проговорила я, – так что полиция отпадает, а детектив-профессионал привлечёт в себе слишком много внимания. Я же буду там под видом студентки по обмену, обучающейся на факультете археологии. Нэд закусил губу. – Это, конечно, весьма благородно, – протянул он, – но и очень опасно. – Я знаю, – развела руками я. – Такова доля посланницы Фемиды. Мистер Никерсон мягко приобнял меня, похлопав по спине. – Мне тебя не отговорить, – вымолвил он, отстраняясь, – так что даже не буду пытаться. Просто скажу, что тебе стоит быть осторожнее, взять с собой оружие и почаще созваниваться со мной, хорошо? Я улыбнулась и коротко кивнула, изо всех сил стараясь не покраснеть. Капитан Америка склонил голову и, потрепав меня по плечу, развернулся и пошел по своим делам, бросив напоследок: «Счастливого пути!». Милый, славный Нэдди, красивый, спортивный, добрый, неглупый, начитанный. И такой безнадежно скучный. Как ни крути, людей без недостатков не бывает, и я сама, к слову сказать, являясь особой, довольно критично смотрящей на окружающих, подобно всем представителям человечества, ими обладаю. И, кстати, в намного большей степени, нежели мистер Никерсон. Но довольно самоедства: меня ждет спасение лорда! Довольно ухмыльнувшись, я вприпрыжку побежала домой: вылет планировался на четыре часа дня, так что времени на подготовку было предостаточно.