Спаситель в глубокой тьме

Снова. Это жуткое и пугающее чувство, когда внутри души что-то трескается, ломается, раскалывается на части и осколками вонзается между ребер. Оно царапает, шипит, скребется своими когтями об изодранную глотку. Оно пожирает. Отчаянье… Вопли, визги, всхлипы. Рыжий мальчишка не в силах заглушить крики и плачи чужих голосов. И убежать не может. И ладони к ушам не прижимает. Он лишь продолжает остервенело рубить мечом, ломая черные клыки о белые прутья. Как жалкий пес, который кроме как скалиться и сделать-то ничего больше не может. Слабый, бесполезный, никчемный. Горячий пот, напополам с кровью, алой дымкой застилает глаза и упрямо лезет в рот, огибая контур искусанных губ. Юноша пытается закрыть глаза, спасаясь от образа бьющихся в агонии душ, ― напрасно. Он боится даже моргнуть. Опять удар. Опять без результата. Где-то за спиной неожиданно вскрикивает девушка. Жалобно и громко, захлебываясь слезами и чьим-то мужским именем. Слева басом грохочет старик, ругается, приказывает взяться за оружие. Восклицает ― и тут же замолкает, задохнувшись немым криком и холодной сталью. Над головой вновь кто-то плачет, справа ― гулко и шумно хрипит, чуть поодаль ― не прекращает искриться цокот мечей и громкий, почти оглушающий смех. Смех врагов, глумящихся над его, Ичиго, беспомощностью… Хватит, хватит, хватит! Корпус приёмника жалобно и протяжно хрустит, перебивая хруст чьих-то свежих костей, и рыжий шинигами обессилено опускается на колени. Багровые нити оплетают черное лезвие небрежным узором, когда избитые в кровь руки сильнее сжимают рукоять верного меча. Отдышаться, минуту, больше не надо. Всего на минуту закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не сойти с ума в этом незримом потоке смертей. Всего на минуту, чтобы вновь превратиться из семнадцатилетнего мальчишки с хмурым взглядом и кучей наивных идеалов в Героя. Всего минуту… А где-то на синем стекле сидит и усмехается королевский Конь. Не бывает всемогущих. И всесильных тоже. Ни шинигами, ни пустых, ни квинси, ни кого бы то ни было ещё, ― все они ограниченны. У каждого из них есть свой собственный потолок, предел возможностей, за которым царит лишь белая тьма и незыблемая вечность с костлявыми руками и пустыми глазницами. Король ещё не осознал эту простую, но святую истину, а потому и мечется в клетке как дикий звереныш, взваливший на себя необъятную ношу. Но рыжий мальчишка не слаб. Его потолок находится далеко за пределами всех мыслимых и немыслимых возможностей, а значит, и достигать эту вершину ему придется чуть больше, чем всю жизнь. Упорно, уверенно, так, чтобы потом не было стыдно перед каменной могилой матери. Тогда он действительно превратиться в Короля, почти всемогущего, почти всесильного. Ну а пока… Отчаянье…