"Yes, my Lord."

Вы снова сидите в углу кровати, обняв колени и пусто, тускло, глядя в стену. Ресницы заслоняют от меня Ваши глаза. Жаль. Я все время надеюсь увидеть в них прежнюю яркую синеву, но меня встречают винно-красные темно-карие провалы. Провалы. А было море. Такое волнующееся и изменчивое, такое яркое и светлое… А другой глаз был закрыт повязкой. Теперь ее нет. Жаль, снова… Вам шла повязка… Тем более, что это был мой подарок. Сейчас он, никчемный, лежит в тумбочке возле кровати… В самом деле, зачем Вам повязка – Вам, демону, в своей… То есть в моей обители?! Смешно. Подхожу к зеркалу. Из фиолетовых глубин на меня смотрит демон. Смуглая кожа, светлый ало-малиновый пламень глаз, черная линия рта, резкие скулы. Какое-то звероподобное. Опять жалею. Мне нравился мой человеческий облик – лукавая улыбка, черные волосы, бледная гладкая кожа. Следы Ваших пощечин долго не проходили, по нескольку часов. И Вам тоже нравился, я знаю. Нравилась моя улыбка, хотя как раз из-за нее я и получал звонкие оплеухи. Я мог бы стать снова человеком, но Вам это не нужно. В самый первый день пребывания здесь Вы попросили… Приказали мне принять свой истинный облик – и я, как дьявольски хороший дворецкий, не смог не подчиниться. Пришлось. Теперь Вы зовете меня Азазель. Мое истинное имя. Жаль, еще раз… Теперь я о многом жалею… Азазель. Но я хотел бы всегда быть для Вас Себастьяном Михаэллисом. Вашим дворецким с лукавой ухмылкой. Но приказ есть приказ. — Азазель. Морщусь. Поворот на носке, когти тихо клацнули. Хочу свою бесшумную кошачью походку! По-детски так... Возникаю в проеме. Вы не смотрите на меня, и это можно понять – вид тот еще... Я удивлен тем, что Вы в первую секунду не выказали страха – я только почувствовал его демонической натурой, но внешне Вы остались невозмутимы. Хотя чему я удивляюсь?.. — Да, господин. Тихо и невыразительно. — Я хочу чаю. — Да, милорд. Без обычного в таких случаях покорно-непокорного полупоклона – просто кланяюсь, глубоко, почтительно, опустив взгляд, без усмешки. Как Вы и хотели, мой господин – никакой иронии. Впрочем… Снова не то, и Вы об этом знаете. Вскидываете голову, и винно-красные глаза смотрят с ненавистью. Я стою, опустив голову. — Себа… Поднимаю голову, зрачки расширяются. Пожалуйста, скажите до конца. Скажите «Себастьян!», так, как Вы это умеете. Резко и жестко, звонко от гнева. А потом встаньте, быстро подойдите ко мне и отвесьте звонкую оплеуху, так, как раньше. Опустите глаза виновато, сожмите кулаки и бросьте «аптечка в шкафу». Я усмехнусь и бесшумно удалюсь из комнаты, а вечером Вы пробормочете что-то вроде «прости, я не хотел». Тогда я улыбнусь, а Вы попросите меня остаться с Вами, пока Вы не уснете, а я случайно забудусь и останусь до утра. Просто скажите «Себастьян»… — Азазель, ты ведь знаешь, что я теперь не твой господин. Тускло и невыразительно. Просто факт. Но Вы ошибаетесь, мой господин. Выпрямляюсь, откидываю длинные черные волосы с лица длинными темно-алыми когтями. — Скорее ты мой. — Вы ошибаетесь, мой господин. – Тихо-тихо. Черные губы чуть изгибаются в полуулыбке, алые глаза вспыхивают. На миг в моем образе промелькнуло что-то человечное. Что-то от Себастьяна Михаэллиса… Сиэль вскидывает голову, с какой-то безумной болезненной надеждой смотрит мне в лицо, кажется даже, в винно-красных бордовых глазах мелькает синева… Иллюзия, конечно. – Вы всегда будете моим господином. — А ты… — Приподнимаю брови. Да, мой господин?.. – Ты всегда будешь со мной? – Вы все еще этого хотите? Странно. Вы же видели меня в настоящем моем облике, видели, как я убиваю, как пью кровь убитых, как я, наконец, изымаю души… И все еще хотите, чтобы я был с вами?.. — Я всегда буду с вами, мой господин, — тихо отвечаю я, чувствуя, как подгибаются ноги – и встаю на одно колено. – Даже в ваших снах. Вы почему-то смутились… Прячу самодовольную ухмылку – я знаю, почему вспыхнули щеки, почему Вы отвели глаза и скомкали в ладони простынь. Я уже давно преследую Вас в Ваших сновидениях. Наутро после них Вы всегда хмуры и недовольны, отводите глаза и принимаете самую неудобную позу при переодевании. Придирчивы и холодны, кажется, сейчас снова отвесите мне пощечину… Но нет. Слишком для этого холодны. Итак, спрятав самодовольную усмешку, я с поклоном выхожу из комнаты… Вернее хочу выйти, а еще вернее – только пытаюсь, так как на пороге меня останавливает голос: — Себастьян! Круто поворачиваюсь, чувствуя, как на ходу меняет структуру мое тело… И перед Сиэлем Фантомхайвом – его дворецкий, молодой мужчина с черными волосами и бледным лицом. Мальчишка смеряет меня холодным взглядом и отворачивается. — Всегда будь таким, Себастьян. Это приказ. — Yes, my Lord.