you are my angel with benefits

Простите за столь долгое ожидание. И спасибо вам огромное, что всё ещё со мной, что читаете и ждёте этот фанфик. Осталась ещё одна глава. Чанёль опустил на землю сумку с продуктами и протянул пальцы с домофону, чтобы не глядя набрать нужный код на замке. Дверь тут же отворилась с тихим щелчком, и Чанёль, подперев её ногой, шустро подхватил продукты с земли и вошёл внутрь. Он сбросил ботинки с ног и аккуратно поставил их у порожка, перед тем как двинуться по длинному коридору в сторону кухни. Чанёль очень долго ныл и возмущался по поводу размера их новой квартиры, как только они переехали, но сейчас он вновь осознал, насколько это здорово, - иметь достаточно пространства. Здесь даже дышалось легче, не то что в крошечных стандартных корейских квартирах. Однако много свободного места в их доме более чем приветствовалось, если учесть, что вот уже два года под его крышей умудрялись уживаться четыре великана. - Привет, дружище! - весело прокричал Чанёль, завидев огромное медведоподобное существо, или же великана номер два, бегущего к нему тяжёлой поступью. Чанёль поставил сумку на пол и опустился на корточки перед Гомчаном, их чёрным ньюфаундлендом, который приветствовал его радостным рыком. Чанёль запустил пальцы в густую шерсть и ласково погладил пса по голове; Гом довольно зарычал и яростно завилял пушистым хвостом. Чанёль встал с колен, поднял продукты и толкнул дверь на кухню уже вместе с Гомом, который, только оказавшись внутри, двинулся в сторону своего лежака прямо в центре комнаты. Сдвинуть матрас хотя бы на миллиметр не позволялось - Гом тут же оттаскивал его на законное место, поэтому, чтобы добраться в другую часть кухни, всем оставалось лишь обходить собаку или перепрыгивать её. Чанёль с тяжким вздохом водрузил сумку с продуктами на столешницу и начал нехотя разбирать пакеты. Он ровными рядами расставил в холодильнике несколько дюжин банок сладкой газировки, которую его муж, великан номер три, глушил литрами. Причём каждый раз, когда он открывал очередную баночку, у него было такое лицо, словно там не напиток, а серная кислота, но он всё же пил его с упорством обречённого. Вообще, странные привычки Криса в еде, а вернее - отсутствие оных, раньше, мягко говоря, выводило Чанёля из себя, однако со временем поняв, что такая своеобразная диета не приносит его ангелу никакого вреда, он смирился и перестал заострять на этом внимание. Чанёль улыбнулся и покачал головой, вспоминая, каким он был раньше. Когда ему было двадцать, любовь казалась скорее не радостной сказкой, а умением принимать все, даже самые тёмные и непонятные стороны своей второй половинки. Несколько лет спустя, когда восторг от первой настоящей любви слегка поутих, Чанёль решил, что бороться с этими раздражающими сторонами ему помогала именно сила его чувств, даже несмотря на то, что иногда его голова готова была взорваться от всех тех закидонов, что выкидывал порой Крис. А сейчас, когда он погрузился в марево любви ещё сильнее и некоторые раздражающие привычки его мужа плавно превратились в его собственные, которые и соединяют их в единое целое, Чанёль понял, что без какой-либо из них идеальное равновесие в его жизни пошатнется. Чанёль так глубоко погрузился в собственные мысли, что не услышал, как его окликнули. Честно сказать, слышать это слово, направленное именно в свою сторону, Чанёлю было непривычно: так к нему обращались всего лишь месяц, и откликаться на автомате пока ещё не выходило. - Пап! Эй, пап? Кто-нибудь дома? - низкий хриплый голос наконец прорвался сквозь его размышления, и Чанёль тихо фыркнул себе под нос, когда голос сорвался на последнем слове. Он услышал, как мальчик прочистил горло в соседней комнате- его голос никак не мог сломаться окончательно. - Я на кухне, - отозвался Чанёль и захлопнул дверцу холодильника. Пару секунд спустя на кухню залетел четвертый великан - его приёмный сын - и опёрся локтями на серую барную стойку. Чанёль тепло улыбнулся высокому мальчику. Все эти несколько лет, что Чунхон жил с ними, Крис неустанно ворчал по поводу того, что мальчик очень быстро рос, и такими темпами они скоро разорятся, потому как приходилось чуть ли не каждые два-три месяца покупать ему новую одежду и обувь. Чанёль на это лишь закатывал глаза, потому что никто не заставлял Криса скупать весь товар в дорогущих магазинах уличной моды. И как сказал лучший друг Чунхона Чоноп, впервые увидев Чанёля и Криса, семья Пак, видимо, была синонимом слова «высокий». Этот гений слова вошёл следом, пока Чанёль пытался с боем вырвать хотя бы половину только что купленной еды из рук своего вечно голодного сына. Чанёль приветливо улыбнулся Чонопу, протягивая ему коробку с печеньем, которую он только что отобрал у Чунхона. Он был бесконечно благодарен этому тихому вежливому мальчику. Год после отъезда Ёнгука был очень тяжёлым для них всех. Чанёль с Крисом ужасно беспокоились за своего новоприобретённого сына и за их ставшие внезапно шаткими отношения. Только после того, как мальчик вернулся в свою танцевальную команду после долгой годичной паузы и встретил там новичка Чонопа, он стал потихоньку возвращаться к нормальной жизни. После этого Чоноп стал неотъемлемой частью их, так называемой, семьи. Даже новые обращения к Крису и Чанёлю начались с его лёгкой подачи. Чанёль как-то краем уха услышал, как Чоноп мельком заметил, как же сильно Чунхону повезло - иметь целых четырёх отцов, а не одного. И ровно на следующее же утро Чунхон, словно так и надо, спокойно назвал их обоих отцами. Чанёль тогда просто улыбнулся сыну и пожелал ему хорошего дня в школе. А после заставил Криса поклясться, что тот никому не расскажет, как он с размаху упал на колени и позорно разрыдался, как только за мальчиком закрылась дверь. Крис опустился рядом с ним, притягивая к себе, и мягко рассмеялся. Но Чанёль заметил его покрасневшие глаза, когда успокоился сам и принял руку мужа, чтобы встать и начать собираться на работу. - Пап, можно я пойду к Чонопу после тренировки? У нас с утра ещё одна репетиция будет. Ты ведь помнишь, что соревнования уже в это воскресенье, да? - спросил Чунхон, доедая третий банан. - Иди, конечно. И да, я всё прекрасно помню. Мы с Крисом придём поддержать тебя, - ответил Чанёль и ухмыльнулся, когда его сын страдальчески обхватил голову руками. - Что? Нет! Ребята не звали своих родителей туда! - проныл Чунхон, оборачиваясь к другу в поисках поддержки. - Твоих ведь тоже не будет, правда ведь? Чоноп лишь ухмыльнулся и неопределённо пожал плечами, жуя печенье, и Чунхон снова обернулся к Чанёлю. - Ну пап! Эта тусовка только для своих. Не надо туда ходить, это будет странно! Пап! - Неа, - широко улыбнулся Чанёль в ответ. - Мы обязательно придём, а ещё я буду записывать ваше выступление на камеру. О, точно, мы наденем футболки с розовыми принтами «Мы любим Джело», будем хлопать громче всех на каждом твоём соло и кричать, что «это наш маленький сыночек, вы только посмотрите, как сильно он вырос и возмужал»! А потом я зайдусь слезами, а Крис будет меня всячески успокаивать, при этом утирая свои скупые слёзы белоснежным платочком, - весело закончил Чанёль, с удовольствием отмечая, как побледнел его сын, представив всё это своим слишком живым воображением. Чунхон возвёл очи горе и в отчаянии приложился лбом о столешницу, а Чанёль нагло захихикал. Чоноп в итоге не выдержал и рассмеялся над комичным выражением лица друга, несильно получив от него же по руке. Чоноп взъерошил осветлённые волосы Чунхона. - Всё не так плохо, на самом деле. Ты ведь знаешь, твой отец довольно известен в нашей среде, и будет там, как рыба в воде. Да и это разные вещи - если придут мои предки и если придут твои. Уж поверь, мои будут выделяться гораздо сильнее, чем два парня, которым ещё и тридцати нет, - парень взглянул на Чанёля и тихо фыркнул в кулак. - По крайней мере, они не будут там странно смотреться. Что-то мне кажется, ты так против просто потому, что боишься, что они уведут себе всех девчонок. Чанёль разразился весёлым смехом, а Чунхон снова потянулся, чтобы отвесить Чонопу оплеуху, и встал прямо, вздёрнув нос. Чанёль подошёл и взъерошил сыну волосы. - Ладно, ребят, вы не переживайте, я буду приставать к Крису, как смогу, и все девчонки будут только ваши. - Как будто это поможет, девчонки любят это дело! Вы заберёте всю нашу славу себе! - недовольно пробурчал Чунхон, но Чанёль увидел, что сын с трудом сдерживает яркую улыбку, которая то и дело норовила подкрасться к губам. - Нам уже пора идти, - пробормотал Чоноп, кивнул Чанёлю и двинулся к выходу. - Пока, сладкий! Скоро увидимся! Чунхон, погоди секунду. У тебя всё нужное есть с собой? Одежда? Обувь? Зубная щётка? - спросил Чанёль, в последний момент успев ухватить сына за рукав, до того, как тот успел скрыться за дверью вслед за другом. - Да, пап, у меня с собой есть всё. Чёрт возьми, я ведь не в первый раз иду к Чонопу ночевать, - закатил глаза Чунхон и ухмыльнулся. - Следи за языком, мелочь, - фыркнул Чанёль, и Гомчан согласно рыкнул в ответ. Чанёль наклонился и потрепал собаку по мохнатому боку. - Да, конечно, - пробурчал Чунхон. - Ты выгуливал Гоми до моего прихода? - Ага, примерно полчаса назад. Всё, мне пора. Пока, пап! - Чунхон махнул на прощание рукой и выбежал за дверь. - Пока, мелкий! Пока, Чоноп! Крис обещал сварганить что-нибудь этакое завтра на ужин, так что приходи обязательно, идёт? - крикнул Чанёль им вдогонку и услышал ответ уже из коридора. - Хорошо, передай папе, что он придёт! - Передам, - тихо пробормотал Чанёль себе под нос, когда дверь за мальчиками захлопнулась. Он уселся на пол рядом с Гомчаном и сгрёб свою собаку-переростка в охапку. Гомчан прикрыл глаза, мягко зарокотал и чуть дёрнул ухом, когда Чанёль начал говорить, показывая, что внимательно слушает. - Ну, вдвоём мы с тобой остались, да? Крис сегодня допоздна на работе, будет дома ближе к полуночи, - проговорил Чанёль. - На самом деле, это даже здорово. Так чем мы займёмся? Может, кино посмотрим? Всё-таки десять лет - огромный срок для совместной жизни. Многому пришлось со временем поменяться. Когда Чанёль только влюбился в Криса, каждая минута порознь причиняла боль и словно сжимала грудь железными тисками так, что было сложно дышать. Когда же он, наконец, полностью и бесповоротно заполучил Криса, они сформировали своего рода симбиоз. Ни один не хотел оставлять второго даже на малейшее время, они посвящали друг другу каждую свободную секунду. Тогда мир за пределами их уютного тёплого кокона был совершенно не важен, ведь они были вместе, иное их не волновало. Но время шло, год сменялся годом, и они начали понемногу смотреть вперёд. Да, они до сих пор дорожили каждой минутой вдвоём, однако время врозь или проведённое с другими людьми тоже начало обретать свои прелести. Было сложно, да, и такие перемены чуть не стоили им всего, нажитого таким большим трудом. Но они справились, выдержали, снова скрепили всё вместе ещё более прочными узами. Чанёль фыркнул, вспомнив, как когда-то сравнил их отношения с крепкой связью родителя и ребёнка. Однажды, когда к ним в гости пришли Ёнджэ с женой и их маленьким сыном, Чанёль заметил, как малыш изредка возвращался в комнату взрослых, чтобы коснуться матери, и сразу же убегал играть дальше. Чанёль поинтересовался, почему так, и жена Ёнджэ, улыбаясь, объяснила, что детям нужна так называемая «дозаправка» родительского тепла, чтобы удостовериться, что те всё ещё рядом и дают им нужную защиту. Со временем они всё больше и больше времени могут проводить без «дозаправки», и так до тех самых пор, пока для неё не будет достаточно лишь взглянуть на родителей. А в самом конце для того, чтобы продолжить исследовать все прелести мира, детям будет требоваться лишь мысль о родителях - и они готовы будут продолжать свой путь. Это до боли напоминало их с Крисом отношения. Их развитие шло точно по такому же пути. Да, в самом начале им обоим требовалось постоянное присутствие другого рядом, чтобы продолжать нормально жить. Сейчас же купол, который хранил их тепло друг к другу, словно медленно раздвинулся, и им не требовалось вечно быть рядом, чтобы чувствовать надёжное присутствие своей второй половинки. Это совсем не значило, что теперь они были не так близки, как раньше. Совсем наоборот. Они настолько слились воедино, что такой пустяк, как расстояние, больше не имел такого пугающего значения. - Знаешь, Гом, у меня такая ностальгия. И сдаётся мне, я знаю, как нам провести этот вечер, - улыбнулся Чанёль и направился в сторону гостиной. Он решил, что ему будет достаточно тусклого света, проникающего сквозь огромные окна, так что даже не потрудился включить свет. Чанёль остановился напротив одной из полок тёмного дерева и пробежался подушечками пальцев по девяти одинаковым кожаным корешкам, выстроившимся стройным рядом. Когда пальцы коснулись самого первого переплёта, Чанёль с трудом вытащил книгу, плотно зажатую между остальными переплётами. Он прижал её к груди и медленно двинулся к низкому кофейному столику, стоящему посреди комнаты. Чанёль аккуратно присел рядом со столиком на пушистый шерстяной ковёр, и тут же рядом опустился Гом, прижимаясь своим тёплым боком к хозяину. Чанёль ласково потрепал собаку по голове, мысленно благодаря за компанию, которая была важна именно сейчас. И Чанёль чувствовал эту тёплую молчаливую поддержку на протяжении целых пяти лет, с того самого дня, как он вынес на руках маленького пушистого щенка из зоомагазина. Гом с самого начала был именно его собакой. Отношений между псом и Крисом он не понимал совершенно и старался не вмешиваться, настолько сильно они отличались от того, как с Гомчаном общался он сам. Эти двое словно с самого первого дня заручились поддержкой друг друга и глубоким уважением. Чанёль часто слышал краем уха, как Крис перед тем как уйти на работу просил Гома приглядеть за тем придурком. А тот взгляд, которым пёс одаривал Криса, когда они с Чанёлем желали ему доброй ночи и направлялись в спальню, был донельзя красноречивым. Крис никогда не впускал собаку по ночам в их комнату, и Гомчан быстро понял, что делать ему там уж точно нечего, и попасть туда совершенно не стремился. Чанёль рассеянно улыбнулся, вспоминая тот день, когда они впервые задумались о том, чтобы завести собаку. Тот год был особенно тяжёлым как для них, так и для их отношений. Он ласково провёл кончиками пальцев по гладкой коже всё ещё закрытого фотоальбома на столе. Даже не открывая всех альбомов, Чанёль мог воссоздать в памяти большинство из тех моментов, что там были запечатлены. Он отогнал их прочь; стоит всё же вернуться к самому началу. К тем моментам, что скрывает кожаный переплёт перед ним. Десять лет назад, в конце ноября, как раз примерно в то время, когда они собирались отпраздновать их первые совместные дни рождения, его мать и сестра прислали им большую посылку. Чанёль захихикал, когда вспомнил, как спустя пару дней после того, как они обменялись кольцами, он случайно нашёл паспорт Криса. Он с ужасом обнаружил, что тот родился буквально за несколько дней до него. И, несмотря на явное нежелание Криса, Чанёль решил нагло начать готовиться к совместной вечеринке по поводу обоих дней рождения, и пригласил туда их близких друзей и свою семью. Мама и сестра не смогли приехать, но прислали им альбом и полароидную камеру, приложив к подарку коротенькую записку. Она тогда не на шутку развеселила Криса, однако тот наотрез отказался рассказывать Чанёлю причину. Они сошлись на том, чтобы сохранить записку, и осторожно приклеили небольшой листочек на первый разворот альбома. Чанёль распахнул книгу, которой было уже почти десять лет, и аккуратный почерк его матери ласково указал ему дорогу к путешествию по их прошлому. Разделите множество ценных и важных сердцу воспоминаний и сохраните их в надёжном уголке своей души. Если ваши жизненные пути разойдутся, или кому-то из вас придётся покинуть второго, эти маленькие напоминания помогут улыбнуться вновь, несмотря ни на что. И пусть это нормально - грустить, что всё прошло; однако стоит порадоваться тому, что оно всё-таки случилось. Самая первая фотография, приклеенная сразу под маминой запиской, была сделана буквально через полчаса после того, как они открыли посылку. Она получилась слегка размыто и была сделана слишком близко - видно было, что первый раз общения с камерой дался Крису нелегко, особенно если учесть, что они в это время валялись на кровати. Но Чанёль разглядел свои глаза, красные от слёз после трогательного телефонного звонка матери, и полную надежд счастливую улыбку, направленную на камеру. Под этой фотографией и на соседней странице было ещё несколько снимков, хаотично расклеенных по всему свободному месту. Они быстро вошли в раж и начали фотографировать что ни попадя, заполняя альбом кучей странных снимков. Там была фотография груди Криса, обтянутой белым хлопком рубашки, пока Чанёль прижимал мужчину к кровати, пытаясь заснять их новые обручальные кольца. Были также снимки растрёпанной причёски Чанёля и его кривой улыбки, прямо рядом с фотографиями шеи Криса и игривой ухмылки последнего. Чанёль перелистнул страницу и уставился на дюжину практически одинаковых фотографий. Множество селок, сделанных или Чанёлем или Крисом, - щека к щеке и радостные улыбки на губах. Чанёль внезапно подхватился с места и двинулся на кухню под удивлённым взглядом Гома. - Мне просто нужно выпить, иначе я не справлюсь, - серьёзно объяснил Чанёль собаке, возвращаясь уже с открытой банкой пива в руке. Гом потянулся и умостил свою голову на бедре Чанёля, испуская довольный рык, когда тот начал медленно почёсывать его за ухом. Чанёль сделал большой глоток, поставил банку на стол, вытирая влажную ладонь о штанину, и наклонился ближе к альбому, разглядывая фотографии. На некоторых они улыбались, на остальных виднелось лишь тёплое спокойствие и удовольствие от того, что вторая половинка рядом. Но абсолютно на всех снимках они выглядели невероятно счастливыми. - Ой, помню, как я обожал эту его причёску, - сказал Чанёль вслух, ткнув пальцем в одну из фотографий. Гом тихо рыкнул со своего места, словно показывая, что ему и дела нет до причёсок Криса. - И вот эту тоже. И... да он всегда был прекрасен. Нестареющий ублюдок, - продолжил ворковать Чанёль, разглядывая фотографии своего мужа. Казалось, что сквозь года менялись лишь его причёски, лицо оставалось одинаково прекрасным и молодым. Разные цвета обрамляли его лицо и складывались в различные причёски - от светло-коричневого до золотисто-жёлтого и иссиня-чёрного. - Его прямо так и хочется оттрахать. Вечно такой высокомерный и надменный на вид, хотя на деле наивный и безобидный, как ребёночек. Нужно будет ещё его пофотографировать, у него такая сейчас стрижка крутая! Да и я сейчас красавчик, чего скрывать, - пробормотал Чанёль, поправляя волосы. Гом тем временем решил игнорировать нелепую болтовню своего странного хозяина, и тихонько засопел у того под боком. Чанёль перевернул страницу и разразился весёлым смехом. Это были снимки с вечеринки по поводу их дня рождения, которая быстро переросла в вечеринку по поводу их помолвки, потому что друзья быстро заметили их обручальные кольца. Чанёль улыбнулся, увидев фотографию, на которой Бэкхён прижимал к своему носу мешок со льдом после неудачной попытки жонглировать бутылками из-под пива. Трёх неудачных попыток. На следующей странице была так же фотография Ёнджэ, который почему-то стоял в углу комнаты и пытался надеть себе на голову бра. Чанёль до сих пор не мог понять зачем. Так же ему было не ясно, почему на другом снимке Ёнгук с Дэхёном играли с маленькими пластмассовыми машинками Чунхона, а ещё на одном он сам цеплялся за ногу Криса, как маленькая коала. Но все снимки напомнили Чанёлю, как же это всё-таки было здорово, когда их маленькие дружеские группки сплотились в одну большую и тёплую компанию. Чанёль упорно отогнал от себя другое воспоминание, уже более горькое, которое непременно всплывало в памяти каждый раз, когда он думал о своих друзьях. Пока не время. Чанёль перевернул страницу и медленно двинулся дальше по их второму году вместе. Это был хороший год, полный счастливых моментов. Они оба так выросли. Словно ещё сильнее слились вместе. Далее следовали фотографии, где Крису набивали татуировку феникса на спину. Всего две фотографии, говоря начистоту, потому что Чанёль упорно старался избежать столкновения с полом тату-салона, что вышло не очень. Чанёль скользнул пальцами по скрытому тканью рубашки предплечью, на котором буквально через полгода после тату Криса был выбит простенький рисунок. Выбрать его было просто - Чанёлю оставалось лишь погуглить и найти нужное изображение. В китайской мифологии родственной душой феникса считался дракон, это Чанёль помнил ещё со времён своего доклада, и на внутренней стороне его предплечья вскоре начал красоваться силуэт летящего хладнокровного. Пока ему набивали рисунок, Чанёль был совершенно спокоен, зато Крис впал в истерику и долго ещё не мог успокоиться после - они с ним словно поменялись местами. И сразу после выхода из салона они сошлись на том, что это был последний раз, когда кто-то из них что-то с собой делает. Вообще, большинство фотографий в альбоме были сделаны совершенно случайно и не знаменовали какую-то важную дату. Было много снимков, где они сидели дома, готовили, пили чай или просто валялись на диване, читая или смотря телевизор. Они купили ещё несколько полароидных камер и расставили их по всему дому - чтобы было удобнее спонтанно схватить одну и делать снимки, когда захочется. А рядом с фотографией, где Крис разливал дымящийся чай по чашкам был всунут снимок, на котором ноги Чанёля совершенно наглым образом возлежали на бёдрах Криса. Были так же снимки их друзей, разных знакомых мест, где они были, и улиц, по которым гуляли. Фотографии не были шедеврами, отнюдь, и не несли в себе какой-то важной информации; они все были сделаны для того, чтобы воссоздать в памяти те или иные моменты, которые они изображали. На последних пяти страницах было лишь по одной фотографии на каждой. Они решили начать новый альбом в конце ноября - ко времени их дней рождения. Снимки представляли своего рода коллаж, который снял Крис во время одного из их чаепитий. На первой фотографии сам Чанёль, задумчиво разглядывавший что-то за окном, и ему, скрипя сердце, пришлось признать, что снимок был прекрасен. На следующем он уже строил забавные рожи на камеру, заметив, что Крис его снимает. Конечно же, без снимка с перекошенными глазами и высунутым языком никуда. Потом он, наконец, уселся за стол и начал спокойно потягивать свой чай, пока Крис бегал вокруг него с камерой, делая оставшиеся три снимка. На последней фотографии Чанёль сидел за столом, опёршись об него локтями, и смотрел прямо в камеру, едва касаясь края чашки губами. Нынешний Чанёль почувствовал, как неуютно закопошилось внутри волнение, когда его словно волной накрыло всей той любовью, что сияла в его глазах на снимке. Десять лет назад в нём жила полнейшая уверенность в том, что пока они вместе, всё будет хорошо. Он тогда ещё понятия не имел, как помотает их жизнь, несмотря на присутствие второй половинки. Как же он был молод и слепо влюблён. Чанёль захлопнул альбом и невидяще уставился на его чёрную обложку. Он всё ещё помнил то пьянящее чувство новой любви, всё то счастье, что оно дарило. То было время, когда каждый новый день казался приключением, а он сам был так рад, что готов был свернуть горы. И пусть воспоминания отдавали горечью утраты, он был безмерно счастлив, что ему удалось полностью ощутить на себе все эти чувства. Наверное, именно они во многом и помогли ему пережить все дальнейшие трудности. Он снова раскрыл альбом и уткнулся взглядом в ещё одну их совместную фотографию - только они вдвоём, щека к щеке. Он оставил альбом на столе открытым на этом развороте и встал, чтобы взять следующий. Их третий год был словно затишье перед бурей: спокойный и совершенно не богатый на события. Они тогда отправились к семье Чанёля, чтобы отпраздновать свои дни рождения, и всё казалось таким безоблачно прекрасным. Это был как раз год выпуска Чанёля. А ещё именно тогда они начали называть друг друга мужьями, после того, как на одной из встреч Крис представился фамилией Чанёля. Их секс стал спокойнее, занятиям любовью они начали предпочитать тёплые объятия и ласковые ладони на мягкой коже. Чанёль быстро пролистывал страницы, лишь изредка останавливаясь на особо приятных моментах. Тот год был прекрасен, однако в то же самое время, вспоминая его, Чанёлю каждый раз становилось неуютно, ведь именно тогда начали случаться некоторые события, на которые он совершенно не обращал внимания - такими незначительными они были. А меж тем именно они и стали бы ему подсказками, чтобы избежать того, что впоследствии чуть не погубило их обоих. В третьем альбоме были фотографии с их четвёртого и пятого годов вместе. Несмотря на то, что там было совсем немного фотографий, Чанёлю он показался гораздо тяжелее двух других вместе взятых. Снимки внутри казались совершенно обычными, очень похожими на те, что были в тех альбомах, однако Чанёль прекрасно помнил, что на самом деле скрывалось за этими снимками, в те моменты, когда ни один из них не хотел фотографироваться. Любовь меняется, люди меняются вместе с ней, когда внутри них начинают пышными бутонами расцветать недоверие и чувство близящегося конца. Они оба прекрасно помнили, что их отношения временны. Поэтому во время их третьего совместного года Чанёль начал сам того не подозревая выискивать какие-то намёки на то, что Крис собирается его покинуть, а сам Крис начал бросать на него странные взгляды. Их прежде такой совершенный тандем начал разваливаться на куски. Они начали больше спорить из-за совершенно бредовых причин. Чанёль отталкивал Криса, видя несуществующие на деле признаки скорой разлуки, а Крис, в свою очередь, пытался отдалиться сам, считая, что Чанёлю это нужно. К концу того года в их отношениях появились две временных фазы, которые сменяли друг друга одна за другой. Во время первой они ссорились, ругались и всячески отталкивали друг друга. Им было невозможно касаться друг друга, смотреть в глаза, а про секс они вообще забыли. После этой фазы наступал период, когда они хватались друг за друга, как утопающий хватается за спасительную соломинку. Их внутренние страхи вселили в них отчаяние и некую горькую жестокость, с которыми они не могли справляться в одиночку. Поэтому во время секса они царапались, кусались, боролись, оставляя глубокие красные отметины на своих телах. Но ни один не заговорил о своих переживаниях. Словно скажи они об этом вслух, и тетива, уже и так натянутая до предела, спустит всё на самотёк, и страхи выйдут наружу. И Крис и Чанёль просто опустили руки, позволив своим отношениям потечь в ещё более ужасающее русло. Во время их четвёртого года вместе Крис начал всё больше и больше времени проводить вне дома. Первое время он пропадал лишь по вечерам, но возвращался около полуночи и тихо забирался в их кровать, хоть они оба прекрасно знали, что Чанёль не спит. Позже Крис начал пропадать ночами. Сперва это была одна ночь, затем несколько подряд. Чанёль старался, но никак не мог углядеть хоть малейших признаков усталости на лице у Криса, когда тот наконец возвращался, и пришёл к неутешительному выводу, что тот просто спал где-то вне дома. Было невыносимо больно, но Чанёль просто смирился, потому что в итоге Крис всегда возвращался к нему. Он никогда не спрашивал тогда, изменял ли ему Крис в тот период или нет. Не знал он об этом и сейчас, но понимал, что Крис уходил, потому что именно он, Чанёль, делал его присутствие в доме невыносимым. Так что вина была исключительно и полностью на нём одном, и сейчас Чанёль прекрасно это видел. Трещина между ними становилась всё шире и шире. Пока Чанёль в одну из одиноких ночей не понял, что последний раз Криса он видел неделю назад, и не касался его... месяц. - Мы были так глупы и слепы тогда, прячась за нашими необоснованными страхами, - грустно прошептал Чанёль Гому, который уткнулся своим холодным носом ему в шею. Чанёль притянул собаку ближе и допил пиво, отставляя пустую банку. В голове невольно всплыла та самая ночь семь лет назад, когда он собрал огромный чемодан с одеждой, еле вместив туда всё нужное. Он стоял в коридоре, пытался справиться с застёжкой куртки негнущимися пальцами и уже совершенно не обращал внимания на слёзы, которые будто бы текли сами по себе. Именно тогда вошёл Крис. Он тупо уставился на него с пустым выражением лица, сжимая побелевшими пальцами свой дипломат. Когда Чанёль наконец застегнул куртку и умудрился кое-как натянуть кеды, Крис всё так же неподвижно стоял у порога. Чанёль глубоко вздохнул и подошёл ближе к Крису, чтобы вернуть ему его кольцо. Но чёртова железка ни в какую не хотела хоть сколько-нибудь сдвигаться с места и всё так же плотно обхватывала безымянный палец. Но Чанёль не сдавался и отчаянно пытался снять кольцо, мысленно складывая на него все знакомые маты. Он ведь прекрасно помнил, что без проблем снимал это дурацкое кольцо прежде, и именно сейчас, когда это было действительно нужно, оно словно намертво обхватило палец. Чанёль спрятал лицо в ладонях, борясь с желанием разрыдаться в голос. «Я люблю тебя, - хрипло прошептал Крис, и Чанёль поднял свои красные глаза с упрямого кольца. В глазах Криса стояли слёзы, того самого Криса, которого, как он думал, он уже потерял. - Я подарил тебе это кольцо и вместе с ним отдал тебе всю мою любовь. Я до сих пор люблю тебя, так что не смогу принять его обратно. Тебе придётся или забрать его с собой, или просто-напросто выкинуть». Чанёль прекрасно помнил ту волну злобы, отчаяния и облегчения, захлестнувшую его тогда с головой. Он задрожал, словно его обдало ледяным ветром, и просто стоял, то открывая, то закрывая рот в попытке сказать хоть что-то. Однако ему хватило лишь лёгкого, почти невесомого, прикосновения Криса к его щеке, и Чанёль рванул вперёд, сразу же попадая в до боли родные объятия, по которым он так сильно скучал, и зарылся носом в волосы своего ангела, вдыхая самый любимый на свете запах. А Крис беспрерывно шептал «мне так жаль, прости меня» ему на ухо. Чанёль ласково погладил лицо Криса на одной из фотографий кончиком пальца, до сих пор слыша хриплые отчаянные отголоски его голоса, шепчущего «я так боялся, что даже перестал касаться тебя... мне не следовало, иначе я заметил бы раньше и ничего этого не было бы» посреди бесконечного потока извинений. А Чанёля тогда слишком сильно накрыло волной поразительного облегчения, что он и не удосужился спросить, за что он извинялся. За то, что совсем перестал ночевать дома или может за то, что он делал во время своего отсутствия? Чанёль не знал. И ещё тогда убедил себя, что знать об этом он совершенно не желает. Однако иногда интерес, цепко ждущий внутри, всё-таки брал своё, но спрашивать он не решался. Они очень долго стояли в коридоре, боясь разжать руки, выпустить друг друга из объятий. Оторвавшись друг от друга, они поняли, что хрупкое доверие всё-таки было нарушено, и его мало по малу придётся склеивать заново, потому что атмосфера напрягала. Всё их естество тянулось друг к другу, и они закончили свой вечер в спальне, медленно восстанавливая тонкое равновесие. Чанёль пролистнул пару страниц, отгоняя так не кстати взявшееся воспоминание о той ночи. Вернее о том, как сильно его душили сомнения и страх, пока они занимались любовью, и как отчаянно Крис пытался убедить его, что всё будет в порядке. Но оно не было в порядке, очень долго не было. Прошло больше полугода прежде чем им удалось залатать трещины и вернуть свои отношения в нужное русло. Теперь всё было иначе, но и они изменились. Но они научились делиться друг с другом даже самыми глупыми переживаниями. Но оставались ещё те слова, что не могли быть сказаны вслух. Чанёль тяжело вздохнул и закрыл полупустой альбом, откладывая его в сторону и дотягиваясь до следующего. Этот год он называл «небольшой передышкой». Счастливый год. После двух тяжёлых и перед ещё более тёмным. Чанёль пролистал страницы, вспоминая всё то, что произошло за их пятый совместный год. Он улыбнулся, наткнувшись на фотографии с двойной свадьбы Дэхёна и Ёнджэ, которых угораздило жениться на близняшках. Были фотографии их новой с Бэкхёном студии. Они купили её, когда их звукозаписывающее агентство начали замечать даже музыкальные титаны Кореи. Наконец их компания, которую они с Бэкхёном основали ещё до выпуска, стала окупаться и начала приносить ощутимую прибыль. Что прямо пропорционально означало и увеличение работы, но Крис всегда переживал за него и настаивал, чтобы Чанёль не перетруждался. Как и тогда, Крис сейчас часто брал работу на дом, благо должность позволяла. Но он так же работал и с клиентами; вызовы были крайне редки, но времени и сил отнимали уйму. Но как же было здорово возвращаться домой после работы и знать, что дома тебя обязательно кто-то ждёт. За много лет совместной жизни они сумели сформировать свой собственный распорядок дня и дел на обоих, и это было очень кстати. «Правила созданы, чтобы их нарушать», - рассмеялся про себя Чанёль, разглядывая снимки ледового побоища, в котором угадывались развалины их несчастной кухни в старой квартире. Романтический ужин очень скоро превратился в снайперскую перестрелку едой и пулянием фрикаделек, очень скоро вылившуюся в «хватит ржать, идиота кусок» и «знаешь, соус определённо стал вкуснее, пока я слизывал его с тебя». Да, времени ушло немерено, чтобы привести кухню в божеский вид, но даже уборку с натяжкой, но можно было назвать занятной. Фотографии на следующем развороте были сделаны посреди их обычной недели, пока они ленились вечерами и залипали перед телевизором в уютной тишине. Крис сфотографировал его, пока он лениво глядел в телевизор, завернувшись в огромный пушистый плед, из которого торчал один лишь нос. Фотография была сделана слишком близко, потому что Крис снимал его, пока Чанёль уютно устроился головой на его коленках. На следующем снимке он уже притворно дулся, ибо Крис посмел отвлечь его от любимого сериала. В конце концов, Чанёль выхватил у Криса камеру и спрятал её в складках пледа, чтобы потом нагло отомстить, когда муж уже обо всём забудет и потеряет бдительность. Результат страшной мести был здесь же, на соседней странице. Размытая фотография Криса, который откинул голову на спинку дивана, и два длиннющих пальца самого Чанёля на переднем плане, сложенных в знаке пис. Чанёль был особенно горд этим снимком. На соседней фотографии Крис пытался с боем урвать у мужа камеру, но с треском провалился, и в итоге просто завалил Чанёля на диван и забрался к нему под плед. На снимке рядом из тёплого кокона торчали лишь их взлохмаченные шевелюры и огромные глаза Чанёля, с потрохами выдававшие его широченную счастливую улыбку. - Хотя, знаешь, может эти самые правила, да даже обычная рутина, и создают самые тёплые и уютные моменты в нашей жизни, - сказал Чанёль Гому, захлопывая альбом. У него не было ни малейшего желания открывать следующий альбом, но раз уж он начал, то решил идти до самого конца. Шестой альбом по обыкновению начинался со снимков с их дней рождения, однако теперь в качестве гостей выступали ещё двое новорождённых малышей Дэхёна и Ёнджэ. Счастливые лица папаш озаряли всё начало того года. Чанёль был очень счастлив за них обоих, но в то же время в груди назойливо разрасталась пустота. Крис заметил это сразу же, однако Чанёль тогда и сам не знал, в чём было дело. Стало только хуже, когда они переехали в новую огромную квартиру. Здесь было слишком много комнат и слишком много свободного места для них двоих. Им стало мало друг друга, дом казался тихим и угрюмым, а вечера стали одинокими и однообразными. Каждый раз, когда они заходили в гости к друзьям, окунались в шумную и такую живую атмосферу их домов, возвращаться в тишину собственного с каждым разом становилось всё более невыносимо. Чанёль прекратил пролистывать альбом, наткнувшись на снимок сияющего от счастья Бэкхёна, который аккуратно держал маленький свёрток на руках. Ему удалось отыскать женщину, которая согласилась выносить его ребёнка и после отказаться от всех прав на него, оставив малыша Бэкхёну. Конечно же, он не был один в нормальном смысле этого слова. У этой девчушки было отцов больше, чем у кого-либо, однако с юридической точки зрения Бэкхён был её единственным родителем. Бэкхён решил никому не рассказывать заранее. Он не сообщил им, ради чего, собственно, так настойчиво зазывает их в гости, даже в тот день, когда была сделана та сама фотография. Крис с Чанёлем чуть ли рты не разинули, увидев новоиспечённых папаш, всё ещё не имеющих ни малейшего представления, как обращаться с новорождённой малышкой. Чанёлю плохо запомнился тот день. Он помнил, как искренне радовался за друзей, однако прекрасно понимал, что то была последняя капля. И он сломался. Только переступив порог их собственной квартиры, он словно пошёл трещинами и сломался. Крис, как мог, пытался коснуться бьющегося в истерике мужа, который яростно кидал в него всё, что подворачивалось под руку, начиная с подушек и заканчивая обувью, чтобы тот держался подальше. В конце концов, Крису удалось кое-как утихомирить Чанёля и силком отвести его в спальню и уложить на кровать, пригрозив связать его простынями, если он не прекратит истерику. Они очень много говорили той ночью. Чанёль рассказал Крису о том, как сильно ему хочется завести с ним семью, а тот всем сердцем желал того же. Но Крис с отчаянием напомнил Чанёлю, что он может покинуть его в любой момент, и как ему не хочется оставлять его одного с маленьким ребёнком. Чанёль прекрасно это понимал, и ни на миг не забывал об этом, перестав даже надеяться на перемены. Но он ничего не мог с собой поделать и всё равно злился, потому что не мог получить желаемого. Они тогда очень долго обсуждали, какую бы им хотелось иметь семью, если бы можно было хоть что-нибудь изменить. Это было больно - продолжать полосовать ножом по кровоточащей ране, но как же было прекрасно делить эту горечь друг с другом. Чанёль помнил их смех, смешанный со слезами, пока они представляли, какой сюрприз был бы у родителей от такой колоритной парочки на родительских собраниях, и как смущался бы их ребёнок, если бы привёл своего парня или девушку с ними знакомиться. Это была сладко-медовая ночь, отдававшая горечью дёгтя на языке, но она придала им сил начать делиться друг с другом даже самыми глупыми и сокровенными мечтами. Чанёля слегка отпустило после той ночи, но желание всё равно порой царапало и эхом отдавалось из самых тёмных углов его сознания. Гораздо легче ему стало, когда они впустили тогда ещё совсем маленького Гомчана в их небольшую семью. Крис тогда взял с Чанёля слово, что тот не будет обращаться с щенком, как с ребёнком, заметив дикий блеск глаз мужа, и Чанёль сумел сдержать своё обещание. Чанёль погладил огромную спящую подле него собаку, чуть ли мурлыча от бесконечных фотографий маленького комочка шерсти, спящего у них на коленях, уютно свернувшись клубочком, или с переменным успехом пытающегося разгромить их квартиру. Гом быстро сумел покорить сердца обоих. Чанёль вместе с ним приобрёл верного друга, скрашивающего одиночество, и члена семьи, всегда готового для объятий и поглаживаний за ушками. Для Криса же Гом стал отличным партнёром и близким другом, на которого всегда можно было положиться и которому он доверял, как самому себе. Чанёль снял следующий альбом с полки с широкой улыбкой. Он был тёплый и просмотрелся очень быстро. Тот год был полон уютных воспоминаний и отличных моментов с родными, которые до сих пор согревали. - Это был хороший год, - пробормотал Чанёль себе под нос, снова поднимаясь с места. - До сих пор не могу понять, почему каждый счастливый год обязательно чередовался с несчастным. Четвёртый год был премерзкий, шестой ещё хуже, а восьмой... восьмой был просто ужасен. Страшный год. Он взял с полки последние два альбома и осторожно положил их на стол рядом с остальными. Чанёль открыл восьмой альбом, задумчиво рассуждая про себя, каким же тяжёлым стал этот год, пусть все события его происходили отнюдь не с ним. Этот год стал бесконечной агонией для Ёнгука и Чунхона, Чанёль с Крисом лишь, как могли, пытались умерить их боль, молча борясь со своими собственными кошмарами и страхами, преследовавшими по пятам. Поначалу снимки не отличались от остальных - улыбки, счастье, смех. Всё начало рушиться после тринадцатого дня рождения Чунхона. Чанёль вспомнил, как Ёнгук позвонил Крису как-то на выходных и предложил выпить вместе, тогда Чунхон как раз ушёл с ночёвкой к своему другу. Чанёль лишь кивнул, не обратив особого внимания на звонок, так как уже давным-давно успел привыкнуть к их приватным беседам. Чанёль уже спал, когда Крис вернулся домой. Обычно он тихо пробирался к кровати, чтобы не разбудить его, но в тот раз сбил на своём пути всю мебель в их спальне. Чанёль успел было подумать, что Крис впервые в жизни напился, однако от него совершенно не пахло алкоголем, когда он мешком упал на кровать рядом с ним. Их тогдашний разговор слово в слово отпечатался в памяти Чанёля. - Что стряслось? - спросил Чанёль, дотягиваясь до светильника рядом с кроватью, и коснулся напряжённого плеча Криса. Тот что-то невнятно пробормотал и сжал края одеяла в кулаках так, что побелели костяшки пальцев. - Что такое? - чуть громче повторил Чанёль и чуть пододвинулся ближе. Крис повернулся к нему, и Чанёль взволнованно коснулся лица мужа кончиками пальцев. И даже в тусклом свете, который только нагонял тени, а не разгонял их, Чанёль увидел красные глаза своего ангела, в которых читалась безмерная усталость. Из них словно исчезла вся надежда. Чанёль притянул Криса к себе, прижимая его лицо к своей груди. Он мягко коснулся губами его макушки, и начал терпеливо ждать, пока тот найдёт в себе силы заговорить. - Ему... Ёнгуку... придётся покинуть нас всех, уйти, - прошептал Крис, и Чанёль почувствовал, как его сердце сжал огромный ледяной кулак. - По той же самой причине... из-за того, кто мы есть... и Чунхон не знает. Как объяснить ребёнку, что его отец, его единственный родитель, оставит его навсегда, что они больше никогда в жизни не увидятся? Как это вообще возможно... Почему всё так? Почему это происходит именно с нами? Почему мы не можем быть счастливы? Чанёль почувствовал, что Крис едва сдерживает рыдания, и крепче прижал его к себе. Он прекрасно понимал, что после горя Ёнгука и Чунхона Крис не мог не задуматься об их собственном неясном будущем, и именно это его и подкосило. Чанёль и сам почувствовал удушающую боль в сердце за судьбу их друзей и холодные покалывания ужаса от того, что когда-нибудь им придётся столкнуться с этим самостоятельно. Они тогда всю ночь пролежали в обнимку, просто цеплялись друг за друга и молчали, борясь со своими собственными внутренними призраками. Чанёль уснул только под утро, и до сих пор помнил обрывки своего сна, из-за которого он проснулся совершенно разбитым. Чуть позже днём Крис поведал ему про план Ёнгука. План был рискованный, и Чанёль очень долго не соглашался помогать, потому что, право слово, какой нормальный человек будет инсценировать собственную смерть, чтобы его ребёнок поверил в то, что он именно умер. Но в глубине души он начал понимать жёсткую правду этого решения Ёнгука. Он делал всё это ради самого же Чунхона. Для его безопасности, он не должен был искать отца после того как тому придётся его покинуть. Да и меньше всего Ёнгуку хотелось, чтобы всю оставшуюся жизнь Чунхон задавался вопросом, почему его бросили и что же в нём не так. Мальчик мог запросто подумать, что это его вина, что папа ушёл, и Ёнгук не хотел, чтобы это разрушило жизнь его сыну. Смерть была единственно верным решением. Да, мальчику будет безмерно больно, а на сердце останутся глубокие шрамы, но он не будет ни в чём себя винить, и это было главным. Когда Крис спросил Чанёля, не хотел бы он оформить опеку над Чунхоном, он не колебался ни секунды. Но в следующую же минуту его словно громом поразило осознание того, почему опекуном мальчика не может стать сам Крис. Чанёль сорвался с места и рванул в ванну, до боли в пальцах сжимая фарфоровые стенки раковины. Ноги подкосило, а живот скрутило в тугой узел, и Чанёля вырвало. Вряд ли Крису был смысл становиться опекуном Чунхона, ведь он явно собирался уйти ещё до того, как он станет совершеннолетним. Чанёль задрожал всем телом и прижал ладони к животу, стараясь успокоить сбившееся дыхание и предотвратить следующие позывы. Всё это время Крис терпеливо ждал его на кухне и не сказал ни слова о случившемся, когда Чанёль опустился на стул напротив него. Крис вздохнул и продолжил рассказывать про их план, как ни в чём не бывало. Он включал в себя столько незаконных аспектов и нелегальных сделок, что Крис не стал расписывать всё в деталях, но объяснил, что всё должно было случиться в течении следующих нескольких недель. Всё прошло гладко, и уже через пару недель им пришлось справляться не только с собственным горем от утраты хорошего друга, но и совершенно разбитым ребёнком, который мало на что реагировал. Но в этот раз им удалось справиться с самым тяжёлым периодом вместе. Теперь они были всегда готовы подставить плечо, когда ноша становилась совсем уж невыносимой, и выслушать все, даже самые глупые страхи. Их путь к внезапному отцовству был очень тяжёлым. Чунхон уже был очень привязан к ним обоим, да и они любили мальчика как своего собственного сына. Но, потеряв обоих родителей, принять новых было очень нелегко. Чанёль пробежался глазами по многим фотографиям Чунхона, где мальчик улыбался, но в глазах тускнела такая боль и тоска, которую он безуспешно пытался скрыть от них, что становилось страшно. Чанёль помнил все те бесконечные ночи, когда его сердце медленно рвалось на части, пока за соседней стенкой доносились приглушённые подушкой рыдания. Он прекрасно понимал тогда, что мальчик не примет утешения ни от кого, кроме Гома, к которому успел не на шутку привязаться. Но всё-таки с каким же теплом он вспоминал и те моменты, когда Чунхон выбирался из своего убежища и клубочком сворачивался у него под боком, пока они с Крисом по вечерам смотрели телевизор в гостиной. Прошёл почти год, прежде чем они сумели восстановить неуклюжее равновесие в их новой семье. Они научились жить вместе, изменили старые правила и втроём создали совершенно новые. Следующий альбом был полон не только совсем новых фотографий, сделанных в этом году, но и прошлогодних, когда они изо всех сил старались стать настоящей семьёй. И то неподдельное счастье, от того, что они есть друг у друга, тёплыми волнами шло от каждой фотографии, и его нельзя было не уловить. Чанёль мягко улыбнулся и ласково пробежался пальцами по густой шерсти Гома, который мерно посапывал рядышком. «Хотя бы сейчас моя жизнь спокойна и размеренна, это здорово», - подумал Чанёль, разглядывая фотографии с ужина на прошлой неделе. Чанёль вскинул голову, услышав звук открывающейся входной двери. Он захлопнул альбом, умостил подбородок на сложенные на столе руки и ожидающе уставился на дверь. Даже если бы он не знал точно, кто пришёл, он бы понял всё по реакции Гомчана. Вернее, по её отсутствию, ведь Гом лениво открыл один глаз и тут же закрыл его, тихо фыркнув в сторону двери. Чанёль прислушался к тихим шагам, медленно приближающимся к гостиной. Он лениво улыбнулся, когда его муж, весь в чёрном, показался на пороге во всей своей красе. И пусть Чанёлю нравилось порой проводить вечера в одиночестве, быть рядом со своей второй половинкой ему нравилось гораздо сильнее. - Я вернулся, - тихо проговорил Крис, стоя на пороге, и устало улыбнулся ждущему его мужу. - Привет, - ответил Чанёль, и Гом счастливо хлопнул хвостом об пол пару раз, тоже приветствуя хозяина. Крис пробежался глазами по альбомам, вперемешку лежащим на кофейном столике, на что Чанёль лишь пожал плечами. Он знал, что Крис не будет спрашивать, так что и объяснять ничего не стоило. - Всего месяц остался до наших дней рождения. Стоит купить новый альбом, мне кажется. Надеюсь, они выпускают ещё такие же, - пробормотал Чанёль, краем глаза глядя, как Крис подошёл к стеллажу и взял с полки камеру. Чанёль мягко улыбнулся, когда Крис направил на него камеру и щёлкнул затвор. - Даже не знаю, как долго они ещё будут в продаже, так что может надо купить парочку заранее, так, на всякий пожарный, - продолжил Чанёль, пока Крис медленно подошёл к нему и осторожно опустился рядом на пол, вытягивая свои длинные ноги. Крис не ответил, лишь несильно нахмурился, на секунду прикрывая глаза. В этот же момент у Криса в коленке что-то щёлкнуло, и Чанёль решил, что хмурился муж из-за боли. - Ты стареешь, любовь моя, - рассмеялся Чанёль, и Крис наклонился, чтобы мягко чмокнуть его в губы. - Пусть возраст на тебе совсем не отражается. Чанёль снова краем глаза уловил, как мельком нахмурился Крис, чуть наклоняясь, чтобы положить на стол только что сделанный снимок, но так же быстро вернул на лицо слабую улыбку. Чанёль несколько секунд внимательно изучал лицо мужа, но лишь пожал плечами и подвинулся ближе к Крису, выхватывая у него камеру. Чанёль вытянул руки вперёд и щёлкнул затвором. Ожидая, пока снимок вылезет наружу, он придвинул к ним первый альбом. Он был всё ещё открыт на середине, а рядом были разбросанных парные селки. Он рассеянно помахал новой фотографией в воздухе, проявляя краску, и уставился на сложенные перед ним снимки, чувствуя, как Крис подвинулся чуть ближе и мягко прижался губами к его шее. Чанёль тихо выдохнул и скользнул к мужу на колени, обхватывая его шею руками. Язык Криса медленно поднялся вверх по вене, и Чанёль задрожал всем телом. Краски на фотографии становились всё насыщеннее, и Чанёль положил небольшую картонку рядом с остальными снимками. Вдруг Чанёль вздрогнул, словно вспомнил что-то, и отодвинулся от Криса. Мужчина разочарованно застонал, но Чанёль не обратил на него внимания. - Стой, Крис, я хочу тебе кое-что показать! Гляди! Ну эй, прекрати, - пробурчал Чанёль, и Крис нехотя оторвался от него и недовольно посмотрел через плечо мужа. Чанёль показал ему несколько его же фотографий, прикрыв пальцами верхние части снимков, чтобы скрыть волосы и лбы. - Я только сегодня заметил, что если не обращать внимания на твои причёски, ты выглядишь почти одинаково на всех фотографиях, - сказал Чанёль, указывая на самую первую и самую последнюю, сегодняшнюю, фотографию. - И как же я раньше этого не заметил... Моя кожа уже стала тоньше. Она уже не такая гладкая, как была. И у меня появились чёртовы гусиные лапки! Да я выгляжу, как старикан, по сравнению с тобой! Крис прокашлялся и попытался отобрать фотографии у Чанёля. - Не дури, - пробормотал он и снова прижался губами к шее Чанёля, вынимая альбом из ослабевших пальцев и отбрасывая его в сторону. - Ты всегда выглядел моложе своего возраста, я же выглядел старше. Сейчас разница лишь в том, что я слежу за собой, а ты - нет. - Я слежу! Я просто не настолько помешан на этом, как ты. Никто не сидит по вечерам часами перед зеркалом, штукатуря своё лицо различными кремами. Никто! - возразил Чанёль, пытаясь увернуться от проворного языка мужа, который не на шутку отвлекал. - Просто прекращай страдать по поводу морщин, они все - лишь результат твоей всепоглощающей лени, - поставил точку Крис. - Где мелкий? - У него была репетиция, и он решил остаться на ночь у Чонопа, - прошептал Чанёль, пока Крис со знанием дела двинулся к чувствительной точке на его шее, и решил ненадолго отвлечься от предыдущей темы. К тому же Крис сейчас предлагал ему куда более интересное занятие. - Серьёзно? - довольно промурлыкал Крис. - Более чем, - фыркнул Чанёль и позволил мужу уложить себя на кофейный столик, прижимаясь грудью к прохладному стеклу. Крис сбросил на пол все остальные альбомы и приподнял его футболку вверх до лопаток. Чанёль поёрзал, устраиваясь удобнее, и резко выгнулся, почувствовал горячее дыхание мужа на позвоночнике. Крис внезапно остановился и распрямился позади него. Чанёль оглянулся и увидел, что муж смотрит на уютно дремавшего неподалёку Гомчана. - Эй, дружок, - делано сердито проговорил Крис, стараясь скрыть улыбку, - не пора ли тебе прогуляться? Гомчан вздохнул и поднялся с насиженного местечка в другую комнату. Крис, проследив, что за собакой захлопнулась дверь, вернулся к своему прежнему занятию. Чанёль фыркнул и тряхнул головой, расслабляясь под умелыми руками и ласковым языком мужа. Чанёль всё пытался вспомнить, когда они в последний раз занимались любовью вне спальни («Или ванной», - удовлетворённо добавил он про себя), да не смог. Может, несколько месяцев назад, когда Крис взял его прямо в коридоре, как только они вернулись из гостей, а Чунхон ночевал у Чонопа. Яркое воспоминание о безудержном сексе распалило Чанёля, и он невольно подался назад, прижимаясь задницей к паху мужа, на что он тут же отреагировал, обхватывая его за бёдра. Чанёль почувствовал, как Крис прижался своей обнажённой грудью к спине Чанёля, и тот, зная, что сейчас нужно его ангелу, обернулся через плечо и поймал губы мужа своими. Крис покорял его своим поцелуем, обнажал, пожирал, скользя по дёснам кончиком языка. Он обдал горячим влажным дыханием губы Чанёля, разорвав поцелуй, и начал ловко расстёгивать его джинсы длинными пальцами. - Тяжёлый день? - промурлыкал Чанёль, когда Крис с какой-то долей отчаяния сжал его ягодицы. Тот в ответ лишь что-то невнятно буркнул, мягко прижимаясь губами к его плечу. - Всё в порядке, можешь сам задать нужный темп, - сказал Чанёль, прекрасно понимая, что в таком состоянии Крису не нужны длинные прелюдии и долгий разгон. Чанёль почувствовал мягкие влажные губы на шее, перед тем как тепло со спины исчезло, и услышал быстрые шаги. Он обернулся и увидел отдаляющуюся спину мужа с наколотым на ней ярким фениксом, и Крис скрылся за углом. Чанёль опустил голову на согнутую руку, второй скользнув по груди вниз к наливающемуся члену. Несмотря на полнейшее отсутствие прелюдии, его тело отреагировало на действия мужа довольно однозначно. Если Крис нуждался в нём и хотел его именно сейчас, то он сделает для него всё. Чанёль мягко обвёл гладкую головку большим пальцем, ожидая возвращения Криса. К его удивлению, ностальгия по былому снова вернулась, и он невольно вспомнил, как же сильно изменилась их половая жизнь сквозь годы. Поначалу, они трахались, как кролики, всегда и везде и при любой возможности, он не мог этого не признать. Когда они повзрослели, их пыл слегка поутих, а желания сгладились под тяжестью проведённого времени вместе. Тело Криса для Чанёля стало таким знакомым и понятным, что касаться его было так же естественно, как касаться своего собственного. Секс превратился из какого-то магического ритуала в неотъемлемую, но обыденную часть их жизни. Это не было ни хорошо, ни плохо, это было естественно. Их секс изменился точно так же, как изменились их отношения. Крис объявился буквально через пару минут, и Чанёль тут же медленно стянул с себя джинсы, отбрасывая их в сторону, чтобы сильнее раздвинуть ноги, всё ещё стоя на коленках перед кофейным столиком. Чанёль протянул руку, и Крис, выдавив немного смазки себе на ладонь, послушно отдал ему баночку. К тому времени, как Крис смазал ствол лубрикантом, Чанёль успел окунуть пальцы в вязкую жидкость и начать медленно вставлять их в тугое колечко мускулов. Они отладили эти приготовления много лет назад, чтобы зря не тратить время на подготовку, и прекрасно изучили пределы тела Чанёля и его возможность раскрыться без какой-либо растяжки. Чанёль вытащил из себя свои пальцы и чуть расставил ноги, приподнимая задницу выше. Его тело было абсолютно расслабленно, когда Крис медленно вошёл в него смазанным членом. Чанёль опустил голову на руки, чувствуя удовольствие, ласково накатывающее тихими волнами. Крис нежно поглаживал его по бокам, размазывая душистую смазку по коже, и скользнул ладонями вниз, крепко сжав бёдра мужа. Лёгкий поцелуй между лопаток, и Крис начал неспешно двигаться внутри него, совершенно позабыв о спешке. Чанёль с удовольствием принял этот медленный темп, сегодня он наоборот хотел почувствовать, как с каждым неспешным движением Криса растягивается и расслабляется очередной напряжённый мускул. Крис даже не пытался достать до простаты, чтобы подразнить Чанёля, он просто лениво двигался внутри него, смакуя каждую секунду. Чанёль прекрасно понял, что что-то встревожило мужа, и ему нужно было оказаться как можно ближе к нему, чтобы успокоить и молчаливо поддержать. Неспешные движения, почти сонный темп и чувство надёжности - были лучшим способом успокоиться и забыться. Их тела тянулись друг другу, и словно возводили вокруг себя незримый кокон. Только для них двоих. Забыв об остальном мире, волнениях и беспокойстве. Удовольствие медленно накатывало горячей волной, пока они двигались в отточенном ленивом ритме. Дыхание сбилось, и Чанёль почувствовал, как тело снова налилось раскалённым свинцом и стало тяжёлым. Но когда он уже был близок к концу, Крис вдруг вышел из него и чуть отстранился. Он чуть сильнее сжал его бёдра, и Чанёль понял, что ему нужно встать с колен и развернуться. Крис сел на мягкий ворс ковра, прислонившись спиной к дивану, и Чанёль двинулся ближе и начал медленно опускаться на его член, пристально смотря ему в глаза. Чанёль чуть поёрзал, устраиваясь удобнее, и тихо ахнул, полностью приняв горячий ствол в себя. Он крепко сжал плечи Криса, и напряг мускулы, начиная медленно приподниматься и опускаться у мужа на коленях. Чанёль жадно разглядывал прекрасное лицо напротив, словно впервые, и мягко улыбнулся. Крис тихо фыркнул и опустил ладонь на заднюю часть его шеи, притягивая его лицо ближе, и прижался ко лбу Чанёля своим. Их хриплые вздохи смешались в одно дыхание, оседая горячим паром на влажной коже. Чанёль прикрыл глаза, не в силах больше выносить пристального взгляда Криса, и начал двигаться чуть быстрее. Он низко застонал – это был первый звук, который слетел с его губ с самого начала – когда стало невозможно выносить удушающее блаженство, и тело начало мелко подрагивать при каждом новом толчке. Крис скользнул ладонью вверх, сжимая влажные прядки волос на затылке Чанёля, и тот почувствовал, как мужчина слегка подвинулся, чтобы самому начать двигаться и задать нужный темп. Крис сейчас мог свободно двигаться под ним, ускоряя толчки, и сильно сжал волосы между пальцами, заставляя Чанёля задыхаться от удовольствия. Чанёль полностью окунулся внутрь себя, дрожа всем телом от нежности, любви, усталости и силы быстрых толчков Криса, и бурно кончил себе на грудь, не в силах восстановить дыхание. Ангел не остановился и продолжил с силой толкаться в него, каждый раз проходясь точно по простате. Удовольствие накатывало всё сильнее, грозя перерасти в болезненное, но тут Крис нахмурился, низко зарычал и кончил внутрь него. Чанёль прильнул к мужу, прижимаясь лбом к его плечу, и Крис крепко обнял его дрожащими руками. У нас наконец оказался в полном распоряжении целый дом и отличный шанс для жаркого громкого секса. И что же мы сделали? Забили болт на это всё и молча занялись любовью, как и всегда. Мы рушим систему, к чёрту необузданность, всё равно не выйдет. Дикая мысль и усталость взяли своё, и Чанёль тихо захихикал, пряча лицо в сгибе шеи Криса. - Что такое? - спросил Крис, тяжело дыша. Чанёль открыл было рот, но с языка слетел лишь очередной смешок. Крис зашипел, когда Чанёль невольно сомкнул стенки вокруг его члена, и чуть приподнял мужа, выходя из него лёгким движением. - Да прекрати ты гоготать уже, - вздохнул Крис, на что Чанёль заржал лишь сильнее. Чанёль успокоился и смог объяснить причину столь бурного веселья только сидя на крышке унитаза и разглядывая царапины на спине и плечах Криса, которые невесть когда успел оставить. Крис лишь страдальчески закатил глаза, услышав объяснение Чанёля. - Какой же ты идиот. И за что я вообще люблю тебя? - Потому что ты долбаный извращенец, который обожает кончать в таких вот шикарных красавчиков, как я, - проворковал Чанёль и наивно похлопал глазами для пущего эффекта. - Господи, какой же ты мерзкий, - пробормотал Крис и ступил под душ. - Я хочу принять с тобой пенную ванну сегодня, любимый, - пропел Чанёль, дёргая ногами в такт. - Я не принимаю ванну с такими идиотами, - фыркнул Крис. - Я тоже тебя люблю, - тихо пробормотал Чанёль, наблюдая, как Крис выключил душ и начал вместо этого набирать воду в ванну. Чанёль победно улыбнулся и решил скрасить своё ожидание детальным осмотром идеального обнажённого тела своего возлюбленного. Чанёль довольно зашипел, осторожно опускаясь в горячую воду, и прижался спиной к груди мужа. Он пробежался подушечками пальцев по плотной пене, формируя из воздушных пузырьков маленькие фигурки. Большая ладонь Криса прошлась по поверхности в следующую секунду, разрушая его маленькие шедевры, и Чанёль шлёпнул наглого мужа по руке, прежде чем опуститься ниже, откидывая голову на плечо Криса - Спасибо, что любил меня все эти годы, - тихо сказал Чанёль, и поймал его ладони, сплетая пальцы вместе. Крис сильнее сжал его в объятиях и мягко рассмеялся. - И всегда буду любить. Всегда.